Всегда трудно найти людей, которые скрываются и специально заметают свои следы от преследователей. Недаром в мире говорят, что перед скрывающимся человеком открыто множество дорог, а перед преследователями одна единственная. Опаловые глаза предложила поступить наоборот и заставить скрывающихся искать преследователей. Она считала, что, если мы внезапно прекратим поиски врага, то рано или поздно он почувствует это и постарается выяснить, что произошло с нами. А для этого ему, наверняка, потребуется нас разыскать. Поэтому жена предложила, забросить ежедневные разведывательные полеты, найти место для отдыха всей нашей команды и ждать, когда противник проявит себя.

Мне очень понравилась эта мысль опаловых глаз и я спросил ее, а нет ли у нее на памяти поблизости от авиабазы какое-нибудь курортного местечка, где все мы смогли бы и отдохнуть и одновременно ожидать появления врага.

И тут перед моими глазами всплыла рыбацкая деревушку на Атлантическом побережье, которую обстреливал вражеский эсминец. Я спросил опаловые глаза, что она думает по поводу нашего отдыха в этой деревушке. В принципе, жена была не против нашего отдыха там на побережье Атлантики, но по ее колебанию в голосе я понял, что что-то не совсем устраивало женушку в этом предложении. Через секунду я разобрался в том, что же ее не устраивало. Получалось, что, если мы остановимся на этой деревушке в качестве предполагаемого места своего отдыха, то моя супруженция не сможет потратить свои зеленые, чтобы оплатить наш отдых. В этой рыбацкой деревне не было шикарных отелей, туда еще не пришла индустрия цивилизованного отдыха. Поэтому мы должны были сами обо сем договариваться с деревенским старостой. По второму телефонному каналу я быстро переговорил с Наоми, теперь эта чернокожая красавица принимала решения по социальным вопросам в семье Генерала, и Лиззи, которым чрезвычайно понравилась идея семейного отдыха на Атлантике. Таким образом, получив предварительную договоренность со стороны глав семейств нашего сообщества, я вернулся к разговору с опаловыми глазами и попросил ее, заказать и подогнать к деревушке пару водных скутеров и скоростной глиссер на следующей неделе.

Глава 12

Когда я снова начал ощущать себя, то прежде всего огляделся вокруг. На этот раз мои глаза функционировали и я мог рассмотреть окружающую обстановку.

В настоящий момент я находился в большом светлом помещении со стенами молочно-зеленого оттенка, глаза приятно утопали в них и скользили по стенам, ни на чем задерживаясь. Потолок светился мягким белым светом и находился на невообразимой высоте. Честно говоря я не мог даже определить на какой высоте он находится. Одна стена имело широко распахнутое окно, через которое в помещение лились солнечные лучи и слышались запахи свежескошенной травы.

Каким-то внутренним наитием я догадался, что нахожусь в больничной палате. Это подтверждало стерильность самого помещения и наличие большого количества непонятного медицинского оборудования с множеством зеленых индикаторов, но которое так было так функционально размещено, что совершенно не создавало впечатления какой-либо загроможденности помещения. У окна находился большой письменный стол со знакомым терминалом всемирной сети и несколькими книгами на его поверхности. Мое внимание захватила стоящая вполоборота ко мне цветная фотография. Я видел, что это фотография девушки, но расстояние до стола и ее разворот не позволяли мне разглядеть, кто именно запечатлен на этом снимке. Но она притягивала мой взгляд, в изображении мне чудилось давно знакомое и родное лицо, но разглядеть фотографию со своего места я был не в состоянии.

Я опустил взгляд своих глаз ниже, стараясь рассмотреть свое тело и кровать на которой должен был лежать, что стать и подойти к столу. Но к своему глубокому сожаление не смог рассмотреть ничего, кроме неясного белого марева перед собой. Плотное белое облако скрывало все, что должно было быть перед глазами. Я снова поднял глаза и перед ними вновь было стерильно чистое помещение с оборудованием, письменным столом и распахнутым окном.

