Кофе оказался чересчур крепким, и кроме того, уже почти остыл.
Однако Наташа могла бы доказывать кому угодно, что никогда не пила ничего вкуснее. Ведь этот кофе приготовил для нее мужчина, которого Наташа любила. И который любил ее, хоть раз за разом и делал все, чтобы убедить Нату в обратном.
Отставив пустую чашку назад на тумбочку и, подойдя к окну, она в который раз попыталась уговорить себя, что у Славы есть причины так поступать.
"И в его же интересах провернуть все так, чтобы эти причины оказались достаточно вескими", подумала Наташа, "иначе, она заставит его серьезно пожалеть".
Решив, что выскажет Славе все, что думает, когда он позвонит, или когда появится под ее домом в следующий раз, она направилась на кухню. И, оценив степень его старания приготовить хороший кофе, с веселым вздохом принялась за уборку.
Судя по бардаку, Слава не сразу получил результат, который его удовлетворил, и которой он признал пригодным для того, чтобы оставить ей. Это радовало, что ни говори.
И как только Наташа не проснулась? Ведь наверняка он шумел?
Наверное, устала слишком сильно за эти недели, а рядом со Славой, почувствовала себя ... спокойно.
Наташа не собиралась сегодня ехать в Кофейню, там справится и управляющая.
Могла же Ната позволить себе немного отдохнуть?
Однако, к концу дня, так и не дождавшись ни одного звонка от Славы, и не сумев самостоятельно дозвониться ему, хотя честно пыталась, Наташа уже серьезно жалела о том, что осталась дома.
Против всякого желания и попыток убедить себя в том, что все равно сумеет переупрямить этого мужчину, Наташа начинала терять веру и хандрить.
А может, причиной был просто весенний авитаминоз. Кто знает?
Во всяком случае, именно в этом она пыталась себя убедить, натянув одеяло почти на голову, и свернувшись в клубочек, в попытке унять накатывающую тоску.
Глава 18
10 марта
Проснулась Наташа злой.
Да, именно в таком настроении.
Нет, хандра не ушла. Осталась в душе тяжелым камнем. Но это ощущение давящей тоски только подпитывало раздражение, готовое вот-вот вырваться наружу каким-нибудь, не очень разумным поступком. И сколько бы ни пыталась она умерить этот порыв, напоминая себе, что является взрослой и самодостаточной женщиной, злость не уходила.
Причем злилась Наташа из-за такого банального пустяка, что самой смешно было. В конце концов, глупо надеяться на то, что мужчина, практический тайком исчезнувший с утра, перезвонит, чтобы объяснить мотивы своих поступков.
Но именно поэтому она и злилась. Он не позвонил. Она же, вопреки всякому здравому смыслу, надеялась. Классическая ситуация.
И понимание того, что Ната, в свои двадцать восемь лет, совершает промахи, которых и в отрочестве никогда не делала — злило еще больше.
Трижды хлопнув дверью в ванной, раздраженно зарычав (да, издав именно этот звук!) на не желающую отвинчиваться крышку тюбика с зубной пастой, и с силой отбросив в раковину ни в чем, ни повинную ложку, Наташа решила сбежать из дома. Даже не позавтракав, хоть и вчера не брала в рот ничего, кроме кофе. Просто не хотелось. Ната не чувствовала голода. Слишком много всего бушевало у нее внутри. А стены квартиры давили, только больше беся напоминанием о том, что было.
Словно бы Наташе не хватало собственной великолепной памяти и наглядных следов, в виде отпечатков его губ, его пальцев на своей груди и шее.
Нет, она не была против засосов, сама, наверняка оставила на теле Святослава следы собственной изголодавшейся по нему нужды. Просто на фоне того, что Ната устала жить в таком подвешенном состоянии — она цеплялась ко всему.
