— Эй, очнись, — похлопал ее по щекам, — очнись же, дурочка.
Наконец, мне удалось растормошить ее, увидев меня, она вскрикнула и попыталась отползти от меня подальше.
— Замри, ответишь — будешь жить.
Она часто-часто закивала головой, испуганно уставившись на меня.
— Здесь держат пленника, где он?
— Внизу, в подвале, — она указала пальчиком в пол.
— А Цебус? Ну же, быстрее!
— Он там же, разговаривает с ним, — она вжалась в стену.
— Разговаривает? — глаза сами собой сузились, голос стал вкрадчивым, — И как же мне к ним присоединиться?
— Дальше по коридору, — она запнулась, — и вниз.
— Умница, будешь сидеть тихо — останешься жить, поняла меня?
Закивала головой, боится, дожили, теперь уже запугиваю женщин, что дальше, начну есть их мясо? Господин Алистер, не желаете ли отведать часть груди или, может, вы предпочитаете кусочек из левой ягодицы? Это довольно вкусно. А может, вы хотите обглодать пальчики? Мне стало противно.
— Успокойся, просто сиди тихо и никуда не ходи, я скоро исчезну. И еще одно, ты меня не видела.
И быстро вышел в коридор. Тишина, дом замер, вслушиваясь сам в себя, ни единого звука, ничего. В конце обнаружилась плотно прикрытая дверь, ни замка, ни засова, надавив посильнее на ручку, сдвинул ее с места буквально на сантиметр — не скрипнула, хорошо. Надавил сильнее и медленно стал открывать, ожидая малейшего звука за дверью, что бы кинуться вперед. Но за ней никого не было, лишь освещенные ступени вели куда-то вниз, закручиваясь по спирали. Чем дальше я спускался, тем отчетливее становился слышен чей-то разговор. Вернее, один говорил, а второй нечленораздельно мычал, я ускорился. Лестница выводила в небольшой зал с четырьмя противоположными проходами, но голоса раздавались только из одного, да и свет горел только в нем. И вот там-то, в одной из комнат, я, наконец, увидел того, кто был мне нужен. Искар, избитый, весь в кровоподтеках и с кляпом во рту, был привязан к стоявшему в центре креслу и заплывшими от побоев глазами буквально дырявил в стоявшем напротив человеке дыру. Я так понимаю, его мерзейшество Цебус.
— Ты понял меня, мразь? — он размахнулся, и голова Искара мотнулась от сильного удара. Так, пора уже кому-то умереть.
В комнате больше никого не было, только братец Ильсы, его оппонент и я у него за спиной. Увидев меня, страдалец сначала вытаращил глаза, а потом нехорошо прищурился и взглянул на мучителя. Потом перевел взгляд обратно на меня и кивнул — взмах клинка, и тело стоящего передо мной оседает на пол, разбрызгивая вокруг себя фонтаны крови. Сбиваю его ногой в бок, и так уже выпачкан, еще и этот разошелся. Освободить бедолагу оказалось просто, вот только идти он самостоятельно пока не мог, ноги не держали. Подставив ему правое плечо, молча повел его наверх.
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — он буквально вытолкнул из себя эти слова, настолько был избит.
— Твоя сестра мешала мне спать, пришлось сбежать от нее.
Он криво улыбнулся, оценив шутку.
— Решил спрятаться здесь? Ну, извини, единственная комната была занята мной, мать честная, что здесь произошло?!
Мы как раз поднялись из подвала и шли по коридору, переступая трупы и стараясь не вступать в лужи крови, запах стоял еще тот, вскрытые желудки воняют довольно сильно и жуткое амбре вбивало в нос гвозди размером с руку, я-то привык, а вот Искара замутило сразу же. Отклонив его в сторону и подождав, пока он выблюется, потащил его дальше.
— Это ты их?
— Тебе их жалко?
— Нет, но так, — он по новому взглянул на меня, — ты весь в крови, ты в курсе?
— Не моя.
— Я так и понял, в доме еще кто-то остался?
— Закрылись по комнатам, думаешь, стоит добить?
