Остановилась машина около огромной двери, ведущей на еще больший склад. Склад был завален стеллажами с мешками, горы мешков лежали на входе, и ещё больше — вдоль стен. Похоже на то, что хранилище было много лет заброшено и недавно его только вскрыли. Несло спертым воздухом и затхлостью.
Машина остановилась, мы попрыгали вниз и прораб, вылезая, одобрительно хмыкнул:
— Видал, Михалыч? Молодежь, да? Энергия прёт.
— Угу, — пробормотал недовольный Михалыч и начал открывать борта. Наверное, ему не улыбалось дежурить с малолетками. Прости, чувак, работа такая.
— Вот, — сказал начальник и ткнул пальцем в кучу белых мешков у двери, — Примерно такого размера загружаете и норма готова.
Мы обступили молча кучу и я присмотрелся. Мешки не были чисто белыми, отдавало изнутри желтизной и зеленый цвет присутствовал. Михалыч перехватил мой взгляд и, довольно хмыкнув, залез в кабину.
Начальник нахмурился и забрал у меня рукавицы:
— Хорошо. Теперь самое главное. Вижу, что вы уже обратили внимание.
Он схватился за верхний мешок и дернул его вниз, одновременно отскакивая. Мешок покатился, рассыпая белые палочки из под себя.
— Опарыши! Фу! — закричал Олесь и мы отскочили.
— Да, — сказал Михалыч, — а они думали тут курорт.
Опарыши — это такие белые червячки, противные и ужасно воняющие. Они облепили мешок с невидимой глазу стороны и устроили там огромное зелено-желтое вонючее гнездо. Сейчас, когда гнездо лежало у наших ног, я разглядел сотни толстых и коротких, как обрубки пальцев червяков, которые посыпались на пол и беспомощно ползали, стремясь спрятаться.
— Кто не сможет работать, — сказал начальник, — лучше уходите сразу. Кто боится маленьких червяков — тоже.
Я не боялся маленьких червячков, они просто воняли отвратительно. За свою жизнь я слышал много отвратительных и ужасных запахов, но этот перевешивал даже запах трупа. Настолько блевотный запах, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Никто работать не отказался, деньги на дороге летом не валяются, тем более перед глазами подростков. Тем более бухло было дорогое, а для подростков ещё и с наценкой.
— Ну ладно, — понял всё начальник, — Приступайте.
Мы и приступили. Этот мешок был еще не самый ужасный. Я забрал рукавицы и вместе с Олесем, держась за белые, непокрытые плесенью края, мы дотащили мешок и закинули его в кузов. Пацаны наверху взялись принимать и укладывать мешки. В итоге не выиграл никто. Дальше мешки пошли еще хуже. Облепленные червями и маленькими желтыми змейками, зелеными, красными, желтыми мошками и какими-то блин глистами, лопающимися от света. Мы не могли зажимать носы пальцами, потому что рукавицы были полностью в этой вонючей слизи, а если бы мы их сняли, то вряд ли надели бы снова. Приходилось нюхать и сдерживать рвотные позывы. Мешки попадались прогнившими на девяносто процентов. Один лопнул посередине, когда мы его тащили к машине, выпустив вверх струю опарышей. Поганые черви лихо прокатились на воздушном потоке и приземлились на воротнике Олеся. Он закричал, и на ходу испуская содержимое желудка, побежал, а я испугался и швырнул свою сторону мешка, от чего черви и гнилое содержимое мешка рассыпались большой вонючей кучей на сером бетоне.
Михалыч выскочил из кабины, грязно ругаясь, посмотрел на блюющего Олеся, но помощи не предложил. Сходил за двумя лопатами и заставил нас сгребать переваренную еду Олеся и гнилые остатки мешка с опарышами на одноколесную тачку и вывозить. Веселый, короче был денек.
Гору мы, конечно, убрали но на это ушел целый рабочий день и заработали в итоге копейки и несварение желудка. Сейчас я понимаю, что, наверное, на это и был расчет — работа, за которую не каждый мужик возьмется, но дети, чтобы заработать, потерпят, и платить много не нужно.
