Механический солдат-1

Проблема с топливом для реакторов. Если дейтерий еще можно выделить на Земле, то гелий-3 получить почти нереально. Кое-какие запасы удалось создать после обработки термоядерных боеголовок (там гелий-3 выделяется как побочный продукт при распаде одного из компонентов заряда — тритида лития), кое-что можно получить при облучении лития в реакторе, но этого очень мало. При запуске термоядерного реактора на реакции дейтерий-дейтерий тритий и гелий-3 являются побочным продуктом реакции, но выделить их — большая проблема. Из информации, полученной с прыгуна, одним из источников получения гелия-3 может быть переработка грунта со спутников и планетоидов. Сбор и анализ лунного грунта уже включены в программу первого испытательного полета шаттла после ремонта.

После внимательного изучения технических описаний, найденных в шаттлах, наткнулись на несколько экскурсов в историю создания сверхпроводников. В одном приводились несколько химических формул ртутьсодержащих низкотемпературных сверхпроводников. Один из них имеет температуру перехода выше температуры кипения жидкого азота. Сейчас несколько лабораторий пытаются изготовить подобный сверхпроводник, но пока неудачно.

Пока не удается изготовить броню, аналогичную той, что стоит на роботах и истребителях. По мнению нескольких ведущих НИИ (в первую очередь — НИИ стали и сплавов), необходимы некоторые опыты в условии низкой гравитации — на Луне или на орбите.

ОКБ Микояна ММЗ 'Зенит' аэродром ЛИИ май 1981 года. (E.tom)

Все присутствующие на аэродроме с волнением смотрели на выкатываемый МАЗом из ангара самолет, сегодняшний день должен войти в истории авиации СССР.

Опытный Е-165ТЯР, внешне мало отличался от принятого недавно на вооружение МиГ-31.

Главное отличие его было внутри вместо привычных двигателей ТРДДФ Д-30Ф-6М, в фюзеляже был установлен первый в СССР самолетный термоядерный реактор холодного термоядерного синтеза ТЯР-10А и отсутствие ставших ненужными топливных баков. В конструкции самолета увеличена доля титана и композитов. Еще один существенным отличием была система трубопроводов и 4-х поворотных сопел, по парно расположенных в передней части фюзеляжа самолета за соплами воздухозаборников и в кормовой части фюзеляжа. Пока отключенных из-за не доведенности конструкции. В будущем эта система позволяла самолету освоить режим вертикального взлета и висения, также как предполагаемая установка управляемых основных выхлопных сопел вывести маневренность самолета на совершенно другой уровень.

Перекомпоновка внутреннего пространства освободила место под внутренний отсек для размещения четырех модернизированных УР большой дальности Р-33М.

На первом летательном аппарате с реактивной тягой создаваемой разогретым воздухом в термоядерном ректоре предполагали получить скорость полета пока из-за ограничений по прочности и термостойкости фюзеляжа самолета ограниченной 3500 км. ч. практический потолок 35000 м, на будущих модификациях предполагали существенно улучшить характеристики.

(Hildor)

Земля!! Родная!

Нет, все в порядке. Нет, с ума не сошел, просто с орбиты вернулся, вон на том шаттле. Ага, на этом самом. А вы тоже туда слетайте и покувыркайтесь там, как мы. А вот когда вернетесь, тогда и поговорим. Ну, если хочешь — слушай.

Началось это все... да уж больше полугода прошло, год скоро стукнет. Когда незадолго до Нового Года меня вызвали и предложили пройти отбор в какую-то там техническую команду и намекнули на кое-что — я даже не колебался. Согласился сразу. Правду моя мама говорила, что у меня шило в одном месте и в носу зудит — вечно лезу и влезаю всюду и везде. Правду, кстати, говорила. Сейчас вспоминаю свое голоногое детство и диву даюсь — как я себе ничего не сломал и не оторвал. Правду, видать, говорят — бог детей и дураков бережет. Интересно, а кто я больше?

