Шакира живо определила: её подстрелили, но не сразу уяснила серьёзность ранения. К горлу подступил ком. Во рту пересохло в тот же миг. Хотелось жутко пить. Она испытала приступ паники. Обошлось. Кровь не пошла верхом, а из раны, которую прижала рукой. Пальцы обагрились. Боль только усилилась при соприкосновении.
— В меня попали, Ромка! Беги! Уходи! Прочь! Не вздумай дурить! Не глупи! Со мной всё кончено...
— Нет... — рванул он из-под горящего "бардака". Без боевой подруги ему жизнь не мила. Так зачем она ему без неё. Подставился по-глупому, как показалось Шакире. В последствии оказалось, так только казалось ей, и тем, кто противостоял им, поскольку в один приём опустошил рожок, и пока возился на бегу с иным, меняя положение, из-за угла здания в проём меж арками влетела группа захвата.
— Ложись... — услышал он глас Лихача.
Завалился. Не сам. Помогли. Некто прыгнул на него сзади, и не человек. Противником оказалась зверюга.
— Тварюга-А-А... — зашёлся Роман.
Она налетела на него, вонзив клыки в комбинезон, а поверхностно ими кожу — распороло, располосовав местами.
— Держись... — выдала на последнем издыхании Шакира, и прежде чем отключилась, дала третью по счёту очередь из "Дротика", сажая в окружающее пространство вокруг себя по восемь пуль благодаря вместительному магазину на 24 патрона. Когда понимала, лучше бы взяла вместо него крупнее калибр, используя пулемёт-пистолет "ПП-2000" с обоймой на 44 патрона, вставляемые сзади вместо приклада. Но что сделано, того не исправишь.
Ситуацию с захватом — нападением твари — Роман пытался выправить сам, и как получалось, а пока что не очень. Тварь один раз уронила его, приземлившись неудачно на горизонтальную поверхность, и тут же её пленник узрел перед собой вертикальную поверхность стены. Она подалась по зданию наверх.
Перед глазами замелькали окна. Одно надолго врезалось ему в память — то ошарашено-напуганное лицо, которое он встретил там. А также уяснил: теперь заодно с тварью, и стрелять в неё себе дороже — неминуемо падение с приличной высоты. Всё же сумел придти к иному выводу. Едва перед ним мелькнуло новое окно, он высадил стекло ногами, цепляясь руками за раму. Обрезал одну, но не иную, которой уже сжимал оружие, рванув из кобуры "Трепач" вместо "Грача". Почему так прозвали данный вид оружия ооновцы, стало понятно при выстреле. Звук сопоставим с безудержным трёпом, и эхом, последовавшим за ним.
Роман угодил на подоконник, а тварь мимо него, проследовав всей массой туши вниз — тянула за собой.
— Люди-и-и... — не удержался Роман. — Кто-нибудь, кто слышит меня-а-а...
На крик аналогичным воплем отреагировала дитя. Он оказался в детской комнате.
— Помоги...те...
Дверь в комнату открылась, на пороге возникла фигура взрослого человека.
— Руку... — протянул Роман свою, и не окровавленную, а с оружие.
Ошибка в его случае была очевидна, но исправить её времени не оставалось. И "Трепач" не перезарядишь.
— Не прощаюсь... — исчез он из квартиры мирных обывателей. Только те его и видели, а сам он и что увидел мельком при повороте головы на бок, стремительное приближение земли.
Если бы не туша твари, смягчившая удар при падении, сам мог превратиться в то, что и она, а хоть бы хны. Ополчилась на него. Ранение, полученное ей в результате выстрела в упор, оказалось касательным.
— А чтоб тя-а-а... — взвыл Роман, хватаясь за "Грач". Накаркал — из него на свою голову и очередную неприятность.
