Дважды рожденный

Скара мы перехватили на обратном пути, и хотя толку от нашей встречи было немного, приятно сознавать, что эта скотина получила по заслугам. Убив его, Дабл, сам того не зная, спас себе жизнь и оттянул гибель 'Титана'. Не столкнись они в поле, и сценарий получил бы иную концовку: мы мертвы, а отряд Скара направляется к месту засады, и при поддержке шести рабочих экзоскелетов перемалывает ребят Дабла в труху.

К сожалению, победа лишь оттянула неминуемый конец. Перед тем как впасть в прострацию от побоев, пленник успел сообщить, что остальные отряды полностью выполнили свою задачу. Перебравшись через реку, они в течение нескольких недель веселились на землях 'ковбоев'. Описывал негр с чужих слов, но не скупясь на подробности. Лично мне хватило бы и десятой доли, чтобы вооружится и рвануть в Могильник невзирая на губительное излучение 'соларки'. В любом случае, помощи с юга 'Титан' не дождется.

— Ясно одно — переговоров не будет. Аграрники будут мстить до последнего патрона. — Глядя на их непонимающие лица, пришлось перефразировать: — До последнего заряда плазмы. Знаешь, Дабл, если наш уговор еще в силе, я бы предпочел слинять из Могильника до начала заварушки. Думаю, Рауль уже в состоянии самостоятельно передвигаться.

Помолчав, я добавил:

— Извини.

Сказал, и скривился, потому как плеваться хотелось от собственных слов. В то же время я прекрасно понимал, что моя смерть ничего не даст этим людям, кроме, разве что, извращенного морального удовлетворения. Недотехник и полуфинансист — паршивая замена регулярной армии. Лучше уж я попытаюсь вытащить пилота и молодую девчонку. Даже на мой взгляд — весьма слабенькое оправданье.

— Никуда я не пойду! — Тут же категорично заявила Мара, и, вскочив на ноги, принялась раздраженно кружить по комнате. — Лечить вас кто будет? Загнетесь без меня!

— Ты, конечно, здорово разбираешься в медицине, но при таких масштабах толку от тебя никакого.

Чтобы притормозить девчонку пришлось ухватить ее за локоть, о чем я тут же пожалел. Резко стряхнув руку, она ухватилась за рукоять уже знакомого мне клинка. Обычный для кочевника, но все еще непривычный мне рефлекс.

— Не тронь меня. — Прошипела девушка.

— Ладно-ладно. — Я выставил перед собой ладони. — Я тебя спас. От крыс. Помнишь еще? И хочу спасти еще раз! Ты за это собираешься меня ударить?

Идиот! Использовать логику против взбешенной девчонки. В ответ она только раздраженно зашипела и полоснула перед собой лезвием. Слава богу, я успел отскочить. Еще ни разу мне не попадались женщины, столь легко впадающие в смертельно-опасную ярость. Неудивительно, что у нее до сих пор нет жениха. Кто же такую выдержит? Девчонка замерла, не сводя с меня оценивающего взгляда. Черт, да она просто опасна для окружающих.

Мара готовилась отстаивать свое мнение с ножом в руках, и против воли, я почувствовал восхищение. Дура. Но смелая. Такое поведение больше присуще мужчинам. Откровенно говоря, много ли я знаю о женщинах кочевников? Если судить по дочери Дабла, то северянам придется дорого заплатить за свою победу. Жаль. Девчонка погибнет ни за грош, но тащить силой ее не получится. Прирежет ночью и сбежит.

Серьезной опасности Мара не представляла, но обострять не хотелось. Подняв руки, я показал, что драться с девчонкой не собираюсь. К тому же вмешался Дабл, тихо скомандовав:

— Нож убери. — Дождавшись выполнения приказа, так же тихо продолжил: — И прекращайте ругаться, это все равно бесполезно. Могильник гудит как перегруженный реактор. Убийством Скара мы смешали планы северянам, но уже сейчас повсюду рыскают их мелкие отряды. В таком хаосе невозможно добраться до погранзаставы, а давать врагу лишний козырь я не хочу. Они прекрасно знают, кто отвечает за производство 'слезы'. Думаю, за твою, дочка, голову назначена очень большая награда. 'Титан' — это наш единственный шанс. Слишком крепко мы здесь засели, отобрать корабль им будет непросто.