Приехал начальник и вручил нам наличку прямо на месте (что тоже наводит сейчас на подозрения). Машина вместе с начальником и вечно недовольным Михалычем уехала, а мы пошли пешком. "Прямо, не заблудитесь".
— Завтра придешь? — спросил Олесь.
— Неа, — простонал я, — Второй раз я опарышей не выдержу.
— Говорят, что это проверка для новичков. Завтра уже опарышей не будет.
Я вспомнил, сколько еще мешков было на старом складе и позволил себе усомниться, но промолчал.
— Я зайду завтра, — сказал Олесь и остановился.
— Хорошо, — сказал я и остановился.
Тот седой мужик, который бился с крысой, все еще не успокоился. Мы встали и вытаращились на него. Он раскидал-разложил в стороны множество мешков, как бы пробиваясь в середину, как будто преследую кого-то. Спина у седого была вся мокрая от пота и по лбу тоже текло, капая на грудь.
— Чего, пацаны? Хотите посмотреть на королеву? — сказал он не оборачиваясь.
Мы переглянулись и только я переспросил.
-Кого?
-Кого, кого. Про крысиную королеву слышали?
— Не слышали, — ответили мы хором и с придыханием. Намечалось что-то интересное и забылась ноющая спина, боль в руках и вонь, застрявшая в носу.
— Молодежь. Ничему вас не учат,сейчас покажу. Учитесь пока я жив.
Он осторожно взялся за еще один мешок и, мягко ступая, отошел с ним в сторону и положил на землю:
— Смотрите в дырку, кто не боится.
Отвратительнее зрелища я не видел до сих пор. Мелкие угольные мышки отдыхают, а опарыши просто смешные насекомые по сравнении с этим уродом.
Крысиные королевы — это крысы, которые когда-то слиплись хвостами. Случайно или нарочно — никто не знает, но в связке находится до тридцати крыс. Они все соединены хвостами в один большой омерзительный хоровод. Выглядит это удивительно мерзко. Сам такой монстр передвигаться не может, но крысы своих не бросают. Они кормят, поят короля, прячут его от опасности и изготавливают убежища. Одно из таких убежищ и нашел седой работяга. Неудивительно, что он поседел не по возрасту, знай себе работай, а не ищи херню на свою голову.
Лично я убежище не видел, потому что отвернулся и глубоко дышал, стараясь не вырвать. Сдержать позывы удалось, но больше я в ту сторону не смотрел и даже не слушал рассказы пацанов. Хватит с меня ужасов. Как знал, что мне придется поселиться рядом с этими тварями.
Семнадцатая глава
Время 08.34. День 6. Осталось играть 24 дня.
Говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти. Это правда. Мои первые полчаса в темноте были не из легких. Люк закрылся, отрезая меня от последних источников света.
Уже полчаса я висел между небом и землей и вспоминал зачем-то жуткие истории из детства. Про летающих угольных мышей, про слипшихся хвостами крыс и прочую мерзость.
Руки уже начали неметь и довольно сильно побаливать. Я осторожно отставил одну в сторону и начал сжимать-разжимать кулак. Представил, как в руку что-то влетает и я cжимаю чью-то спинку, ломая ей хребет. Тварь пищит и кусает мои пальцы на последнем издыхании, я бросаю тельце вниз и тут налетают десятки, сотни сородичей убитой.
Поменял руки местами и начал разминать вторую. Рано или поздно нужно спускаться. Хватит уже бояться, Мишень все-таки здесь выжил. Я прислушался, этот постоянный еле слышный шорох пугал до дрожжи в руках. Что-то где-то постоянно шевелилось, двигалось, летало и ползало. Только вот не видно ни черта и глаза не привыкают к темноте. Я проверил на месте ли пакет с продуктами, нож в рукаве и медленно полез вниз повторяя как молитву "Если он смог, то и я смогу".
* * *
Спрыгнул на землю, ожидая оказаться по колено в воде, но нет, твердая земля. По спине прошел холодок — сквозняк. Подземье встречало меня настороженно, но пока не агрессивно. Местные твари выжидали и не нападали, хотя могли бы взять меня слепым и тепленьким. Темнота и тишина напрягали, но тишина хотя бы не была абсолютной. Что-то шуршало, двигалось, как будто шевелился клубок змей рядом. Ну если змей не трогать, то они первыми не нападают — это всем известно. Главное, в темноте на хвост не наступить.