В общем, собрали нас на каком-то полустанке и привезли куда-то в степь, в какой-то военный городок. Человек сто, не меньше. И все — технические службы. Кто от танкистов, кто от летчиков, связистов несколько. Даже с флота двое были. И офицеры, и сержанты со старшинами, и солдатики были. Только что общего было — молодые все, лет до 30.

Городок? Небольшой такой городок, за колючкой. И начали нас тогда крутить да гонять. Сначала два дня нас доктора смотрели, тыкали, слушали и анализы брали. Четверть тогда отсеяли, хотя вроде все здоровые. Потом, почитай, три дня писали с утра до вечера. То по физике вопросы, то по математике, то по технике, то вообще непойми что. Даже непонятно, что спрашивают-то. Потом неделю железки всякие смотрели и в них ковырялись. И двигатели всякие там были, и оружие, и электроника всякая. И целые, и кусками, а то и вообще — дали деталь и спросили — А что это такое и откуда? Ну, сейчас-то я понимаю, что они хотели. А тогда — в непонятках все были. И каждое утро на утреннем построении объявляли, кто остается, а кто обратно в часть собираться идет. Нервы мотали — ни дай бог кому такое пережить. Кое-кто ночью спать из-за этого не мог.

Ну, прошла эта веселая неделя. Нас едва четверть осталась. Собрали нас тогда в учебном классе и рассказали, что почем. Что тогда случилось в Германии и у нас под Горьким и Тольятти. В общем-то, мы и так кое-что знали. Правда, только из газет и журналов. Да еще по телевизору кое-что показывали. А тут — все рассказали. И фильмы крутили — показали, что эти громадины в городах делали; дорогу, всю в сгоревших легковых машинах; поле, где от танков только куски металла валяются да вся земля сожжена; проселок, где разбитая техника в вперемешку с телами колонной тянется; как один такой мех полдесятка танков за минуту сжег и взорвал, а один вообще ногой раздавил, как таракана какого. До печенок пробрало. И сказали, для чего вся эта котовасия с писаниной да железками была. Проверяли нас. И по технике, и по наукам, а главное — по психологии. Чтоб новое могли легко понять, чтоб запоминали быстро, чтоб в коллективе понимание и дружба была, чтоб к преподавателю более-менее нормально относились. И под конец — сказали, кто нас будет учить. И особо предупредили, чтоб даже пальчиком — ни-ни. И что люди разные бывают.

Потом повезли нас куда-то под Москву. Там специально оборудованные боксы стояли, десятка полтора. И началась у нас учеба с практикой вместе. Рассказывали, что такое мех, да как устроен, да как его чинить и обслуживать. И тут же показывали. И при ремонте нас использовали, правда, только как подай-принеси-уйди, не мешай. Три месяца нас так натаскивали. И не только нас. С нами еще два десятка человек учились. Все в одинаковой униформе без знаков различия, но по поведению и выправке — офицеры. Правда, учили их меньше, чем нас. У них свое было. Когда мы с железками возились да разбирались, что откуда и куда идет, они в кабинах сидели на пару с учителем. Все три месяца мы так провели: мы внизу ковыряемся со своим инструктором, они — вверху со своим.

После началась настоящая работа. Битые и горелые мехи разбирали, сортировали, раскладывали. За каждую гайку отвечали, над каждым болтиком тряслись. Но дело делали. Надзирающих было больше, чем нас с охраной вместе взятых, ей-богу. Разобрали, начали легко битые восстанавливать. Сначала самые целые починили — Рысь и Саранча называются, потом пошли посложнее, а на последок вообще такие мехи пошли — просто жуть. Особенно два последних запомнились, оба Мародерами кличут. Один горелый весь, смотреть страшно; другой битый, из воды его вытянули. Вытянуть-то вытянули, да воду толком слить не смогли. Вонючий весь, внутри все гниет. Но сделали все как надо, все отремонтировали. И преподаватели вместе с нами вкалывали, всюду успевали.