— Нет, пусть живут, мне это на руку.
Выйдя уже нормально, через дверь, во все легкие вдохнули свежий ночной воздух, продышаться действительно стоило.
— Пошли, у меня неподалеку есть заначка.
— Из еды есть что-нибудь?
— Есть, потерпи.
Кое-как доковыляв до границы леса и сориентировавшись, в какой стороне была моя лежанка, потащил туда Искара. Вытащил из кустов припрятанный там рюкзак, стал выкладывать на чистую тряпицу собранную шеф-поваром снедь. Со всех сторон нас скрывали кусты, обнаружить нашу парочку можно было, только подойдя почти вплотную, хотя и мы также никого не смогли бы заметить. Не ожидая приглашения, спасенный сразу же набросился на еду, поглощая одновременно и сыр, и мясо, и хлеб с зеленью, они его там вообще не кормили по ходу. Пока он наедался, принялся осматривать его, мда, били с чувством, сплошной человек-синяк, а с тем, что было в сумке, помочь ему было нечем, ладно, дома сестра сама разберется. В следующую секунду я сбил его наземь ударом в спину, а затем, схватив за шиворот, кувырком отправил в ближайшие кусты.
Воздух неподалеку опять сгустился, неприятно раздражая восприятие, и скрученный тугим жгутом устремился к нам, срезая верхушки кустов и тоненькие деревца на пути как тростинки. Резкий свист и снова полнейшая тишина, лишь опадающие листья дождем оседали наземь. Тут заворочался Искар, пытаясь выбраться из колючей ловушки, и страдальчески постанывая. Черт, не тот куст, надо было зашвырнуть его левее, там хоть колючек нет. Воздух опять опасно задрожал.
— Искар, отползай подальше, у нас тут тарсинх нарисовался.
Стоны стали глуше, но более частыми, похоже, он внял моему совету и в полной мере оценил возникшую угрозу, так как беспрекословно стал продираться сквозь зеленую колючку. Следующее воздушное лезвие почти достало меня, черт, быстро-то как — пришлось кубарем скатиться в противоположную от Искара сторону. Таким макаром могу и сдохнуть, если этот маг начнет полосовать воздух немного быстрее, я просто не успею увернуться. Следующий удар настиг меня в прыжке, обдав бок легким ветерком и развеявшись дальше. Какого черта? Где он вообще, я его просто не чувствовал.
— Алистер, ты жив?
— Молчи, идиот, и ползи дальше, — дерево около меня срезало словно ножом, заставив заткнуться и метнуться в сторону.
Черт, где же он? Надо найти этого ублюдка и размазать тонким слоем, пока он не сделал это с нами. Под следующий бич я чуть не подставился, в самый последний момент умудрившись извернуться и рвануть в сторону ограды. Где же ты, сволочь, буквально распластавшись над землей и петляя как заяц, высматривал тарсинха, а позади меня земля продолжала уродоваться глубокими шрамами, рождающимися, словно из ниоткуда. Комья земли вспарывали воздух, барабаня по спине и разлетаясь окрест, воздух вокруг корежился, затрудняя дыхание, а тело продолжало снарядом лететь вперед, хаотически меняя траектории, уклоняясь и просто чудом уходя из-под ударов. И наконец, я нашел его, прильнув к забору с другой стороны и пригнувшись, эта гадина даже не выглядывала, непонятным образом умудряясь выцеливать меня, даже не видя. Ну, все, тварь! Взвившись в прыжке и вцепившись руками в верхушку ограды, подтянулся и перекинул тело на ту сторону. В тот же миг металл под руками справа срезало, словно ножом, будто подгоняя и заставляя ускориться. Ноги уперлись в пруться и, что есть силы, оттолкнулись, бросая тело в сторону. Приземлившись, я просто не успел ничего предпринять и очередной воздушный бич полосонул меня поперек живота, опять не причинив ни капли вреда и растекшись по коже легким ветерком, да что за хрень? Следующий мой рывок заставил тарсинха запаниковать, он прекрасно понял, что попал, но я все еще был цел, его глаза забегали, а на лбу выступили капли пота. По сути, мы оба ориентировались в темноте, каждый по своему, но теперь он начал безбожно мазать, мне даже не приходилось прикладывать особых усилий. Два прыжка вперед, один в бок, перекат, потом опять вперед, и вот — глаза уже смотрят в глаза, а руки сжимают горло. Он часто моргает, и силиться оторвать меня от себя, но слишком слаб, рывок — на грудь брызжет горячим, руки увлажняются, темнеют, человек так хрупок, так слаб, я стою и смотрю, как некогда опасный противник, хрипя и обливаясь собственной кровью, оседает на землю. Всего одно движение, кадык вырван, и он уже не опасен, не боец, бросаю ему под ноги кусочек него же самого и медленно ухожу. Что за ночка...
