История вторая: Самый маленький офицер

— Да вот выпьем по чашке чая — и поедем, — вздохнул Сиф. — Скоро будем, в общем.

— Не промокните?

— Не-е!.. Сильнее, чем уже.

— Простудишься — уши оторву, — пообещал командир. — Ну ладно, всё, ждём, — и оборвал разговор в своей обычной резкой манере.

Сиф выдохнул, положил телефон на стол и уставился в окно, медленно успокаиваясь.

Всё. Теперь — точно всё.

Официант принёс кофе сержанту, друзьям — чай, подвинул Карину пепельницу и удалился. За окном начался настоящий ливень, и, переглянувшись, все единодушно решили переждать его в тёплом кафе, под негромкую, а оттого невнятную музыку, среди немногочисленных посетителей, мелкими глотками отпивая из чашек горячее питьё и чувствуя, как внутри от него теплеет и рассасывается, словно боль, нервная дрожь.

Сиф вздохнул, бездумно глядя на улицу — просто ради ощущения, что ты здесь, в тепле, а не там, потом осторожно откинулся на спину, стараясь пристроиться так, чтобы не тревожить свою "царапину" под промокшей повязкой. Бинт набрал влагу и противно холодил кожу, мокрая футболка липла к телу, рука опять плохо слушалась, на малейшее движение отзываясь ноющей болью от загривка до локтя. Хотелось закутаться в тёплый шерстяной плед, чтобы он покалывал кожу, и с ногами забраться на диван — но пледа не было.

Зато был рядом Тиль, горячий, как печка — оставалось надеяться, что это не жар у него. Сиф привалился к другу боком и отхлебнул сладкий, как компот, чай. Сахар в забольский чай — последнее дело, конечно, но маленький офицер знал, что сейчас ему требуется именно горячее и сладкое, а о вкусовых предпочтениях думать не стоит.

Карин курил, изредка стряхивая серый пепел в предусмотрительно подвинутую официантом пепельницу, и был похож на вполглаза дремлющего дракона — когда выпускал из ноздрей или рта струю дыма и мельком глядел на Сифа с Тилем, а потом снова переводил взгляд на окно.

Дождь, пеленой туч окутавший город, стихать и не думал. По улицам уже не просто текли потоки — асфальт полностью скрылся под водой. Прохожие исчезли вовсе, редкие машины поднимали волны, а на поворотах — веер брызг, и только брехливая дворняга, сидящая на трамвайной остановке, невозмутимо гавкала на любое движение и с интересом обнюхивала водопад, обрушивающийся в сток.

Официант принёс счёт. Карин докурил третью сигарету. Последний глоток чая совсем остыл и просто не полез в горло. Сиф поставил кружку на стол, взглянул на сержанта и вдруг сообразил, что формально старше его по званию.

Это что — и решать тогда тоже ему? Неизвестно, конечно, что решать, но...

— Может, данунафиг, — этот "данунафиг" прозвучал одним, нераздельным словом, — этот дождь? На небе ни просвета — так что сидеть нам ещё с час, не меньше.

И замер: как среагирует Карин? Назовёт предложение глупостью или...

Карин повертел в руках третью сигарету, не запалил и убрал обратно.

— Можно, — кивнул он. — Мне-то что? Мне просто надо вас обоих благополучно проводить до номера и сдать с рук на руки полковнику Заболотину.

— Тиль? — маленький фельдфебель повернулся к другу.

— Что? А, пошли, если хочешь, — словно проснулся Тиль.

Губы Сифа сами собой неостановимо расползлись в улыбке. Тиль старше его на четыре года. Карин — вообще раза в два. А решать всё равно — ему. То ли старшему по званию, то ли просто... самому активному.

Глупо получается — но забавно.

— Пойдёмте тогда, — Сиф поднялся.

Тиль и Карин встали следом.

Город встретил их шуршащими, мокрыми объятьями и — подъезжающим, дребезжащим на дворнягу звонком трамваем. Словно поданная к крыльцу карета, вагон затормозил аккурат перед Сифом. Пропустив Тиля и Карина, маленький фельдфебель повернулся к дворняге:

— Ну, а ты чего? С нами?

