С небольшим гулом наша яхта отправилась на озеро. Теперь мне предстояло только ждать возвращения посольства. Вся миссия дней на десять рассчитана, день до Ладоги, день до Новргорода, там дней шесть-семь, и домой. На Ладоге надо Вольгу забрать, о том гонец письмо привёз, и Златобора высадить. Наша белоснежная красавица скрылась в утреннем тумане, на прощание прогудев пару нот песни об этой самой яхте. Юрка, он капитан, вернётся — штраф выпишу, чтобы не тратил почём зря пар в машинах. А песня случайно вспомнилась, когда на ходовых испытаниях гарцевала она по озеру. Я на берегу стал напевать Антонова, про белый теплоход. Народ заинтересовался, пришлось слова вспоминать да чуть менять их. Морвокзал у нас с теперь просто "наш вокзал", да и теплоход превратился в "пароход", ну и море убрали из песни, потому что по расчётам Кнута, дальше Невы мы можем на этой посудине и не пройти, ибо там пара порогов плохих присутствует, а осадка у нашего судна значительная, может и не пройти. Оно у нас военно-дипломатическое, потому пусть тут катается, а для моря мы что-нибудь другое придумаем.
Лучше бы я с ними пошёл! Измучился весь, в голове самые разные варианты прокручивал. А вдруг шторм? А вдруг засада? А вдруг... Достал всех вокруг себя, Зоряна мне даже замечание сделала. Нервы ни к лешему, работа из рук валится. Так неделю провёл, а там мне сон приснился. Я почему-то в джунглях, а напротив меня орангутанг. Он в меня тыкает толстым пальцем, и басовито гудут-рычит. И так раз пять. А потом и говорит:
— Сергей, вставай! Наши пришли! — и у обезьяны лицо моей супруги проявляется, это оказалось она меня будит.
А рёв тот — это гудок с озера.
— Так рано вроде? — спросонья прикинул я.
— Ну сам пойди и спроси, — супруга оделась, со мной пошла на пристань.
Пять утра, ночь на дворе, а эти "дипломаты" гудят почём зря. Встали на пристани судоремонтного, ждём. Яхта как-то бочком, бочком тулится, ну вот и встала наконец. Опустился трап, по нему вываливается наше посольство.
— Машина левая сдохла на х..! Там временна передача от второго вала стоит! — надрывается механик корабля, — О! Государь? Здорова! Я говорю, левая сдохла, затаскивай на верфь!
Остальные спустились, мы заспанные все, дед пришёл да Святослав с Кукшей. Стоим, зеваем. В глаза сразу бросились две вещи. Первая — все спускаются в парадных доспехах... Почему-то. А вторая — никто в лаза не смотрит, все так стоят скромненько, тихо здороваются, вон, Магда ножкой пирс ковыряет. Головы куда угодно повёрнуты, только не на нас. Птичек разглядывают, озеро, город... Что-то тут не так.
— Влас! Доложить! — у меня начинают закрадываться нехорошие мысли.
— Ну... Вообщем... Сделали, — и это главный ГэБэшник мне так отчёт даёт!?
— ...Почти как планировали получилось, — встрял Юрка.
— Ну там маленько не так пошло... — продолжает за него Лада.
И все стоят, руки прячут, охрана что-то невразумительное гудит сквозь личины. Один Лис стоит с видом философским и отрешённым, с замершим на лице немым вопросом, из разряда "Для чего мы на свете? Зачем появились?..."
— А ну-ка, други мои, все в актовый зал на отчёт. Там и позавтракаете, — вся процессия молча двинулась в город.
— Лис! Ты хоть скажешь что-нибудь вразумительное?
— Эх-х-х-х, — махнул рукой "министр торговли", — там быстро не расскажешь...
...Повествование затянулось до вечера. Проявить фотки успели, один из десятка охраны числился штатным фотографом. Они органично дополнили рассказ, ну а я изобразил "эффект Златобора". Прямо не сходя со стула. Произнёс только:
— Писец...
Дело было так.
