Неправда

Ну, на Илону просто страшно было смотреть. Тем более, Лешка мог в любой момент что-то...

— Лю... — его кадык немного дергается, он пытается что-то проговорить.

— Слушай, спасибо большое! — я начинаю тарахтеть и поворачиваюсь к Илоне. — Я не знаю, что бы с ним стало, если бы не ты...

— Если бы не ТЫ, с ним ничего бы не было, — раздается мне в ответ словно пощечина.

Я пропускаю слова мимо ушей и продолжаю:

— Правда, я дальше справлюсь сама. Я уже знаю что делать, спасибо, Илона. Иди уже, — я бросаю на нее взгляд, что бы удостовериться, что она понимает, о чем я говорю. — А то там вся вечеринка без тебя пройдет. Правда, я дальше сама.

Увиденное мне не понравилось. Она сложила руки на груди и воинственно смотрела то на меня, то на Лешку. Она действительно считает, что я виновата в этом Лешкином состоянии?..

— Все, спасибо еще раз. Иди уже.

Я практически ее гоню, на что она лишь фыркает:

— Тебе нужна хорошая трепка, — и подхватив клатч, уходит с этажа.

Кстати, да. Скорее всего, Илон, ты права. Еще одну минуту я провела в напряжении, а после позволила себе расслабиться. Как же так получилось, что в итоге я сама во всем виновата? Где был этот разрушительный переломный момент? Фу, как же пафосно это звучит. Правильнее было бы сказать, в каком именно месте моя жизнь выбрала курс "в самую ж*пу"?

Я посмотрела на Лешку как раз в тот момент, когда его кадык немного дернулся, и из приоткрытого рта донеслись какие-то звуки. Что же ты меня так подставляешь, мелочь? Неужели мне придется звонить твоему брату?.. Ты же понимаешь, что мне в таком случае может влететь больше, чем тебе?

В порыве внутренней борьбы я легонько толкаю парня в бок, и он возмущенно что-то бубнит. А потом его глаза открываются.

— Лю...

— Тсс, — я закрыла его рот ладонью.

Он все также продолжает издавать какие-то звуки, но уже гораздо глуше и невнятнее.

— Что же ты так, а, малой? — говорю, не отстраняя руки.

Глаза у Леши красные, с яркой капиллярной сеткой. Они блестят так, словно парень собрался плакать. Но он все равно смотрит, упрямо фокусируя взгляд на моем лице, лишь видно, что это дело ему тяжело дается. Он пытается повернуться, опереться не на окно, а на раму. Я ему немного помогаю, и каким-то непонятным образом он хватается за мои руки.

— Люд.

Даже не мигает. Неотрывно смотрит блестящими красными глазами, и я чувствую, как у меня в уголках глаз собираются слезы. Он такой хороший. Хороший и вредный одновременно. И добрый, и милый. Его руки сжимают мои, словно Леша не под чем-то, а в полном здравии. И тут меня осеняет: ведь он под чем-то!

— А-ну дыхни! — а вдруг он просто выпил?

Только что-то очень крепкое и необычное, из последних изобретений алкогольной индустрии. На Лехином лице появляется подобие удивленного выражения, он отрицательно машет головой (по крайней мере, пытается это сделать) и отворачивается. Я перехватываю его подбородок и поворачиваю обратно:

— Леха, я знаю, куда нажать, чтобы твоя челюсть еще пол дня просто висела, как этот галстук поверх рубашки. Понимаешь?

Я надеюсь, что даже в таком состоянии он немного соображает. Да.

Малой слабо кивает, когда я отпускаю челюсть. Так же слабо он выдыхает куда-то в сторону и его дыхание рассеивается прежде, чем до меня доходит. Я начинаю что-то подозревать.

— Ну-ка дыхнул нормально! — легко толкаю в бок, и парень неожиданно быстро отворачивается.

Я схватила его за плечи и развернула обратно (откуда во мне столько силы взялось-то?). Он машет головой из стороны в сторону, не открывая глаз, и невольно меня пугает. Я вспоминаю, что там нужно делать в случае приступов (ну откуда мне знать, что с ним такое), и первое, что приходит в голову, это похлопать его по щекам.