Да что о них рассказывать. Вроде обычные люди. Только что нездешние. И говорят странно, и ходят. И все время за ними присмотр ведется. Незаметный такой, ненавязчивый. Семь человек нас учили, четверо мужчин и трое женщин. Все разные, и каждый что-то свое преподавал. И у каждого своя машина была. У кого какая — сразу было видно. Тряслись над ними, как курица над яйцом. Нет, восстанавливали сначала ихние, потом — бесхозные, у которых водителей поубивало. И то — делали только часть, потом каждый водитель со своей машиной возился, что-то там настраивал да регулировал. Полгода так возились, но двенадцать машин из хлама подняли. К тому времени, как закончили, соседи наши бывшие уже в первых машинах ходить учились. Сначала просто поворачивали корпус да кланялись вперед-назад, потом ходить начали по шагу за минуту, а потом и на улицу стали выходить да на полигон бегать. И нам работа появилась. То в ворота не впишутся, то при повороте плечом или оружием в стену стукнут, то вообще грохнутся. Один раз вообще мех автотягачом приволокли — со склона в реку упасть ухитрился. Они учатся и ломают — а мы материмся да делаем. Вот так и жили. В общем, из соседей только трое смогли до конца продержаться. Остальные — кто в госпиталь убыл, кого отчислили. В нашей группе двое отсеялись: один на ногу что-то уронил да охромел — списали его, другой что-то там спалить умудрился — через час его за ворота отвезли, вместе с вещами. В общем, 24 человека нас осталось из сотни с лишком, что тогда в городок тот свезли.

А потом... Потом нам сказали, что в честь окончания ремонта нас на космический корабль отвезут. На стажировку, значит. Посадили нас утречком ранним в грузовики и повезли. Привезли уже вечером, разместили, а утром — погнали пехом на космодром. Там мы и увидели свой первый космический корабль. Сказали, что это — шаттл, служит для доставки грузов с корабля на планету и обратно. И сказали, что проезд надо отрабатывать. Поставили нас ящики таскать из грузовиков в трюм шаттла. Потом погнали за вещами, потом загнали в шаттл. По поводу завтрака и обеда сопровождающий сказал тогда четко — перед полетом лучше не надо. Чревато будет.

Когда уже подлетать к кораблю, что на орбите висел, поняли, что сопровождающий имел в виду. Пока поднимались да взлетали — нормально все было. Тяжело было немного, но это недолго. А вот потом... Вот она какая, невесомость. Впечатлений было... Когда люк к нам открыли, все сидели зеленые и как по голове мешком пришибленные. Это сейчас смешно кажется, а тогда было ой как не до смеха. Тогда я сидел пристегнутый к креслу и радовался, что не поел. И что хоть что-то вешу, и потому кишки в правильное место обратно уложились, а не под горло забрались. Нас всех под руки вывели, ни у кого ноги не держали. Развели всех по каютам и разложили по кроватям, словно детишек малых, честное слово. Потом доктор ихний пришел, какие-то таблетки дал. Ну я и уснул. Проснулся уже более-менее нормальным. Но все равно, неделю нас не трогали.

Вот тогда я в первый раз Землю увидел из космоса! Вот это было зрелище! Никогда не забуду. Да, ради этого стоило неделю упираться и потом полгода железки тягать, прав был мой командир. Спасибо ему за это. Почитай, всю неделю на ихней обзорной палубе провели, всем составом. И Землю смотрели, и Луну, и даже Солнце один раз. Даже есть забывали. Сидели и стояли, как чурки, не шевелясь.