Мутировавшему противнику пули из него, что об стенку горох, если не брать в расчёт незначительные потери в клыках и когтях, с коими тот вновь набросился на него. В противовес Роман едва успел отвалиться на спину и выставить согнутые ноги в коленях. Каким образом, а чудом, он избавился от чудовища, оттолкнув от себя, и даже перебросил через себя, оставалось догадываться. Но в голове не возникло ни одной путной мысли, не говоря про идею. Разве что та и прозаическая на все времена, сродни: "И де я нахожусь?"
А находился он в эпицентре чудовищной потасовки. Противник применил очередную уловку, натравив тварей на ооновцев, когда стало очевидно: столкновение с ними не принесло успеха ни одной из противоборствующих сторон. И обе пытались внести в исход стычки перелом.
— Выходим... — крикнул Лихач, оставляя Титана вместо себя в качестве водителя "бардака". С ним в паре подалась Кара. Шахид же остался для прикрытия на позиции стрелка, водя угрожающе по сторонам вокруг своей оси на 360 градусов четырёхствольный пулемёт. Стрелять не спешил, выискивал цели, но и то было на руку ооновцам, что к нему крепился прожектор, им и слепил противника, заставляя укрываться на прежних позициях. Поэтому Лихачу не составило труда на пару с Карой обезвреживать их.
Следовали либо одиночные выстрелы в упор, либо удары прикладов. Ими они проложили себе путь до Романа. Шакира же не была пока замечена, где-то валялась в луже крови. Рана продолжала кровоточить.
Как не пытались докричаться до неё по открытой связи бойцы группы захвата, так до сих пор не получили ни одного вразумительного ответа. Даже сигнала на приём не последовало.
Дело принимало дурной оборот. И в первую очередь для новичка. Помимо твари ему противостояли диверсанты с оружием в руках, не говоря про Шахида. Выхватив из тьмы ночи в подворотне чудище, он не удержался и инстинктивно дёрнул на гашетку.
По зданию прошлись светящейся дорожкой трассирующих пуль калибра 12,7-мм.
— Отставить! Кругом люди! Прекрати! — раздался голос Лихача в наушнике Шахида.
— А, понял! Так бы сразу и сказал, — взялся тот за пластид, продолжая водить спаренными стволами Якб-12,7 для использования миниатюрного, но так действенного прожектора закреплённого на многоствольном пулемёте.
Прогремел взрыв. Сначала один, затем иной, и третий...
— Он не исправим — наш подрывник... — очнулась Шакира от летаргического сна.
К ней вновь вернулись память и сознание. Осознание действительности шокировало её. Мало того, что она была ранена, так ещё ничего не закончилось, и казалось: бойня только начинается — схватка разгорается всё больше и больше — в неё вступают новые силы.
Видя, что дело плохо: Титан запросил поддержки с базы.
— Ведь знал, что так и будет, а никак иначе, — вспылил на словах основатель, а сам приказал ударной группе двигать с ним. Он лично подменил у них Шахида. — Если что... — остановил свой взгляд на старике.
— Чё, командир?
— Да так, ничего... — отмахнулся Обломов. — Не поминайте лихом! За старшего остаётся аналитик!
— Этот придурок-паралитик? — обиделся Рэкс, напрашиваясь в попутчики со своей поисковой группой.
— Ваша задача сберечь бункер и паренька! Исполнять! Это приказ!.. — А уже Титану добавил, не выключаясь: — Держитесь, выезжаем! Скоро будем у вас!
— Скоро это когда? Долго нам не продержаться! Твари полезли!
— А до этого кто и атаковал вас?
— Мы сами себя...
— Что? Кто?
— Люди, переодетые в нашу униформу!
— Попадалово!
— Ага, кидалово и есть!
— Держитесь!
— А куда мы денемся, все здесь поляжем...
Связь прервалась. Кто-то из диверсантов догадался метнуть гранату наобум, попал. А если бы прицелился, то наверняка промахнулся.
Она детонировала на передке "бардака", ослепив яркой вспышкой водителя, а стрелка лишила прожектора. Ооновцы "ослепли". Им также пришлось полагаться на прицелы ночного видения или приборы, если таковые имелись у них.
