Торговец по найму

24.09.2116

Три инженера из роты, к которой принадлежал погибший, проникли в казарму охраны с самодельными огнемётами. Инженеры убиты. Семь человек охранников умерли на месте. Сто три человека на грани смерти. Адмирал отдал приказ расстрелять командира роты, из которой были трое. Оказалось, что нападавшие — штаб роты. Рота расформирована. Охрана казарм получила приказ стрелять без предупреждения.

27.09.2116

Бунт.

Линкор "Тройной Ноль" взят на абордаж группой, которая проникла на медэвакуаторе под видом обоженных охранников. Вторая партия проникла с транспортом с пищевыми брикетами. "Двойной Ноль" сбит заминированным кораблём, на котором должна была лететь смена охранников. Вспомогательные корабли сдались. "Двойной Ноль" упал на поверхность планеты.

83 % военных, находившихся на поверхности планеты, убито. Сектора охраны отрезали от остальной базы и разгрметизировали.

Потери бунтующих — сто три человека убитыми и триста шесть тяжело ранеными. Главный Инженер убит. Бунт возглавил его зам мастер-инженер Александр Загривенко.

На общей связь-конференции после захвата базы и кораблей на орбите Загривенко предположил, что кто-то успел дать шифровку о происходящем и Коалиция — или Конфедерация — непременно вышлет эскадру на подавление, и единственное, что можно сделать — достроить "Звездорубку" и атаковать. Завершение речи: "Нас, инженеров, пытались заставить выполнить приказ, который мы были готовы выполнить. Мы дали им влагалища. Теперь они испугаются и попробуют нам помешать выполнить нашу задачу. Но мы забьём на них пенис и всё равно её выполним! За работу".

Начат демонтаж оборудования с "Двойного Ноля". Экспериментальный двигатель дальней переброски линкора доставлен в ангар сборки главного калибра "Звездорубки".

Водка употребляется открыто. Темпы работ возросли в три раза.

— Записки капитана

—

"Старшего оператора буропроходчика Евгения Морковкина среди буропроходчиков знали. Такого разгвоздяя и трепло не знать было трудно. Как он вообще дожил до того момента, когда его забрали из штрафбата на Монтаж, непонятно. Потому что он по жизни кидался в споры..."

— восемьсот сорок лет назад. Полновосприятийная запись реконструкции событий.

... километровый борт модуля, освещённый десятком прожекторов, был облеплен людьми в скафандрах, свисающими на канатах. Жужжание сотен дрелей, буривших дырки для прокладки кабелей периферийного оборудования, сливалось в сплошной гул. Шлемы были закрыты, чтобы отрезать шум от переговорников.

— Бля, Петрович, чё за хня! — выдал в эфир один из людей, осматривая затупившееся сверло. — Ну чё, не судьба лазерами дырок наделать?

Соседний скафандр, не прекращая бурения, хрипло отцедил:

— Ты, Морковка, чем слушал, когда общий инструктаж давали? Жопой? И всё в кишках потерялось? Сказано же, что все лазеры, вплоть до инструментальных, у оружейников. Твоего звездежу на отбиться от линкоров не хватит. Не разумеют косоглазые по-русски.

В эфире раздалось около полусотни хмыков. Вторая рота буровиков, брошенная на монтажные работы, трудилась молча, слушая привычную перебранку Морковкина со старшиной роты.

Морковкин невнятно выругался, и прижал дрель к броне.

— Сча, бля. — буркнул он, нацеливая сверло на точку, отмеченной лазерным керном. — Полкиловатники корам как по титьке хуем возить... ы-ы-ы-ых... попиздовала, попиздовала, хуятина затупившаяся... залупу намозолишь, и всего делов.

Пару секунд эфир молчал. Люди переваривали. Потом замкомроты невнятно процедил:

— Да, Морковка. Если б языком можно было сбить линкоры, то тебя б одного хватило за весь главный калибр. На молекулы разбирал бы на дальней радарной... Или хотя бы вместо дрели его... Много дырок кстати, им насверлил?

Рота грохнула хохотом.