Кстати о темноте. Я медленно поднял руку с накрученным на ней пакетом и осторожно сунул руку внутрь. Нащупал коробок спичек на самом дне, под булкой хлеба, и вынул.
Огонек задрожал, но не потух, освещая пространство вокруг. Темнота отступила, но не надолго. Помню, когда я был здесь вместе с Мишенью, то видел на стенах змей, ползающих тварей и какие-то хоботы гигантские. Наверное, показалось, потому что сейчас ничего не не было. Стена как стена. Идут тонкие трубы в несколько рядов, помимо этого стена голая и не покрыта даже пылью. Я дотронулся пальцем — немного влажная. Не шахты, конечно, но и не замерзну.
Спичка погасла и я швырнул её на пол, зажег новую. Сквозняк задул мгновенно и зажег третью. Все как и тот раз. Вода посредине туннеля, то ли ручей, то специальный какой-то сток, я в этом не разбираюсь. Вода не застоявшаяся, в движении — куда то течёт. Может, в воде плавает какая-то очередная гадость в виде длинного плоского червя или огромной сопли, не знаю. Пойду по суше.
Мы с Мишенью спустились тогда и пошли.. Направо? Или налево?
Я посмотрел направо и спичка обожгла пальцы. Выкинул ее, ругаясь, прижал пальцы к мочке уха (это самая холодная часть тела у человека) подождал пока боль прошла, и полез за новой спичкой.
Что же так шуршит постоянно? Я посмотрел направо — длинный туннель с водой посредине, посмотрел налево — длинный туннель с водой, и куда мы c Мишенью пошли?
Одинаковые серые коридоры, одинаковые стены, даже вода одинаковая. Я встал спиной к лестнице и попытался вспомнить, как спрыгнул тогда, повернулся к собеседнику, о чем-то говорим, я разворачиваюсь через левое плечо, продолжая слушать нового друга, и мы идём налево. Значит, все-таки туда. Ну пошли.
Из тоннеля раздался вопль и я замер. Так же быстро как появился — затих. Что-то здоровое и, наверное, злое. Не слышно шагов по воде, никаких всплесков или шуршания огромных крыльев, я погасил спичку. Никого. Как бы не потеряться в темноте и не полезть в противоположную сторону. Я прижался спиной к лестнице и вгляделся в темноту. Когда же этот чертов навык прокачается.
Навык "Хождение в темноте" увеличен на девять процентов.
Девяносто процентов навыка уже накапало. А вот это уже шикарно, скоро до сотни дойдет. Я прислушался еще раз и больше не слышал ни воплей, ни криков, ни стонов, только это бесконечное шуршание, еле-еле слышное. Может, крысы бегают по трубам или внутри стен по своим норам? Интересно есть ли у них генетическая память, которая передается поколениями? Может, они помнят, как я присутствовал при смерти крысиной королевы и чуют уже мой запах? Может все мои друзья и тот дядька уже мертвы? Да ну, бред какой-то.
Я чиркнул о коробок и снова зажег спичку. Прикрыл огонек ладонью и пошел медленно вперед. Надо было свечки купить, а не спички. Точнее, надо было и свечки тоже купить, а то я так быстро израсходую весь кажущийся большим запас. И чего так все боятся этих уровней? Я уже полчаса как хожу и до сих пор ни одного кусочка тела не потерял.
Опять завыло сзади и спичка погасла от порыва ветра. Дальше я уже продвигался мелкими шагами, ориентируясь на силуэты стен. Видно стало немного лучше, глаза привыкали к мраку. Вон то черное — это стена по правую руку, через воду. Она должна быть далеко, метрах в пяти. Вот эта плотность — стена слева. Она должна быть рядом. Можно было бы идти, держась за неё, и так выдерживать направление, но я не хотел вытирать руку о всякую гадость и боялся засунуть палец в чью-то маленькую пасть.
Вой опять затих, но я уже не зажигал спичку, экономил, и шел в темноте, превратившись в одно большое ухо. Хорошо, что нашел собутыльника. Сейчас и тепло и страх не берет. Трезвый так и сидел бы на лестнице. Только шатает немного.
