200 девушек моего соседа

Севастиан наклонился к девушке и застыл.

Неужели так бывает?

Она манила к себе так же, как и светило, наполненное тревогой.

Она влекла к себе, как буйство красок раннего рассвета.

Она чаровала, словно древнегреческая богиня.

Она вобрала в себе все легенды и мифы Аргоса, наполняясь солнечной теплотой и энергией.

Ее ресницы забавно подрагивали. Ее сонное дыхание заставляло его сердце биться чаще. Ее уста молили о поцелуе, который Севастиан просто не мог не подарить им.

Он аккуратно прижал ее к себе, вдыхая невероятный аромат карамели. Так, кажется, пахли ее волосы. Или же такими на вкус были его губы?

Севастиан медленно, словно она была дорогой ценностью, провел указательным пальцем по ее щеке, отчего девушка еще крепче вжалась в его грудь. Он аккуратно, чтобы не спугнуть ее наклонился к ее губам. А потом так же медленно, словно растягивая удовольствие, он легонько коснулся губами ее виска и вдохнул аромат ее волос. Несомненно, они пахли карамелью и еще чем-то слабо похожим на море.

Рука снова затекла, но он не решался поменять свое положение. Ей было хорошо, она, наконец, расслабилась, а дыхание ее выровнялось. Кошмарные сны отступили, даря ей возможность чуть улыбнуться, а Севастиану облегченно вздохнуть.

Что ее так напугало? Что заставило выбежать во двор в и так пронзительно закричать. Она боялась. Ледяной страх сковывал каждое ее движение. Но кого, или чего? В саду кто-то был. Он явно это чувствовал перед тем, как она измученная и уставшая рухнула в его объятия без чувств.

Он пристально всмотрелся в ее лицо, пытаясь разгадать причину ее страха. Картинка все никак не складывалась воедино, рассыпаясь обратно на множество кусочков, как только он пытался собрать ее. Где-то в глубине души он был уверен в том, что это ни усталость и ни нервы, как твердила Алиса. Это что-то другое. То, что заставляло ее сердце сжиматься от страха. Ужас, застывший в ее глазах, он отгадал даже в темноте ночного сада.

Безумно захотелось пойти в дом напротив и все там осмотреть. Но он не мог оставить ее одну. А вдруг она проснется, а его не будет рядом? Вдруг ей чего-то захочется? А если кошмары снова ворвутся в ее спокойный сон? Нет. Он должен быть рядом. Он не уйдет. Она не заслужила этого.

Лунный свет мешал сосредоточиться и неприятно бил в глаза. Но оставить ее даже на минуту для того, чтобы зашторить окно он не мог. Он не мог позволить себе этого, любуясь нею и заботливо укачивая, словно ребенка.

Безумно хотелось спать, но и этого он не мог позволить себе. Что значит несколько часов сна по сравнению с тем, что эти несколько часов он сможет любоваться нею, чувствовать ее тепло, гладить ее волосы и просто оберегать ее сон? Правильно, эти несколько часов сна ничего не значат. Ничего....по сравнению с ней.

Севастиан положил голову на спинку дивана и еще долго всматривался в причудливые тени под потолком. Кто она, та, которая завладела его сердцем всего за несколько дней? Кто она, та, которая так похожа и не похожа одновременно на его мать? Кто? Соседка? Дочь человека, который ему помог когда-то? Враг его отца, или просто та, которая сошла со страниц мифов древней Эллады для того, чтобы воплотить его мечту? Кто она? Та, которая спряталась в его объятиях от своих страхов и кошмаров?

Тени под потолком молчали, не желая отвечать на его вопросы. Их странный танец в лунном сиянии еще долго будоражил душу Севастиана, выворачивая ее наизнанку.

Ночь.

Ночь странная.

Ночь грустная, печальная.

Ночь трогательная, нежная и наполнена ею.

Сердце растерянно сжалось, и он улыбнулся. Как оказывается мало нужно человеку для счастья. Всего одна ночь для того, чтобы забыться в аромате жасмина за окном и почувствовать ее дыхание у себя на шее.