Встретившая нас поутру Ильса просто засветилась от облегчения, увидев нас целыми и невредимыми. Ну, почти, видок то у нас был тот еще, красавцы, блин, один весь синий от побоев, второй весь красный от крови. Но выпрыгнувшей из кареты девушке сейчас важно было только то, что мы оба живы, ну, или ее брат, а я так, в довесок, и почти повиснув у него на шее, предоставила мне просто великолепный шанс после такой легкой и приятной ночи насладиться возможностью тащить уже не одного, а двух. Я был просто несказанно рад!
— Ильса, ты хорошенькая девушка, и в другой раз мне было бы очень приятно нести тебя на руках, но на мне еще висит твой братец, и поверь, не такой уж он и легкий.
— Ой, прости, — она отстранилась, — я просто так рада, что вы живы!
— Я вижу, от тебя урона больше, чем от покойного Цебуса.
— Не говори так, — сердито взглянула на меня, — постой, ты сказал, покойным?
— Все в порядке, сестренка, я сам видел.
— Но, но, но это же значит...
— Да, больше некому отдавать долг, — он ухмыльнулся, — Алистер, как ты сумел провернуть все это в одиночку?
— А мне помогали, — они удивленно уставились на меня.
— И кто же?
— Темнота и людская глупость, что уставились, топайте, я всю ночь не спал из-за вас.
— Я так перенервничала, — Ильса слабо улыбнулась.
Добравшись до кареты и забравшись в нее, я наконец-то закинул искарову тушку на сиденье и помог подняться Ильсе, затем устроился сам, и мы поехали. Ворота остались позади, затем квартал, два, свернули на нашу улицу, привратник поспешил открыть для нас ворота, и вот мы уже дома. Ильса сразу же взялась командовать, был вызван лекарь, шеф-повар уже вовсю трудился над завтраком, а мы с Искаром были отправлены отмываться. Приятно было вот так сидеть в ванной, вокруг ни души, только журчание набирающейся воды и свободный поток мыслей, ничем не нарушаемый. Если подытожить, мои руки не успевали подсохнуть, как вновь оказывались залиты кровью, и да же не по локти, и не по плечи, вокруг меня постоянно кто-нибудь да умирал. Нормально ли это? Для меня, для этого мира? Вряд ли. Я словно эпицентр смерти какой-то, почему так происходит? Оттого, что не вписываюсь в здешнюю картину, потому что чужак, или есть другие причины? Значит ли это, что оставаясь на одном месте определенное время, я будто инициирую вокруг себя кровавый хоровод, словно проклятие какое-то, задевающее всех, кто рядом, и несущее только смерть. Почему так? Или все это лишь бред моего воспаленного разума? Обычные совпадения? Я усмехнулся, уже давным-давно перестал в такое верить. Ладно, вроде бы, отмок уже достаточно, пора спускаться.
Искар с Ильсой уже были в трапезной, более того, болезного уже успел осмотреть лекарь и все, что теперь еще оставалось сделать — это обильно позавтракать, надеюсь, повар не забыл о моей диете.
— Как себя чувствуешь? Зря ты отказался от осмотра, — девушка укоризненно посмотрела на меня.
— Все в порядке, как он, жить будет?
— Буду, буду, твоими стараниями, в основном, — Искар улыбнулся.
