Лишь Филч, которого опять судьба наказала ни за что, потеряно бродил по замку и устраивал лютые отработки даже мне, не то что обыкновенным гриффиндорцам. Пришлось, чтобы хоть чуть-чуть успокоить мужика и заодно спасти свои руки и ноги от переработки, сказать по секрету, что у меня есть мера нужного для эликсира оживления реагента. Зря я это сделал. Пока я не плюнул на канон, и не принес ему один фиал с отваром мандрагоры, мне совершенно не давали проходу. Одно успел сделать, после того, как отдал склянку стоящему в низком старте в Больничное крыло мужику, упросил того не упоминать меня, чтобы не плодить лишних слухов.
Впрочем, за канон я волновался зря. Мадам Помфри и внештатный зельевар Хогвартса профессор Снейп, при участии директора Дамблдора постановили, что "найденный среди конфискованных предметов" ингредиент очень хорошего качества, поэтому глупо расходовать его даже на самую лучшую кошку в мире. Вон вырастут в теплицах учебные мандрагоры — и вперед. Тем более ингредиент дорогой, в продаже его сейчас почему-то нет, и в кладовых Хогвартса он закончился. А вдруг что с ребенком случится? Ну а если у мадам Спраут ничего не получится с выращиванием, то ближе к лету обязательно кошку приведут в порядок.
Как я и думал, не нужно никому знать, что у меня есть некие стратегические запасы. Тем более, раз детей промариновали до лета в каноне, значит, так было нужно Дамблдору. В конце концов, найти пять-десять доз мандрагоры для отвара не проблема в планетарном масштабе. Но сделано это не было. А раз так, то тогда не буду делать этого и я. А то еще запишут в Наследники. Нет? Да как нефиг! Логика здесь будет проста и пряма, как рельс: "Раз ингредиенты подготовил заранее, значит, или знал, или сам все и сделал!"
Собственно говоря, первая волна паники наступила только после не празднуемых англичанами ноябрьских праздников, когда в Больничное Крыло внесли Колина Криви. Как и в каноне, бедному Коле не только пришлось каменной тушкой прилечь до лета на мягкие матрасы, но еще и Дамблдор засветил ему раритетный снимок, лишив молодого колдографа престижной премии и всемирной известности. Ведь далеко не каждый фотограф магического мира может похвастаться колдографией тысячелетнего василиска, тем более василиска того самого Салазара Слизерина.
Где-то через пару дней после этих событий мне пришло очень интересное и, не скрою, приятное письмо. Нет, я и до этого получал письма. Пришлось регулярно переписываться с Крэббом, который потихоньку выжимал из меня подробности моей жизни в Хоге и летнего отдыха. Я, как мог, пока умудрялся скрывать самые важные факты, однако на прямой вопрос: "Действительно ли я виделся и беседовал с ним?" — пришлось дать четкий и недвусмысленный ответ: "Да!"
Так вот, письмо это было от моего нового лучшего друга Гильермо Риккардо де Лусеро-и-Кармона. Парнишка успешно пережил жестокую порку, которую любимому наследнику по возвращении устроил отец, залечил следы от кнута крестного (жестко!), почти оторванные уши (постаралась старшая сестра), высушил рубашку от слез матери и с опозданием отбыл в Эскуэла де ла Магика — испанскую школу магии.
Помимо множества веселых историй, описаний и фотографий испанской школы и детишек, учащихся в ней, Рик не обошел стороной и мое проклятье.