До Ладоги добрались без приключений, в основном, под парусами. Там выгрузили Златобора, и к яхте присоединился Олег с Вольгой. Дружинник к нам на судно, Хельг со своей дружиной на произведённой нами, кстати, лодке двинулся вперёд до Новгорода. Волхов впадает в Ладожское озеро, поэтому шли против течения, под паром. Впереди Олег на вёслах надрывается, наши ползут за ним. Местные жители такую белую посудину видят и не знают куда деваться. Или махать такой красоте приветственно, или в лес тикать от греха подальше. С яхты несётся "А белый пароход! Бегущая волна!..." — это Лада от безделья военно-посольско-речной ансамбль организовала. Из-за Олега с дружиной вместо одного дня в пути по Волхову, пришлось потратить два. К ночи третьего встали в паре километров от Новгорода, и начали приводить себя в порядок. А ладожский наместник рванул в город, готовить встречу.
...Утро в Новгороде было обычным, текла размеренная, привычная жизнь. Между берегами туда-сюда бегали лодки мелкие и покрупнее. Город относительно новый, ему ещё и века нет, на месте нескольких поселений образовался путём их слияния. На западной стороне города крепость деревянная, там тоже обычная суета средневековая. Привычный порядок слегка нарушен только приходом явно военной лодки, которая прямо к пристани крепости причалила. Оттуда полезли вояки и скрылись за стеной. Ну да дело привычное, чай, князь живёт, не хухры-мухры. А вот то что было дальше...
Распугивая плавсредства, ввалилась на бешеной скорости белоснежная лодка с грандиозными, не менее белоснежными парусами. На высокой мачте — красный флаг с серпом и молото. Лодка без вёсел, воет странно да дым пускает. Народ насторожился. Судно, вспенив за кормой воду, начало сбрасывать скорость и встало к пристани возле прибывшей ранее военной. Из крепости верхом уже потянулась колонна встречать гостей.
Дальше было ещё более удивительней. Лодка откинула чуть не половину борта, на пристань вышли люди в чёрных доспехах и красных плащах. После них — кони пошли из внутренностей. Их кормили морковкой, успокаивали, одевали поверх чёрную попону, под удивлённые, если не сказать больше, крики из толпы встречающих всадников.
Кончились лошади, из трюма пошёл поток коробок и ящиков. Из тех коробок Чёрные воины стали собирать... Телегу! Да не простую, хитрую, из стальных труб, с какими-то странными колёсами, с пластинами за ними, в которых мой современник легко бы опознал пластинчатые рессоры. На такое транспортное средство перегружают очень аккуратно ящики, двое лошадей запрягают в каждую. Получается пять телег, на каждую ставят дуги, на них натягивают ткань. На бортах повозок всё тот же серп и молот в пятиконечной звезде. Всадники, встречающие на берегу, уже практически потерялись в собравшейся толпе зевак, которые прибывают как по берегу, так и на лодках. Однако крики да разговоры в толпе все удивлённее и удивлённее. По трапу спускаются три бабы, причём наряженные в шубы. Да Чёрные воины им так бережно спустить помогают, под ручку держат. Формируется колонна, три пары всадников, мужчина и женщина в каждой. Причём бабы на странных сёдлах, на бок ноги свешены. За ними пять телег хитрых, в которых тот же мой современник опознал бы подобие фургона переселенцев с Дикого Запада. Колонна втягивается в крепость, их сопровождают всадники-новгородцы...
Зевак дальше не пустили, а там ещё веселее. Узкими улочками детинца вся колонна проходит в терему. Там княжна с квасом. Мол, напиться дорогим гостям с дороги. Чёрные всадники слезают с коней, помогают спуститься своим бабам. И вот одна из тех девушек, под всеобщий вздох удивления (и негодования!), берет квас, отпивает и отправляет остальным!
— "Спасибо за квас. Послы от Государя Российского к Новгородскому князю Рюрику с дипломатической миссией!" — произносит непонятные слова барышня и ломится в дверь.
За ней следуют сначала пять более нарядных всадников, потом — возницы, Чёрные воины. Водители телег переносят ящики внутрь, а один идёт с непонятной коробкой с большим, как тарелка, стеклянным (!) глазом! Да и остальные что-то тянут непривычное...