— Это и есть твой план? Отсидеться за стенами?

— Будем ждать южан. Не вечно их будут...

— При таком раскладе пилот умрет. — Я перебил Дабла, но в ответ он молча пожал плечами.

— Ты хороший человек, Виктор, но я не стану рисковать дочкой из-за незнакомцев. Пусть даже и очень хороших. Прости, но скорей всего умрете вы оба.

— Сколько времени до нападения? — Угрозы смерти я не испугался. С возможностями НОИ можно попытаться уйти несмотря на кордоны северных племен.

— А вот это нам предстоит выяснить.

Дабл тяжело поднялся, опираясь рукой на металлическую поверхность стола. Его, и без того недобрый взгляд упал на пленника, и тот, чувствуя неладное и скуля, заметался в коконе. Со стороны его дерганья смотрелись как конвульсии тяжело раненной гусеницы.

Избитый кочевник был не единственным, кто понял, что сейчас произойдет. Закидывая его на операционный стол, я наивно полагал, что Мара выйдет из комнаты. Но ошибался. Нет, она не пытала пленного, всю, как это называется, грязную работу взял на себя Дабл, и выполнял ее с небрежной уверенностью профессионала, знающего, что и в какой последовательности делать. За показавшиеся мне вечностью полчаса я узнал о причинении боли больше, чем за всю предыдущую жизнь, а собственные попытки выбить информацию в далеком и почти забытом подвале Астеля теперь казались детским лепетом. Наблюдая за Даблом, у меня сложилось впечатление, что он не испытывал никаких эмоций, перемалывая кости бедолаги в муку. После такого допроса пленный не мог выжить. Негр методично уничтожал его тело, не оставляя ни шанса.

Разительный контраст с весьма эмоциональным и, как я думал, добродушным кочевником. Когда все закончилось, в моей голове еще долго стоял истошный крик северянина и сухой треск его костей. Он даже дергаться не мог, потому что кокон с него срезали постепенно, только для того чтобы перейти к следующему участку.

Я смотрел на кочевников, и понимал, что с этого дня наши отношения изменятся. Они не стали для меня вселенским злом, потому что я видел, как настойчиво оба отгораживались от происходящего масками хладнокровия. И хотя зрелище стало для меня шоком, я видел, что никто из присутствующих не испытывал удовольствия от пытки. Своими действиями Дабл открыл мне еще одну темную сторону красной планеты, но поразило меня не это. Равнодушное спокойствие Мары выглядело гораздо страшнее. Девчонке едва стукнуло шестнадцать, но стоило отцу приступить к работе, как она словно превратилась в робота, беспристрастно контролируя жизнедеятельность пациента. Именно пациента, в котором она искусно поддерживала остатки жизни, ударными дозами лекарств возвращая несчастного в сознании.

Считая себя довольно хладнокровным человеком, на третьем круге допроса я не выдержал и задал мучающий меня вопрос. Он был наивен, но в тот момент я был готов на что угодно, лишь бы ненадолго остановить творящийся перед глазами ужас. Психике настоятельно требовалась пауза, чтобы восстановиться.

— Зачем? — Мой голос звучал глухо, как из глубокого колодца. — Он же все рассказал.

Взгляд Дабла запомнился мне надолго. В глазах незнакомца плескалось равнодушное спокойствие человека, на совести которого лежали десятки подобных 'бесед'.

— Он мог соврать. Если не можешь смотреть — выйди.