Дворняга гавкнула, что, мол, не против, но тут дом, и водосток надо обгавкать, а ещё встречать и провожать трамваи заливистым, голосистым лаем — такие вот дела, без обид.

— Понял, — кивнул Сиф. — Удачи! — и юркнул в уже закрывающуюся дверь.

— Ну чего тебе пёс сказал? — спросил Тиль, вручая Сифу билет.

— Он здесь работает штатным гавкалой, — пояснил юный фельдфебель, пробираясь к окну через колени друга. Карин уселся за друзьями, достал из кармана пиджака книжку и погрузился в чтение. Сиф несколько раз оборачивался к нему, пытаясь понять, следит ли сержант или погружён в чтение, но каждый раз натыкался на вопросительный взгляд.

— Чего?

— Не, — мотал головой Сиф. — Просто.

— А, — кивал Карин и снова утыкался в книжку. Но Сиф знал, обернётся снова — снова наткнётся на вопросительный взгляд, даже несмотря на то, что Карин читал увлечённо, меняясь в лице, то и дело отлистывая назад и что-то перечитывая.

Сиф некоторое время сидел спокойно, потом не выдержал ощущения чужого взгляда и пробормотал себе под нос по-русски: "Жили были мышка-наружка и лягушка-прослушка..."

— Что? — отвлёкся от книги Карин. — Это вы мне?

— Не-не, ничего, — замотал головой Сиф, старательно удерживая на лице серьёзное выражение. Интересно, это сержант среагировал на знакомые слова или просто у него хороший слух?

— Я могу отсесть, если вам неприятно, — предложил Карин.

Сиф отказался, заверив, что всё в порядке, а взгляд, который сверлит затылок, нервирует вне зависимости от расстояния. Карин выразительно хмыкнул, на что юный фельдфебель пожал плечами, запустил руку в карман и коснулся завёрнутой в файл карточки. Интересно, что на ней? Сиф успел посмотреть не так уж и много, всего один список, небольшой, в несколько имён...

И среди них — "Скалеш Артём".

Правда, о нём Сиф спросил только в самом конце, когда позади остались и дождь, и трамвай, и небо, отражающееся в непросохшем асфальте, а в глаза били солнечные блики — повсюду, с мокрых окон и из луж, в брызгах от проезжающих машин и на раскинувшейся над городом радуге. Когда позади остались умытая дождём зелень двора перед гостиницей и неулыбчивые мужчины на входе, под чьими пиджаками намётанный взгляд маленького офицера различил кобуру пистолета.

Сиф спросил об Артёме уже заходя в лифт, надеясь, что Карин ни о чём не догадается. В конце концов, что такого в этом вопросе?

— Тиль... а кто такой Артём Скалеш?

Тиль вздрогнул, поперхнувшись воздухом. Поглядел на Сифа, потом мельком на Карина, подпирающего стенку лифта, потом пробормотал:

— Да глупый вопрос же... Кап это.

Сиф помедлил, потом сделал вывод:

— Да. Глупость спросил.

И больше пояснять ничего не стал — поднимался на третий этаж лифт недолго.

У дверей номера уже стоял Заболотин, скрестив руки на груди. Оглядел всех: укоризненно покачал головой, увидев, что Сиф весь мокрый, скользнул придирчивым взглядом по Тилю, потом кивнул Карину. Сержант столь же безмолвно кивнул в ответ и шагнул назад, в уже закрывающиеся двери лифта. Словно и не было его. Заболотин отстранился от стены, которую подпирал, и поинтересовался:

— Когда хвост заметили?

— В детдоме.

— Ясно, — доволен ли остался полковник, сказать было сложно. Может, по его мнению, Сиф должен был заметить "хвост" ещё на выходе из гостиницы. А может — не заметить вообще. Юный фельдфебель и не стал уточнять — пробормотал, что хочет поскорее переодеться в сухое, и проскользнул мимо командира в номер.

— Я чай поставил! — крикнул ему вдогонку Заболотин, и в голосе смешались скупое недовольство Сифовой безголовостью — отправиться под дождь в одной футболке! — и забота. — Выпей обязательно!

— Хорошо! — донеслось из комнаты.

