Безграничье. Тайна пророчества

Приглашения были уже разосланы, и в Аларбо ожидалась целая армия гостей. Поэтому из императорского замка он превратился в настоящий низогловский "сумасшедший дом", как говорила Наташа. Всюду сновало бесчисленное количество слуг, казалось бы, появляющихся из ниоткуда и исчезающих в никуда. Но приходили они не одни, а с заколдованные вениками, тряпками, швабрами, что будто утята цыпочкой спешили за мамой-уткой.

Что касается избранных, то их последние дни были заполнены бесконечными разговорами о Креде и стараниями понять, что задумал волшебник. Девушки решили, что пока не следует раскрывать тайну Креда, но сомнения и опасения, как комары, подтачивали их показную уверенность. В пользу такого решения говорило то, что даже если избранным удастся остановить Креда, то это отнюдь не означает, что в замке больше нет союзников темного мага. Возможно, не в самой семье, но вдруг это кто-то из слуг? Загадка смерти императора, так и не была разгадана. Как мог быть Кред в двух местах одновременно? Кто-то помогал ему!

Девушки так и не смогли понять Креда, он вел себя странно, словно и не боялся, что избранные могут открыть тайну. Это вызывало страх. Волшебник будто хотел, чтобы они все рассказали.

Вопросов и загадок было слишком много, а ответов не находилось совершенно и оставалось полагаться лишь на интуицию.

Центром внимания как слуг, так и волшебных предметов, стал церемониальный зал. Он занимал последний пятый этаж замка, где избранные еще ни разу не бывали, ведь прежде туда попросту не имелось хода. Лестницы огибали этот этаж, словно его не существовало, и вели прямиком к башням и, лишь когда приходило время новой коронации, они, оживленные древними чарами, прерывали свой привычный ход и устремлялись к церемониальному залу

Также к великому ритуалу готовились священные реликвии: корона Солнца и мантия Ветра, без которых не могла состояться ни одна коронация. В них заключались великая сила, могущество правителей. Реликвии были принесены древними магами в дар Барциусу Лютому, первому императору династии Гресс, в день его коронации. Но они были не только даром, но также должны были признать право Барциуса занять трон Эйвелиса. С тех пор корону и мантию так и называли дарами Лютого, и повторяли они свою миссию на каждой церемонии, отдавая дань прошлому и позволяя случится будущему.

Хранились реликвии в сокровищнице в подземелье, вход в которую охранялся волшебниками из личной стражи императрицы, а сама сокровещница — сильнейшими заклинаниями. Каждый из императорской семьи понимал, что предатель может попытаться выкрасть дары Лютого. Коронация для темного мага лишние хлопоты, а без реликвий оно не может быть исполнено, таков закон Барциуса.

Одана, имея печальный опыт, лично с дэрати Инад и императорскими советниками сплела сети охранной магии. Избранные понимая, что не способны помочь в этом деле, обладая такой малой силой, могли только наблюдать со стороны и следить за Кредом, дабы остановить его, если представится возможность.

Для того, чтобы быть готовыми к любым неожиданностям, девушки часто практиковались в заклинаниях. После одного из таких занятий, избранных и нашла дочь императрицы.

— Мне нужно поговорить с вами, — нервно сглотнув, прошептала Нуара.

Фэналин удивленно глянула на подруг, но тут же отвела взгляд, ведь знала, что Наташа и Зера могли заметить в нем обиду и злость. Девушка так обрадовалась, что Нуара, наконец-то, вспомнила о ней, даже успела понадеяться, что все изменится, но, как оказалось, ей нужны были избранные, а никак не Фэналин.

— Мне нужна ваша помощь, — вновь заговорила Нуара. — Или совет... не знаю.

— Что ты имеешь в виду? — обрела голос баронесса.

— Идемте в мою спальню, — после недолгого раздумья предложила Нуара и, когда избранные согласились, поспешила вверх по лестнице. — Я вам все покажу.