"... Как и обещал, я расспросил по поводу твоего вопроса и родителей, и преподавателей, — малыш уже отлично знает, что не все тайны следует доверять переписке. Молодец! Вот только продолжение письма просто на корню вырубало всю невеликую конспирацию. — В итоге вот что я узнал. Прямого способа снять проклятье нет. Однако можно его попытаться обмануть. Самым лучшим способом является для тебя отречься от рода. Ты потеряешь магические дары, зато по магическим законам у тебя не будет отца вообще. Таким образом, проклятье либо спадет, так как невозможно убить несуществующее, либо будет ждать исполнения, то есть когда твой несуществующий отец умрет или будет убит тобой, то есть станет абсолютно безвредным. В этом случае твой отец, лорд Крэбб, может обратно принять тебя, но не как сына, а как младшего члена. Если ты единственный в семье, то автоматом после смерти станешь следующим лордом. Правда есть шанс, что проклятье среагирует на факт как бы смерти твоего магического отца, и ты мгновенно станешь сквибом. Шансы здесь неизвестны, но они есть... "
Ответ я писал несколько дней, еще столько же собирал фотографии, проклиная василиска и Уизли, что теперь нельзя подключить Криви. В результате школьная сова была очень недовольна размерами и массой бандероли, зато Рик наверняка будет просто в восторге.
Тем временем в Хогвартсе медленно давала обильные всходы всеобщая паранойя. Малфой ходил гоголем, посматривая на всех сверху вниз. За это он ровно три раза был серьезно потрепан старшекурсниками последовательно: с Рейвенкло, с Гриффиндора и с Хаффлпаффа. Какие разборки у змей были внутри факультета снаружи никто, естественно, не знал, но то, что не Малфой является истинным наследником Слизерина, все заинтересованные лица были убеждены. Не в курсе оставались лишь самые тупые из старшекурсников и поголовно все младше и среднекурсники, которым небольшая доза страха, по мнению старших и взрослых, только пошла на пользу. Очень резво теперь детишки бежали в свои общежития и сидели там тихо-тихо, как мышки, не доставляя никому проблем своими детскими проделками.
Как и в каноне, неугомонная Гермиона начала свое собственное расследование. Змеиная шкурка, требующаяся для рецепта оборотного зелья, у Снейпа уже пропала, как по секрету сообщил мне Драко. Обещал, кстати, очень серьезную благодарность в случае, если я смогу найти воришку. Интересно, запросить Гермиону в рабство можно было бы? Хотя после того, как до нее доберется Снейп, остатки бедной, глупенькой заучки уже никому не будут интересны.
Также строго по канону паранойя детишек вскипала, пока не выплеснулась в коллективное прошение вернуть дуэльный клуб. В отличие от канона, похоже именно мои занятия с Гилдероем как-то повлияли, дуэльный клуб открылся пораньше, в начале декабря. Зачем вообще он был нужен Локхарту, я не знаю, но довольный профессор ЗОТИ с радостью этот самый клуб открыл. Где и проиграл, к дружной ненависти очарованных красавчиком соплюшек, "ужасу всея Хогвартса" профессору Снейпу. Зато парни только радостно скалились, презрительно глядя на обманщика.
Зная, каким тот может быть на самом деле, я только укоризненно покачал головой. Да, упиванцу с боевкой, поставленной самим Темным Лордом и его лучшими штурмовиками, противопоставить в открытом боестолкновении Гилдерой мало что мог. Но и недооценивать профессора ЗОТИ было бы очень глупо. Похоже, показанный в каноне прием — притвориться парализованным или абсолютным слабаком, а потом внезапно ударить, обязательно в спину, у Локхарта отработан на ура. Иначе как так получилось, что Гилдерой на коне, а все сильные маги, совершавшие подвиги в действительности, остались без памяти? Не верится? Однако факт есть факт. Делайте выводы сами.
Мне также очень не понравился взгляд, который Локхарт бросил на всеми нелюбимого профессора Снейпа. Боюсь, Снейп хорошо так задолжал Рону Уизли за его сломанную палочку, которой Локхарт стер, точнее, еще сотрет, себе память. Иначе бы Хогвартс и канон вполне могла бы постигнуть тяжелая и невосполнимая утрата.
Конечно же, произошло и явление змееуста народу. Гарри точно так же поговорил с натравленой на него змеей, в результате чего автоматом стал в глазах детишек с промытыми или бывшими изначально пустыми мозгами Мальчиком-который-хуже-темного-лорда.