Короткая фраза-приказ, и все пошло по новой. Дабл задавал одни и те же вопросы, чередуя их между собой, резко меняя формулировку и течение беседы. Он сбивал пленного с мысли, не давая сосредоточиться. Любая заминка или несовпадение мгновенно карались. В такие моменты я остро завидовал Раулю, который мирно дремал под наркозом в двух шагах от кошмара, и благодарил ученых "Pharma Group" за установку НОИ. Если бы контроль за биометрией не был таким плотным — меня бы точно вырвало. Или я бы потерял сознание. Но даже сейчас в голове оглушительно бухало. Стало так жарко, что пришлось рвануть ворот рубашки.

Выйти я уже не мог. Ругал себя последними словами, но упрямо сидел и смотрел. Игрушки закончились, и я наконец осознал, что это всерьез. Привычка воспринимать окружающий мир из безопасной раковины собственного дома сыграла со мной злую шутку. Я вдруг понял, что реальность — здесь, и она во многом зависела от случая. Шальная пуля легко и непринужденно положит конец моим планам, которые теперь казались наивными и оптимистичными. Никакая НОИ не спасет от четырех тысяч жадных до развлечений нелюдей. Медленно умирающий бессмертный — отличное развлечение. Почему-то я не сомневался, что умереть легко мне не позволят.

И все же слушая прерываемый воплями, а от того сбивчивый рассказ пленника, я мог с уверенностью утверждать — даже в мое, до рвотного толерантное время его бы приговорили к смертной казни. Волосы вставали дыбом от того, что северяне творили за рекой. Черт с ними, с армейскими блокпостами. Солдаты знали, на что шли, подписывая контракт. Да и десяток раненых — не самая крупная потеря. Пробиться на заставу кочевники не сумели, ограничившись потрепанными патрулями.

Сельские общины пострадали гораздо сильней. Их выучки хватало, чтобы оберегать скот и посевы от редких и не слишком наглых южан, но против спланированного набега они не устояли. У присутствующих не возникло сомнений, что короткие, но предельно жестокие и кровавые вылазки в скором времени принесут свои плоды. Поселенцы не будут разбираться, кто на них напал. Они перейдут реку и начнут мстить.

Я слишком долго не покидал уютной и безопасной норы, скрывшись от реальности за сухими цифрами финансовой статистики. С головой ушел в мир хай-тека и изобретений.

Неудивительно, что лишившись всех защитных механизмов одновременно, моя психика дала сбой. Я возомнил себя бессмертным и неуязвимым, воспринимая реальность как захватывающую компьютерную игру. Сегодня с меня сорвало очередной слой, обнажив настоящий мир. Наполненный страданием Могильник, в котором гниющие заживо люди изо всех сил боролись за свое будущее. Неясное и ох-какое неуютное.

Точку в моих невеселых размышлениях поставил негромкий хруст. Закончив допрос, Дабл просто свернул пленнику шею.

Спустя три часа на корабле не спали даже младенцы.

Глава 15

В то время как жители 'Титана' лихорадочно готовились к войне, в лаборатории собрались командиры отрядов. Пятеро мужчин. Они подмяли под себя всю военную силу корабля, и выглядели уверенно, несмотря на обстоятельства. У каждого за плечами стояла впечатляющая череда умерших в Могильнике предков. Как и большинство местных, они имели сильную врожденную защиту от излучения. И хотя 'соларус' убивал их с той же неотвратимостью, на лицах я не заметил уже примелькавшейся 'печати' покорности.

Бойцы. Разные, но в чем-то неуловимо схожие.

Характер каждого чувствовался даже в манере вести разговор. Молчаливый и рассудительный Тома. Хитрый, долговязый Гнес, то и дело стреляющий взглядом в мою сторону. Горячий, не терпящий возражений Далгат. Огромный, словно из камня выкованный Баров. Простодушно-русые волосы которого удивительно плохо сочетались с колючим взглядом прирожденного убийцы. Последним был сидевший во главе стола Дабл. Серый от усталости негр, в пыльной, заляпанной потом и кровью рубашке. Он принес новости настолько печальные, что просто не успел переодеться. Застывшая в дверном проеме Мара смотрелась незваной гостьей на этом празднике Марса.

