Хроника расправ с мирным населением и военнопленными, опрометчиво снятая союзовцами и попавшая в руки имперцев, произвела в обитаемой галактике эффект разорвавшийся бомбы. От них сразу же откололись Поландарская, Хунигарская и Чемиховская республики, владевшие маленькими, но стратегически важными звёздными системами, куда Империя немедленно ввела войска, тем самым, заставив Союз растянуть свою оборону. А ещё один бывший сателлит Союза, Чинайская империя, воспользовавшись моментом, оттяпала Сибрайское звёздное скопление, почти две трети сырьевой базы Союза. Таким образом, битва в системе Терилас, как её теперь стали называть, остановила продвижение союзовцев, и теперь они оборонялись, а не наступали. Адмирал понимал, что до победы ещё далеко, но она теперь вполне реальна. И творцом Терилаской победы, или как теперь называли эту победу — Терилаского чуда, считали его, но он знал, кто на самом деле сотворил это чудо. И творец этого чуда, или один из творцов, сейчас умирала в медицинском центре флота. Адмирал лично распорядился положить капитан-лейтенанта Дорсет в один из трёх самых мощных регенераторов, но это не помогло. Как сказали медики — повреждения организма не совместимые с жизнью, просто чудо, что её смогли живой довезти до Паэлии и до медицинского центра.
Адмирал Романов открыл ящик стола и достал фотографию, с неё на него смотрела улыбающаяся молодая девушка в погонах второго лейтенанта, этот снимок был сделан сразу после выпуска имперской лётной школы. Он, тогда только получивший звание контр-адмирала, и как ненаследный принц империи вручал погоны и офицерские кортики выпускникам. Ему сразу и очень понравилась серьёзная второй лейтенант. А потом был бал, где они танцевали. Потом он добился перевода талантливого офицера в свою эскадру. И направил её корабль на самый безопасный участок, который оказался самым опасным. А потом она не выполнила его приказ, приказ уйти, её эсминец до последнего прикрывал наземные войска. А когда он думал, что всё кончено, она спасла не только его жизнь, но и его честь. Романов вздохнул и поставил фотографию на свой стол.
На пульте, вделанном в стол, зажёгся сигнал вызова. Адмирал нажал клавишу и спросил у секретаря:
— Что ещё там?
— К вам начальник разведки, господин адмирал.
Адмирал вдавил клавишу до упора и в кабинет быстрым шагом вошёл, почти вбежал капитан первого ранга.
— Что у вас, Валери, вскрылась агентурная сеть союзовцев, или диверсия на верфях?
— Донесение охраны из медицинского центра, господин адмирал, похищена капитан-лейтенант Дорсет.
— Как похищена? Кем? И зачем кому-то понадобилось похищать умирающего офицера? И куда смотрела охрана?
— Прибывшая охрана, вызванная медицинской сестрой, обнаружила исчезновение реанимационной камеры, в которой лежала капитан-лейтенанта Дорсет.
— А сама капитан-лейтенанта Дорсет? — Почти выкрикнул адмирал Романов.
— Пропала вместе с камерой. Реанимационная камера была вырвана из своих креплений и унесена в неизвестном направлении.
— Полуторатонную камеру унесли в неизвестном направлении, предварительно сломав дюжину дюймовых болтов, унесли с двадцать пятого этажа, и охрана не заметила? А медицинская сестра, что в это время делала? Почему вызвала охрану так поздно, у неё на глазах выламывали камеру из креплений, и что никто ничего не слышал?
— Сестра говорит, что её будто парализовало, а все коммуникации, подходящие к камере от аппарата жизнеобеспечения, аккуратно заглушены и отключены. Потому и не сработала следящая система.
— Кто! Кто это был! Хоть это, эта парализованная сестра видела! — Закричал потерявший терпение адмирал.
— Сестра говорит о маленьких фигурках, говорит, вроде как бы это были дети.
— Не карлики?
— Маленькие и худенькие, всё отключили, оторвали камеру и унесли. Вышли через окно.
— Капитан, вы соображаете, что говорите! Дети сорвали с креплений почти двухтонную камеру и выпрыгнули с ней через окно! С двадцать пятого этажа?