— Я хочу услышать все подробности, слышите? А то сижу тут, места себе не нахожу, все глаза выплакала.
— Сестренка, вот что ты хочешь услышать? Как избивали твоего привязанного к стулу брата, или как Алистер вспарывал животы и сносил головы? Тебе действительно такое интересно?
— Такое нет, — она поежилась, — а другого ничего нет?
— Ну, почему же, — я плюхнулся за стол, слуги уже начали выставлять еду и я схватил одну из хорошо прожаренных булочек с золотистой корочкой, — могу в деталях и довольно красочно описать, как красиво вспорол брюхо одному бедняге, у него еще кишки были жутко-сизого цвета, и он так жалобно потом...
— Избавь меня от этого, — Ильса зажала уши и даже зажмурилась, — не хочу ничего подобного слышать!
— Ладно, давайте оставим это, я сильно проголодался, — Искар сел напротив меня, голодным взглядом выбирая с чего бы начать.
И был завтрак, сытный и обильный, и сказал я себе: "Это было хорошо". И откинулся на спинку, довольно ощущая наполненность желудка и утоленный голод свой. Как-то так, в общем.
— Если вы не возражаете, оставлю вас и пойду отсыпаться.
— Конечно, Алистер, да и я пойду, отлежусь, ты не против, сестра?
— Идите, идите, — та махнула рукой.
Ну, привет, моя мягкая, провел рукой по быльцу, ощущая под пальцами гладкую деревянную поверхность, прошел вперед и с наслаждением рухнул на спину, раскинув руки. Со встречи с тарсинхом мной владело легкое замешательство, как минимум дважды моя тушка могла лежать на земле разделенная аккуратными половинками, но этого не произошло. Почему? Какой-то иммунитет? Что-то на подобии моей способности закрываться, о которой упоминала Натиль? Возможно, но как, каким образом? Я ведь ничего не делал, оно само собой получилось, значит, свойство организма? Ладно, пусть так, но тогда хреново, я о нем почти ничего не знаю, и полагаться на авось, сработает — не сработает, по крайней мере, глупо.
Но идей не было, провалявшись около часа и так ничего и не решив, закрыл глаза и расслабился. К черту все, само собой образуется, а теперь спать, больше ни на что желания нет. Что-то в последнее время меня все больше и больше одолевает сон, организм перестраивается теперь как-то иначе, что ли? Раньше этого не требовалось, а теперь хочу только есть и спать, все остальное делал буквально через силу и преодолевая лень, что странно, раньше со мной такого не было. А, по боку, всем спокойной ночи, надеюсь, прислуга не будет сильно шуметь.
Глава 20
Топот ног, причитания служанок, гам и суета за дверью неприятно долбили мозг и жутко раздражали. Чем бы запустить в дверь, желательно тяжелым и острым, что б наверняка. А беготня продолжалась, что-то таскали, периодически стуча и грохоча, слышались командные окрики Ильсы, звон посуды, в общем, дом стоял на ушах. Да что у них там твориться? С трудом разлепил слипшиеся веки, сон все еще владел сознанием, мысли ворочались неохотно, соображалось туго, да что это со мной? Зевком чуть не разорвал себе рот, но все же умудрился принять вертикальное положение. Так, что делаем дальше — идем и возмущаемся или просто деликатно ломаем шею первому встречному? Я больше склонялся ко второму варианту, но пришлось взять себя в руки и подавить накатывающее волнами раздражение, хотя прибегнуть к насилию все еще хотелось. Так, спокойнее, спокойнее, что-то со мной совсем не то, это абсолютно на меня не похоже. Глубоко вздохнув, прислушался к своим ощущениям, да уж, нечто явно было не так, но организм отзывался как полностью здоровый, и это было довольно странно. В комнату ворвалась Ильса:
— Ты уже встал? Ну, ты и соня, двое суток провалялся, не добудиться было.
Я оторопело уставился на нее.
— Как, двое суток?
— Алистер, Искар тебя даже тормошить пробовал, но ты все равно не реагировал.