Тиль медлил на пороге, пока полковник не повернулся к нему.

— Ну, а ты чего? Заходи. Есть во что переодеться?

Тиль неуверенно покачал головой.

— На-авкина бабушка, — пробормотал Заболотин, потом дёрнул головой, мол, не стой на пороге, вошёл следом и бросил неохотно: — Мою рубашку возьми, домашнюю. Не помню, куда её сунул, спроси у Сифа.

Чуткий Сифов слух уловил особую интонацию и своё имя, и юный ординарец немедленно откликнулся:

— В шкафу лежит! — и громко чихнул.

— Ну вот, — вывел Заболотин, разглядывая кутающегося в плед Сифа, — воспаление лёгких.

— Ничего не воспаление... — проворчал мальчик в кружку с горячим чаем — голос прозвучал глухо и невнятно.

Полковник вздохнул, ничего не отвечая, и пошёл доставать Тилю рубашку — не ходить же художнику насквозь мокрым. Следом, завернувшись в плед, как в римскую тогу, появился на пороге комнаты и Сиф — проследить. Заболотин покосился на его босые ноги — а Сиф, кажется, переодеваться не стал, просто разделся и закутался — и скомандовал негромко:

— Брысь. И с дивана не слезать, пока носки не наденешь.

Босые ноги послушно исчезли вместе с остальным "римлянином".

Выдав рубашку Тилю, Заболотин кивнул, мол, вали к Сифу, а сам вышел на балкон. Уселся в шезлонг, опёрся локтём о колено, опустил на руку подбородок и в задумчивости уставился на умытый дождём город, быстро наполняющийся летней жарой по-новому.

Почему он, Заболотин Георгий Никитович, полковник Лейб-гвардии и прочая, которому думать надо об охране Великого князя, а не об ординарце — так волнуется за Сифа? Что с маленьким фельдфебелем может случиться, когда он просто гуляет по городу, а неподалёку всегда есть кто-нибудь из местной СБ?

Но ведь уже случалось. Дважды... И третьего раза очень не хочется.

... В номер зашла Алёна — ну конечно, как узнала, что друг наконец вернулся, так сразу и прибежала.

— Ну и где вы пропадали? — послышался её голос.

— Глупости совершали!

Заболотин невольно прислушался.

— У меня в детдоме были, — пояснил Тиль.

— И чего вы там делали?

— Навещали его знакомых, — скрипнуло кресло. Сиф, видимо, устраивался поудобнее. — Разглядывали фотографии. Потом промокали под дождём, сидели в кафе, а потом ехали на трамвае.

Последнее Заболотин уже знал, а вот о событиях, случившихся в детдоме, Сиф явно что-то не договаривал, по голосу было слышно. Это он только думает, что скрытничать умеет...

Правда, долго размышлять об этом, сидя на балконе и глядя на город, никто полковнику не дал. Обед в таком-то ресторане с теми-то и теми-то, встреча с тем-то — с самим таким-то! — а потом ещё и прогулка по центральному парку с семьёй президента. Великому князю, может, и интересны все эти встречи — хотя сомнительно, наверняка давно уже подобное наскучило... А начальнику охраны что парк, что консерватория, что посольство — одинаковая нервотрёпка пополам со скукой. Ничего не происходит, но может произойти что угодно. А уж для его ординарца, с маньячным упорством избегающего попадания "в кадр"...

Вечером полковник задержался в номере князя, а Сиф наконец вернулся к себе. Тиль в полумраке — только настольная лампа горела — пустой комнаты помирал от скуки, изрисовывая абстрактными узорами альбомный лист. Ещё три похожих, на которых не осталось ни сантиметра свободного места, валялись на полу у стола. Сиф аккуратно их перешагнул и наклонился через плечо Тиля, рассматривая покрывающуюся кельтскими "узелками" бумагу, и тяжело вздохнул.

Тиль не ответил — по бумаге без остановки плясал в нервных, чутких пальцах художника карандаш.

— Сдохнуть, — сообщил Сиф, кладя подбородок Тилю на плечо. — У меня ноги отваливаются. Это не парадные ботинки, а пыточное орудие.