В комнате Нуары притаилась тень. Это явственно чувствовалось, стоило лишь переступить порог. Быть может, эту невидимую, но осязаемую тень создавало горе, которое Нуара делила со своей спальней. Или причиной тому служили всего лишь задернутые шторы, не пропускавшие ни одного солнечного лучика.

На небольшом столике посреди комнаты разместился портрет императора Мэдвиса. Белая тонкая свеча перед портретом мерцала пугливым, неспокойным пламенем, освещая задумчивые зеленые глаза. Рядом с портретом лежала маленькая красная книжица с закладкой посредине. Нерак на корешке был одет в черную роту и беспрестанно шептал какие-то слова на своем непонятном языке. Завершала этот "алтарь" статуэтка плачущей Шаргории, выглядевшая живой от таинственных бликов огня.

— Извините, у меня немного беспорядок. Я отослала слуг, потому что читала молитву, — проговорила Нуара, убирая красную книжку в ящик стола. Затем затушила свечу и на мгновение в спальне стало совершенно темно, но вот тяжелые гардины вздрогнули, подчиняясь мысленному приказу волшебницы, и раздвинулись, освобождая путь дневному свету. — И... гадала, — добавила девушка, и легкий румянец залил ее бледные осунувшиеся щеки.

— Нуара, — неуверенно заговорила Фэналин, понимая, что должна что-то сказать, но после увиденного просто не находила нужных слов. — Ты...

— Фэналин, не думай, что я сошла с ума. Просто папа всегда очень любил одну молитву, и теперь я каждый день ему ее читаю. Хочу, чтобы несмотря на все, что у нас здесь происходит, папа обрел покой в том мире.

Беспокойство не исчезло из разноцветных глаз баронессы, но она разумно промолчала, понимая, что никакие слова не помогут.

Нуара печально улыбнулась, вспомнив их с Фэналин давнюю игру, когда подружки пытались наперед угадать, что собирается сказать другая. В этот раз она отгадала. Хотя раньше никогда не могла понять, о чем думает шустрая Фэналин.

— Со мной все в порядке. Почти хорошо, — едва слышно произнесла она, и баронесса опустила голову, подумав, что "в порядке" наступило без ее помощи, девушка так и не решилась сама сделать этот необходимый шаг.

— Я хотела рассказать вам о своем гадании, — вновь проговорила Нуара, заставляя Фэналин отбросить невеселые мысли. — Случилось кое-что важное... или нет. Понимаете, я не уверена... Ой, простите, забыла совсем. Садитесь за стол, сейчас все покажу. И мы вместе решим, как быть дальше.

Фэналин первой отреагировала на слова Нуары и присела на предложенный стул, оцепеневшие же Зера и Наташа не сразу осознали, о чем именно их просила дочь императрицы, пораженные столь необычной ситуацией.

— Спасибо, нари Нуара, — сглотнула подступивший к горлу комок Зера и осторожно присела рядом с баронессой, нерешительно подперев подбородок ладонями.

— Нуара, что именно ты хотела нам рассказать? — спросила Фэналин.

Прежде чем ответить, волшебница взяла статуэтку плачущей Шаргории и портрет отца, Фэналин успела заметить, как дрожат при этом ее руки, переставила на трюмо и заняла свое место за столом.

— Моя бабушка, императрица Арима, очень хорошая ворожея. Мама не унаследовала от нее дар. А вот я — да... кажется.

— Помнишь, как мы гадали на камешках? — хихикнула Фэналин, но Нуара в ответ лишь улыбнулась. — Мы тогда так и не узнали ответ на вопрос, что подарят родители тебе на день рождения.

Улыбка Нуары стала немного шире:

— Да, не узнали. Но они подарили даже больше, чем я могла мечтать, — кивнула в сторону волшебница и, проследив за ее жестом, избранные увидели изумительную куклу, улыбающуюся с вычурного пьедестала. Это была небесная нимфа с волосами цвета серебра, фарфоровой кожей, словно светившейся изнутри и необычайными бирюзовыми глазами, такими живыми, что верилось будто кукла смотрела на волшебниц. За спиной два сильных крыла, посеребренных небесной пылью.