И тогда я вспомнил последние слова голоса, время от времени звучавшего в моей голове, и сообразил, что сделан очередной шаг на пути моего полного восстановления-излечения.

Я начал видеть!

???

Полковник Зирроу вел переговоры со старостой рыбацкой деревушки и, видимо, сумел найти нужные слова, чтобы убедить его и получить согласие на то, чтобы принять нас и разместить в гостевом доме деревни всю нашу беспокойную кампанию.

Со своими диверсантами он накануне смотался туда и договорился со старостой о выделении гостевого дома на всю следующую неделю и о небольшом его ремонте, так как этот дом пришел в полный упадок и почти разваливался из-за старости лет и полного отсутствия желающих посещать эту бедную деревушку в качестве туристов. Староста предложил услуги одной местной шарашки, которая за пару тысяч зеленых была готова привести гостевой дом в относительный порядок, и чтобы там можно было бы безопасно ночевать. Они не сделали ничего особенного, немного поправили крышу, чтобы она не протекала, и сверху не текло во время дождя, дом разделили перегородками на три равные части — одну для семьи Генерала, другую для семейства полковника Зирроу и последнюю — для нас с Белояром. Внешне дом мало чем изменился, как был развалюхой, так ею и остался, но внутри были заново положены половицы и возведены перегородки. Двери отсутствовали, но для перехода из одного помещения в другое имелись дверные проемы, которые перекрывались завесами лиан из джунглей. Помещения имели большие оконные проемы, которые не были застеклены, давая возможность свежему морскому бризу свободно их продувать.

Гостевой дом находился на самом песчаном берегу океана и вблизи него, практически на кромке приливной волны нанятая старостой шарашка разровняла площадку, засыпав ее толстым слоем песка и морской гальки, чтобы на ней могли приземлиться наши Х76.

Во время посещения деревушки полковник Зирроу тщательно проверил подступы к гостевому дому, да и к самой деревушке. Благодаря проверке, была разработана схема постоянных и временных блокпостов, которые следовало создать на дорогах, ведущих к рыбакам. По возвращению на авиабазу полковник Зирроу провел краткое совещание с Генералом и белокожим местным генералом, внутренний дух которого в самое ближайшее будущее должен был потесниться и поделиться своим телом с Ирреком.

После совещания наш командир издал официальный приказ о временной передаче командование нашей авиабазы в распоряжение своего коллеги, белокожего местного генерала, и этим же приказом, но после согласования его с нашим столичным командованием, отправил себя и нас в недельный оплачиваемый отпуск. Слово "оплачиваемый" чрезвычайно понравился Белояру, который не бал жадным человеком, но любил, когда деньги наличествовали в его карманах.

Вечером этого же дня авиабазу покинула небольшая колонна бронетанковой техники, четыре средних танка и шесть легких танков с ротой чернокожих командос. Колонна за ночь должна была пересечь две государственные границы и на рассвете прибыть в рыбацкую деревушку. Это белокожий местный генерал выделил войска для полевого охранения деревушки. Завтра же утром к деревушке должен был подойти и зенитной дивизион, который, развернувшись, согласно схемы полковника Зирроу, должен был прикрывать нас от нападения с воздуха.

В деревушку на отдых вместе Генерал вместе с Наоми отправился на "Hummer" наземным путем в составе колонны бронетанковой техники, он здраво рассудил, что его семье не хватит места в Х76, так как они будут оккупированы разросшимся семейством полковника Зирроу.

Утром следующего дня Генерал вместе с Наоми первым делом отправились осматривать гостевой дом. Когда они только входили в этот дом, то неподалеку от места произвели посадку наши истребители, по уши забитые потомством и супругой полковника Зирроу.