Морковкин бросил дрель, повернулся к замкомроты и возмущенно выпалил:

— Мудни неотсосанные! Пиздец вы вообще! Ебнулись, в натуре — в каждой дырке пизда мерещиться. Скоро маршевые дюзы с пиздой попутают и до того охуеют с ног до головы, что целиком туда полезут! Нет бы о деле думать...

Половина роты прекратила работу, крючась от хохота в скафандрах.

— А чё думать-то. Один хрен, не изобретёшь волшебной палочки, чтобы хуякс — и нет линкоров. — пробасил старшина, перекрывая хохот. — Так что давай, Морковка, раз не можешь сбивать линкоры звездежём, ближе к сверлению дырочек.

— Ах, не изобретёшь?! — выпалил Морковкин, упирая руки в боки. Окинув взглядом ржущую роту, он запыхтел и выпалил:

— На что спорим, что я собью линкор?

— Да ладно, Морковка, брось. Работать давай. — примирительно протянул бригадир второй бригады. Но было поздно.

— Что — БРОСЬ? Отъебитесь, бля! — заорал Морковкин. — Я говорю, НА ЧТО СПОРИМ, ЧТО Я СОБЬЮ ЛИНКОР?!?!

Рота затихая, возвращалась к работе.

— Блядь, Морковкин, опять ты со своими захерами. — холодно буркнул зам ком роты. — охолони!

— ЧЁ? ССЫТЕ?!?! Я спрашиваю, на спорим?! — заорал Морковкин. Голос его срывался на истерический визг.

— Бля, заебал! — прорычал старшина. — Спорим. Всей ротой спорим. Если собьёшь — с нас по сто грамм. Если нет — до конца молчишь в тряпочку и драишь располагу. Согласен?!

Морковкин на миг застыл...

— Чё-ё-ё? — ошарашенно протянул он. — Вы впахивать будете, а я очки за вами драить?!

— Тогда не... — начал старшина.

— А хуй с вами!!!! Забились! — рявкнул Морковкин и махнул рукой. Скафандр закрутился от резкого взмаха. Прокрутившись пару раз, Морковкин приложился забралом о корпус дрели и у него в голове вспыхнуло... Повисев десяток секунд лицом напротив дрели, он скумекал, что да как. Потом, стремительно соскользнул по тросу и помчался к выходу из дока.

Старшина посмотрел на спину, исчезающую из освещённого прожекторами пятна, и покачал головой. Что будут делать в охране штаба, когда этот мудень попробует ворваться туда, брызгая слюной и соплями, он представлял. Чего он не представлял, так это того, что инженерный штаб, куда направился Морковкин, уже вторые сутки держится только на водке, и все тормоза у руководства Монтажом уже сорваны. Знай он это, остальное он представил бы с легкостью. На что способен пьяный русский инженер, совмещённый с почти неограниченными запасами деталей, он представлял хорошо.

...Три громады линкоров надвигались, прощупывая пространство локаторами. Тридцать тысяч человек, запертые за толстой бронёй, застыли, вжавшись в кресла. Все они знали, кто их враг. И каждый из них знал, что враг, с которым предстоит сойтись в смертельной схватке, непредсказуем настолько, насколько вообще может быть непредсказуем человек. И эта неизвестность была столь страшна, что только десяток человек из тридцати тысяч в полной мере осознавал, насколько велика опасность. Остальные ждали команд этих десяти. Ждали, будучи готовыми отработать команды с той великолепной выучкой и рвением, которой славились команды трёх линкоров — ветеранов длинной войны. Выучкой, которая позволяла сметать втрое превосходящего противника...

Три корабля, вылетевшие из пояса астероидов Нептуна, подтвердили опасения. Компьютеры, просканировав противника, вошёдшего в зону радарного охвата, через несколько секунд замешательства распознали в кораблях эсминцы "Клык", к каждому из которых были приделаны по три идентичных конструкции, в два раза превышающие эсминцы размерами. Конструкции компьютер оценил как скопления взрывчатки.

Бандеры легли на встречный курс.

