Слащев, сидевший рядом с законным президентом Турецкой республики, не мог быть в курсе стратегических замыслов Советского правительства. Не его уровень, как говориться. Но он давно уже понял, что во главе Советского Союза сейчас находятся умные люди. Вожди, единственным интересом которых является польза и выгода страны. Его страны, России. А потому, имея в голове мозги, а не пропитанную черт знает чем серую губку, просчитать возможное дальнейшее развитие событий вполне было можно. Если, конечно, думать о пользе Отечества, а не о непонятно каких 'общечеловеческих' интересах. 'Так, и что же у нас получается. Доставляем гостя к побережью и передаём нашим туркам. Те перевозят свою верхушку на Кипр. И, скорее всего, в сопровождении остатков собственного флота. Не зря же нам еще 'Гебен' брать, или как его там 'Явуз Султан Селим'. Правильно, самый сильный корабль флота должен остаться в составе правительственных войск. Это и будет 'правительство в изгнании'. Обратятся за помощью, к нам и к немцам. Наши, ясное дело, в обмен на помощь выторгуют себе базы и кусок территории. Скорее всего, наши же бывшие. Вернут, смешно, армянам Арарат. Армян, ясное дело, там давно уже не осталось, но южные предгорья Кавказа нам нужны. Кто там остался, курды? Ну, пара-тройка войсковых операций по разоружению даже с чеченским геморроем покончили в любой возможной перспективе. С курдами будет то же самое, сто пудов. И, скорее всего, разрешат на этих территориях временно находиться турецким войскам. А с турками тоже не забалуешь, они ребята простые — сразу секир-башка. Вооружат, подучат и... А 'и' напрашивается через Палестину к Суэцкому каналу. Гадом буду, если не так! Ведь это же какая красота получится! 'Историческая родина' накроется медным тазом даже в перспективе, Суэц под постоянной угрозой и местные арабы в долгосрочных друзьях. Хорошая разблюдовка вырисовывается — хрена лысого у наших маленьких 'друзей' получится потом шустрить на этих землях. А это нефть. Поделят как-нибудь с Германией зоны влияния. И черта с два немцы потом сюда кого-нибудь допустят'!
Занятый такими приятными рассуждениями, Слащев не мог даже предполагать, насколько он был близок к тому, как на самом деле будут развиваться события в этом регионе. В регионе, который в его 'прошлое' время был источником постоянного напряжения и, нужно сказать правду, непрерывно тлеющей войны. Умные люди думают по-разному, но приходят к одинаковым выводам. Почему север Африки, Малая Азия, Иран десятки лет находятся в состоянии войны? Потому, что одно маленькое островное государство хорошо оценило богатство этих земель. Поэтому, развалив Османскую империю, постаралось прибрать всё это богатство к своим рукам. Но даже у самого жадного хапуги может не хватить рук, что сграбастать всё, что ему приглянулось. Выход? Насоздавать карликовых 'государств', прикормить местных царьков и хапать, хапать, хапать. Делается это так — берётся какое-нибудь дикое племя, которому повезло кочевать в богатых землях, называется наследником древней культуры и государственности, одаривается стеклянными бусами без меры. Клановых вождей называют 'царями', везут в, чтобы сразу всё поняли, Метрополию, всячески привечают (теми же стеклянными бусами, только разноцветными) и милостиво разрешают припасть к ногам. Вроде как 'брату-королю'. И местный племенной царёк, за всю свою жизнь не видевший ничего, кроме барханов и редких оазисов, купится на 'блага цивилизации' с потрохами. Детей царьков и их наследников начнут учить в оксфордах. Учить строго правильному пониманию жизни. И не надо никакой военной силы — сами всё принесут. Потому, что 'правильно поняли жизнь и правила игры'.