Перелет прошел спокойно, разве только малыш Тарзан кипел от негодования. Его личное место в коконе второго пилота истребителя нахально занял отец, а ему пришлось довольствовать моей пазухой. Пазуха — место неплохое и парнищка никогда не отказывался попользоваться этим тепленьким местом, но в этой связи он не мог и лапкой шевельнуть, чтобы попилотировать мощную машину. До глубины души обиженный малыш долгое время клокотал, словно кипяток в чайнике, но время все болячки лечит, незаметно для себя он пригрелся и от горя задремал на моей груди. Так и проспав весь этот перелет. Своих дочерей Шанель и Пенелопу Лиззи, разумеется, не доверила Белояру, когда он хотел, как это я проделал с Тарзаном, засунуть их за пазуху. Мать-волчица сумела каким-то образом их расположить вместе с собой в коконе второго пилота истребителя. Тонкая натура женщины-матери не позволила ей бросить своих славных дочек за пазуху этому мужлану Белояру. А доченьки были не прочь, если судить по их поведению, провести некоторое время с этим мужиком Белояром, даже, если потребуется, то и у него за пазухой. Они и вида не показали, что сильно разочарованы решением своей матушки провести полет вместе с ней в коконе за спинкой пилота. Когда началась посадка в Х76, то Шанель прошествовала мимо моего напарника с таким видом, что любому со стороны становилось ясно, что она глубоко разочарована, что этот мужлан не обратил на нее должного внимания.

Из-за всего этого я чуть не начал заржал, словно мерин, наблюдая картину соблазнения малым дитем моего напарника Белояра, но во время спохватился, заметив суровый взгляд Лиззи, которая никогда не шутила подобными вещами. Я тут же притворился, что ничего не видел и ничего не замечал, а был занят размещением Тарзана за своей пазухой.

Перелет на отдых не занял много времени и прошел без особых экцессов.

После приземления, когда я увидел лицо Генерала, то сразу понял, что наш командир удовлетворен полученной информацией. Отдав должное встрече подчиненных, Генерал уже начал думать о рыбалке и рыболовных снастях, мимоходом упомянув мне, что для рыбной ловли ему нужен глиссер, а пару водных скутеров он оставляет нам с Белояром. Я готов уж было согласиться, как не согласиться с генералом, хотя в душе считал, что было бы несправедливо одной генеральской чете отдавать большой катер, на котором могло бы разместиться все семейство Лиззи. Но не успел я и слова молвить, как из-за пазухи высунулась хитренькая мордочка Тарзана и он нагло заявил, что Генерал с Наоми могут кататься по океану на двухместном водном скутере, а он своих сестричек хотел бы катать по океану на глиссере. Так как отца волчонка поблизости уже не наблюдалось, полковник вместе с супругой приступил к осмотру гостевого дома, поэтому и наказывать мальца за наглый тон разговора с Генералом было некому. Вот мой дружок и воспользовался удобным случаем, чтобы высказаться по справедливости в противовес генеральской логике.

Я видел, как Наоми торопливо шепнула что-то на ухо командиру, и он тут согласился с ее мнением, вслух поддержав маленького наглеца.

Я знал, а Белояр это сердцем прочувствовал, что нам не следует особо спешить с выбором помещения в гостевом деревенском доме. Этот отбор велся по своей иерархии, сначала отбор производился генеральской четой, затем выбором помещения занялся полковник Зирроу с супругой, а нам же с Белояром достанется именно то помещение, которое мы заслуживали.

Поэтому, особенно долго не размышляя по данному вопросу, мы направились к расположенному недалекому причалу с нашей новой водной техникой. Опаловые глаза просто не могла пустить наш отдых на самотек и внесла в него свой собственный вклад. У причала на мелкой волне покачивались сверкающие на солнце два новеньких водных скутера и скоростной глиссер. Скутера были, как скутера, современные со многими супер наворотами для удобств ездоков, но них нельзя было выходить на океанский простор, слишком уж большая там волна, которая в любую минуту могла захлестнуть двигатель скутера.