В общем, силы я не рассчитала. Пустой коридор озарили две звонкие пощечины, прежде чем мои руки были перехвачены и серьезный трезвый взгляд возмущенно на меня уставился:

— Ты офигела, что ли?! — и никакого невнятного бормотания.

Глаза у парня были совершенно ясные. Осознание пришло ко мне в считанные секунды. Все-таки обманули. Развели, как последнего лоха. Вот так, на раз-два.

— Это я офигела?!! — эхо моего голоса еще звучало, когда я вскочила с подоконника.

То, что происходило дальше, тяжело описать словами. К Лехе медленно приходило осознание того, что он спалился, а ко мне — того, что меня обманули. Подло. Два человека в один момент. Надеюсь, Рита никоим образом тут не замешана, потому что было бы обидно.

— Люда, я...

— Какой же ты... — у меня не находилось подходящего слова.

— Прости, я просто хотел...

— А еще и Илона, — я неосознанно схватилась за голову, постепенно отходя вглубь коридора.

— Люда, я все объясню.

— Нет. Нет.

Не надо, Леша, ничего объяснять. Я все-равно не пойму.

— Как же... — я не знала, что говорить.

Просто, не находила слов. Как слить воедино такие понятия, как "обидно", "досадно", "злость"? Как понять то, что они делают?

— Люда, стой, я все объясню, — Леха возник передо мной, поправляя свой галстук, я отвернулась.

— Не надо.

— Люда...

— Дай я успокоюсь! — срываюсь на пустые окна, резко дернув руками. — Не подходи!

Последние слова парень воспринял как обратную команду к действиям. Он вновь возникает перед моим лицом и пытается схватить ладони.

— Люда! Пойми меня...

— Нет! — я истерично, как сумасшедшая, верчусь на месте, а потом срываюсь в сторону лестницы. Скажите, разве не эгоистично просить о понимании, после того, как ты обманул человека? Мало того, что обманул, так еще и сильно напугал! Разве так можно делать с людьми?..

— Стой, пожалуйста! — крепкие ладони хватают меня за плечи, останавливая и разворачивая, словно я легкая тряпичная кукла.

Эти же ладони хватают мои руки и с силой сжимают.

— Люд, поставь себя на мое место! Я все это сделал ради тебя! Как ты не понимаешь!

После этих слов у меня не остается выбора, и я перевожу взгляд на него. Он серьезно? Он действительно считает, что полностью прав? И да, в его глазах столько уверенности в себе и в своих словах, что я на миг теряюсь.

— Как ты можешь...

— Люда, я тебя люблю, — сжимает ладони чуть сильнее. — И хочу, чтобы мы были вместе.

Я сглатываю и пытаюсь вникнуть в смысл слов, а Лешка следит за моей реакцией. И по его выражению видно, что ничего хорошего он на моем лице не увидел.

— Не будь эгоисткой! — он говорит это так проникновенно, что во мне поднимается волна негодования. Это я эгоистка?!

Я, которая искала его во время пропажи?.. Я, которая приняла его, как родного брата, когда он неожиданно нагрянул ко мне домой?! Я, которая прибежала сюда на ему на помощь, вопреки тому, что решила не идти на бал?! Я — эгоистка?!!

Третья пощечина неожиданно резко прозвучала в пустом помещении. От осознания сделанного издала непонятный звук и закрыла рот руками. Боже мой, этого не ожидала даже я. Лицо парня окаменело, и его взгляд, который до этого фокусировался на мне, провалился сквозь. Нет, я не могу на него смотреть.

Нервно развернулась и выбежала на лестницу, ни разу не взглянув назад. Наверное, эти странные мытарства наконец-то закончились. Не будет больше попыток что-либо вернуть или создать. Не будет больше назойливых звонков, смс-ок и преследований.

Страшно себе признаваться, но вместе с чувством опустошения и обиды у меня внутри появилось что-то вроде облегчения. Вот, говорит что-то, наконец-то ты это закончила, и теперь можешь свободно дышать. И правда ведь.

Тяжело представить, что чувствует Лешка... Ну и поделом ему. Нетрудно догадаться, что меня сейчас разрывают противоречивые чувства. С одной стороны мне жалко мелкого, ведь его первая любовь осталась без ответа, он был, буквально, отвергнут, он приложил столько усилий, а в итоге остался ни с чем. Но с другой стороны он такой козел (конкретно в этой ситуации), что я сейчас же могу вернуться и оттоптать от злости ему все ноги. Да, прямо сейчас! Но не буду, так как возвращаться — плохая примета (отмазка на все случаи жизни).

Так, быстрее выбраться из этой дурки. Спускаясь на первый этаж, прервала целующуюся пару, и меня от данного зрелища едва не стошнило. Как не к месту, ну, просто ад какой-то. А еще их взгляды, как улитки, прошлись по мне сверху вниз. Какое этим двоим вообще дело, во что я одета? Неужели их занятие было настолько скучным?..

Чур меня! Я отмахнулась от взглядов, как от ненужной нечисти, и пробежалась мимо них в холл на первом этаже. Музыка здесь звучала громче всего, и немудрено, ведь дверь в актовый зал располагалась как раз в конце коридора. Народу было побольше, чем тогда, когда я только пришла. Наверное, торжественная часть закончилась и многие решили, что необязательно продолжать вечер в общем помещении, и поэтому вышли с шампанским в холл университета. Ох, не попадайся мне на глаза, дорогая Илона, иначе я тебе вечер подпорчу.

Взглядов становилось заметно больше, как и моего напускного равнодушия. Я проскальзывала мимо фигур к выходу. Кто-то даже назвал мое имя (видимо, многим еще не дает покоя история со Стер...ааа, не буду о нем думать).

Обогнув очередную габаритную, но миловидную барышню, я внезапно уперлась (точнее припечаталась, как падающий хлеб маслом к полу) в какое-то тело.

— Смотри, куда прешь, ко... — надменный голос неожиданно затих, и показалось, что вместе с ним затихли все звуки вокруг.

Де. Жа. Вю.

Не поднимай взгляд. Не поднимай взгляд. Просто иди мимо, как будто ничего не случилось. Иди. Мимо.

Нет.

Мне показалось, все ждали момента, когда я на него посмотрю. Но никто даже не подозревает, насколько ситуация эпична, в особенности эта ее цикличность. И вот...

Раневский смотрел чуть насмешливо, все еще удивленно приподнимая брови. Его взгляд зацепился на моих волосах, собранных в тугой хвост, но он даже не удосужился посмотреть, во что я одета. Единственный человек за сегодняшний вечер, кому действительно плевать. Как-то внезапно он посмотрел мне прямо в глаза и проговорил совсем без спеси:

— Осторожней.

По ощущениям казалось, что мне прострелили легкие. Паника творила что-то странное с воздухом в моей груди — он существовал и не существовал одновременно. А взгляд у парня был такой, словно он в дыры в моих легких продел крюки и безбожно тянул к себе, затаскивал в сумасшедшую бурю. Это катастрофа, как я на него реагирую.

Дергаюсь от своей мысли, отвожу взгляд и делаю шаг вправо. Раневский повторяет. Останавливаюсь в нерешительности.

— Ну что же ты опять, — на его лице расплывается улыбка, когда я сконфужено смотрю на него — что за игры? -А-я-яй.

Он качает головой, словно родитель нерадивому ребенку. Ой, мне это не нравится.

Я шагаю влево, и Стервятник почти синхронно делает то же самое. Ты издеваешься? Серьезно?

Когда я уже настроилась ляпнуть кое-что в ответ, кто-то подхватывает меня за руку и наконец-таки проносит мимо Раневского. Сказать, что тот был удивлен — ничего не сказать. Что уж говорить обо мне.

— Нам нужно серьезно поговорить, — звучит над моим ухом.

Ну конечно, как будто мы с тобой не этим занимались пять минут назад, да, Леша?.. Ну серьезно, о чем еще можно говорить, если все уже сказано?.. Я семеню за широкими шагами, и когда мы выходим на крыльцо, я таки замечаю на щеке мелкого легкое покраснение. Заслужил, гаденыш.

— Мне кажется, ты меня неправильно поняла, — говорит он.

