Вакнар-раг (общий файл)

Но вот когда настало время, и в Таскану стала возвращаться древняя магия. Кракен заворочался в своей колыбели и вновь явил себя миру, словно выступая предвестником того что скоро к жизни вернется и его хозяин. Бесплтный дух Пайсандинга

И вот когда вновь настала время, и боги вновь обрели возможность вернуться в мир, Пайсандинг, также заворочался в своей усыпальнице. Но ему как и многим нехватало решающего толчка чтобы сбросить тысячелетние оковы сна. Кракен же один из первых и гораздо раньше, почувствовавший возвращение старых законов и сил, стремился из-за всех сил разбудить своего создателя. Поэтому в последнее годы появилось множество слухов о том что кракен охотиться за кораблями с магами.

И вот теперь почувствовав отголоски древних сил, которые доносились с одинокого корабля, кракен устремился на поверхность.

— Капитан, — с ужасом проговорил помощник, ворвавшись в каюту.

Сразу повисла гнетущая тишина, словно предвещая не минуемую смертоносную беду.

Шваб из исподлобья взглянув на помощника заставил того выдавить страшный ответ.

— Там кракен, -? только и смог вымолвить он, указав куда-то себе за спину.

Гном помянул дракона, вампир тактично промолчал, а капитан только засиял во всю ширь своих белоснежных зубов.

— Неужели это он, — лихорадочно прошептал он, предвкушая ни с чем не сравнимое веселье.

Оказавшись на палубе и окинув взглядом простор. Шваб тут преобразился, вся его веселость в миг сменилась непрошибаемой серьезностью и уверенностью в себе. Он тут стал раздаться приказы, и до сих пор замершая в страхе команда молнией устремилась их выполнять, надеясь на чудо своего капитана, который сможет выдернуть их из петли называемой ужасом морей. Шваб став у штурвала, развернул корабль и, положив его на галс, боковым взглядом следил за всплывающим зверем, который словно выползал из своей спячки и вдруг решился погреться на солнышке. В своей жизни, ему уже один раз доводилось встречаться с подобным зверем. Около двухсот лет назад когда, когда он был совсем еще юнцом, он плавал вместе со своим дядей торговцем. В тот несчастный день, кракен уничтожал весь караван из семи судов, заполненную самым дорогим товаром. А из тысячи человек выжил только он один. И проклиная судьбу и злосчастный день, держась за обломок мачты, он поклялся, что если судьба предоставит ему шанс вновь встретиться с чудовищем, то он непременно отомстит или погибнет. И вот сейчас видя толстое всплывающее брюхо, он понял, что судьба дает ему этот шанс.

— К бою, — заорал он не своим голом, заставив своих матросов проклясть душу.

Верные своему капитаны корсары без раздумий бросились выполнять его команду.

— Что ты делаешь? Ведь мы можешь еще уйти, — прокричал Альтаир, хватая капитана за руку.

— Ты хочешь своей смерти, хватаясь за саблю, — с горящей ненавистью глазами прошипел Шваб, — Не мешай мне свершить мне мою месть. Я ждал этого всю жизнь.

Мозолистая руку, хотела уже выдернуть клинок, но ее порыв успела перехватить четырехпалая ладонь.

Карие глаза впились в безумный взгляд.

— Ты тот единственный, кто выжил в эскадре Ромиша.

— Он был братом моего отца, и воспитал меня как сына.

— Понятно, — прошептал гном, убирая руку, и оттесняя вампира.

— Что это значит? — Ничего не понимая, спросил вампир у гнома.

— Не мешай ему, Альтаир. — Печально и с грустью проговорил гном. — Он от своего не отступит.

-Да он псих. Это безумие сражаться с кракеном, — кричал вампир, пытаясь вырваться из рук гнома и пойти продолжить вталкивать капитану безумство его идеи.