Бывает ли так? Бывают ли такие глаза?

Глаза, в которые хочется смотреть и смотреть? Глаза, которые хочется осыпать поцелуями и разгадывать их тайну.

Бывает ли так, когда хочется заставить замолчать весь мир? Когда время останавливается и тишина перерастает во что-то большее. Когда ее тонкие и даже во сне холодные пальцы покоятся на твоей груди, а ты, повинуясь странным инстинктам, только крепче сжимаешь их для того чтобы согреть.

Бывает ли так? А если бывает, то, что это?

Наваждение? Призрак из прошлого? Сумасшествие? Что?

Извечные вопросы не находили ответов у теней под потолком. Молчала луна-всезнайка. Молчала ночь, которая притаилась в углу на подоконнике. Молчал ветер, порывисто задевающий шторы, но и ответов уже не требовалось.

Теперь не требовалось.

Эта ночь расставила все по своим местам. Молчаливая бессонница сама нашла ответы на его вопросы. Простые, односложные и такие верные.

Севастиан улыбнулся теням, которые продолжали отплясывать свой странный лунный танец, и прикрыл глаза. Только на секундочку, ведь он не имел права уснуть, когда она так близко.

Ночь тянулась, словно липкий мед, обволакивая его шлейфом аромата жасмина вперемешку с карамелью. Луна уже давно отдалялась все дальше и дальше, забирая с собою полночь, притаившуюся на подоконнике. Ночной "мед" медленно возвращался к своим истоками, уступая место утренней заре.

Севастиан улыбнулся неведомо чему и провалился в густую сонную бездну. Его рука бережно обняла Алису за плечи и властно прижала к себе. Ночь убегала сквозь открытое окно, бросая последний взгляд на уставшего мужчину, который крепко прижимал к себе свое счастье, укутанное в клетчатый плед.

* * *

Веселая птичья трель заставила Алису улыбнуться во сне. Казалось, что она находится на волшебной опушке из детских сказок. Нежная мелодия, которую старательно выводили птицы, так нравилась девушке, что она не решилась открыть глаза. Ей хотелось продлить свой сказочный сон. Сон, в котором впервые за последнее время не приходило что-то страшное и всепоглощающее. Страх...ей было страшно прошлой ночью. Она куда-то бежала, кричала.

Алиса недовольно перевернулась на бок, прогоняя неприятные воспоминания. Неужели ей это все приснилось? Или же к ней действительно приходил отец? Но как? Ведь он мертв...Алиса сжала край покрывала. Нет, определенно. Это было не ее покрывало. Совсем другое на ощупь, с другим запахом.

Сердце невольно сжалось, подозревая что-то неладное. Нужно было открыть глаза для того, чтобы убедиться в том, что все хорошо и ночные привидения остались в ее снах. Но страх вновь вернулся к ней и обнял ее за плечи. Теперь было страшно даже пошевелиться. А вдруг отец ей не приснился и действительно забрал ее с собою? Нет....

Алиса вытянула руку из-под пледа и провела ладошкой по своей постели. Чужая постель....Она глубоко вдохнула, пытаясь выровнять дыхание. Тонкий еле уловимый аромат кофе забирался под ее плед, прогоняя ненавистный страх. Нет, не может опасность пахнуть кофе. По определению. Алиса облегченно вздохнула и открыла глаза.

Яркий утренний свет заливал комнату. Чужую комнату.

Неясное неприятное чувство шевельнулось где-то глубоко внутри ее. Закрыв глаза и снова открыв их, она убедилась в том, что солнце действительно поселилось в каждом уголке этой комнаты, которая все-таки была чужой.

Алиса аккуратно села на диване, понимая, что спала в одной ночной рубашке, чуть прикрывшись пледом. Пунцовая краска стыда залила ее лицо, и она натянула плед на плечи, босяком ступая по холодному паркету. Первое, что бросилось в ее глаза — это широкий мольберт и палитра рядом с ним. Медленно и тихо, словно кошка, она подошла к нему и застыла на месте.