Натянув на себя первое, что попалось под руку и, решив не переодеваться, даже когда осознала, что вместо привычных брюк облачилась в простое, но все же платье, Ната быстро переколола брошь. Расправила рукав под браслетом, подтянув его так, чтобы едва ощутимая шероховатость вырезанных на платине слов касалась кожи. И, в последний раз проведя рукой по пиджаку, так и висящему на стуле в ее спальне, усмехнулась мелькнувшей мысли, что понемногу у Славы скоро образуется здесь свой гардероб, учитывая носки, которые она выстирала и сохранила. Вздохнув, Ната схватила свою сумку и хлопнула замком на двери, сбегая из дома в Кофейню.
В машине Наташа, впервые за весь этот месяц, вынула из проигрывателя диск, который ей подарил Слава и, поставив другой, подарок Нади, нашла трек Ciara, который больше соответствовал ее настроению. Подпевая на английском языке певице, не менее ее самой возмущенной мужским поведением, Наташа выехала со двора.
У большинства горожан праздники закончились, и столпотворение у стойки бариста в такую рань служащих из ближайших офисов, послужило Наташе напоминанием о том, что пора прекращать хандрить и браться за работу.
Она с удовольствием помогла своим официантом обслужить всех желающих взбодриться их фирменным кофе в половину восьмого утра. Когда же наплыв клиентов немного спал, выслушала отчет управляющей о вчерашнем дне, составила список необходимых продуктов, отослала факс поставщикам.
И, сев за свой любимый столик у солнечно-желтой поляны, которая все еще располагалась там же, где и восьмого марта, принялась за четвертую чашку кофе. С некоторым удивлением Ната осознала, что еще нет и девяти. А она уже все сделала, и теперь отвлекаться от нежеланных мыслей было совершенно нечем.
И придумать себе занятие не представлялось возможным. Как и обычно, в будние дни, после первой волны клиентов кафе практически полностью опустело, и в зале сидел лишь один единственный, немолодой мужчина, который с задумчивым видом перелистывал свежую газету.
Со вздохом поднеся чашку к губам, Наташа обернулась к цветам, и решила не мешать себе раздражением, просто насладившись видом этого подарка.
Сергей уже доложил начальнице, что для поливки и ухода за "поляной" ежедневно появляются представители той же флористической фирмы, которая и создала эту красоту по заказу неизвестного дарителя.
"Впрочем", поправила Ната себя, "это для ее работников даритель оставался неизвестным".
Звонок дверного колокольчика привлек ее внимание, и Наташа немного лениво повернула голову в сторону входа, приветливым кивком, здороваясь со Светланой.
Эта посетительница зачастила к ним в Кофейню с того дня, как Наташа впервые подсела за ее столик. Они несколько раз общались с ней, обсуждая различные сорта кофе и всевозможные способы приготовления этого напитка. Обсуждали новости, немного поспорили о политике, выясняя предпочтения друг друга.
Правда, в последнюю их встречу, накануне праздника, разговор женщин, уже немного присмотревшихся, стал чуть более личным.
Светлана рассказала ей о подарке мужа — поездке в Ялту, хотя, не удержалась от полушутливого комментария, что супруг, скорее, делает этим подарок себе. На ее вопросительный взгляд Света рассмеялась и обвела рукой зал Кофейни.
— Я слишком много времени стала проводить у вас, Наташа, мой Вова ревнует, — пояснила она.
Наташа тогда улыбнулась в ответ.
— А вы его с собой приводите, — подмигнув Свете, предложила она.
Светлана одарила Наташу задумчивым взглядом, помолчала пару секунд, а потом кивнула, с лукавой улыбкой.
— Вполне возможно, что приведу, — шутливо пригрозила она Нате.
После этого диалога, они еще немного поболтали о мелочах. Наташа, как-то незаметно для себя, рассказала чуть больше о своей семье, чем привыкла. И даже не особо сопротивлялась, дав Свете обещание как-нибудь погадать ей, при случае. Тогда же они, достаточно легко и просто, перешли на "ты".
И сейчас, увидев Светлану в дверях Кофейни, Наташа искренне обрадовалась. Разговор с ней, наверняка, позволит ей не погружаться в нежеланные мысли о том, кто мог бы иметь хоть толику совести и наконец, позвонить, черт возьми!