— Я так хотела такую же куклу, когда тебе ее подарили. Даже завидовала, — вновь улыбнулась Фэналин. — А родители мне мягких игрушек надарили. Я говорю: "Папа, мама... вы что?! Мне, взрослой даме, игрушки?! Мне куклы подавай!"

Кашлянула дочь императрицы, привлекая внимание, и Фэналин прикусила губу, пожалев, что вообще заговорила о детстве, чем вновь напомнила и себе, и Нуаре о том, что разделило их дружбу.

— Сегодня ночью я решила попробовать погадать на убийцу... Случиться может всякое... так ведь?

— И? — протянула Наташа, почему-то, испугавшись.

— Разумеется, это лишено смысла. Магия защищает предателя и его тайну, но все же есть луна, почему и звездам не быть. Так что я решила испытать удачу. Нет, гадание не дало мне ни лица предателя, ни его планов, но, когда я уже отчаялась, в конце моей ворожбы выяснилась одна небольшая, но важная деталь. Предатель — женщина.

— Что? — в один голос воскликнули избранные.

— Именно, — пожала плечами Нуара. — Знаете, я всегда это чувствовала и была уверена в том, что дядюшка не мог убить отца. Он слишком сильно его любил, даже несмотря на то, что они были настолько разными по характеру. Дядя Кред радовался, что не ему достался этот титул. Слишком любит спокойную и тихую жизнь. Это не он. Дядя скорее отдал бы свою жизнь, чем забрал ее у папы. Я знаю это, — глаза волшебницы сияли такой несокрушимой уверенностью, что на некоторое мгновение избранные также поверили в ее слова. Но ведь это просто невозможно!

— Нет... — прошептала Наташа, за что получила "добрый" взгляд Зеры и удар ногой под столом от Фэналин, решивших, что она едва не проговорилась.

— Что ты имеешь в виду? — переспросила Нуара.

— Нет, не могу поверить, что убийцей может быть женщина.

Дочь императрицы печально кивнула.

— Я тоже не могу. И потому не знаю, что делать с этим гаданием. Боюсь, что мама не поверит. А если это ошибка?

— Нуара, может это, и правда, ошибка?

— Фэналин, — молодая волшебница в серцах покраснела. — Я тоже маг и понимаю в этом кое-что.

— Но ты ведь сама сказала только что, — округлила глаза Фэналин.

Нуара понуро опустила голову:

— Да, сказала, но сама я более чем уверена. А знаете, давайте попробуем еще раз. Прямо сейчас...

— Но...

— Паат, волшебные шахматы, — приказала девушка не слушая Фэналин.

Из яркого сияния в центре стола возникла пустая шахматная доска. Она целиком состояла из огса: светло-зеленого и черного. По очереди стали воссоздаваться фигурки: от самых сильных и ключевых — пары ферзей, до самых слабых — рядовых шестнадцати пешек. Спустя всего одно мгновение две воинственно настроенные армии-противники встали друг против друга, застыв в ожидании сражения.

— А причем тут шахматы? — вырвалось у Наташи.

— Это гадальные шахматы, — терпеливо пояснила Фэналин.

— Да-а-а, — присвистнула эрниа, — а мы в Низогловом, как дураки, ими только играем.

— Шахматы всегда более точны в своих ответах, по-крайней мере, у меня, — как-то отстраненно улыбнулась Нуара, — поэтому я так люблю этот вид гадания. Ну ладно, давайте начинать, а то шахматы не любят ждать. Они очень своенравны и часто позволяют себе вообще отказаться гадать.

В подтверждение этому фигурки начали нетерпеливо вздрагивать, а некоторые и подпрыгивать, привлекая внимание хозяйки, настолько сильно каждому войску хотелось поскорее ринуться в атаку и вдребезги разгромить врага.