С мольберта на нее смотрела черноволосая девушка. И что-то до боли знакомое было в этом выведенном простым карандашом наброске. Что-то, что заставило ее сердце вновь сжаться и растерянно всматриваться в собственные глаза. Кто? Кто ее нарисовал?

Она провела тонкими пальцами по холсту. Бережно, словно это было бесценное полотно из залов Лувра. Нежно, словно это было лицо любимого человека. Алиса оглянулась. Подобных холстов в рамах и без них в комнате было много. Они стояли везде, на полках, на полу, под окнами, и все развернуты лицом к стене.

Тут были и очаровательные пейзажи и портреты. Алиса растерянно рассматривала несколько картин. Кажется, портретов тут было больше всех. Незнакомые лица смотрели на нее с опаской, надменными улыбками, с наигранной строгостью и с озорным кокетством. Все эти картины были небрежно брошены в углу, словно могли уже никогда не понадобиться автору.

Алиса застыла посреди комнаты, ловя аромат кофе, который долетал к ней, через открытую дверь.

глава 27

Морские волны лениво обнимали кромку еще безлюдного пляжа. Алиса осторожно сбросила с себя белые босоножки на низком каблуке, подбежала к воде и замерла на месте, не заботясь о том, что у нее вымокнут ноги. Несмотря на начало лета, вода была прохладной, что заставило Алису недовольно поморщиться, но упрямо продолжить свой путь вперед.

Еще несколько часов назад, она и не подозревала о том, что ее мечта именно такая: безбрежное пространство воды, переливающееся синим и зелеными оттенками, от угрожающе темного до нежно бирюзового, с пушистыми пенистыми волнами, с белоснежным песком, камнями и невероятным ароматом свежести.

Алиса присела на корточки и опустила пальцы в воду. Она была холодной, но все равно казалась девушке нежной и ласковой.

Что такое море? Это невероятное количество тонн соленой воды, впадающей в океан? Или это то, что омывает сушу? Или же это бескрайние просторы неба, утонувшие в пенистой морской глади?

Или это что-то сказочное, нежное, мелодичное, заставляющее поверить в магию?

В магию особую, без слов-заклинаний, без колдовских книг и без тайных оберегов наполненных силой. В магию странную, ранее ей неведомую и ясно ощутимую на кончиках пальцев. В магию бессмысленную, тайную, наполненную ароматом жасмина, моря и вкусом карамели. В магию, которая начиналась в моменты, когда они пристально всматривались в глаза друг друга. В магию, которая не нуждалась в словах, ибо в глазах они читали гораздо больше.

Волны спокойно и размеренно били Алису по ногам, пока она брела вдоль кромки пляжа. Море было прекрасным, чарующим, словно на самых ярких картинках в проспектах и буклетах о Греции, которые она с завидным упорством собирала уже много лет.

Чарующее, манящее, опасное и такое ласковое одновременно. Его волны, словно волны жизни. Ее странной и непонятной жизни. Такие же неожиданные, холодные и так же больно бьют. В них так же опасно купаться даже тогда, когда ничего не предвещает беды. Даже тогда, когда все тихо и спокойно, есть вероятность не выбраться из пучины морской. И если бы это была не ее жизнь, она бы еще не поверила в это. Но она утонула. Уже давно утонула. Нет. Не в море, а в чем-то или в ком-то другом. В его глазах, в его нелепых словах и в нежных руках. В объятиях того, кто сейчас стоял в нескольких шагах от нее, скрестив руки на груди. Того, чей взгляд она чувствовала где-то между своих лопаток.

Алиса подняла мокрый подол длинной белой юбки и улыбнулась, всматриваясь вдаль. Откровенно говоря, она просто боялась обернуться и встретиться глазами Севастиана. Несколько часов пути к морю прошли в полной тишине, не считая нескольких нелепых фраз, которые, кажется, уже стали привычными в их диалогах. Каждый думал о своем. О своем, которое непременно заставляло их поднимать глаза друг на друга, а потом, смущаясь опускать их. Севастиан медленно вел машину мимо оливковых рощ и виноградников по извилистой дороге, ведущей из Аргоса. Нелепость продолжала сопровождать их до тех пор, пока они не выехали к морю.

