Гоблины в России

Трое братцев, Даниил, Иван и Василий, сидели в разоренном офисе движения "Умелая Россия" и думали о плохом.

На чистом полотенце, расстеленном на офисном столе, лежали все три артефакта, три Волшебных Челюсти Великого Орка. Драгоценная Парадная, Алая Целовальная и Железная Боевая. Сейчас они были похожи на три спекшиеся, оплавленные кучки металла, извлеченные из-под развалин музея, невесть зачем разбомбленного озверевшими миротворцами. И только легкое, болезненное шевеление, да тихий металлический шепот выдавали, что артефакты еще живы.

— Ну и наделали мы делов, братцы! — сказал брат Даниил, в который раз порываясь налить по рюмке, но почему-то не наливая. — Эх, знать бы, что так получится, я из родного Растюпинска в жизни бы в столицу не поехал. Сидел бы дома, изобретал бы всякие штуковины на пользу себе и людям, и никаких тебе проблем.... Разве что иногда похмелье поутру, да на этот случай электроопохмел имеется. А сейчас вот, совестно, да и вообще, на душе как-то погано...

— Херово, — угрюмо согласился брат-Иван. — Протянул руку и погладил иззубренный, ржавый кусок металла, бывший некогда могучим артефактом. — Говорили же мне, чужое оружие, даже трофейное, рано или поздно откажет, а то и в тебя самого выстрелит ...

Васька осторожно придерживал рукой струны электрогуслей, чтобы ни в коем разе не брякнуть. Сейчас брат-гусляр мало походил на боготворимого поклонницами Страстного Ваську — волосы свалялись и потускнели, с носа все время норовила свиснуть мутная капля, модная в этом сезоне легкая небритость обернулась неряшливой бурой щетиной и придавала музыканту бомжеватый вид. Одно слово — не красавец. Не секс-символ — куда уж там!

— А может, братцы, не все еще потеряно? Давайте-ка прямо сейчас двинем в родной Растюпинск? — вдруг оживился он, — Там у Мальчиша с Безяйчиком "Бешка", на ней до острова всего-то двенадцать часов лета, отыщем этого Великого Орка и вернем ему артефакты, глядишь, все и исправится?

— Где это мы его отыщем, Великого-то? — проворчал Даниил, огорченный тем, что этот единственный и очевидный выход предложил не он, а младший братец. Чтобы хоть как-то самоутвердиться, бывший политик скомандовал чересчур инициативному гусляру:

— А ну, Васька, кончай соплю дрочить, звони шаманке немедленно!

Все-таки, хождение в политику несколько меняет человека, и, надо сказать, не в лучшую сторону.

— Зачем шаманке-то? — спросил оторопевший Василий. — Она-то здесь причем?

— А я и сам не знаю, просто вот индукция у меня такая, — Даниил задумчиво поскреб в затылке. — Чую, надо звонить, вот и все. Сказано — звони!

— А, кроме того, мы тут все нетрезвые, — добавил Иван. — Да и ехать не на чем. Я вон, сдуру зарок дал, пока отечественный автопром путную тачку не сделает, буду на метро ездить или пёхом ходить. На Васькином "БМВ" сейчас Кощей от корреспондентов российские просторы разрезает. Уже, наверное, до казахской границы успел добраться. Это после вчерашнего-то концерта. А где, кстати, наша "Копейка-Ламбордини"? А, Данюха?

— Так на ней же Бугивуг ездит. Забыл что ли? Любимая его тачка. Он недавно в нее душу Адама Козлевича уговорил вселиться. Здорово, надо сказать вышло. Вот и получается, что добираться нам в Растюпинск придется либо на такси, либо общественным транспортом. А у Таньки-то колеса найдутся. Да и сдается мне, что поможет она нам отыскать этого самого Хозяина, как его... Урукхая. А то эти артефакты, того и гляди, придется платочком подвязывать и хоронить с воинскими почестями. Кстати, и Бугивугу тоже позвони. Пусть "Бешку" к полету готовит. И Мальчиша с Безяйчиком надо в известность поставить, аэроплан все-таки ихний.