Начальник разведки ничего не успел ответить, вновь замигал сигнал вызова, адмирал раздражённо вдавил клавишу и спросил:
— Ну?
— Господин адмирал, донесение для начальника разведки с диспетчерской башни космопорта, нештатная ситуация!
— Сами разобраться не могут,— зло бросил адмирал, — Тыловые крысы, соедини!
Загорелся коммуникационный экран, на нём появился дежурный. Он, увидев кроме начальника разведки ещё и командующего флотом, сразу же начал доклад:
— Господин адмирал, на орбиту по крутой баллистической кривой вышел не установленный борт, при старте он запросил разрешение и подтвердил все коды и пароли.
— Как по крутой баллистической? Это что, автомат? Там же ни кто живой не останется.
— Да господин адмирал, при такой траектории ожидаемая перегрузка должна быть больше тридцати же! И борт стартовал не со стартовых столов, а из сектора аш-семь-ве. Это полигон хранения списанной техники. Даю запись предполётного обмена.
Звонкий детский голос, немного певучий, что придавало ему странный акцент, отвечал на вопросы дежурного диспетчера. Не дождавшись окончания записи, дежурный продолжил:
— Биометрическая телеметрия, снятая с приборов борта выявила двух человек.
— Кто? — Выдохнул адмирал Романов, холодея от страшного предчувствия.
— Капитан-лейтенант Инэллина Дорсет и второй лейтенант Мишель Дюкло.
— Что за борт?! Немедленно перехватить! — Сорвался на крик адмирал Романов.
— Это боевой шагающий робот типа зэт одиннадцать, — доложил дежурный, — только, что получили запись старта.
— Почему не смотрели во время старта, — быстро спросил начальник разведки.
— Так, это же полигон списанной техники, можно сказать кладбище, вооружение снято, горючего нет, за чем там постоянно следить, только запись.
На экране появилась картинка, средний боевой шагающий робот "Туарег", сначала медленно, а потом все, ускоряясь, уходил в небо.
— О боги, — проговорил начальник разведки, — На прыжковых двигателях! Он же выше ста метров не поднимается, и даже полных баков хватает на пятнадцать минут полёта!
— Орбиту! Запросите орбиту! — Снова сорвался на крик адмирал. И тут же с орбиты диспетчеру доложили:
— Малотоннажный борт без опознавательных знаков две минуты назад ушёл в гиперпрыжок с низкой орбиты. Требую наказать пилота за нарушение инструкций и правил безопасности.
— О боги, — повторил вслед за начальником разведки дежурный, — Шагающий робот в гиперпрыжок! Это невозможно!
Адмирал Даниэль Романов тяжело опустился в кресло и уронил голову на скрещенные руки, по его щекам текли слёзы.
Ещё тридцать минут назад.
Мишель Дюкло, второй лейтенант, младший инженер ремонтного центра отряда эсминцев, приписанного к первой эскадре восточного сектора Империи, сидел на садовой скамейке в скверике перед медицинским центром. Он не думал о самоубийстве, офицеру Империи такие мысли не к лицу, но и дальнейшая жизнь потеряла смысл. Сейчас, на двадцать пятом этаже медицинского центра, умирала та, ради которой он был готов на всё. Он не смел даже подойти к ней, он любовался ею издали, она была для него недосягаемой богиней. И вот она умирает, а он остался жить. Она совершила чудо, спасла всех попавших в плен солдат Империи, и его тоже, и за это чудо она отдала свою жизнь. И вот теперь он сидит здесь живой и здоровый, а она умирает. Он готов был завыть от отчаяния и горя, и даже поднял голову к тёмному небу. С этого тёмного и такого к нему несправедливого неба, падало прямо на замершего лейтенанта что-то большое и квадратное, очень похожее на гигантский гроб. Мишель как завороженный смотрел на это толи знамение, толи избавление от всех земных бед и печалей. Сейчас этот гроб упадёт ему на голову и всё кончится.