Нуара взяла лист бумаги и, оторвав небольшой кусочек, написала:

"Кто убил императора Мэдвиса?"

После чего поднесла записку к свободному полю шахматной доски и та морем поглотила ее, не оставив и следа.

— Внимательно следите за гаданием, чтобы не упустить ничего важного, — прошептала избранным Нуара, и шахматные фигурки, восприняв ее слова как приказ, начали игру...

Белые сделали первый ход — пешка от короля двинулась на два шага вперед и угрожающе направила копье в сторону противника. Черные не заставили себя ждать и ответили зеркальным ходом, преградив белой пешке дальнейшее движение к королю. На помощь "малышам" бросились кони и офицеры, готовые отдать свои жизни, лишь бы удержать центр и не дать противнику продвинуться в направлении их монарха. Король, по сути, ничем не лучше обычной пешки или даже слабее, ведь им нельзя пожертвовать. Но, как ни печально, его смерть — смерть для всего войска.

Вскоре в битву вступила гордая черная королева, начавшая свою игру с шаха белому королю, который тут же задрожал от ужаса, как маленький воробышек при виде кровожадного хищника. Оглядываясь по сторонам, фигура искала угол, где бы укрыться от врага, но пустых клеток не было и храброй белой королеве пришлось закрыть супруга собой. Но черная правительница не приняла предлагавшийся обмен, отступив в сторону, подальше от угрозы, и нахмурила лоб, обдумывая новый план.

— Это женщина... Точно! — проговорила дочь императрицы. — Вот вам первое доказательство.

Избранные ответили ей напряженным молчанием, не отрывая глаз от продолжающейся битвы.

Белые фигуры устроили настоящую охоту на черную королеву. Они действовали решительно и точно, не давая противникам и шанса обхитрить себя. И вот следующий ход белых уже едва не стоил черной королеве жизни, но хитрая интриганка сумела спастись, пожертвовав вместо себя преданным воином в лице храброго коня. Армия белых с еще большим бесстрашием бросилась на врага, но все изменил один незначительных ход, и вот уже белой королеве вновь пришлось защищать своего короля. В этот раз ее смерть была очевидна, ведь шах наносил черный офицер, а пожертвовать собой для него честь, особенно если в капкан попала такая высокая фигура. Белый офицер, забыв обо всем, бросился на своего черного близнеца, безжалостно убившего его королеву, и этот ход развязал настоящую кровавую схватку, в которой фигуры умирали одна за другой, бездыханно падая под ноги противнику. После такого трагического поворота событий, в составе войска белых осталось всего три фигуры — пешка, стремившаяся стать королевой и изменить мрачную ситуацию на доске, король, влившийся в сражение и переставший полагаться только на своих подданных, и тура, пытающаяся одновременно защищать две первых фигуры и охотиться на врагов. Черные противники могли смело грезить о победе, ведь их было четверо и фигуры намного сильнее: ферзь, тура, конь и король.

Мечте белой пешки так и не было суждено исполниться. Когда на кону стала жизнь ее короля, несчастная фигура без сомнений склонила голову перед саблей черного коня. Героический поступок пешки уничтожил последний проблеск надежды для белых. Тура изо всех сил оберегала своего господина, но это бессмысленно, когда против тебя выступают подобные враги, и сделала единственное, что могла, унесла с собой врага-близнеца.

Белый король остался один! Королева и конь черной армии гнали его в угол, а за ними по пятам следовал ухмыляющийся черный монарх. Конь дал королю шах и тому ничего другого не оставалось, как отступить на единственную свободную клетку. В тот же миг черная королева нанесла решающий удар. Меч ее, сверкнув стальным клинком, пронзил белого короля в самое сердце. Шах и мат!

* * *

*

— Женщина... женщина — шептала Зера, не находя сил поверить в случившееся. — Не знаю, что теперь и думать. Но ведь...