— Высокочтимая? — конюх сбросил с себя рубашку.
— Ла-адно, ладно сойдет. Она хоть штопанная?
— Вчера сам зашивал, как рассорился, ну неважно с кем...
— Помирились вроде уже, что ты на меня наговариваешь! — недовольно пробасила хозяйка.
На видавшую виды рубашку посыпались золотые и серебряные монеты.
— Шесть золотых реалов и ещё восемнадцать серебряных. Считай восемь ливров, — гордо объявила девчонка. — А ты, мелкий, куда суёшься, денежек захотел? — Даниэль ухватила Ксавье за шиворот.
— В-в-вы...
— Не слышу.
— Высокочтимая, — наконец выговорил ребёнок.
— Это тебе за то, что подслушивал! — предсказательница отвесила оглушительную оплеуху.
Мадлен было двинулась к девочке, но конюх придержал её за плечо.
— А вот это за малиновый пудинг! — Даниэль дополнила пощёчину подзатыльником. — Слишком рано ты всему научился!
Ксавье молча глотал слёзы, с надеждой поглядывал на мать, но протестовать вслух не осмеливался, с благородными спорить себе дороже.
— Получайте обратно своего обормота, — Даниэль слегка подтолкнула Ксавье. — Брысь под юбку матери, пока я ещё добрая. Порки ты не заслуживаешь! — бросила вдогонку девчонка.
Всхлипывающий Ксавье скрылся за широкой спиной матери, вот стыд-то будет, хоть из дома не выходи. Благородная она там или нет, всё равно всего лишь девчонка.
Раскрасневшаяся Даниэль — отвела душу, хвала Создательнице! — жестом подозвала конюха:
— Твоя рубашка — тебе и делить. Половину денег раздашь челяди.
— А другую?
— Думаю понятно кому, эта своего не упустит. Ты слышала, Мадлен?
Трактирщица неохотно кивнула.
— Чтоб вы знали, вам достанется четыре ливра, если считать в серебре, — обратилась девчонка к челяди. — А то мало ли, вдруг Мадлен обсчитается. А теперь — вон! Из трактира я имею в виду. Переночевать можно и на сеновале.
Слуг словно вымело порывом ветра.
— Подавальщицам можно остаться? — решилась спросить трактирщица.
— Если вам овечки нужны. Настоящие, с шерстью и рожками. Ме-е-е.. Я сегодня за себя не ручаюсь.
— Простите, высокочтимая, но что будет с моей племянницей? — Мадлен склонилась в церемонном поклоне. — И с почтенным господином гонцом.
— Перережем им глотки, неужели не ясно, и отправимся досыпать, — вредная девчонка показала язык.
Мадлен отвесила глубокий поклон и покинула комнату.
Девочка прижалась к плечу Жана, ещё немного и разревётся, почище Ксавье.
— Не плачь, маленький, как разделим, получишь целый реал. Госпожа волшебница расщедрилась, — послышалось в коридоре.
Даниэль выразительно постучала себя по лбу. Жан согласно кивнул.
— Что дальше? — устало спросил подросток.
— Допросим, как следует гонца, что же ещё. Просыпаться для этого необязательно, — вредная девчонка хихикнула.
— Как ты говорила, твоим же собственным ремешком? — неожиданно осведомился подросток.
— Девочек бить нельзя, а тем более девушек, — тут же зачастила волшебница. — Я Ша-арлю пожалуюсь!
— Зато пороть можно.
— За что, Жан, миленький?
— Зря ты руки распустила с этим мелким Ксавье, — пальцы мальчика сомкнулись на рукояти кинжала. — Мадлен отомстит. Не сразу, но отомстит, знавал я таких...
Даниэль опасливо попятилась.
— Ты сперва гонца допроси, если вдруг что путное выйдет...
— Постараюсь, Жан, но девочек бить нельзя. И Шарль так считает, он меня ни разу не шлёпал!
— Всему своё время, — проворчал подросток
— Эт-то как? — поежилась Даниэль.
— Ты не поняла? — прищурился Жан.
— Ну конечно, с моим-то характером... — понурилась госпожа предсказательница. — Только ты за меня заступишься. Обещай, иначе жизни не дам!
* * *
* * *
— Поднимайся ты, соня! — Даниэль встряхнула мальчика за плечо.
— М-м...
— Не мычи, а то скоро заблеешь. Честно-честно, вот разозлюсь ещё малость...
— Это ты хозяйке скажи, — Жан перевернулся на другой бок.
— Может одеяло стянуть? — задумчиво протянула девчонка.
— Преврати пока что в барашка, хоть сегодня отосплюсь вволю, — сонно пробормотал Жан. — Что ты будишь ни свет, ни заря...
— Городские ворота скоро откроют, вот почему. Просыпайся Жан, я тебе бутербродов сама нарезала. С сыром и ветчиной. И куда они колбасу задевали, ты случайно не в курсе?
Мальчик только зевнул.
— А челядь в трактир серебром не заманишь, — мрачно продолжила Даниэль, — так что придётся обойтись без горячего.
— Кто вчера всех запугал? — Жан спустил ноги с кровати. — Не ты случайно? Даже эта гром-баба поверила. Блеять, знаешь ли, никого не тянет.
Мальчик уселся за стол, ухватил вчерашнюю печенюшку и принялся с аппетитом прожёвывать. Ох, проснуться бы толком, а то с этой бешеной Даниэль...
— Да быстрее ты, слонопотам недоделанный, — наконец взорвалась девчонка, — как бы клятая Мадлен не опомнилась!
* * *
* * *
Жан-искусник переступил порог и оказался во дворе трактира. Разумеется, с заряженным арбалетом, надо же охранять девчонку. Интересно, чем она думает? Уж точно не головой, как и все хорошенькие девицы. Начала зар-раза наводить красоту, когда времени считай не осталось.
А-а, вот и она... Чинно вышла на крыльцо с видом пай-девочки и небрежным кивком ответила на почтительные поклоны.
Та-а-ак.... Жан закусил губу. Даниэль похоже переборщила чуток, впору сдаваться без промедления. Или предложить сдаться Мадлен, а что — неплохая идея! Э-эх, Великого бы сюда... Шарль бы им такого наговорил, сразу оружие положили. И ещё отсыпали серебра.
Трактирщица на сей раз пришла без доспехов — уже хорошо — разве что с кинжалом у пояса. Да нет, скорее с коротким мечом, сразу не разберёшь, при её-то росте... Маленький Ксавье в новеньком тесноватом костюмчике с мученическим видом томится возле матери. Чуть было не улизнул, поближе к лошадкам, но Мадлен привычно придержала его за загривок.
Городские стражники — целый десяток! — уже заняли позицию у ворот, между прочим запертых наглухо! Окольчуженные, при мечах и арбалетах. Не без зависти поглядывают на своего командира, что успел пристроиться рядом с Мадлен.
Давешний конюх смотрит на десятника зверем, но уж это забота Мадлен. Разберётся не позже вечера, а вполне возможно и раньше.
А десятник, мельком глянув на Даниэль, ошарашено уставился на его доспехи. Жан усмехнулся. Не иначе решил поиграть в угадайку. Оно и понятно, доспехи сняли с пажа — похоже родича герцога — сам Хуан выбирал. Да и арбалет штучной работы, он золота не жалел, так что подойдёт и наследнику владетельного барона. Не случайно многоопытный Андреас так старался зазвать их в замок. И челядь туда же — мальчишка беззвучно выругался — видно раньше, в полутьме не обратили внимания.
— Рыцарская конница за воротами? — спокойно вопросила девчонка.
— ...
— Или панцирная пехота. А то стражников что-то маловато для моего эскорта.
— Благородная изволит шутить. — Бравый десятник покрутил ус. — Вы не проясните участь гонца его светлости? Господин барон с меня шкуру снимет и вывесит на воротах. Или того хуже — отправит к его высочеству.
— И моей племянницы! — пробасила Мадлен
— Я уже всё сказала, — невинно улыбнулась девчонка. — До заката их будить не советую, не иначе перебрали за ужином.
Мадлен переглянулся с десятником, тот согласно кивнул
Матушка что-то зашептала в ухо Ксавье, подтолкнула мальчика за загривок, и ребёнок волей-неволей двинулся к сиятельной Даниэль, почти что девушке по его-то меркам...
— Что тебе на сей раз, маленький плутишка? — добродушно приветствовала мальчика Даниэль.
— Мне это... — ребёнок оглянулся на мать.
— Что это?
— Это самое... — чуть продвинулся наследник хозяйки.
— А подробнее?
— Предсказание! — наконец решился мальчишка. — Я надеюсь получить предсказание, — Ксавье заученно поклонился, не разгневать бы ненароком волшебницу.
— Интере-есно... — Даниэль неспешно оглядела присутствующих, особо задержавшись на стражниках. Полный рябоватый десятник поправил шлем и браво вытянулся во фронт, подавая пример подчинённым. Предсказательница благосклонно кивнула — Выходит ты из них самый смелый, — подвела итог Даниэль.
— Правда-правда? — недоверчиво осведомился ребёнок — Господин десятник ещё осенью схватился с медведем, даже мама и то поверила! Пол-зимы его бесплатно поила... Ой! — мальчишка боязливо покосился на мать. — Он мне сам шрамы показывал, сразу видно от медвежьих когтей!
— То с медведем, а то со мной. — Госпожа предсказательница приосанилась. — Как, по-твоему, есть разница?
— Э-э... — мальчишка без промедления отступил, чего доброго задаст стрекача.
Не пугайся, Ксавье, сегодня я добрая, — чуть смягчилась волшебница. — Пока снова не разозлюсь, тогда кое-кому заблеять придётся. — Даниэль со значением глянула на хозяйку трактира.
Мадлен в свою очередь придвинулась поближе к десятнику и опустила забрало шлема.
— Я надеюсь получить предсказание, — с непритворным почтением напомнил Ксавье, — пока вы... не соизволили разозлиться, — нашёл нужную формулировку ребёнок. — Мама сколько раз повторяла, что вы не сможете мне отказать.
— А по делу?
— Ой, простите, высокочтимая! — шалопай сломался в поклоне. — Ма-а, зачем спрашивать о старом Бертье, он нам ту лавку всё равно не продаст.
— Короче!
— Только вы смеяться не будете?
— Чтоб мне лопнуть! — торжественно пообещала волшебница.
— Карменсита ко мне вернётся? — наконец собрался с духом Ксавье.
— Ну-ка, ну-ка? — оживилась девчонка.
— Мы с ней целовались по-честному целых полгода. А потом... она слишком уж быстро вытянулась, словом, стала выше меня, — с несчастным видом закончил Ксавье.
Даниэль откинула золотисто-рыжую гриву и сняла с шеи знак предсказательницы. Серебряная сова мирно легла на ладонь.
— Довольно мяться, Ксавье, ты же мужчина!
— Мама тоже так говорит, — мальчик шумно вздохнул, — только почему-то не всегда получается.
— Ну?
Ксавье как-то обречённо кивнул, — с благородными лучше не спорить — и ладошка легла на ладонь
— Жжется!
— Не ври, всего лишь печёт, — рассеянно отозвалась девчонка.
— А долго?
— Пока мне точно не надоест. Не болтай, а то от мамы получишь. Но сперва от меня Довольно, хорошего понемножку, чего доброго свалишься и заснёшь. Жан помоги!
Однако мальчик уже опомнился и опасливо отдёрнул ладошку.
Серебряную сову окутало зеленоватое облачко, Ксавье было потянулся поближе — мальчишка, и есть мальчишка — но Жан оттянул его за плечо. Предсказательница расслабилась, прикрыла глаза и вдруг расплылась в улыбке.
— Так вернётся она или нет? — робко спросил ребёнок.
— Вернее всего не вернётся, — Даниэль потрепала мальчика по щеке. — Что ты сохнешь по этой, Карменсите, ведь она старше тебя чуть ли не на двадцать Лун. И выше тебя на голову! Ну, почти... — поправилась предсказательница.
— Я ещё подрасту! — огрызнулся Ксавье. — Ма-а, всё было по-честному!
— Иди и получай свой малиновый пудинг! — напутствовала его Даниэль.
— Реал! Настоящий, серебряный, ведь, правда, мам?
Мадлен невольно кивнула.
— А пудинг ещё остался? — подал голос Ксавье. — Мне пока что самую чуточку, вишнёвый тоже сойдёт.
Трактирщица ухватила сына за ухо.
— Ма-а, что я такого сказал? — привычно заканючил мальчишка.