Кстати, на счет свальной драки, в которую переросло первое и последнее занятие по дуэлингу. Как не прискорбно сознаться в этом, но великого и могучего попаданца в дуэли легко победил рейвенкловец Энтони Голдстейн. Ступефаем, который ему, вообще-то, знать было по возрасту не положено.
Я банально ничего не успел сделать: поклон, шаги назад и быстрый взмах Тохи палочкой с криком: "Ступефай!". Вот и все: я тихо лежу и больше никого не трогаю. Хорошо, что в сознании остался, а не как тогда, после флитвикова "подарка".
Печально. Похоже, оценку своего рейтинга владения боевыми заклинаниями следует понизить до нуля. А впрочем, где и чему мне было учиться? Пара простеньких атакующих чар, выученных поздними вечерами в особняке в Долине Царей, хоть и были достаточно действенными, но это были не дуэльные, а, скорее, осадные заклятия. Слишком долгие и неудобные для применения в скоротечной битве. Квиррелл, прошлый учитель ЗОТИ, понятное дело, ничему не учил. Этот учит, но не боевке. Мда... вот так и остаются неучами.
"Срочно, просто срочно засесть за учебники! И найти учителя по боевой магии! О чем думал Малфой, когда ставил меня телохранителем к своему сынку, и при этом даже не научил ничему, кроме как важно стоять за спиной? Если я срочно не озабочусь хоть какой-нибудь практикой в боевой магии, то со временем стану таким же, как и Локхарт — гнусным подлым человечишкой, способным разить только в спину. И это печально, потому что бесперспективно. Не всегда враг удобно подставит мне свою спину. Разрулю вопросы с Герми и Волди, и весь оставшийся год потрачу на тренировку в выручай-комнате!"
Кстати, глядя на сцепившихся в клинче Герми и Милли, я понял, что пора. Пришло самое время немного помочь канону — заняться открытием глаз мисс Гермионы Грейнджер.
Интерлюдия 1
Вечером после фееричного поражения преподавателя ЗОТИ от руки зельевара, а также после показательного выступления особо одаренного в зоолингвистике, два ученика Хафллпаффа тихонько разговаривали в гостиной своего факультета.
— Джасти, а тебе не кажется, что и Поттер, и Малфой слишком прямы и бесхитростны для того, чтобы быть Наследником Слизерина? — спросил своего друга Эрнест Макмиллан.
— Да, Эрни. Ты прав. Тут нужен кто-то куда более... изощренный, — согласился Джастин Финч-Флетчли.
— И таинственный.
— Который часто отлучается.
— Которого мало знают на его факультете.
— На которого никогда бы никто не подумал...
— Который, например, вообще не учится на Слизерине?
— А наоборот, — подхватил Джастин, — на каком-нибудь совсем не змеином факультете типа Гриффиндора...
— Или Хаффлпаффа, — повернул куда-то в сторону голову Эрни.
— И у которого есть серьезное и обоснованное желание насолить Филчу. Например, очень много отработок, — Джастин замолчал, недоуменно поднял брови, посмотрел туда же, куда и его друг, и нахмурился.
— И который при этом отстаивает права и традиции чистокровных, — продолжил Макмиллан. — И не относится однозначно плохо к Тому-кого-не-следует-называть...
— И который может в отстаивании своего мнения зайти очень далеко, вплоть до убийства. Уж не думаешь ли ты...?
— Но, согласись, совпадений слишком много!
— И?
— Мы должны проследить за ним! Если это действительно он, то ему, как предавшему идеалы Хельги Хаффлпафф, не место на нашем факультете!
— А если не он?
— То тогда я принесу самые искрение свои извинения, стану ему другом и буду впредь во всем верить!
— Не много ли?
— В самый раз! Ну... в разумных пределах "во всем".
Повисла пауза. Потом Джастин Финч-Флетчли спросил:
— И как мы сделаем это? Учти, призванная змея, что бросается прямо на тебя, это очень неприятно!