Нахмурившись от этих, ненароком проскользнувших мыслей, Ната отставила пустую чашку, взглядом попросив Сергея приготовить ей новую порцию лате, и постаралась поглубже вдохнуть, придушив раздражение.
Светлана устроилась за одним из столиков в глубине зала, и приглашающе кивнула, зовя Наташу присоединиться к ней. В принципе, это соответствовало желанию самой Наты.
Но стоило ей подняться со своего кресла, колокольчик над дверью опять зазвенел. И Наташа, затормозив посреди зала, с радостью, к которой примешивалась некоторая толика досады, помахала ладонью Деньке.
Брат, в свою очередь, кивнул сестре, одним цепким взглядом осмотрел кафе и быстро направился к ней.
— Привет, младшая, — наклонившись, он поцеловал ее в щеку, крепко ухватив ладонями за плечи. — Как дела?
Она хотела улизнуть от ответа. Собиралась повернуться к стойке, и с фальшивой улыбкой ответить, что все просто великолепно.
Но руки брата держали крепко, а синие глаза, впервые за этот месяц, внимательно рассматривали сестру. Взгляд Деньки прошелся по ее лицу, задержался на шее, целиком обхватил хрупкую фигурку Наты. И она знала, что от пронзительного внимания брата не укрылись ни тени под глазами, ни засос на шее, ни обострившиеся скулы, как и ключицы, которые уже начали выпирать через кожу.
— А чтоб тебя! — казалось, Денька хотел выругаться крепче, но удержался. — Что происходит, Ната?! — он легко встряхнул ее, будто пытаясь этим усилить свой вопрос. — Ты себя в зеркало давно видела? Ты и год назад выглядела лучше, черт возьми!
Наташа прикусила губу, пряча глаза.
Она видела себя в зеркале только сегодня утром. И пусть Денис немного утрировал, но да, картина не радовала. Ну, а чего можно было ждать, если она спала по два-три часа в сутки последние недели? И если, как Наташа не старалась, кусок просто не лез горло. Не давиться же?!
— Ничего не происходит, — глухо ответила она, уткнувшись брату в плечо. Знала, что, даже сердясь, Денька поддержит, не оттолкнет. — Ничего такого, с чем я не справлюсь.
— Знаешь, Ната, как-то не верится,— иронично хмыкнул Денис, крепче обняв сестру.
А потом, несмотря на сопротивление, обхватил ее лицо ладонью и заставил так повернуть голову, чтобы на шею падало больше света.
— Слава? — хмуро спросил он, кивнув на засос.
Наташа вздернула брови, словно бы уточняя, действительно ли он верит, что она ответит на этот вопрос?
Денис все-таки ругнулся. Грубо, хоть и тихо.
— Вот же ж! — пробормотал он, взъерошив пятерней ее короткие волосы. — Ну почему ты такая грустная, Наточка? Я его прибью, и не посмотрю ни на что, — с полной серьезностью, хмуро пообещал он. — Что случилось, ну скажи мне?
— Ничего, Денечка, все хорошо, — Наташа все-таки натянула вымученную улыбку на губы, положив голову на плечо брата. — Серьезно, просто замечательно...
— Ага, сейчас, я так и поверил, твою ж..., — он резко оборвал ругательство, не замечая, что начал кричать. — Хорошо все у нее, только от сквозняка шатается, и не ясно, где радужка в синяки под глазами переходит! НАТА! — Денис обхватил ее лицо ладонями и заставил посмотреть прямо на него. — Да что происходит?! Я же не чужой тебе человек, черт побери! Я помогу!
— Так не в чем помогать, Деня, — она подняла свою ладонь и погладила щеку брата. — Я справлюсь, ничего страшного. Ничего такого, чтобы тебе стоило вмешиваться, правда.
Денис подозрительно сощурился, будто старался по ее воспаленным и покрасневшим глазам прочитать правду.