Иван крякнул, вытащил мобильный телефон и принялся названивать шаманке, Бугивугу, а заодно и Мальчишу с Безяйчиком.

Через полчаса у старой пятиэтажки, что на Третьей Парковой, появилась брезгливо-элегантная розовая "Бентли-Мэрилин" с Теллой за рулем. Из машины сначала выпорхнула бывшая вамп-секретарша, а ныне вамп-компаньонка Телла, а потом выбралась Танька-шаманка вся в мехах, с драгоценным желтым бубном в правой руке, которым московская росомаха, несмотря на мороз, обмахивалась на манер веера.

— Пьют? — не то спросила, не то констатировала Телла.

— Да нет, похоже, еще хуже, — отозвалась опытная шаманка и нервно перебрала пальцами по гулкой коже старинного бубна.

Женщины переглянулись между собой, решительно поправили прически и направились к подъезду.

Как только дамы вошли в подъезд, тесное пространство улицы наполнилось мощным пыхтеньем и джипаровоз, груженый гоблинами, с деликатностью промышленника-миллионщика, подрулил к розовой барышне "Мэрилин".

Пивной народ, которого полно в московских закоулках, с большим интересом наблюдал, как могучая машина аккуратно припарковалась, пыхтя, втянула под брюхо красный спойлер, похожий на бороду какого-нибудь ассирийского царя, облегченно выдохнула паром и, наконец, превратилась в нечто похожее на обыкновенный джип.

Какой-то знаток автомобилестроения, углядев на радиаторе аббревиатуру "БЧП", исполненную кириллицей, с гордостью произнес:

— Умеем же, когда захотим!

И взял себе еще пива.

Оставим же праздных и нетрезвых обитателей Измайловского района обсуждать секретные, еще не проданные коварным американцам, Российские разработки, и войдем в офис, вслед за Старшим Дознатцем, хоббитом Василием, грозным боевым гномом Дробилой, сметливым снайпером Ватерпасом, которому, слава Гэндальфу, так и не пришлось никого застреливать и шустрым, но осторожным Сенечкой-горлумом.

В маленькой квартирке на первом этаже было накурено, как в лучшие времена движения "Умелая Россия". Ввалившись в офис, дверь которого была по обыкновению не заперта, гоблины обнаружили там всеобщую неразбериху, которая в России является необходимым признаком кипучей и целеустремленной деятельности.

Даниил с Иваном ожесточенно кричали в телефонные трубки, требуя немедленного разрешения на пролет частного гидроплана над территориями государств Европы, Азии, Северной и Южной Америк, Австралии, а заодно и Антарктиды.

Нечеловечески прекрасная вамп-блондинка обнимала кудлатую голову Васьки-гусляра, шептала ему что-то в ухо, не занятое телефонной трубкой, не забывая нежно покусывать, отчего младший братец слегка дергался, сбивался, но терпел. Блондинка при этом нежно ворковала:

— Ничего, миленький, потерпи, сейчас полегчает.

— Ишь ты, как кровавая эльфийка-то старается, — одобрительно заметил Ватерпас. — Любит, наверное....

— А меня вот кровавые эльфийки никогда не любили, — огорченно заметил Дробила. — Меня эльфийки вообще почему-то не любили, одни гномихи.... Хотя вот, Матильда, она же на гномиху не похожа...

— Вот и радуйся, — со знанием дела сказал Старший Дознатец, которого эльфийки, видимо, иногда все-таки любили. — Эльфийки, они знаешь какие? Не любит, не любит, а потом ка-ак полюбит — не знаешь куда бежать.

Вокруг офисного стола самозабвенно и ожесточенно плясала полуголая Танька-шаманка, изо всех сил колотя в бубен, от которого по комнате расходились разноцветные волны, словно в бубне было спрятано северное сияние. Артефакты на столе впитывали зыбкий мерцающий свет и понемногу оживали.

— Вот они, родимые! — радостно заорал Старший Дознатец, бросаясь к столу, чтобы грудью пасть на найденные, наконец, сокровища.

— Куда прешь? — невежливо остановил его братец Иван. — Не видишь, люди делом заняты?