Гроб или большой ящик затормозил и совершил манёвр уклонения, с головой второго лёйтенанта разминулся всего на пол метра. Плавно опустившийся ящик оказался реанимационной камерой, её держали два ребёнка, третий ребёнок постарше задавал направление полёта. Мишель сквозь прозрачную крышку камеры увидел обожженное, изуродованное лицо своей любви, и молча вцепился в какой-то штуцер, торчавший сбоку ящика.
— Ты чего? — Недружелюбно спросил старший ребёнок, на вид лет четырнадцати и одетый в какие-то лохмотья. Покосившись на вцепившегося мёртвой хваткой в реанимационную камеру военного, ребёнок грозно засопел.
— А ну пусти! — грозно сказал второй ребёнок, а третий агрессивно добавил:
— А то, как щас дам!
— Сейчас, а не щас,— машинально поправил лейтенант и, глядя на любимое лицо, прошептал, — Инэллина...
— Ты, что её знаешь? — Спросил старший ребёнок, уже было собравшийся оттолкнуть Мишеля от камеры, — Тогда не мешай нам, она здесь умрёт, её надо отнести в другое место.
— Я готов, — сказал лейтенант, он как-то сразу поверил, что эти странные дети, утащившие реанимационную камеру, весящую почти две тонны, могут помочь. И он повторил, — Я готов, всё, что угодно, только бы она жила!
Меньшие дети скептически оглядели лейтенанта, как бы говоря — взрослый и такой большой военный, ну чем ты можешь нам помочь? Потом они переглянулись, и видно что-то решив, разом кивнули. И один из малышей державший ящик, они так и не поставили его на землю, мотнул головой на крышку:
— Залазь, — и, видя недоумение лейтенанта, добавил, — Пешком за нами не успеешь.
Лейтенант замешкался, но старший ребёнок подхватил его и закинул на ящик. Странная троица сорвалась с места, лейтенант сначала зажмурился, а потом раскрыл глаза. Скорость, с которой бежала эта троица, была примерно миль пятьдесят в час.
— Вы куда? — Спросил немного пришедший в себя Мишель.
— Нам надо какой-нибудь космический корабль, Элли не выдержит перелёта без защиты, — не сбавляя скорости ответил один из малышей. Лейтенант автоматически отметил его совершенно ровное дыхания, он ни сколько не запыхался, и это при той скорости, которую эти дети развили, и том весе, который они тащили.
— Там охрана, вас не пустят к кораблям, — ответил лейтенант, малыш на мгновение задумался, а лейтенант кивнул на забор, мимо которого они пробегали, — Может там найдётся корабль с ещё не слитым горючим, но это вряд ли.
Странные дети не сбавляя скорости, перепрыгнули, или перелетели через четырёхметровый забор и оказались на какой-то площадке заваленной разнообразной военной техникой. Это был полигон, а вернее свалка со списанными различными боевыми машинами. Лейтенант хотел сказать, что это свалка, что искать надо ближе к корпусам мастерских, когда малыш кивнул в сторону и сказал этот подойдёт, и их бег остановился напротив боевого робота "Туарег".
— Это подойдёт, — удовлетворённо повторил малыш, второй малыш согласно кивнул:
— Тогда грузим.
Они поставили свою ношу на землю, открыли грузовой отсек, просто вырвав бронированную дверь, засунули туда реанимационную камеру и поставили дверь на место. Лейтенант мог бы поклясться, что дверь не просто поставлена а и ещё приварена к корпусу сваркой, а он-то в этом разбирался. Старший ребенок, подхватив лейтенанта, запрыгнул в люк кабины экипажа, на четырёхметровую высоту. За ними последовали и младшие дети. Пока лейтенант недоумённо оглядывался, младшие дети разобрали переборку, отделяющую грузовой отсек от кабины экипажа. А старший из этой троицы объяснил:
— Нам надо на чём-нибудь взлететь, а Элли сейчас в стазисе, но долго так нельзя, ваши лекари совсем лечить не умеют.
— Но как вы на этом взлетите, это боевой шагающий робот "Туарег" и он только невысоко прыгает вверх, да и топливо из него уже слито.