— Ты от чего его выгораживаешь? — спросил он, перехватив запястье Наты. То, на котором она носила браслет. — Что он сделал, что ты упорно разыгрываешь святую простоту? Ната, я тебя всю жизнь знаю, не проведешь, давай, говори, — Денис мотнул головой, стряхивая поглаживающую его ладонь сестры.
Меньше всего она собиралась рассказывать Денису то, что было, или что происходит. Чтобы там не приходило в ее измученную голову, какие бы бредовые идеи не возникали, но Наташа совершенно не нуждалась в разборках, которые, несомненно, устроит Денис, если узнает, как все было.
— Да что ты прицепился, День? — раздражение, которое так долго подавлялось, неожиданно вырвалось на волю, заставив Наташу возмущенно отвернуться, выдергивая руку из захвата пальцев брата. — Я знаю, что ты волнуешься обо мне, но серьезно, сейчас повода нет, оставь ты меня..., да и его, в покое. Мы взрослые люди, День, разберемся, как-то...
— Разберетесь?! — ни капли, не сбавив тона, Денис с таким же раздражением махнул рукой перед ее лицом. — Ты когда в последний раз ела, Ната? Вчера? На прошлой неделе? Чем ты питаешься, кроме кофе, которое, наверняка, выпиваешь литрами?! Я же не слепой! И могу сопоставить два плюс два. И нечего мне говорить, что Слава не при чем! Только дурак не понял бы, что это он тебя изводит!
Денис опять ухватил Наташу за плечо, заставляя смотреть на него.
Наташа не хотела спорить с братом. Не хотела устраивать сцен посреди кафе, пусть посетителей было совсем немного. Она просто хотела тихо посидеть, отрешившись от всех этих проблемным мужчин, и выпить еще кофе.
— Денечка, пожалуйста, не надо, не кричи, — скривившись, она потерла виски, предчувствуя появление головной боли. — Я очень люблю тебя, но сейчас, единственное, что тебе стоит сделать — это оставить все так, как есть, — продолжая хмуриться, Ната умоляюще посмотрела на него.
Денис не был согласен. Об этом говорили упрямо сжатые губы, закаменевшие челюсти брата и сердитая складка между бровей.
— Дудки, — сердито бросил Денис, — я твой брат, и не собираюсь смотреть со стороны, как ты себя изводишь. Черта с два я кому-то спущу такое с рук, Ната!
И резко повернувшись, даже не попрощавшись с ней, он с тем же хмурым выражением покинул зал.
Наташа вздохнула, глядя вслед брату. Поговорили, называется.
Подумала над тем, чтоб позвонить матери, которая с отцом осталась в селе, и попытаться через нее угомонить Дениса. Но потом отбросила эту идею. Она понимала, что в чем-то Денис прав, что его беспокойство обосновано, да и ведь волнуется он о сестре, потому что любит ее. Потому что защитить хочет от всего плохого.
Только Наташа боялась, что любое вмешательство Дениса, еще больше заставит Славу отдалиться.
Так и не решив, как поступить и что делать, Ната обхватила себя руками, зябко потирая плечи, и задумчиво обвела глазами практически пустой зал, радуясь, что эта сцена имела мало свидетелей.
Конечно, в любом случае, некрасиво устраивать скандал при служащих и посетителях, да и вообще, Ната просто ненавидела ссориться с Денисом. Но...
В этот момент она заметила Свету, которая с вежливым интересом смотрела на свою чашку.
Черт! Она сидела совсем рядом и, наверное, слышала достаточно много. Это было очень неудобно.
Наташа вздохнула.
А Светлана, будто поняв, что хозяйка Кофейни смотрит на нее, подняла глаза и некоторое время молча изучала потерянную Наташу. А потом улыбнулась и похлопала ладонью по свободному креслу за своим столиком.
— Ты не хочешь посидеть со мной, Наташа? — невозмутимо проговорила она, глядя на нее с таким выражением в глазах, что Ната не смогла не улыбнуться, вспомнив собственную мать.