Старший Дознатец внезапно ощутил себя болтающимся в воздухе, потом его небрежно отбросили в сторону, отчего хоббит откатился в угол, но тут же вскочил, готовый исполнить свой долг до конца и заслужить уважение Великого Орка, хотя бы посмертно. Дробила ловко извлек откуда-то из глубин мехового комбинезона трофейную дубинку, набычился, и бросился прокладывать дорогу к найденным, наконец, артефактам. А в руках у Ватерпаса появился невесть когда взятый взаймы у Мальчиша с Безяйчиком автоматический гранатомет типа "Василек".

— Всем на пол! — яростно заорал боевой Орк-снайпер, водя гранатометом из стороны в сторону.

— Положь пушку, дура, стрельнет же! — рыкнул Иван и решительно двинулся к Ватерпасу.

Около открытой входной двери азартно подпрыгивал Сенечка-горлум, время от времени возбужденно взвизгивая:

— У... ворюги голожаберные.... Врежь ему, Дробила, пусть знают, как чужие зубья тырить!

Старший Дознатец к этому времени окончательно пришел в себя и отчаянно заорал:

— Не стреляйте! Артефакты попортите, нас всех Великий Орк крокодилам скормит!

Тут Танька-шаманка вспрыгнула на стол, с натугой подняла над собой налитый тяжелым медным светом бубен и скомандовала:

— А ну, прекратить безобразие. Я камлаю! И здесь, между прочим, моя квартира!

Как ни странно, это подействовало. Ворча и ругаясь сквозь зубы, враждующие стороны расцепились, и встали по сторонам обшарпанного офисного стола, на котором лежали найденные артефакты. Медное сияние грузной каплей скатилось с коротко прогудевшего бубна и обрушилось на стол, чтобы всосаться без остатка в разложенные на полотенце артефакты. Теперь, после Танькиного камлания, они выглядели немного лучше вчерашнего, но все равно, до былой силы и мощи им было, ох, как далеко!

— Батюшки! — возопил, заламывая руки хоббит, — Что вы с ними сделали, уроды вы невежественные!

— Мы же не знали, — угрюмо пробасил Даниил. — Мы не знали, как с ними обращаться, и вот...

— Ладно, отношения потом будете выяснять, — Танька-шаманка тяжело дыша, обмахивалась своим бубном, теперь белым с розовыми прожилками, как полярный день. — Я пытаюсь связаться с Панзутием через его мурашек — почему-то не получается. Но, чувствую, что нас ждут. Как с транспортом до Междуземья?

— Бугивуг говорит, что мадмуазель Раймонда-Элиз Де Лярош готовы лететь в любой момент. — Василий, крепко держась за талию кровавой эльфийки, помахал зажатой в свободной руке телефонной трубкой.

— Какая еще такая мадмуазель? — хором спросили остальные братцы.

— Не знаю, — честно хлопая глазами, ответил Василий и почему-то виновато посмотрел на Теллу. Та недоверчиво зашипела.

— Может с Абдуллой связаться, пусть портал из Межуземья в Растюпинск вырастит? — осторожно спросил Иван. — Помнишь, как Медного Гоблина отправили? — Раз и на месте!

— Порталы созревают только в августе, — грустно сообщил Старший Дознатец. — Когда идут Звездные Дожди. В декабре новые порталы не растут, а старые, если их не подкармливать, засыхают и скукоживаются. Да и телефон у Абдуллы не отвечает.

— Значит, ничего не поделаешь, придется лететь с этой мамзелью, как ее? Де Лярош, — констатировал Васька-гусляр. — Знать бы еще, кто она такая. Судя по фамилии — француженка. Красотка, наверное! Ай! Телла, перестань кусаться!

— А как с разрешениями на полет над территорией суверенных государств? — деловито поинтересовался Даниил. — Дают?

— Как же... — отозвался Иван. — Стоит мне сказать, что мы летим в Междуземье, сразу начинают смеяться. И фантастики советуют поменьше читать. А я фантастику, между прочим, отродясь не читал. Попробовать, что ли?

— Ладно, как-нибудь обойдемся без разрешения, — решил Даниил.

— Собьют, — уверенно сказал брат-солдат. — Как пить дать, собьют. Хоть бы прикрытие какое...