В палатах у князя все чин-чином — Рюрик на кресле, закиданном мехами, по правую руку военно-торговый люд, по левую — торгово-военный, сидят на лавках вдоль стен. Отличить их можно по количество навешанного "убойного" железа да практичности надетых шмоток. Коли три топора за пазухой да два копья — значит, вояка. Ну а коли меч весь каменьями украшен — значит, торговец. Мне это по фото рассказали потом. По сути же, одни и те же бандиты, только одни уже богатые, а вторые — ещё в процессе накопления первоначального капитала. Процессия становится напротив князя, ящики вдоль входа укладывают. Впереди стоят три бабы и три вояки в Чёрных доспехах. Позади — остальные прибывшие, охрана это. Из неё вышел мужик с непонятной коробкой, и со словами "Освещённость маленькая!", разворачивает треногу, на которую устанавливает ящик со стеклянным глазом. По тем словам охрана достаёт похожие треноги, только повыше, и ставит их вдоль всего помещения, ближе к центру, закрывая приличным людям вид на князя! Потом из маленькой, медной по виду, коробочки вырывается со скрежетом пламя, и те высокие треноги поджигают! Горят они ярко, не как свечи. Помещение наполнилось светом, мужик крутит стеклянным глазом туда-сюда, замирает, копошится внутри... Потом кивает, мол, все, можно начинать.
Вперёд выходит... Опять баба! И со словами:
— "Жарко у вас тут как-то"— сбрасывает на подставленные её спутниками руки шубу. Её примеру следуют остальные. А под шубой... Платье, приятно облегающее манящие формы, да белоснежная рубаха с галстуком и всё с тем же серпом и молотом на шее. И на плечах — звезды горят, по две на каждом у бабы рыжей, по одной — у остальных двух. Причём разного размера, чёрненькая девушка с малыми звёздочками, светленькая — с большими. Майор и младший лейтенант, так получается, если на армейские звания из будущего переводить. Ну и лейтенант впереди, это Магда.
У вояк и купцов от вида наших "послов" челюсти упали, те, что ещё в силе мужской, как то ёрзают непонятно, слюни подбирают, им, наверно, кольчуги да шубы многослойные, у кого как, сидеть мешают. Ну так на то и рассчитывали!
— "Шлёт тебе Государь Российский своё приветствие и посылает дары!" — провозглашает рыжая баба, и по её (!) команде Чёрные воины выносят коробки.
В первой торчат рукоятки мечей. Простые, без каменьев и драгметаллов, утилитарные. Но вот рыжая достаёт один меч, вместе с ножнами, вынимает лезвие, и кладёт на руку плашмя, чтобы все видели. Все разглядели — и ахнули. Мечи знатные, булатные, с синеватым отливом, это от добавки толики примесей из новой лаборатории металлургической нашей, так крепче да ржавеет меньше. А народ тут в оружии разбирается, вон как глазки забегали! Я это по фото вижу, челюсти они так и не подобрали от вида наших баб, а глаза уже бегают, прибыли считают.
— "Это подарок тебе, князь, для лучших твоих и самых преданных воинов!", — по стенам народ вздохнул по-разному, кто-то радостно, кто-то печально, у остальных знаки доллара в глазах крутятся.
— "Продавать такое нам Закон наш не велит, только в подарок" — вещает рыжая и под вздох всеобщего разочарования, переворачивает клинок. У самой рукоятки на лезвии штамп, с одной стороны серп и молот, с другой — сокол атакующий, Рюрика знак. Князь на кресле ёрзает, ручки потные тянет, но нельзя, этикет пока не позволяет вскочить со стула, он только кивает важно.
— "Тут их десять", — от названной цифры часть сидящих по стенам людей схватилась за сердце, — "чтобы воин твои защищали тебя крепко да в обиду не дали".