Дрон осторожно приоткрыл дверь, не желая будить Вейду. Брошенный взгляд на гному пробудил теплую волну чувств. В сознании яркими картинками вспыхнули недавно пережитые сладкие мгновения любви. Появилось жгучее желание обратно закрыть дверь и раствориться в маленьких нежных объятиях, но вместе с соблазном так манившим, сквозь приоткрытую дверь доносился шум битвы.

-Все потом, — произнес он, покидая небольшую каюту, которая вдруг стала дорогим уголком жизни.

Не успел Андрей еще захлопнуть дверь, как на него обрушился неистовый шум сражения. Возникло такое чувство, что за показавшимися такими хрупкими досками, рушится весь мир.

Слышался чей-то многоголосый вой, это кричали раненые матросы. Кто-то ниспощадно отдавал жесткие приказы, не обращая внимания на мольбы о помощи. Там же слышались грохочущие выстрелы и разрывающие снаряды пушек. Но весь этот шум и гам перекрывал исполинский вой невидимого противника корабля.

Тело после нескольких дней покоя, а также любви обильных объятий, казалось, ломило от переполняющей силы. И Дрон буквально в два прыжка преодолел короткие коридоры и выскочил на палубу.

Правый борт тут же взорвался новым залпом, который даже на короткое время оглушил парня. Вся палуба была завалена кусками раздавленной плоти, и оставшиеся еще в живых матросы, носились по ней, стараясь как можно по дороже продать свою жизнь. И даже умирающие в муках моряки, стремились оказать помощь своим еще живым товарищам. Кто с топором в руках пытался перебудить толстую щупальцу, стремящую искромсать доски и утянуть корабль на дно. Кто суетился возле пушек, стараясь как можно быстрее сделать новый залп. На носу корабля, Андрей увидел Шкляра, который, не переставая, продолжал поливать огненными заклятиями накатывающие массивные волны живой плоти фаланг. На корме ему вторил вампир, который свей черной магией, сдерживал второй фронт атак и не давал кракену заключить Молнию в тиски. Шваб, не переставая крыть матом, отдавал приказы, не покидая штурвала, который казалось, был уже бесполезен. Но Дрон ошибался. Несмотря на то, что с двух бортов на палубу взобрались толстые щупальца, бриг продолжал двигаться. На море же зарождалась буря, ветер который раздувал паруса, словно помогая одинокому путнику скорее уйти от опасности.

Окинувший, происходящее буквально одним взглядом, Дрон даже не заметил, как на тело уже набросил ледяную броню. По спинным позвонкам пробежалась радостная дрожь, словно на каждом из них застегивалась пуговица от стягивающего ледяного костюма. На губах появилась радостная улыбка. Настроение поднималось с каждой секундой. Дрон сейчас упивался своей радостью. Он давно себя так хорошо не чувствовал, и сердце его сейчас просто горело огнем жизни. А сам он, словно берсерк желал боя. И огромный кракен возвышающейся по левому борту, казался ему грозным противником, и это заводило его еще больше. Руки к этому времени сияли алым пламенем льда и уже больше не в силах сдерживать себя, Дрон атаковал. По палубе тут вздыбилась ледяное лезвие, которое, покромсав доски, разрезала на части толстые фаланги, освобождая из плена корабль.

Считавшая себя обреченной команда радостно возликовала, и ее клич даже не смог заглушить жалобный стон огромного морского чудовища. В этот момент Дрон почувствовал, как его разум пыталась накрыть не видимая длань, но легко ее, отбросив, Андрей с радостным кличем бросился вперед и, запрыгнув на перила, оттолкнулся от него и бросился на кракена. Прыжок был впечатляющим. Выпрыгнув в высоту, более чем на десяток метров, а также вперед почти на две дюжины и достигнув высшей точки, Дрон зачерпнул ковши вод, превратил их в два атакующих копья и, зажав их в своих невидимых руках, которые стали продолжением настоящих, он стал опускаться на морского монстра.

Жажда сражения просто утопила в себя Дрона и он сейчас больше ни о чем не думал. Застывшим на палубе морякам все происходящие казалось нереально. Еще несколько мгновений назад, каждый из них готовился принять смерть. Этому даже не могли помешать все сюрпризы, которые специально готовил для встречи Шваб. Сейчас же они наблюдали, как самым страшный оживший кошмар глубин находится на крою гибели и еще какие-то секунды и легендарный кракен будет повержен.

Но зверь, казалось, только этого и ждал. Ждал того момента когда появится настоящий противник. И тот день настал. Кода два ледяных наконечника уже готовы были погрузиться в плоть хозяина морских глубин, из воды вырвалось два щупальца, которые врезавшись в копья, разбили их как стекляшки, превращая их в бесполезные осколки. В тот момент, несколько других фаланг, метнувшихся к телу, стремились заполучить в свои объятия наглого мага.

Но парень на миг оказался быстрее. Из образовавшихся осколков, а также воды и окружающего воздуха, он успел превратить окружающее пространство в ледяной шар, став его центрам. Сотканные в мгновения, казалось бы, из ничего, прозрачные нити льда, сплелись в прозрачную сферу, которая остановила движение хищных рук.

Дрон оказавшийся в центре своей круглой крепости, ощутил, какой по-настоящему сильнейший удар пришелся по нему. Одна из щупалец почти преодолела двух метровую броню льда и замерла от парня в считанных дюймах. Прозрачный лед, был настолько чистым, что он нисколько не помешал начавшемуся поединку взглядов. Светлая бездонная голубая пропасть столкнулась с еще большой темной синевой пустоты, в которую стала затягивать Дрона как в воронку. Огромные глаза, словно омуты, стремились поглотить смелого человека посмевшего бросить вызов величию морского зверя.

Пока два противника вели не видимый бой взглядов, команда очнулась от оцепенения. Начавшая перед боем небольшая буря все больше перерастала в настоящий ураган. И взбесившийся ветер сейчас бросал одинокий корабль на своих волнах как игрушку, как будто говоря, что люди еще рано радуются своему спасению. Холодное завывание словно смеялось над смелыми моряками и говорило им о том, что если они избежали участи погибнуть от объятий кракена, то морская стихия все равно растерзает.

Шваб, несмотря на поднявшейся шторм, который стремился все прижать бортами корабль, уверено выводил свою Молнию из-под удара стихии. Но каждый его блок, который он ставил ветру, уводил бриг все дальше от сцепившихся человека и кракена, вокруг которых стала зарождаться черная воронка, засасывающая их в морскую глубь. Шкляр, буквально повисший на руке капитана и кричавший о том, что им надо вернуть за Дроном, лишь беспомощно следил взглядом, как среди волн исчезает его друг. Шваб клял всех богов, но поделать ничего не мо. Как он ни пытался направить свой корабль в сторону кракена, стихия настойчиво уводила его в сторону. Вампир же в бессильной злобе сжал перила и проклинал накатившие черные тучи, с которых водопадом сейчас срывались крупные капли дождя, среди сверкавших молний.

Дрон ощутивший, как его все больше тянет в бездонную пропасть, упирался со всех сил, но их было явно не достаточно, чтобы противостоять той мощи, который обладал кракен. Парню даже казалось, что чем он больше сопротивляется, тем больше становится сила противника. Но накал сражения настолько сильно захватил его, что он не мог просто рационально мыслить. И когда он почувствовал, что он проиграл, и у него не осталась сил, и его защитный ледяной шар готовый рассыпаться, он закричал. Закричал во всю мощь своих легких. И крик, отражаясь эхом от ледяных стенок, позволили сознанию попасть в своеобразный дисбаланс, и благодарю этому он смог нырнуть глубоко внутрь себя, настолько, что еще ни разу себе не позволял. И вот когда он заглянул вглубь самого себя, где у него не осталось ни мыслей, ни слов, ни образов, где была лишь первородная стихия, первооснова души, он нашел там источник сил. Спрятанный тайник, не поддающийся даже приблизительному подсчету и размерам, просто опьянил Дрона. Осознание того что он обладает безграничной силой, а в месте с ней и властью, лишило его ясности мыслей. Он даже не задался вопрос, как он оказался обладателем этого странного источника полного энергии. Он просто окунулся в это море энергии и ощутил себя всемогущим. И возвращаясь в свое тело из глубин сознания, он знал, что ни какой кракен уже не сможет ему противостоять.