Меж тем Роман продолжал отбиваться от твари, которую всё же ненароком зацепил Шахид. Даже высказался по данному поводу на его счёт:
— Большое те спасибо! Так удружил, что лучше бы сразу пристрелил... и меня-а-а...
Тварюга озверела в край. Терять было нечего, но и подыхать просто так не собиралась — ей требовалась жертва напоследок, в качестве которой изначально, как трофей был выбран Роман. Сопротивлялся.
От "МР-443" толку было не больше, как от названия сходного с птицей. У его обладателя даже ассоциации аналогичные всплыли с картиной "Грачи прилетели", но с юмористическим подтекстом, будто пули — их фекалии, коими он стремился забросать тварь и таким незатейливым образом отбиться. Снова взялся за "Трепач", вгоняя в ствол очередной патрон.
На глаза вновь попалась тварь. Во тьме перед Романом возникли её светящиеся ненавистью и злобой очи. В их сторону мелькнула яркая вспышка света, и... по округе понёсся чудовищный визг вкупе с рыком.
Ему наконец-то удалось остановить её. Он в какой-то миг почувствовал собственное превосходство над ней. Просчитался. Последовал удар в грудь. Комбинезон разошёлся в нескольких местах, заставив обладателя отлететь от когтистого противника на пару метров назад. И если бы не стена, лететь ему ещё вдвое, а то и трое больше и дольше.
Тварь встала на лапы, шатаясь из стороны в сторону, о чём свидетельствовало пылающее око — одно. В иное, по-видимому, угодил Роман. Возникал вопрос — какое — правое или левое угодил, дабы не промахнуться, иначе шанс выжить в схватке с кровожадным мутантом был минимальным. Даже застрелиться будет нечем во избежание куда более плачевных последствий.
Оставалось ждать повторного навала чудища, и полагаться на то, что у него не дрогнет рука, а вот обойдётся или нет, как кому повезёт. Одно было определённо: противники попались достойные.
Так и случилось. Роман еле успел зарядить "Трепач", а стрелял уже не целясь. Куда попал, а сам под тушу твари, почувствовав дыхание смерти в виде оскала, и тяжесть.
Подмяв его под себя, мутант замер. Удача сопутствовала человеку, но её творцом в не меньшей, а возможно и большей степени стали подельники.
Лихач расстрелял обойму карабина, применив патроны калибра 12-мм в упор, метя в затылок, и тут же переключился на иных двуногих скотов, коими занялся вплотную Шахид, отвечая взрывными устройствами, что носили менее разрушительный характер, чем гранаты, зато заставляли слепнуть и глохнуть врага. А уж Каре и Лихачу принять их на коллиматорные прицелы оружия делом техники.
Противник дрогнул и отступил. То, что было обещано им в случае провала, случилось. Некто незримый и невидимый натравил тварей, спустив весь свой выводок на них, не разбирая, кто среди людей ооновцы, а кто диверсанты. Твари знали своё дело и следов не оставляли.
Если бы наёмники не дрогнули и не побежали, ооновцам пришлось бы туго, а тут ещё подмога прикатила, и встретить её было нечем, да и некем. Начался повальный отстрел мутировавшего зверья.
Бойня не затихала целый час, после того как подкатила ударная группа во главе с основателем отряда, а затихла, едва удалось отыскать Шакиру. Боевая подруга новичка пребывала в бессознательном состоянии. Возле раны торчал шприц. Она воткнула его в себя, и благо успела ввести сильнодействующий препарат, иначе бы последствия оказались необратимыми. Сердце могло не выдержать и остановиться. А так её подобрали, как в последствии ещё и Романа, вытащив из-под туши изверга. Он также был покоцан им, но не сказать: находился при смерти. Глупо улыбался.
— Везучий ты, сукин сын!
— Тихо ты, Лихач, — высказался по данному поводу основатель. — Ещё услышит Анна...
— Что с ним? — откликнулась она, находясь на посту дежурного по бункеру. — Он выжил?