— "А это для княжны твоей", — продолжает рыжая, пока Черыне воины распаковывают новый ящик. С него снимают ткань, и снова вздох, на этот раз просто офигевший. Внутри полутораметровое зеркало, в простой, моренной дубовой раме, на подставке крепкой, чугунной, массивная конструкция получилась. Сзади Чёрный вояка, ойкнув, начинает что-то отдирать от зеркала. Ну да, забыли бирку снять, наклеили по привычке. На это никто внимания не обращает, вся пялятся на себя в зеркало, а кто не попадает — шеи гнут, что те лебеди.
— "Поверни, чего народ зря напрягать" — тихо произносит Чёрный воин рядом с рыжей, и другой что отдирал бумажку от рамы, слегка толкает её. Зеркало неслышно вращается, ещё бы! Там подшипник хитрый стоит, специально делали! Во вращающемся, рассылающем солнечные зайчики от ламп и окошек, зеркале перекошенные от удивления и зависти лица торгового и военного люда. Постепенно оно замедляется, теперь в него видно послов.
— "А это вам в дом, чтобы светлее было", — рыжая показывает новую коробку.
Опять вздох, из коробки достают удивительное — здоровое, пятьдесят на пятьдесят сантиметров, стекло. И судя по размеру коробки и их количества, таких стёкол привезли много. Народ в шоке, шепотки и разговоры прекратились.
Дальше пошло не так эффектно, но тоже добавило в копилку послам непонятности. Манекен с доспехом достали, под Рюрика делали по рассказам тех, кто его видел в живую. Кстати, по фото понятно почему он Рюриком зовётся. У него или нос или сломал, или от рождения такой, но смотрит строго вниз, и напоминает он коршуна, орла, или сокола, что, наверно, и дало прозвище. На местном наречии как раз "рёрик" птицу хищную называют. А так у него другое имя, но уже и не помнит никто, как дядьку звали при рождении. Олег говорил, что, вроде, мама с папой его Чеславом назвали, а как на самом деле — то не ясно. Дядьке-то уже под пятьдесят, если не больше, бородища седая, кто там вспомнит?
Доспех поставили к зеркалу, князь косоглазие сейчас заработает. Одним на коробку с мечами косится, вторым — на доспех. И послам пытается время уделять взглядом. Рыжая достаёт новую "штучку".
— "Наша делегация прибыла для заключения полновесного договора и дружбе и сотрудничестве, границах и торговле. Торговля у нас только на государственном уровне осуществляется, поэтому и с Новгородом хотим торговать только через тебя, Рюрик..." — конец предложения потонул в возмущённых и разъярённых криках — народ осознал, что сейчас сказала рыжая.
— "...К нам купцы ходить только с твоего разрешения смогут, других не привечаем. Потом, может, изменится что. Чтобы ты, князь, понимал, что мы предложить можем, вот тебе каталог", — рыжая сует Рюрику книгу толстую, с фотоматериалами и текстом на двух, пока, языках.
Мне надоело, если честно, переписывать постоянно на словенские эти черты да резы, поэтому в каталоге три строчки на словенском, остальное, подробное описание — на русском. При виде книги Рюрик чуть скривился, махнул рукой, откуда-то появился мужичок неприметный и взял её. Этого товарища взял в оборот Влас, со словами: "Вот тут языку научишься", сунул тому русско-словенскую "Азбуку". Дядька закивал, и бережно взял в руки оба тома. Как выяснилось, книга тут тоже на вес золота, вот и переживает "писарь".
"За сим передают тебе для изучения проект договора. Собственно, всё" — рыжая протягивает кожаную папку, опять "писарь" её забирает.
— "Государю вашему от меня блага всяческие желайте!" — наконец включился Рюрик, — "То что сказано и писано — изучу, а пока пир давайте...".
Договорить князь не успел, рыжая его почти перебила, о том мы специально договаривались. Ведь надо показать, что мы независимые да гордые, и что послы наши только Российской власти подчиняются.
— "Государь наш нас на пять дней отправил да ещё дел поручил. Поэтому пировать не будем, пока, а вот как прочтёте, изучите, да согласие своё дадите — тогда и праздновать станем. Как удумаете, нас на "Варяге" и найдёте", — заявила рыжая, изобразила, именно изобразила, поклон, и отошла в другим послам.