Тут Ватерпас, которому пришла в голову некая идея, встрепенулся и толкнул хоббита.

— Начальник, звони Огнехвосту. Хватит ему по вселенной порожняк гонять. Помощь нужна.

— Что еще за Огнехвост? — заинтересовался Иван. — Может, огнемёт?

— И огнемет, и самолет, а вообще-то он дракон, — любезно пояснил обалдевшим братцам Старший Дознатец.

— Ишь ты, дракон! — с уважением повторил за хоббитом брат-солдат. — Нет, точно, начинаю читать фантастику. А то рехнуться можно!

А хоббит-Василий уже раскрыл переговорное устройство и закричал в раковину:

— Борт девяносто семь сорок, борт девяносто семь сорок...

И где-то на краю галактики, безмятежно и одиноко скользящий среди звезд Свирепый Исполинский Огнехвостый Краснозвездный Дракон услышал его, развернулся, глотнул горячей плазмы из косматой короны голубого гиганта и лег на курс к Земле.

Когда компания людей и гоблинов гурьбой выкатилась из подъезда и стала рассаживаться по машинам, нежно-розовая "Мэрилин" капризно шепнула братьям Черепановым:

— Ну вот, опять всю помнут в этой давке. Знаете, что сейчас на шоссе творится? Ужас, все с работы едут, все грязные.... А я только вчера из косметического автосалона. Обидно, право слово!

— Не сумлевайтесь, барышня, не помнут, и не запачкают, все будет в аккурате! — дружными басами ответили братья Черепановы и выпятили волевой подбородник.

И они поехали в Растюпинск. Впереди, деликатно выплескивая лирические струйки пара, предупреждающе посвистывая, в общем, прокладывая дорогу, пёр могучий джипаровоз, а за ним легко катилась "Бентли-Мэрилин".

То-то было дива на дороге!

Глава 23

"Когда б, блаженствуя в раю,

Я вас увидел, в ад бредущей,

Я душу отдал бы свою

И выкупил бы Вашу душу...."

Омар Спупендайк "Баллада о лежалом товаре"

Несмотря на то, что гремлин Бугивуг всю свою сознательную жизнь провел можно сказать, в науке, как нам уже известно, ему даже посчастливилось работать с великим естествоиспытателем Николасом Тесла, все равно, первой и вечной любовью его оставались самолеты. О, как же он завидовал своим собратьям-гремлинам, получившим распределение на всякие "Мустанги", "Аэрокобры", Б-29 и прочие летающие крепости! И пусть большинство его сверстников-товарищей сгинуло в смертельной неразберихе бесконечных войн, пусть гремлин-экипаж "Энолы Гей" в полном составе рехнулся и перебрался в Японию, где до сих пор бродит по мемориалу Хиросимы — пусть! Бугивуг был гремлином, а гремлин просто не может не любить самолеты.

Поэтому когда красавица-амфибия Бе-220 появилась в хозяйстве Мальчиша и Безяйчика, любовь, обслуживание по высшему разряду, да что там обслуживание — вечная преданность счастливого гремлина были обеспечены ей на всю летучую жизнь.

Одно только огорчало Бугивуга — в аэроплан никак не удавалось вселить бессмертную душу. Хотя все механизмы, ездящие, ползающие, а уж летающие — тем более — по мнению бывалого гремлина, безусловно, заслуживали, чтобы у них имелась душа.

— Эх, СанькА нет! — сокрушался Бугивуг. — Уж он-то присоветовал бы что-нибудь! Поэт, все-таки! И надо же было ему остаться в этом Междуземье! Тоже мне, оракул выискался! Теперь до него и не дозвониться, вон какой важный стал — звезда в бутылке!

Дело в том, что в изготовленную заново Даниилом бутылку Клейна летающая лодка Бе-220 никак не помещалась, а опыты по установке оного прибора в грузовом отсеке самолета тоже ни к чему хорошему не привели. Заскакивали, правда, на электромагнитный огонек души разных авиаторов, но, убедившись, что самолет совершенно мирный, вежливо раскланивались и отправлялись обратно в эфир, ссылаясь на неотложные дела и прочую чепуху.

Какой-то немецкий барон так прямо и сказал: