Он прервался, сгорбившись и сжимая в руках Багрянец.
— Нет, Янг Сяо Лун. Я не сделал ничего. Хуже — я был причиной всему этому.
Резко развернувшись, Адам пошёл прочь, сухо бросив через плечо.
— Этот разговор закончен, Янг.
Та проводила взглядом его удаляющийся силуэт, тихо вздохнула и печально покачала головой.
Примечание к части
Отбечено, вроде как. Комментарий от автора. Некоторым из вас может не понравится излишняя любовь Адама к нытью. Вы можете сказать: Комиссар, ты упоролся, Адам лидер революционной организации, террорист, совершивший несколько убийств. Почему он ноет как институтка? Ну, на это у меня есть несколько аргументов. Во первых: канонный Адам тоже этим страдал, сначала бегая за Блейк с криками "Я тебе отомщу, любовь моя", затем закатив истерику, после которой проняло даже братцев Альбино. Так что некоторая любовь к пафосным завываниям на луну у него в характере есть. Во вторых: Я рассматриваю Адама как эгоиста. Не только в смысле "плевать на других" — на мой взгляд, Адам привык, что мир вращается вокруг него. У него было всё — любимая девушка, уважение, почёт и успех. Частью его психопатичной реакции на Блейк в каноне могло быть то, что она посмела предать его любимого, пошатнув устоявшуюся картину мира. Тут же эта картина разлетелась к чертям после Синдер. Она отобрала у него всё, кроме Блейк и в данный момент он зациклен именно на этом — отомстить Синдер, защитить Блейк. Вопрос "Что станешь делать потом" вызовет у него ступор в 10 случаях из 10. После такого удара по эго он ещё не оправился, вот и истерит, цепляясь за старый миропорядок, который внезапно перестал работать. Тем не менее, это ни в коем случае не станет темой всего фика. Со временем, Адам, с помощью своих новых соратников вытащит голову из задницы и начнёт превозмогать. Просто потерпите пару-тройку глав.
>
Глава 13. Mirror Mirror
Ветер, пахнущий морем, водорослями и, совсем немного, огненным прахом, слегка щиплющим ноздри и отдающим пламенем костра, памятью о нагретых углях и о ещё тёплом пепле, носился над людьми, поднимая пыль и швыряя пену бушующих внизу волн. Бурлила толпа людей, в которой изредка проглядывались фавны, точно так же спешащие по своим делам, как и все остальные.
Таксон внимательно осмотрел два чемодана — один новый, с ещё не оторванным ценником, болтающимся на ветру, другой — старый и потёртый, с почти выцветшим рисунком. Все книги и другие ценные пожитки уже были уложены в широкие трюмы корабля. Стены дома, в котором он провёл многие годы своей жизни, дома, хранившего память о бесчисленных собраниях ещё мирного Белого Клыка, о контрабандных товарах, о раненных после операций братьях, о клиентах, пришедших в поисках очередной книги или свежего выпуска комиксов, были пусты. На них оставались лишь только силуэты различных предметов, прикрывавших давно выцветшие от лучей солнца обои.
Вздохнув, Таксон оглядел город, бывший его родиной и задумчиво ущипнул себя за бакенбарду.
— Ну вот, кажется, и всё.
Он изменил дату отъезда, скрыв её до самого последнего момента, даже от Адама и Блейк — единственных, кому он мог доверять в городе. Вполне разумное решение, учитывая весь недавний переполох. Люди и Белый Клык, предательство и заговоры... Таксон крякнул, покачав головой. Стар он для всего этого.
Его взгляд остановился на паре, стоящей перед ним. Адам был слегка напряжен, бросая быстрые, внимательные взгляды по сторонам — привычка того, кто ожидает нападения в любой момент. Его голову прикрывал подаренный Таксоном шарф, скрывая рога, выделяющиеся чёрным цветом на фоне красных волос. Блейк, сжав руки в замок, стояла чуть впереди, задумчиво улыбаясь. Сигнал корабля, длинный, тянущийся и пробирающий до костей, разнёсся по докам.
Адам шагнул вперёд, вставая рядом с Блейк и чуть прикрывая её плечом.
— Я... — Адам замер, подбирая нужные слова, — ты спас мне шкуру, Таксон. Не один раз. Когда принял полумёртвого и выходил, скрывая от всех, когда дал что-то, за что мне можно будет сражаться. За мной долг.
Таксон прищурился, отворачиваясь от несомой ветром пыли и хмыкнул.
— Ну вот не надо благородства. Я сделал это не просто так, Адам. Мне не нравится то, что происходит с Белым Клыком. Его надо остановить, пока нам всем не пришлось разгребать проблемы.
Блейк тихо хмыкнула, наблюдая за лицом Таксона.
— Зачем ты пытаешься казаться циничнее, чем ты есть?
Нахмурившись, Таксон сделал шаг вперёд, указывая на неё пальцем.
— Потише, милочка. Я могу и назвать вслух твою последнюю покупку.
Фыркнув, Блейк сделала шаг назад, прикрываясь Адамом.
— Ты этого не сделаешь! Это... Это вполне нормальная покупка!
— Конечно, — Таксон закатил глаза, скрестив руки на груди, — конечно. Высокодетализованная романтическая драма. Тут спорить не буду. Вполне... Взрослый выбор.
Хмыкнув, Адам опустил взгляд на Блейк.
— Я и не знал, что для слова «эротика» существует такой длинный синоним.
Покраснев, Блейк возмущённо подобралась, зашипев, и пихнула Адама в плечо.
— Это не эротика! Это роман! Ты просто не понимае-Е!!!
Рассмеявшись, Адам подхватил Блейк на руки, закрутив в воздухе. Блейк негромко вскрикнула, вцепившись ему в руку и взмахнув ногами. Описав полный круг, Адам остановился, мягко поставив Блейк на землю, всё ещё держа её за плечи и прижимая к груди. Блейк подняла голову, изогнувшись, и недовольно посмотрела ему в лицо. В золотистых, словно солнце на восходе, глазах плескались крохотные лучики смеха. Адам мягко провёл большим пальцем по щеке Блейк. Она довольно прикрыла глаза, откидываясь назад и слегка улыбаясь.
Таксон намекающе прокашлялся:
— Закончили, голубки?
Блейк смущённо опустила глаза. Адам опустил её, делая шаг в сторону. Таксон приподнял бровь — челюсти Адама были плотно сжаты. Адам виновато посмотрел на Блейк и помотал головой, словно бы пытаясь что-то отогнать.
Пожав плечами, Таксон посмотрел в сторону корабля, опустившего трап. По узкому мосту, тянущемуся над водой, медленно шли люди и фавны, многие из которых были в цветастых нарядах жителей Вакуо.
— Ладно. Адам, Блейк, спасибо, что проводили и собраться помогли. Пора уже отчаливать, — Таксон вздохнул, бросая взгляд в сторону его старого магазина, — даже не верится, что приходится уезжать. Ну да ладно, по крайней мере, уйду целым и здоровым.
Адам молча кивнул, соглашаясь. В этот раз парочка цепных собак Синдер отлёживались за пределами города. И даже если они посмеют в него сунуться — что же, пусть он и не любил охотников, их компетентность он недооценивать не собирался. Эмеральд и Меркьюри будет ждать тёплый приём.
Таксон покачал головой.
—Давайте, ребятки. Ненавижу долгие прощания. Да, в случае чего, буду на связи. Не думаю, что чем-то смогу помочь, правда, но если возможность будет — пишите и звоните. И да. Адам, — он остановился, посмотрев ему в глаза. — Помнишь, о чём мы говорили?
Адам задумчиво коснулся алого шарфа на голове и медленно кивнул.
— Вот и хорошо.
Таксон протянул ему руку, крепко сжав.
— Удачи, Адам. Она тебе понадобится.
Развернувшись к Блейк, Таксон фыркнул, замерев от неожиданности. Блейк коротко обняла его, ткнув лбом в плечо, и так же быстро сделала шаг назад.
— Спасибо, Таксон. За всё.
Фыркнув, Таксон ухватил два чемодана и заворчал, скрывая смущение.
— Я же сказал, что и для себя это тоже делаю. Ты вообще меня слушала, девочка?
Блейк приподняла бровь. Таксон нахмурился и, бросив на них последний взгляд, отвернулся, ступая на трап корабля.
— Вот и всё, — тихо произнёс Адам, шагнув ближе к бордюру, отделяющему тротуар от волн, плещущихся внизу. Блейк последовала за ним, облокачиваясь на металлические поручни.
— Это не всё, Адам. Это только начало.
— Начало ли? — он задумчиво вздохнул, слушая крики чаек. Таксон мелькнул на палубе корабля, поднял руку в последнем прощании и исчез, скрытый за пёстрой толпой, — вы с Таксоном хотите, чтобы я сделал что-то, исправил, сделал Белый Клык лучше, остановил его.
Он опустил взгляд на волны.
— Но я не знаю, что делать, Блейк. Я честно не знаю. Всё это время я думал, что делаю неправильные вещи ради правильных целей. Что все разрушения и смерти имеют смысл, имеют цену, что когда-нибудь они окупятся ради лучшего мира. А теперь всё это ничего не стоит. Они пошли прахом. Синдер использует фавнов, как марионеток, ради своих собственных целей. Она пожнёт плоды их успеха, оставив их погибать под клинками охотников или пулями дроидов Атласа, а вся людская ненависть за её план обрушится на нас. И самое смешное — Белый Клык тоже выиграет с этого. Чем больше ненависти прольётся на головы фавнов, тем больше будет рекрутов и добровольцев. Наш мир, от королевств до деревень, разделится на две части — мы и они, люди и фавны. И даже если фавны победят, умывшись кровью, не они пожнут плоды победы. Это снова сделает Синдер.
— Она не сделает этого, если мы её остановим, — возразила Блейк.
— Может быть. Но ты ведь хочешь не только этого? Ты ведь хочешь и остановить Белый Клык? Сделать мир лучше для всех, фавнов и людей?
— Да, — согласилась Блейк, — и я тоже не знаю, как это сделать.
Некоторое время они молчали, наблюдая за морем.
— Я думал над тем, почему у нас перестало получаться, — тихо заметил Адам, — почему, если раньше каждый рейд на Шни, каждая уничтоженная лавка или разрушенная шахта влияла на жизнь фавнов. Каждая наша акция заставляла их задуматься, заставляла их испугаться. И почему этого нет теперь.
Блейк придвинулась ближе к нему, склонив голову на бок и молча слушая. Адам провёл перчаткой по ограждению, смахивая морскую соль.
— Это было нашим сражением, нашей битвой за умы фавнов, и за наше будущее. Но каждая битва выигрывается не только на поле боя. Нет, Блейк. Победа достигается не только винтовкой или мечом, не только личной отвагой или хитрым манёвром. Каждая война, это противостояние концептов. Идей. Стратегий и тактик. Технологии Мантла и охотники Вейла. Вольные наёмники Вакуо, команды Вейла или специалисты Атласа.
Адам прервался. Его голос, сначала тихий и задумчивый, набирал чёткость и уверенность.
— Когда Гира решил бороться за права фавнов словом — сначала его слушали. Сначала его поддерживали. Но затем Шни и правительства адаптировались. Затем они использовали своих адвокатов, прикормленных репортёров и победили Гиру на их же поле. Затем пришла Сиенна и мы снова вырвались вперёд — до того момента как нас снова нагнали, превратив нашу борьбу в выходки опасных террористов, наши идеи — в бредни и ложь. Я верил, что стоит надавить на людей ещё немного, стоит разрушить ещё немного, ещё немного сжечь или уничтожить, и они отступят. Но я ошибался.
Адам развернулся лицом к людской толпе, наблюдая за водоворотом цветов, голосов и лиц.
— Каждое разумное существо стремится к свободе. Это справедливо для нас, для фавнов. Но и для людей тоже! Можешь считать их равными, можешь ненавидеть — разницы нет, всё равно невозможно отказать им в разуме. Мы заставляли их бояться. Но в один день они устанут от страха, Блейк. Захотят освободиться от его оков. И тогда, они обратятся против тех, кто внушал им этот страх.
Поправив бандану, Адам задумчиво помассировал виски. Блейк пристально следила за ним полным любопытства взглядом.
— Мы пытались действовать старыми методами, лишь эскалируя ситуацию. Ошибочное решение. Они адаптировались, а мы остались позади, скованные устаревшими, неработающими больше доктринами. Адаптация и развитие — вот суть любого конфликта. Пусть враг готовится к войне в настоящем, но если ты готова к войне будущего — победа в твоих руках. Измени поле боя к своей выгоде ещё до того, как он на него выйдет. Лучшая победа это та, где враг проиграет ещё до начала боя. И мы проиграли. В чем смысл взрывать груз праха, если Шни лишь задерут цены, если они используют его уничтожение в свою пользу, ложью репортёров и газет, головизоров и интернета? Мы заставили их сделать шаг назад, обратившись к войне и насилию, но мы остановились, не стали двигаться дальше, не развили собственный успех! Вот то, в чём ошибался Гира, в чём ошибается Хан. Мы не адаптировались, мы не изменили тактику, мы сражались с ними войной прошлого, позволив им контролировать будущее! И используя старые тактики, мы лишь действовали им на пользу. Здесь наша ошибка. Здесь, наша победа обернулась поражением.
Они стояли лицом к лицу, Адам, сверкая глазами, возбуждённо жестикулировал, словно бы отделяя каждую фразу резким, чётким взмахом руки. Он словно бы вновь стоял на главной площади Менаджери, призывая фавнов бороться за свои права. Как в те, счастливые годы, когда они вместе были готовы изменить мир.
Блейк тихо улыбалась, глядя на его лицо, на взгляд зелёных глаз, смотрящих и на неё, и мимо, словно в будущее, на напряжение его позы, словно надвигающегося шторма, словно готовой вот-вот разразиться бури. Шторм повсюду, а вокруг неё — око урагана, где ветер, сметающий всё на своём пути, тих и нежен, где с неба светят лучи солнца, где безопасно и спокойно, и так будет всегда и только для неё.
Она шагнула ближе.
— Ты же сам сказал, Адам. Возьмём будущее в свои руки. Пусть мир готовится действовать по старому — мы придумаем, мы найдём новый способ! Изменим его, сделаем лучше для всех! Ты со мной, моя команда, и даже команда CFVY. Да, мы молоды, да неопытны, но в этом и наше преимущество! Мы смотрим на мир без груза предрассудков, мы свободны от въевшихся в рассудок методов и привычек. За нами будущее, Адам! Значит мы найдём путь всё исправить. Значит, ничего ещё не кончено! Вместе, ты и я!
Адам отвернулся от неё, пряча взгляд.
— Адам?
— Блейк...
Он склонил голову, опустив плечи.
— Я... Я ведь тебя подвёл, Блейк. Я столько бед причинил тебе, столько проблем... И самое страшное — я ведь не думал об этом до последнего. Я просто воспринимал как данность то, что я дорог тебе. То, что ты сражаешься со мной рядом. То, что ты меня поддерживаешь, и чего это тебе стоило. Я боюсь, Блейк. Вдруг я снова тебя оставлю? Вдруг снова причиню боль? Я не хочу делать этого...
— Адам, — Блейк мягко улыбнулась ему, — мой бедный Адам. Ты ведь знаешь меня. Знаешь, что я постоянно во всём сомневаюсь, боюсь — вдруг что-то пойдет не так? Помнишь, как я волновалась перед нашей первой миссией? Помнишь, каждый раз, когда тебя ранили, когда ты возвращался весь пропахший дымом, в издырявленной от ботов Шни одежде? Я никогда не была такой храброй, как ты...
Блейк замолкла, почти касаясь Адама плечом. Люди шли мимо них, спеша по своим делам, шумя бессмысленно и пусто, словно бы ветер в ветвях деревьев.