Задумавшись, я сам не заметил, как влез ногой в воду, которая охватила холодом почти до сердца. Дернулся, замахал руками, пытаясь вылезти, и рухнул по пояс. Успел отшвырнуть пакет подальше и услышал как он стукнулся о стену.
Паникуя, ухватился за холодные края и потащил тело наверх. Лишь бы ничего не схватило из воды, но если схватит, я её перемкну по харе. Вылез, подхватил пакет, схватился за стену, уже ни о чём не думая, и подтянулся к трубе. От трубы шло тепло, это точно, и оно согревало. Я прижался к ней спиной и сел, подтянув ноги, вздохнул с облегчением. Шуршание шло из трубы, вот откуда эти звуки. Забыв о холоде, я повернул голову и прислушался. Да, по трубам текла вода, бурчала, шипела и издавала другие противные сочетания звуков.
Нащупал пакет, подтянул к себе и посидел еще немного, успокаиваясь. По пояс мокрый, но живой и продукты не намокли. Посижу и пойду.
* * *
Пропажу я обнаружил, когда прошел уже достаточное расстояние. Ножа, моего уже почти родного оружия, не было в рукаве. Недаром какая то легкость ощущалась непонятная. Почему я его в пакет не переложил? Наверное, вылетел, когда я бултыхался в местной луже. И как теперь найти то место? Я остановился и прислушался, нужно возвращаться — без оружия тут не выжить. Придется возвращаться и тратить очень много спичек, чтобы найти место по мокрым пятнам на поверхности.
Я побрел назад, ругаясь и чиркая спичками, сначала быстро, потому что знал, что шел долго, потом замедлился и стал уже внимательно осматривать землю, стену и трубы. Должен остаться мокрый след у стены, там где сидел, он не успел высохнуть. Лишь бы не пропустить.
По дороге еще немного вырос навык "Хождение в темноте".
Навык "Хождение в темноте" увеличен" на девять процентов.
Всё? Это граница роста? И тут я увидел монстра. Спасибо улучшенному зрению.
Маленький монстр, до боли напоминающий мой самый страшный детский кошмар, игрался с коробком спичек, который я, наверное, выронил и не заметил.
Твою же мать. Угольная мышь вернулась и играла с промокшей коробкой спичек. Она была точно такая же, как тогда, в детстве, размермв чуть побольше, но этот шипящий звук, это клокотание... Я вздрогнул, сбрасывая огромных мурашек со спины. Не настоящих — тех что от страха и адреналина начинают бегать. Или чет побери настоящих? Нет никого.
Мышь игралась со спичечной коробкой, не замечая меня: кусала ёё, пыталась грызть и переворачивала взад-вперёд. Прямо на том месте, где я сидел, переживая шок от холодного купания. Сейчас, кстати было и не холодно уже, а даже жарко. А про хорошее настроение после спиртного можно было и не вспоминать, теперь я хотел напиться и забыться по настоящему.
"Свали ты уже оттуда, — подумал я и сел на корточки, — и вообще, откуда ты взялся?"
В трубах опять зашуршало и я прислушался. Нет, вроде бы не в трубах. Поднял глаза и замер. На потолке что-то шевелилось. Точно шевелилось. Может быть, шевелились трубы, может, извивались гигантские змеи или это просто крутился горячий воздух в темноте? Но я уже не сомневался, что увижу, когда доставал очередную спичку и зажигал её.
Блиин! На потолке гроздьями висели вниз головой угольные мыши. Гроздьями, блин, их тут были тысячи! Я перевел взгляд подальше и почувствовал, как сердце колотится как бешеное, пробивая грудную клетку под воздействием адреналина. Десятки тысяч, сотни тысяч угольных мышей висели, прицепившись лапами к потолку и обхватив свои тельца, крохотные и наоборот, здоровые, с черными плащами крыльев. Ни хрена себе! Спичка обожгла пальцы и только погрузившись во тьму, я услышал шипение. Внезапно выскочила табличка интерфейса, освещая местность и я увидел, что страх вырос до восьмидесяти процентов. Спасибо, я знаю!