Командующий эскадрой, перепроверив готовность противоракетной обороны, приготовился к сюрпризам, а потом поставил противнику высшую оценку. Линкор без прикрытия — лучшая мишень для бандера.

Через три минуты корабли противника оказались в зоне прицеливания, и резко нарастили ускорение от 1 до 5 же. Комендоры носовых батарей линкоров выжидали. Ещё через полминуты атакующие выпустили встречные облака контракет, которые, обгоняя корабли, полетели вперёд.

Выждав ещё несколько секунд, командующий нажал на кнопу "жог".

Носовые батареи линкоров включились в работу. Ракеты лежали в погребах, приберегаемые для основной цели, и игру делали орудия и перехватчики.

Залпы носовых орудий линкоров начали прорежать облака контрракет. Три секунды огня сократили облака контрракет на половину. Затем в паузу лазерного огня вклинились залпы старта перехватчиков. Облака перехватчиков, уплотнились и, оставляя окна для лазерных орудий, понеслись навстречу бандерам. Ещё через несколько секунд лазерные орудия бандеров открыли огонь по перехватчикам. Но перехватчиков было слишком много.

Ещё через семь секунд орудия линкоров дожгли контракеты. 60 процентов уцелевших перехватчиков, уплотнившись для атаки, вышли на прямой курс к бандерам.

Командующий две секунды раздумывал над тем, сколько перехватчиков оставить в резерве.

Треть оставшихся перехватчиков отделилась от основной массы и загасила двигатели.

За пять секунд до контакта перехватчиков с целью боковые конструкции бандеров ожили. Отстрелившись, они с ускорением в 10 же ринулись вбок от эсминцев, открыв бешеный огонь маломощными лазерами. Плотный огонь лазеров сжёг те несколько перхватчиков, которые отклонились от эсминцев на новые цели. Основная масса перехватчиков, прицепленная к распознаваемым компьютерами эсминцам, атаковала их. Эсминцы исчезли во вспышке взрывов. Несколько десятков перехватчиков, проскочивших сквозь взрыв, перецелились на торпеды и пошли на разворот, чтобы догнать их. Но шансов у них было мало. Торпеды, выполняя сложные противолазерные кривые, приближались к линкорам с ускорением в 12 же.

Им навстречу уже летел резерв перехватчиков. Через семь секунд резерв перехватчиков сгорел в плотном огне сотен малых лазеров, установленных в носовой части торпед.

Комендоры носовых орудий, включая орудия малой мощности, выдали максимальный огонь. Через восемь секунд дистанция сократилась до неэффективной для противоракетного манёвра, и плотнейший огонь почти одновременно настиг все девять торпед, разлетевшихся обломками.

Та треть из тридцати тысяч человек, что непосредственно следила за боем, испустила единый вздох облегчения. Обломки торпед, продолжавшие лететь по инерции, должны были достигнуть бортов через двенадцать секунд.

Их сбили в последний миг.

Но сбили, и это была победа, в очередной раз доказавшая высокую выучку команд. Командующий, слабо улыбнувшись, скинул комендорам благодарность и глянул на радары. В ближайшем пространстве до Плутона врага не было. Путь к основной цели был свободен.

Бортовые автоматические ловушки ресурсов просветили обломки на предмет ядерного вещества и электронных цепей. Затем стерилизаторы прошлись по обломкам жёстким излучением высокой мощности, выжигая все электронные цепи, которые могли дремать в обломках в ожидании сигнала. Магнитные ловушки включились, притянув к бортам безжизненные обломки, которым предстояло стать дополнительной бронёй и, после сортировки, сталью для ремонта...

..."Мандопроблядившаяся гноеёбищная отхуягрызенная пизданайзнань!!!" — мысленно заорал он на сердце. Сердце сжалось, стронув застывшую в артериях кровь. Кровь, толкнувшись по телу, вернула в него ощущение движения и тока жизни. И боли. Боль застила глаза и ударила в сердце, сводя его судорогой. Но оно уже получило миг передышки, и спазм ещё раз протолкнул кровь по артериям.