Но Слащев прекрасно видел и понимал, что сегодня, сейчас, и в Советском Союзе и в Германии знают и понимают эти самые 'правила'. И жить по ним не хотят. И не будут. Поэтому, понимая и осознавая гибельность подобных 'правил' для народов своих стран, не позволят распространять заразу по всему миру. И уже предпринимают все меры, чтобы задушить её в зародыше. Так что, скорее всего, не будет никаких 'Великих персий, турций и прочих вавилоний'. Останутся большие страны, доказавшие свою государственность, вроде той же Турецкой республики или Египта, и протектораты. Возможно, двойственные. Скажем, русско-немецкий протекторат Иран. И совершенно точно не появится никаких кувейтов или йеменов — как сидели по своим оазисам, так и останутся сидеть. А протекторат — это не колония, даже в её 'цивилизованном и осовремененном' виде. Это жизнь по единым законам и правилам. Единым для всех. И если ты, вольный сын барханов, не хочешь жить в соответствии с ними, то придётся тебе не кочевать по пескам со своими баранами, а долго и тяжко трудиться на нефтяных скважинах или в рудниках. Кто чем богат, как говорится. Но по этим же законам и правилам, ты имеешь полное право выбирать себе вождя в протекторате. Он, конечно, первое время постоянно под присмотром будет, пока не научатся 'наследники древней культуры' сами собой управлять. А там, возможно, и протекторат не понадобится — появится новый государственный народ. И новое государство, само собой. Но потребует это много времени, пара поколений сменится точно, а пока...
Исмет Инёню тоже ехал молча. Только изредка бросая взгляды на своих попутчиков. Ему было о чём подумать. Сравнить отношение к себе со стороны англичан и русских и подумать. Показное радушие и плохо скрываемое презрение англичан он уже давно понял и оценил. А в последние недели прямо почувствовал на себе. И вот русские... Нет, он был благодарен им за то, что они освободили его от выматывающих душу 'бесед' о судьбах Турции. Шайтан забери этого наглого англичанина, сидящего нога за ногу и рассказывающего ему, турку, о величии Турции! Да что он может знать о Турции, этот выходец с английского острова?! А так называемая 'охрана', которая даже не считала нужным не обсуждать в его присутствии, сколько и за что они получат фунтов, когда вернутся домой? Они были уверены, что этот тупой турок не может знать английского языка. А русские... Раньше ему не приходилось сталкиваться с ними непосредственно, и вот почти уже сутки он находится в их руках. Нет, так говорить не правильно, это он уже понял. Это у англичан он находился в руках, а если говорить правду, то в плену. И этот сын шайтана — англичанин совершенно точно дал ему понять, чем закончится плен, если он не согласится играть по их правилам. А русские... Он вспомнил, как начиналось их 'знакомство'. Его только привели с ночной 'беседы' и он, взбешенный очередной наглостью англичанина, мерил шагами свою 'гостевую комнату'. Чтобы хоть немного успокоиться, раскурил кальян с ароматным исфаханским табаком. Расстегнул тугой воротник и откинулся на спинку дивана, пытаясь осмыслить очередной раунд 'переговоров'. Внимание привлёк непонятный шум из соседней комнаты, в которой находилась охрана. Потом дверь распахнулась, и на пороге появился человек с разрисованным какими-то полосами лицом. Он четко отдал честь, приложив ладонь к надетому на голову капюшону, и на хорошем немецком языке сказал:
— Господин полковник, Вас ждёт машина. Прошу пройти со мной.
В первое мгновение он подумал, что это немецкие друзья пришли ему на помощь, поэтому без лишних слов поднялся и направился к выходу. Увидел тела охранников, лежащие на полу, но по отсутствию следов крови понял, что их просто оглушили и связали. Потом был переход по длинным коридорам дворца, когда из-за некоторых поворотов выходили люди и присоединялись к ним. К заднему крыльцу резиденции правительства Турецкой республики они вышли уже группой в десять человек. А потом случилось такое, что заставило его резко остановиться — встретивший их у выхода человек что-то проговорил по-русски. Он не знал русского языка, но отличить его от любого другого — умел. Потом тот, кто вошел к нему первым, снова на хорошем немецком языке сказал:
— Господин полковник. Это участок площади может находиться под обстрелом с соседних домов. Поэтому придется его перебежать. Вы сможете?
Потом они бежали, пригнувшись. Точнее, он бежал, пригнувшись, а его сопровождающие, окружившие его со всех сторон, делали это во весь рост. И только потом он понял, что таким образом они прикрывали его, вызывая возможный огонь на себя. Всё-таки он был военным, хотя по воле Аллаха и пришлось оставить на время военную службу. Потом была эта сумасшедшая гонка на автомобилях, немецких, кстати, что его не очень удивило. И первое, что сделал один из тех, кто ехал вместе с ним, когда они, наконец-то, остановились, это достал из-под сиденья термос и спросил, тоже на немецком языке, правда, не таком хорошем, как у первого:
— Хотите кофе, господин полковник?
И еще его поразил раскладной стул, который каким-то образом оказался рядом с ним. Ведь самим русским он явно был не нужен, значит, заранее приготовили именно для него. Потом он услышал, как за несколько минут они полностью уничтожили английский броневик вместе с десантом. Именно услышал, потому, что смотреть в амбразуру ему не дал командир русских, повторяя одну и ту же фразу по-немецки — 'Когда всё закончится, господин полковник'. 'Когда всё закончилось', его проводили на место боя, и только тогда он и понял, что преследовал их английский бронеавтомобиль с десантом. И понял, почему его не подпускали к амбразуре. Поэтому сейчас Исмет Инёню, пока заочный глава правительства в изгнании и будущий президент Турецкой республики, думал о том, насколько мудрым было стремление Кемаля — Паши дружить не только с Германией, но и с Россией. И еще он понял, что найдёт время и выучит русский язык, насколько бы трудно это не было. Потому, что не годится порядочному человеку коверкать фамилию своего спасителя. Хорошо хоть, что Аллах надоумил его родителей назвать его именем великого человека — Искандер.
Задумчивую тишину в салоне 'Адлера' нарушил тактичный, но громкий голос радиста:
— Товарищ командир. Есть связь с точкой.
— Давайте, сержант; — Слащев вытянул руку над спинкой сиденья и взял протянутую ему радистом массивную гарнитуру с наушниками и маленьким рожком микрофона. Прижал её к уху, в очередной раз, придя к выводу, что без кого-то из 'своих ребят' дело не обошлось — очень уж она напоминала гарнитуру от его компьютера в 'той' жизни.
— Дюжина, полста, семь. Азимут. Приём.
— Одиннадцать, сорок девять, шесть. Меридиан. Норма. Приём.
— Принял. Сорок минут. Конец связи. Гриша, — это уже водителю; — При подъезде замри в километре, оглядимся.
Возвращая гарнитуру радисту, Слащёв снова хмыкнул: 'Зараза, пора бы и привыкнуть уже. А всё равно каждый раз одно и то же — словно кусок старой жизни в руках подержал. Не, точно кто-то из мужиков сработал. И это хорошо, потому, что ТАК правильно. От подобных мелочей многое зависит, убеждались многократно. Нехрен самим все сражения выигрывать, лучше пособить и всем остальным побеждать'. Слащёв имел все основания думать именно так. Потому, что даже их Термен, несомненный гений радио, применял, по выражению самого же Слащёва, 'раздельное заряжание'. И ещё Термен, вернувшись с одного из совещаний по новой технике в наркомате, говорил, что где-то в Нижнем Новгороде делают рацию малого радиуса действия, для связи типа 'взвод-отделение'. Но, пока, без особого успеха — рации получаются громоздкими. За эту новость Термен получил задание 'хоть на изнанку вывернуться, но сочинить связь 'боец-боец'.
— А если тебе чего не хватает, то пиши мне телегу.
— Какую телегу, товарищ командир?!
— Отставить. Рапорт пиши, чудо радиотехническое. Поломай голову и напиши, что тебе нужно, чтобы каждый боец на связи был и не таскал с собой при этом по полпуда железа.
— Не думаю, что это возможно на настоящий момент, товарищ командир.