А потом отцы-командиры про нас вспомнили. И началось. Помогали мы ремонтировать шаттл, что на Земле разбили. Сам он в ремонтном доке стоял, специальном. Ну, в общем, экипаж его снаружи латал, а мы — под присмотром изнутри в порядок приводили. Плиты меняли, перекрытия латали, провода прозванивали, гидравлику тоже до ума доводили. Несколько раз груз перегружали с шаттлов, что с Земли привозили. Какой? Да всякий. Кое-что для нас было, вроде проводов и трубок, листы и плиты были из пластика и металла, литье кое-какое фасонное, детали разные. А было еще и ящики какие-то небольшие, что сразу внутрь корабля уносили. Один парень у нас — оторва та еще — исхитрился-таки и одним глазком глянул. Говорит, бруски там были. И, говорит, один раз было точно золото, а в другой раз — никель. И еще что-то, серебристо-серого света — это он опознать не мог. И один раз какие-то запечатанные коробки были. Когда у команды спросили, что это — сказали, что чистые металлы для ремонта. Они сами кое-что делать могут, вот и делают то, что не Земле нельзя сделать или что перелет не выдержит.

Месяц мы там провисели, перезнакомились с кое с кем из команды, кто с нами работал. Капитана пару раз видел. Не поверишь — как увидел, так дыхание враз перехватило. Красивая, глаз не отвести. Век бы на нее любовался. Пожалел даже, что нас дальше трюма не пускали, а то сходил бы посмотреть на нее.

Ну, в общем, прибыли мы обратно на Землю. Как у шаттла люк-то открыли, как воздух внутрь хлынул... Какой воздух вкусный! Не поверишь, как вдохнул, так словно двести грамм хлопнул. ТАМ воздух такой, безвкусный. Да в трюме маслом и сваркой воняет. А тут — землей, травой пахнет! Я этот воздух словно прохладную воду в жаркий день пил, все напиться не мог. Даже сейчас шатает малость от тех чувств. А ты — что случилось, что случилось... Домой мы вернулись!

(Степан)

Низкий, приземистый силуэт танка мелькнул фактически на пределе дальности поражения. Грохнула пушка, но 'интернационал' уже скрылся за небольшим холмиком, ответным выстрелом решив исход учебного боя в свою пользу. Выбравшись из грязи полигона, мех Олафа Карлсона потопал в расположение, следом бойко шевелил гусеницами 'объект 372', он же 'Интернешнел' по натовской терминологии...

...С момента осознания космической угрозы в полный рост встала проблема защиты всей планетарной поверхности. Несколько облегчало ситуацию решение о том, что 'территории ведущих государств планеты обороняются вооружёнными силами этих государств' — проще говоря, СССР, США, Европа, Китай и Япония обороняли себя и своих ближних союзников самостоятельно. Очень неплохо смотрелась также и Армия Обороны Израиля, вполне способная отразить нашествие из космоса, Индия, ухитрившаяся взять в плен четверых пилотов, но что делать с остальными 'развивающимися странами' и странами третьего мира? Защищать кому-то более сильному. Но ведь это чьи-то зоны влияния, чей-то союзник и прочее, прочее, прочее.

Итогом длительных переговоров стало решение о принятии плана 'Союзная сила' — создание единых армейских формирований, подчинённых Совету Безопасности ООН. И тут вылезло столько проблем, что снабженцы обоих 'вероятных союзников' попали если не в ад, то куда-то очень близко. Различные калибры оружия, частоты радаров (в том числе и наведения), характеристики горюче-смазочных материалов, типы вычислительных комплексов — всё это создавало огромные трудности при попытке увязать в единое целое. Разумеется, ни одна из сторон полностью не доверяла другой, поэтому требовала равного присутствия во всех защищаемых районах. А теперь представьте себе картину — снабжать где-нибудь в Африке американскую, немецкую и советскую механизированные бригады. Только учтите, что если Т-62 ещё можно кормить импортной соляркой, то немцы и американцы подобного издевательства могут и не пережить. Плюс вам придётся возить одновременно 105, 115, 122, 152, 155мм артвыстрелы, два вида патронов калибра 12,7мм, два вида патронов калибра 5,6мм, патроны калибра 14,5, два вида патронов калибра 7,62... Вы ещё не запутались?