— Бывает, — карандаш на мгновенье замер, потом дёрнулся и снова ринулся в беспорядочный на первый взгляд танец. Узор ложился на бумагу без черновиков и набросков, словно настоящая лента завязывалась узлами.

— А ещё спать пора.

— Угу.

Сиф покосился на друга и слегка толкнул его. Карандаш сорвался, перечёркивая узор. Тиль локтём скинул лист бумаги на пол к предыдущим и потянулся за новым, но Сиф перехватил его руку.

— Чего случилось? — обеспокоенно спросил маленький офицер. — Тиль, ты чего?

— А? — словно очнулся Тиль. — Ничего... Просто тоскливо как-то... Будто в мире чего-то не хватает.

— Цвета? — насторожился Сиф, с содроганием вспоминая бесцветный мир во время ломки.

Тиль пожал плечами:

— Может, и цвета... Ладно... Сив, — он с заметным трудом сосредоточился, — что там с карточкой Леона?

Юный фельдфебель Лейб-гвардии помрачнел и опустил руку в карман, касаясь кончиками пальцев карточки, завёрнутой в файл. "Флешка главзлодея"...

Тех нескольких минут, которые у Сифа были в детдоме, хватило, чтобы понять, что с информацией на карточке не всё так радужно, как хотелось бы. Разумеется, Леон был не дурак и не стал хранить "пароли и явки" на рабочем компьютере, так что совсем "кина" не получалось. С другой стороны, кое-что всё же было...

Например, адрес Анатоля Скалеша. Та самая бывшая вторая квартира Ивельского.

А ещё — Артёма Скалеша: город Рата в Пролыньской области, правда, под вопросом.

И не только его. Всего адресов в том списке было шесть, среди них даже выринейский, некоего Яна Петра Ратея — кстати, единственный, кроме Тилева, без вопросительного знака в скобках.

Имена были Сифу незнакомы, но что-то подсказывало, что это — те, кого семь лет назад звали Скалями. И Хамелеону они зачем-то нужны.

Впрочем, в том же файле были и другие списки — тоже адреса с краткими пометками, и это, Сиф надеялся, всё-таки должно было что-то дать расследованию. А вот адреса Шакалов лучше с карточки удалить...

Впрочем, всё это требует времени. И ещё надо, чтобы СБ как-то узнала имя Хамелеона... И его адрес... И, главное, из источника, который не вызвал бы сомнений... И...

— С карточкой пока подождём. Сначала надо как-то сообщить командиру про Леона, — сообразив, что молчание затянулось, сказал Сиф, с трудом отвлекаясь от размышлений. — Слушай, Тиль... А тебя командир спрашивал, кем Леон работает?

— Нет... Он всё больше о КМП расспрашивал. Где, что и как... А я как-то не подумал, что это важно.

— Ясно, — Сиф закусил губу, потом выпрямился и вздохнул: — Значит, скажем, что знаем. А дальше видно будет...

Внезапно зажёгся верхний свет. Сиф подпрыгнул на месте и обернулся, Тиль вздрогнул, роняя на пол карандаш.

— Что — видно, а что — знаем? — поинтересовался Заболотин с порога. — И почему кровать — не застелена? Отбой уже был...

— Потому что я знаю, как узнать имя Хамелеона! — выпалил Сиф. В голове была гулкая, напряжённая пустота — как воздух перед грозой. Словно кто-то неведомый сощёлкнул разум с предохранителя, и появилась возможность отвечать — не думая, быстрее собственных мыслей реагируя на происходящее...

— Спросить у Ивельского? — скептически поинтересовался Заболотин. — Почему-то мне кажется, что он не ответит. Или что-то погениальнее на этот раз?

— Тиль, детдом ведь третий твой? — проигнорировав насмешку, повернулся Сиф к другу.

— Третий Горьевский имени всех... кхм, да, третий, — откликнулся Тиль, кончиком карандаша выковыривая из-под ногтей краску.

— Так я услышу гениальную мысль? — нетерпеливо напомнил о себе полковник.

— Сейчас, — с досадой отмахнулся Сиф, слыша, как оглушительно-громко шумит кровь в голове. — Получается, что Хамелеон работал там... никак не позднее трёх лет назад. Вроде как...