А вот глиссер, — это было нечто такое, что и океанская волна была бы ему ни по чем. Это был скоростной настоящий катер, созданный для плавания на большой скорости по морям и океанам, весь силуэт судна говорил, что данное судно обладало именно этим качеством. Назад скошенные хищные обводы, маленькая надстройка с антеннами для космической и телефонной связей едва возвышалась над палубой, удобные кресла с привязными ремнями на шесть пассажиров, напоминали пилотские ложементы в наших истребителях. Водительское место, немного выдвинутое вперед, и места для пассажиров накрывались сверху прозрачным колпаком, чтобы седоков обезопасить от брызг волн и бешеного ветра во время движения.

Но наше с Белояром внимание привлекла не эта роскошь интерьера и экстерьера глиссера, а мощная установка малокалиберного зенитного орудия в самом центре катера. Оно было полностью автоматическим и рассчитано на пятьсот выстрелов, стрелку-наводчику нужно было только натянуть шлем, выдать направление и угол движения воздушной цели, а все остальные расчеты производило ЭВМ орудия. Немало информации о таком зенитном орудии в свое время мы находили во всемирной сети и неплохо изучили его устройство и как им пользоваться.

Тарзан давно покинул свое теплое местечко и уже вовсю орудовал на палубе глиссере, пытаясь завести его двигатель, чтобы тут же рвануть на скорости от причала. Заметно было, что этот катер ему очень понравился и он совершенно не собирался покидать его, не выйдя в море.

Но наши с Белояром планы несколько не состыковались с планами этого замечательного волчонка-мальчонки, нам бросить вещи в своей комнате и позавтракать, желудок громко урчал и напоминал о своем существовании. Поэтому я и Белояр дружно развернулись кругом и молча потопали к гостевому дому, в глубине души надеясь, что наши старшие чины уже закончили распределение помещений гостевого дома, и мы можем занять оставшееся помещение. Сзади послышался тихий шорох лап, галопом несущихся по прибрежному песку, и мимо нас на полном ходу пролетел обиженный до глубины души нашим поведением Тарзан, который теперь ни за что на свете не простит меня, бросившего его на произвол судьбы на борту такого замечательного глиссера. Этот мальчуган никогда не простит мне и другого, я ушел завтракать, опять-таки без него. Этот маленький разбойник особенно не считался с моим мнением, когда оно шло в противовес его мнения, но он страшно мстил мне своим полным невниманием, когда я изредка нарушал его принципы или предположения.

Вот и в данный момент до самого стола с завтраком я для него больше не существовал.

Идти было сосем недалеко и вскоре с Белояром стояли перед отремонтированным гостевым деревенским домом, из глубины которого раздавался степенный гул голосов. Внешне этот дом сильно напоминал барачное здание, типа тропического бунгало В торце здания виднелся дверной проем, закрытый лианами.

Интерьер здания был поделен на три равных по площади помещения, когда мы прошли первое, то никого в нем, кроме небольшого количества мебели, не было, а голоса слышались из-за следующей дери, перекрытой лианами. Раздвинув лианы, мы оказались во второй комнате и от удивления увиденным застыли на месте. Открывшаяся перед нами картина поражала своей непосредственностью, в этом помещении собрались все наши: Генерал с Наоми, Полковник Зирроу с Лиззи, две сестрички Шанель и Пенелопа и их братец Тарзан. Каждый из собравшихся был занят своим делом. Тарзан уже накручивал ручки настройки древнего радиоприемника, из динамиков которого слышались дикие завывания африканской музыки. Его сестрицы о чем-то перешептывались и искоса посматривали на братца. Наоми танцевала, мелко подрагивая плечами и вращая бедрами, а Генерал раскуривал толстенную гитару. Лиззи с умилением и слезой в глазах наблюдала за детьми, один только полковник Зирроу был по-военному собран и сосредоточен.