Он захрипел, отгоняя черную мглу, стучащую в голове, и попробовал прочувствовать тело, чтобы оценить, сколько у него есть времени.

Ребра были сломаны почти все. Нервы, опаленные излучением, слабо справлялись с задачей донесения до мозга состояния остальных клеток. Он попробовал пошевелить руками. Руки шевельнулись. Слабо. Он открыл глаза и глянул на рычаги.

Времени хватало.

Нащупав непослушными треснувшими и кровящими губами трубочку, он сделал глоток водки и мрачно усмехнулся. Кожа лица, растянутая улыбкой, треснула кровавыми трещинами. Кровавая улыбка застыла на лице и оставалась там до конца.

Он рывком уронил правую руку на рычаг. Потом, хрипло зарычав и бешенством отгоняя смерть, дотянулся левой рукой до висящей у головы верёвки с ручкой.

Через три секунды легкий удар возвестил о том, что он магнитные ловушки доставили его к месту работы.

Рука, стиснув ручку, рванула вниз.

За спиной взревел тысячесильный дизель, форсированный для того, чтобы перед тем, как перегореть, выдать всё, что способен.

Он уронил левую руку на рычаг и приготовился сделать работу, которую умел делать лучше всего.

Он глянул на мёртвый экран навигационного компьютера и коротко хохотнул. В это раз точность ему была не нужна — полоска окна слева была темна.

Он потянул рычаги.

Тяжёлый буровой проходчик, лежавший на громаде линкора среди обломков, начал разгонять бур и выщелкнул из кормы упорные колонны. Первая, в полсекунды ввинтившись в броню, вытянулась, поставив двадцати тонную махину, окутанную мельтешением отгребных гусеницам, перпендикулярно борту. Ещё две колонны, вытянувшись из кормы, стремительно ввинтились в броню. За миг до этого сверхпрочные свёрла буров, прошедшие сотню километров породы, нагревшись на обратном вращении до рабочей температуры, резко остановились, и закрутились в рабочем направлении, с каждым мигом ускоряя вращение. Через три секунды из-под бура полетела раскалённая стружка. Упорные колонны, сжимаясь, втолкнули бур в растущее отверстие. Ещё через три секунды за края отверстия зацепились гусеницы, и бур стремительно закопался в толщу брони...

Проходя через наружную броню, он успел бросить взгляды по в окна и сориентироваться.

В сознании под бурей бешенства, позволяющего двигать руки умирающего тела, таилась искорка любопытства — успеет ли он добраться до рубки быстрее, чем двое других доберутся до реактора.

Он не знал, что на этом линкоре он один, и ему предстоит прожить в четыре раза дольше, чем он запланировал, чтобы проложить сквозь переборки линкора два туннеля — до рубки, а потом от рубки до реактора.

А если бы знал, то не удивился. Ему постоянно приходилось работать сверхурочно.

— Записки капитана

"Русь" доделывали не спеша. Потому что в зоне дальнего радарного охвата Уха ничего не было. Вообще ничего. Скорее всего, руководство Коалиции приняло решение сразу же после того, как прервалась связь с Первой Ударной эскадрой. Хотя, скорее всего, кто-то, кто задумал "Звездорубку", просчитал все последствия её выхода на орбиту Земли и предпочёл откупиться. Ничем иным столь странный тактически и столь разумный стратегически ход я объяснить затрудняюсь".

— Восемьсот сорок лет назад. Реконструкция

Полторы тысячи мужчин — те, у кого был доступ к каналу главного радара, задумчиво смотрели на экраны.

На полутора тысячах экранов, висела картинка улья-носителя, медленно движущегося навстречу к эскадре.

Низкий коренастый мужчина в восьмой раз перевёл взгляд на экран стратегического компьютера, краешком сознания спросив себя, сколько человек заняты сейчас тем же.

Наверняка — командиры "Тройного нуля" и обеих полков прикрытия, укомплектованных сотней разношерстных штурмовиков. Скорее всего — капитаны двух дюжин эсминцев, скупо прикрывающих фланги "Руси" и прижавшегося к ней линкора.