— Я думаю, рисковать не будем. Тебе знакомо выражение: "Держи друзей близко, а врагов еще ближе"? — усмехнулся чистокровный маг-аристократ Эрнест Макмиллан. — У факультета Слизерина нет монополии на хитрость!
— Это да... И когда начнем?
— А зачем тянуть время? Вот прямо сейчас! — Эрни встал и пошел по направлению "угла" гостиной.
— Мистер Крэбб? — только что пришедший в гостиную после отработок, присевший за свой столик попить чаю, мальчик обернулся на оклик подошедших одноклассников.
— Да, мистер Макмиллан. Вы что-то хотели?
— Да просто поболтать немного.
— Мистер Финч-Флетчли, я только что с отработки, и поэтому вряд ли сейчас могу считаться хорошим собеседником.
— Не волнуйтесь, мистер Крэбб. И давай по-простому: "Эрни".
— И "Джасти" — добавил Джастин Финч-Флетчли.
— Ну, тогда уж и я — "Винс". Присаживайтесь. Чаю?
Глава 4. Попытка примирения с краснознаменным факультетом
Уж не знаю, кто ко мне приставил этих аристократических соглядатаев, но отделаться от Эрни Макмиллана и Джастина Финч-Флетчли со дня открытия (он же и день очередного закрытия) Дуэльного клуба, стало практически нереально. Постоянно, то один, то другой, а то и сразу оба трутся около меня. Пасут так плотно, что даже в туалет сопровождают. Да что там туалет, даже на отработки! Но надо отдать должное: ребята по-хаффлпаффски оказались верными. Даже предложили помощь. Что делается-то в мире?
Между тем уже чуть больше недели я занимался приборкой около туалета Плаксы Миртл. Та опять в слезах и истерике напустила воды, которая и затопила пол не только непосредственно туалета, но и частично ближайший коридор. На этот пост я просто напросился у Филча и тот легко пошел мне навстречу. По нескольким причинам, главной из которых было то, что видеть никого постороннего около места окаменения его любимой кошки завхоз не желает. А я как бы уже и не очень посторонний...
Отработки проходили... весело. Как и положено в Хогвартсе во время отработок, магией я не пользовался совсем. Все проще и примитивнее: обычной тряпкой, как в маггловском прошлом, я собирал воду в деревянное ведро. Когда там накапливалось много, я заходил в туалет и выливал воду прямо в переполненный умывальник. Частично вода уходила по трубам, частично — выливалась обратно на пол. Далее я шлепал по залитому по щиколотку полу за дверь, ставил ведро на пол, брался за тряпку и процесс начинался сначала.
Логика и полезность? О чем вы?! Классический армейский принцип в действии — "копать отсюда и до обеда". Тут нет логики — есть наказание.
Зачем мне эти "галеры"? Все очень просто. После того, как очередной неудачник заканчивал работу и уходил, в туалет прокрадывалась Гермиона Грейнджер. Вот скажите, зачем в женский туалет девочке идти с таким видом, будто собираешься творить что-то запретное? Тут любой бы задумался, даже самый невнимательный, что же такого секретного в том туалете?
А секретного: "их у нас есть". В углу туалетной комнаты, на не заливаемом водой невысоком постаменте, на треноге, под которой горел поддерживаемый магией вечный огонь, стоял котелок с заготовкой оборотного зелья. Естественно, даже приближаться к вареву со своими сложными отношениями с зельеварением я не стал. Так, поглядел издалека, что что-то варится, убедился в верности канона и стал ждать удобного случая.
Удобного случая пришлось ждать недолго. Через три дня, как-то днем, после уроков, я заметил важную для канона заучку-гриффиндорку, пытающуюся как-то незаметно, а, поэтому, привлекая к себе всеобщее внимание, оторваться от группы студентов. Я со всех сил рванул к женскому туалету, решая этим сразу две задачи — и Грейнджер опередил, и от наблюдателей-хаффлпаффцев оторвался.