Даниэль не без помощи Жана — как и положено девочке — взобралась в седло.
— Эй ты, мелкий, открывай ворота, — скомандовала Даниэль. — Ты слышала Мадлен?
Ребёнок кое-как вывернулся — спасибо сиятельной Даниэль — и опрометью устремился к воротам.
Ксавье — конечно не без помощи взрослых — отодвинул увесистый засов и распахнул ворота. Даниэль потрепала мальчика по макушке, тот сконфуженно отстранился и залился краской, что он, совсем маленький?
— Удачи! — бросила напоследок волшебница. — Надеюсь, завтра сможешь сидеть!
— Это уж как получится... — мальчишка опасливо покосился на мать.
Стражники — на свежих отдохнувших конях — разумеется увязались следом. Жан сдавленно выругался. И улицы пустоваты, ни единого взрослого, Мадлен похоже успела всем растрезвонить. Или говорливые подавальщицы — этим только болтать! — невелика разница. Попадаются лишь стайки детей, восхищенно взирающих на живую настоящую предсказательницу, ну за ними не уследишь, хоть на цепь сажай... Жан усмехнулся. Несколько томительно-долгих минут и благородная Даниэль с почётным эскортом подскакала к привратной башне.
— Быстро же вы управились, — мимоходом заметил начальник караула, как только отзвучали положенные приветствия.
— Но ведь старый добрый "Грифон" и сейчас стоит на своём месте. Постояльцы вроде все целы, — мило улыбнулась девчонка. — Что же вам ещё надо?
Начальник караула недоверчиво воззрился на своего десятника, но тот лишь угрюмо кивнул и поторопил стражников, как бы беды не вышло!
— Доброй дороги и всего наилучшего сиятельной Даниэль, — не без облегчения распрощался офицер стражи.
— Высокочтимой! — привычно поправила девочка.
Дети в сопровождении почётного эскорта — или же конвоя, это как посмотреть — выехали за ворота. Небольшая изящная кобылка волшебницы вновь перешла на рысь. Две или три лиги спустя Даниэль сбавила ход, и белая кобылка волшебницы поравнялась с рослым конём десятника.
— У меня свои дела. Думаю понятно какие, — небрежно заявила девчонка. — Благодарю за службу!
Туго набитый кошелёк перекочевал в руку десятника.
— Но...
— Нас должны встретить! — отрезала Даниэль. — Ещё вопросы имеются?
Десятник остро глянул на малолетку, что-то сообразил для себя и вскинул в прощальном салюте боевой меч, с благородными лучше не спорить! Да и мальчишка больно уж непростой.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Полосатая кошка предупреждающе рыкнула — вредная девчонка укрылась за спиной Жана — не спеша пометила ближайшее дерево и исчезла в кленовом подлеске.
— Жан, миленький, она точно ушла? — Даниэль схватилась за плечо мальчика.
— Ты сперва отцепись. Правильно, хорошая девочка.
— Точно?
— Что? — Подросток наконец опустил арбалет. — Разряжать ещё рановато, — вслух подумал недавний ватажник.
— Отвечай, пока не замучала! — Даниэль топнула ножкой. — Кошка вправду ушла, ну скажи, Жан, что тебе стоит?
— У неё нужно спросить. Вот вернётся, тогда и поговорим по душам.
— А когда вернётся?
— Когда ты её позовёшь. Пошли что ли?
— Не-е, лошадки сейчас не пойдут, — Даниэль погладила Ласточку — Даже Датчанка и та дрожит, а моя малышка всегда барсов боялась, в своё время едва её не задрали. А уж эта... немногим меньше быка, здесь и твой арбалет не особо поможет. Не раскладывай бутерброды, потом поешь! — неожиданно взорвалась девчонка. — Мадлен верно давно донесла да и наш десятник доложил в ратушу, а быть может и самому Бешеному!
— Кому-кому?
— Гийому из рода Декри, он же Гийом Бешеный, он же Гийом Лось, что ты смеёшься глупый?
— Понятно почему, — усмехнулся Жан.
— Ничего тебе не понятно! Первая жена изменила ему с ловчим, и что самое обидно попалась на горячем, — девчонка понимающе хмыкнула. — Говорят, ловчий был очень хоро-о-ошенький, всего-то лет пятнадцати.