Вот уже полчаса как разговор в лаборатории перешел на повышенные тона. Кочевники надрывали глотки, но до последнего стояли на своем, отстаивая точку зрения выгодную для себя и своих людей. Страсти накалялись с каждой минутой. В кутерьме и неразберихе, только Дабл и Тома пытались сохранять видимость спокойствия. Последний как раз стоял возле обзорного экрана и пояснял, водя пальцами по схеме 'Титана'.

— Людей Гулида отправим на защиту хвостового отсека. Еще столько же придется расставить по южному борту. Группы Мата, Дамира и ребят Толстяка должно хватить, но страховать их все равно придется. Вы не хуже меня знаете, сколько там пробоин.

— Знаем-знаем. — Оборвав Тома на полуслове, вперед вылез Гнес. — Мы знаем, что задница 'Титана' — самое безопасное место. Почему там должны стоять парни Гулида, а не мои? И где он сам? Почему я не вижу его на совете?

— Я отправил его на разведку. — Тихий голос Дабла разнесся по кабинету, приковав всеобщее внимание. — Нужно проверить слова покойника, а у Гулида всегда были самые лучшие следопыты. Придут они уставшие, поэтому он встанет в хвосте. На первое время.

Скептически пожав плечами Гнес сел на место. Возразить он не осмелился. Откровенно говоря, я его понимал, глядя на смурного как штормовой фронт вождя, спорить не хотелось. Выждав несколько мгновений, Дабл задал вопрос:

— Что по верхней палубе?

Тома пожал плечами.

— Погано. Обзорные люки пришли в полную негодность, и при должном усердии высадить их не составит труда. Думаю, это наша основная проблема.

— Наша основная проблема — трюм. — В разговор влез коренастый Далгат. — Настежь распахнутая створка — это сто пятьдесят метров парадного входа и прямая дорога на нижние ярусы. Если мы соберемся отходить вглубь корабля, то основные силы необходимо сосредотачивать здесь.

Послушно выполнив команду Далгата, экран увеличил требуемый участок.

— Здесь, здесь и здесь. — Повторил кочевник, отмечая точки на карте. — Если пленник не врал, выходит, что северян вчетверо больше. Притом что мы считаем баб и детей, а не только воинов. Бить они будут через трюм, это я вам гарантирую. Загнать туда все отряды — и нам ударят в спину. Отряд меньше пятисот человек сомнут в течение часа. У нас столько нет. Вы как хотите, а я не собираюсь обрекать своих людей на смерть.

— Что предлагаешь? Подарить наш дом этим дикарям?

— Взорвать его, и уйти к реке. Сольемся с южанами — сможем отбиться. По крайней мере, шансов больше. Северянам нужен 'Титан', а не наши жизни.

— Неверно. — Покачал головой Дабл. — Им нужны жилье и пища. Лишившись корабля, они пойдут за нами. Поселки южан не намного хуже, а со жратвой там даже попроще.

— И все равно, шансов выжить на юге больше. В крайнем случае, попытаемся перейти реку.

Гнес насмешливо хмыкнул и откинулся на спинку кресла.

— Думаешь, крестьяне встретят нас с распростертыми объятьями? Через полчаса после нашего появления там будут войска. Это здесь спутники бесполезны, а на том берегу мы будем как на ладони!

— Значит, останемся на этом. — Горячая реплика Барова вызвала у долговязого лишь ухмылку.

— Глупо. Так же глупо как и взрывать корабль. Если придется уходить — лучше оставить его невредимым. Тогда есть хорошие шансы, что они не пойдут за нами. Иначе придется воевать на два фронта, а это — смерть. Сейчас главное — выжить. Когда северяне перегрызутся, мы сможем вернуться и отбить 'Титан'.

Признаю, Гнес оказался прирожденным оратором. Он гнул свою линию, убеждая присутствующих, и надо признать, его слова звучали логично. Кочевник знал, на что давить. Несмотря на протестующие реплики, умирать присутствующим не хотелось, и постепенно в протестах начала проглядывать робкая тень согласия. Оправдываясь стремлением выжить и спасти близких, долговязый 'разводил' окружающих на бегство. И мне это сильно не нравилось.