— Ну, вот откуда Вы только взялись на мою голову, такие 'неуверенные'? Как в свободном поиске, так чёрта лысого изобретут. А как по конкретному заданию, так сразу 'не думаю'. А ты подумай, подумай. И снова подумай. Смотри; — Слащёв ткнул в открытый кожух новой радиостанции; — Это что?
— Микроминиатюрная радиолампа модели...
— Да не надо мне про модель, я в радио, сам понимаю, не сильно копенгаген. Лучше скажи — можно её еще больше 'микроминиатюрить'? И если нельзя или еще что, то придумай, как вес и габариты уменьшить. Схему какую-нибудь сочини, не мне тебя учить. А то, что сделать ничего нельзя — не верю. Хоть убей меня, не верю, что Термен ничего не придумает.
И Термен таки придумал. Незадолго до выхода отряда на это задание, он показал Слащёву рацию размером с кирпич. Весил этот 'кирпич' почти три килограмма. Не мало, но и не почти десять, как РСД — 38, которую таскал на себе радист. Ещё Термен заявил, что его решение нашло понимание среди других специалистов и его пригласили с докладом в Институт радио, 'который в Нижнем, товарищ командир'.
Процедура встречи прошла неспешно и рутинно: остановились, осмотрелись, опознались с десантниками, которые входили в охрану советского посольства и в данный момент охраняли место встречи, подъехали. Была еще и охрана с турецкой стороны. Как точно называлась эта служба у турок, Слащёв не знал, поэтому просто обозвал их янычарами. Вышли, встретили полномочного представителя Советского Союза Ревзина и военного атташе Батова. Вместе с ними прошли в небольшой дом, где их встретил генерал Чакмак. Пока шли, Слащёв раздумывал над тем, зачем и почему один из выдающихся командармов 'его' времени оказался в роли военного атташе в Турции. 'Ой, неспроста такие назначения, неспроста. Батов — мужик с головой и уже в немалом чине — комкор, значит, успел проявить себя. А с чего бы боевой, грамотный командир оказался на чиновничьей должности? Выходит, прав я на все сто, что наши мудрые вожди большую подлянку англосаксам замыслили. Отхлебнут дерьмеца, сучье племя! 'Вкусят плоды трудов своих', так, кажется, в писании. И это правильно, так только справедливо будет. А то гадят и гадят по всему свету. Пусть теперь сами своё блюдо на вкус попробуют'. И ещё больше он утвердился в своём мнении, узнав из разговора, на котором он присутствовал, когда генерал Чакмак вводил в курс дела Инёню, что Советский Союз и Германия не признали 'новое' турецкое правительство и эвакуировали свои посольства из Анкары. Зато практически одновременно признали законным правительство в изгнании, и перевели свои посольства в Стамбул, поскольку он находился на территории, контролируемой правительственными войсками. Следом за Германией и Союзом тот же фортель выкинула Италия. Такие вот прозрачные намёки. Слащёв только не очень понял, затем тогда нужен переезд 'изгнанного' правительства на Кипр. Но потом, по здравому рассуждению, признал, что смысл есть. Во-первых — Кипр однозначно станет полностью турецким. А что такое Кипр? Это ключ к Дарданеллам, проходу в наше Чёрное море. И, соответственно, спокойный выход из него. И к чёрту тогда все эти вашингтонские, или какие там соглашения! Во-вторых. Вздумай англичане учудить что-нибудь с высадкой на Кипр, им придётся ползти к нему под вполне 'дружеским' взглядом итальянского флота и наших баз на турецких берегах, оставшихся под контролем верных 'изгнанному' правительству войск. Да, когда ты понимаешь, что твоей страной, твоей Родиной, руководят умные и понимающие её интересы люди, то чувство гордости за свою страну возникает само собой. И это чувство заставляет тебя самого не быть жрущим потребителем 'благ жизни', но стремиться к победам и свершениям, чтобы не уронить честь Родины. Такая вот простейшая жизненная арифметика, которую, увы, не дано было понять современным Малышу 'властителям России'. Но, как бы там ни было, сегодня, сейчас он гордился тем, что является гражданином Советского Союза и сделает всё, что в его силах, чтобы стратегические замыслы его вождей стали реальностью.