— Да, и, похоже, что окончательно из ума, — констатировал факт Босс.
Роман словно нарочно продолжал ухмыляться всем, кто реагировал на него, а он на них в свою очередь.
— Ходу! Уходим... — приказал основатель.
Техника ооновцев двинула с места по-боевому — с пулемётами на крыше. Никто больше не препятствовал им. Но не сказать: наступило перемирие, скорее временное затишье перед новой ещё более серьёзной и разрушительной бурей, известие о которой принёс попечитель, вызывая к себе на ковёр Обломова.
— Обломись! — отказался от встречи основатель отряда. — Я не сдамся — и своих людей не сдам!
— Что ты сказал? И кому?!..
Выслушивать возмущения с оскорблениями в собственный адрес, пусть даже и от попечителя не стал, заявив: встретится не раньше, чем разберётся лично в создавшейся ситуации.
— Перейти на осадное положение! Подготовить бункер к эвакуации — личный состав на случай проникновения на базу посторонних людей или иных существ! Это приказ! Исполнять! — ошарашил основатель всех своих сотрудников без исключения.
Приключения не закончились, похоже, они только начинались для них, и все самые чудовищные сюрпризы были ещё впереди.
Обломов наведался к новичку.
— Как он? — поинтересовался он у аналитика состоянием дел Рекрута.
— А что тут скажешь, разве только — Крутой! И добавишь одно слово — он... по жизни!
— Могу я с ним поговорить?
— Смотря как?
— Прямо в морду!
— Попробуй, если не опасаешься за...
— Него?
— Себя, командир...
— Ещё и шуточки шутите! В то время как мы все в жопе!
— Так сразу... и было очевидно, на что подписались, становясь "ооновцами", — отметил в свою очередь Ген.
— Не умничай!
— Типа мешаю? Желаешь с ним перетереть кое-что тет-а-тет?
— Желательно...
— Что-то новенькое, командир! Появился новый фаворит?
— Уйди, и пока по-хорошему прошу!
— Уже, а сразу... — исчез Ген.
— Странно, — призадумался на мгновение основатель. — Что-то быстро сдался — здесь не то!
Подсушивающее устройство обнаружить не удалось, да и толку, когда повсюду торчат динамики. Его и отключил основатель, как думал, а действительность оказалась такова, что в дежурке помимо Гена объявилась толпа народа, желая услышать то, о чём поведёт речь командир отряда с новобранцем.
— Ты облажался...
Это было не ново для них — коронная фраза в исполнении основателя. Однако никто не стал расходиться и покидать дежурного помещения в ожидании подробностей всех тех неприятностей, что славились на их головы с момента появления в отряде Рекрута.
Роман оживился, открыв глаза. Вовсе не собирался притворяться спящим, притом, что проснулся только-только, и основатель разбудил его своим ворчливым голосом.
— Ну чё вылупился, ёлупень?
— Где я? И...
— Кто ты? — продолжил основатель, развивая мысль подопечного.
— Нет, Шакира! Что с Ирой? Где она? И жива?
— Довёл девицу до того, чего ни один нормальный мужик, — не торопился основатель, заставляя помучиться Романа.
Тот даже подскочил.
— Лежать... — удержал на ложе в горизонтальном положении бойца.
Роман сморщился от чувства боли. Тело саднило и не только в районе грудной клетки спереди, но и сзади меж лопатками на спине.
— Что с ней?
— Жива! Лучше бы спросил, чего с самим?
— Потом... обойдётся!..
— Ни хая се! Тя тварь драла!
— Так не задрала...
— Кого, а сразу: ты — меня! И свалился же на мою голову, а проблем устроил, так всему отряду! Давай дальше по делу, мне требуется предоставить более или менее вразумительный отчёт попечителю, а то я ему из-за вас с Шакирой такое наговорил...
— И чего, командир?
— Даже и не спрашивай — не скажу! Разве что — нагрубил!
— Обломал... — порадовался Роман.