Я ничего не говорю, а лишь вырываю руку из крепкой хватки и взглядом прожигаю его лоб. Да ладно, что же это я могла неправильно понять?

— Просто сама подумай: мы могли бы быть вместе, а ты так со мной поступаешь.

— Малой, ты что, и вправду думаешь, что я во всем виновата? — не выдерживаю, и мой голос звучит так возмущенно, что Леха кривится.

— У вас здесь все нормально? — неожиданно раздается за нашими спинами.

Когда я поворачиваюсь, то наконец-то замечаю, что Раневский следовал за нами почти что по пятам. Он стоит, засунув руки в карман своих черных брюк. Белый пиджак с контурированным черной лентой воротником расстегнут, на руках блестят часы, и выглядит все это дело очень по-мажорски. Что ему надо?

— У тебя проблемы? — сразу набычивается малой.

Да, он сейчас на взводе, не стоит с ним шутить.

— Уходи, — я киваю Раневскому на дверь.

Надеюсь, он не настолько тупой, что бы меня ослушаться в этой ситуации. Или все-таки да?..

— А чего ты такой смелый? — он игнорирует мою реплику и делает шаг вперед.

Все, беды не миновать. Сегодня у кого-то голова слетит с плеч.

— Ты чего лезешь не в свое дело? — Леха тоже шагает вперед и между парнями остается не больше двух метров.

— Откуда ты знаешь, мое это дело или нет? — наклоняет голову Федор и издевательски смотрит сквозь прищур.

— Да кто ты вообще такой?! — мелкий не выдерживает и срывается почти на крик.

— Федор Раневский, — его голова возвращается в нормально положение.

Одна. Две. Три секунды. Проходит всего секунд десять тишины, после которой раздается глухой удар, и я ошарашенно охаю. Тело Стервятника падает на землю и Леха довольно говорит:

— Так значит, ты тот самый Раневский, — парень встряхнул ладонь. — Вот и встретились.

Я растерялась в этот момент, лишь хлопала глазами и смотрела на обездвиженное тело, раскрыв рот.

— Пойдем, — Лехина лапа, которая секунду назад вырубила Раневского, подхватила меня за талию и потащила прочь. Мы в быстром темпе сбежали со ступенек.

Вначале, мне тяжело представлялось, что именно происходит в данное время, но потом осознание резко накрыло. Я оглянулась назад — Федор тяжело поднимался с порога, опираясь на ладони и колени.

— Стой! — останавливаюсь, но парень тащит меня дальше, и я пытаюсь вырваться.

Хватает за руку выше локтя, что-то твердит, о том, что нам нужно поговорить, но я уже не слушаю, опять оборачиваюсь и вырываю руку.

— Куда?.. — малой удивлен и растерян, также как и я минуту назад.

Пытаться что-то объяснять бесполезно. Я и сама не совсем понимаю, что твориться. Как-то неопределенно кривлюсь, отмахиваюсь руками, а затем поворачиваюсь и иду к лестнице, ускоряя шаг.

— Люда! — он еще попытался меня остановить, но я сама себя не могу остановить, что уж говорить о нем.

Малой пропадает где-то за гранью моего восприятия, размывается, словно капля гуаши в воде. Впереди с десяток ступенек. Раневский уже поднялся на ноги и теперь тяжело опирается на открытую дверь. Смотрит куда-то внутрь университетского здания, зло и, вместе с тем, довольно ухмыляется.

Когда я поднялась на последнюю ступень, то поняла, что не знаю, зачем вернулась, и уж тем более не имею понятия, что говорить. Спрашивать, в норме ли он?

— Я в порядке, — говорит немного глухо, словно его язык набух и не дает ему нормально произносить слова.

В ответ лишь киваю и смотрю на запыленный сбоку пиджак. Зря он все-таки выбрал белый цвет. Невольно, рука тянется вперед, чтобы отряхнуть, но я вовремя спохватываюсь и просто тыкаю пальцем в то место. Вялый взгляд Стервятника следит за моей рукой, и он наконец-то обращает внимание на большое темное пятно. Все-таки, порог универа — не самое чистое место на земле, чтобы на него ложиться.