Пайсандиг наслаждался каждым моментом битвы. Пожалуй, впервые за долгие годы его безучастного наблюдения, кракен встретился с настоящим магом который обладал большей силой. И каждая частичка этой силы, потраченная в схватке с его зверем, словно живая вода, возвращала бесплотного духа, к жизни. Мертвый бог еще больше заворочался в своей гробнице. Ведь он понимал, что если маг окажется достаточно сильным, то дух обретет достаточно сил что позволит хотя бы выбраться ему из своей темницы. А том, что сил мага хватит на то, что бы полностью вернуть бога к жизни Пайсандиг даже не думал. Ведь чтобы полностью вернуть богу свою настоящую сущность в плоти, требовалось действительно большая энергия. Такими силами могли только обладать ни как не менее десятки магов. Поэтому дух радовался тому, что силы высосанной из парня, хотя бы хватит для того, чтобы вырваться из глубин морского дна, а уже после этого, когда он обреет долгожданную свободу, то ему будет гораздо проще вернуться к жизни.

С каждой секундой кракен все больше утаскивал повелителя льда на дно, туда, где царствовала темнота морских глубин. И чем ближе становился кракен со своей жертвой к темной синевы глубин, тем больше Пайсандиг ощущал себя живым. С каждым мгновением сознание яркими вспышками формировалось в энергетический сгусток, и развоплощенный дух собирался в единое целое.

Радости заполнявшей обретаемое сознание не было пределов. Бог радовался как младенец, который скоро вновь увидит мир. От нетерпения почти рожденный заново дух ураганом метался в своей гробнице, желая сокрушить ее вековые прочные стены.

Обладание безграничной силы просто утопило сознания парня. Мысли расстроились в потоке безграничной мощи. Окружающий Дрона лед просто закипел обжигающим пламенем, которое перекинулась на кракена и принялась его уничтожать. С рук повелителя стихи, словно сошел огонь, который принялся испепелять древнего монстра, превращая того в ледяную крошку. Чувство восторга и всесилия было настолько сильным, что Дрон забыл обо всем на свете.

Обрекший единое сознание дух, с каждым мгновений становился все сильней. Настолько что он наконец-то смог вырваться из своего заточения и сразу же устремился к битве. Он ощущал, что еще совсем немного и кракен поглотит мага, и дух впитает последние капли сил. Но это уже было не важно. Главное было то, что дух бога наконец-то обрек свободу и в скором времени он вновь воплотится в этом мире. Но битва происходила, далека за пределами гробницы бога, и пока он, преодолевал свой путь, неожиданно все изменилось. Умирающий маг вдруг просто зазвенел силой, которая полилась из него широким потоком, опутывая кракена. Сначала дух обрадовался этому. Ведь он стал обретать свою былую мощь. Но ощутив, что его кракен находится на крою гибели, дух Пайсандига заподозрил что-то неладное. Чем ближе он приближался к месту схватки, тем он больше почувствовал что-то смутно знакомое. Что-то такое, что мог знать только он, да еще в те далекие времена, когда он свободно носился по своим водным просторам, наслаждаясь штормами и ураганами. Но он все никак не мог понять, что это такое. Или это побочный эффект от его воскрешения. И вот когда он вновь впитал новую просто огромную порцию сил, он наконец-то понял что это. Незнакомый человек только что атаковал зверя такой силой, которую иметь мог только бог. Но будь этот человек богом, дух бы это сразу почувствовал. Но это было другое. И когда он наконец-то достиг места схватки, то он понял что же это такое.