Машина осталась где-то далеко, наверху обрыва, под которым и начиналась мечта Алисы. Море надменно поглядывало вверх, изучая своих гостей, которые осмелились спуститься к нему. Лениво бросая волны из стороны в сторону, оно, видимо, не учуяв в них никакой опасности, мирно отступило, позволяя Алисе зайти на его территорию по колено.

Сначала пенистые волны с опаской обволакивали ее тело и край ее легкой юбки, но потом, словно узнав каким-то невероятным образом о том, как Алиса мечтала увидеть его, море смилостивилось и обняло ее уже намного теплее и нежнее.

Алиса снова улыбнулась, ловя себя на мысли о том, что очень странно стоять по колено в воде, чувствовать спиной пристальный взгляд Севастиана и размышлять о море, как о живом существе. Не о том ей сейчас думать нужно. Не о морских омутах, которые с помощью все той же магии отражались в глазах Севастиана. Не о своей мечте. Не о нем...

— У меня скоро выставка. — Зачем-то прервал тишину Севастиан и Алиса обернулась.

— Правда? — Она улыбнулась, — Мне все еще не верится, что ты не...

— Не маньяк работорговец? — Закончил Севастиан.

— Да.. — Алиса смущенно улыбнулась, — то есть, нет...я не это имела в виду...я...

— Извини, что я разочаровал тебя, но я действительно никого не продаю в рабство. — Севастиан полуулыбнулся и протянул Алисе руку.

Девушка чуть помедлила, а потом улыбнулась в ответ и вложила свою маленькую ладошку в его руку, забывая о длинном подоле юкки, который тут же опустился в воду и насквозь промок.

— А как же....?

— Что именно? — Севастиан помог Алисе выйти из воды и усадил ее на заранее раскинутое покрывало.

— Те...двести девушек? Кто они?

— Что? — Севастиан звонко рассмеялся, легким движением поправил кудрявую прядь волос, сползающую на лицо, и опустился рядом с Алисой. — Сколько девушек?

— Ну-у-у-у , двести, — Алиса растерянно посмотрела на собеседника и вновь опустила глаза, — Так говорила Пенелопа, — Добавила она и пожала плечами.

— И сосчитала ведь... — Севастиан одобрительно кивнул, — И не ошиблась в расчетах. Хорошая у тебя тетушка.

— Прости...я не должна была.

— Нет, почему же, всегда интересно, что о тебе говорят другие. — Севастиан взял камушек и бросил его в воду. Маленький, очищенный морской водою камень проворно запрыгал по волнистой глади и утонул за несколько метров от берега.

— Меня это не должно заботить... — Алиса поняла нелепость своих предъявлений и смутилась еще больше, — Ты волен делать, что угодно и с кем угодно...и...

— И разве ты не хочешь знать, как было все на самом деле?

— Нет. — Резко замотала головой Алиса, — Нет, мне это ни к чему. Это твое дело.

— Да-а-а-а, — Грустно протянул мужчина, — Будь я работорговцем, ты заинтересовалась бы мною больше.

— Нет, что ты... — Алиса вновь растеряно мотнула головой, понимая, что поставила человека в неловкое положение своими расспросами.

— Итак, все эти....— Он обернулся к девушке, — сколько ты говоришь, двести? Все эти двести девушек, попадали в мой дом и уже никогда не возвращались. Я... — Севастиан заговорщицки шептал.

— Хватит!

— Нет. — Он улыбнулся, — Я их продавал в рабство. А еще я принадлежу к секте, которой нужно все время приносить в жертву молодых девушек. А еще...еще я ...

— Ну, хватит же! мне и так стыдно! — Рассмеялась Алиса.

— А еще я похищал их и требовал выкуп... — Севастиан был доволен собою.

— Подобные предположения тоже имели место.