Один из младших детей сел за пульт и провёл по нему рукой. Пульт ожил, на нём загорелись огоньки, на курсовом мониторе побежала строка готовности. Загудел топливный насос, подавая горючее в прыжковые двигатели. Мишелю казалось, что он видит сон, как могла ожить эта рухлядь, а ребёнок за пультом явно собрался взлетать. Лейтенант тронул его за плечо:
— Если мы взлетим, нас собьют ракетами противоздушной обороны!
— Мы можем и так прорваться, но не хотим ссориться с товарищами Элли, потому и не стали забирать какой-нибудь корабль из космопорта. А что надо, чтоб не сбивали?
— Надо связаться с диспетчерской башней и назвать все коды и пароли, — объяснил лейтенант и виновато добавил, — Только я их не знаю.
Малыш несколько мгновений посидел с закрытыми глазами, а потом начал говорить, так как будто действительно связался с диспетчером, и диспетчер ему ответил! То, что малыш называл нужные пароли, Мишель уже воспринял как должное, он уже ни чему не удивлялся. Получив разрешение "Туарег" взлетел. Глядя в пустую орудийную амбразуру, Мишель не мог поверить, поверхность планеты удалялась с такой скоростью, будто шагающий робот поднимался с ускорением вызывающим перегрузку не меньше чем тридцать же. Но лейтенант, никакой перегрузки не чувствовал. И когда этот странный летательный аппарат вышел на низкую орбиту, звёзды и видимая часть планеты пропала, а за смотровым окном появилась какая-то белесая муть.
— Гипер, — удовлетворённо произнёс малыш, отрываясь от пульта.
— Как гипер, — не поверил лейтенант, — Этого не может быть!
— Да? — Ехидно спросил второй малыш, и перед глазами Мишеля как будто снова прокрутили события прошедших тридцати минут, а старший ребёнок спросил, обращаясь к сидевшему за пультом управления:
— Дени, а куда мы летим?
— К ближайшему месту, наполненному жизненной силой, ведь Элли нельзя лечить погружением в источник.
— А когда там будем? — Спросил второй малыш.
— Через три часа, быстрее нельзя, они не выдержат, — первый малыш ткнул пальцем в лейтенанта и камеру с Инэллиной.
— Пальцем показывать не прилично, — нравоучительно сказал старший из этой троицы, — Дени, Найтин давайте идите мыться! А то вон, какие грязные, что о нас подумают?
Дети быстро ушли в санитарную кабинку. Там зашумела вода. Лейтенант прислушался — откуда в этой старой списанной рухляди вода? А откуда в баках горючее на межгалактический перелёт, если их ёмкость рассчитана на несколько коротких прыжков? Мишель потёр виски, очень странные дети, и дети ли? Да нет дети, мальчик и две девочки, одна постарше, и ведут себя как дети. Мишель хмыкнул — да уж, разве нормальные дети себя так ведут? А он первый человек, который увидел гипер не через экраны навигационных приборов, находясь за толстой бронёй и защитными полями межзвёздного корабля, а через обычный иллюминатор, подумать только, боевого робота! А впрочем, всё это не важно, Инэллина, Элли, будет жить, теперь он в этом не сомневался.
Через два часа сорок минут "Туарег" вышел из гипера, но не на высокой орбите, и даже не на низкой, как ожидал лейтенант Дюкло, а прямо в атмосфере планеты, над бескрайним лесным массивом. За пультом управления снова сидел Дени, а девочки, старшая и младшая, пристроились по бокам, их пепельноволосые головы склонились к мальчику. Как Дени вёл в пространстве этого шагающее-летающего робота, Мишель так и не понял. Экраны пульта управления не светились, только бегали огоньки различной сигнализации. Лейтенант уже научился различать младших детей, хотя они были похожи как две капли воды, да ещё и одеты в одинаковую одежду, её Мишель сварил, с помощью универсального технического ножа, на котором был газовый миниатюрный резак, из запасных комплектов, оставшихся в шкафчике робота. Старую одежду, вернее те лохмотья, что считались одеждой, старшая девочка просто испепелила, легонько дунув. И лохмотья сгорели бездымным пламенем совершенно не оставив ни каких следов.
