— Извиниться? — я был поражен самим предложением, исходящим от прыгуна. — За что?
— Видишь ли, когда-то, двадцать лет назад, я вернулся на Шелту, обозленный на весь свет, на этих ублюдков искарионцев... В общем, ты тут ни при чем.
Силы Неба, и это говорил мне Бигман?! Да-а, я представлял, чего ему стоило это признание, и по достоинству оценил его откровенность.
— Забудь, Бигман. Во время слияния мы много чего узнали друг о друге. Я не держу на тебя зла.
— Иногда об этом все же стоит говорить, — он снова усмехнулся. — Ладно, я иду на боковую. Надеюсь, следующее утро для нас наступит.
— Одну минуту, Бигман. Что ты думаешь об истории Нкота?
— Даже не знаю, иноп. Если это правда, то оправдана и гибель этих несчастных болванов, лишенных Шерифом воли и посланных на смерть. Но в этой истории есть много непонятного. Шериф охотится на нас из-за банкоса чужого, но откуда он мог об этом узнать? Мы рядом с Нкотом уже вторые сутки, и до сих пор никто этого банкоса не видел, и не знали бы, что он есть, если бы не Целитель...
— Хочешь сказать, что он сам каким-либо способом довел до сведения Шерифа, что на Шелте объявился голубой банкос? Или подозреваешь, что Целитель работает на обе стороны?
Бигман немного помолчал, обдумывая ответ:
— Да нет, с трансом, скорее всего, все в порядке. Проблема в Нкоте.
Я медленно кивнул:
— Я тоже так думаю. И сдается мне, я знаю, почему он это сделал. Если как следует потасовать имеющиеся факты, то можно выстроить довольно логичную картинку, в которую эти факты очень ловко вписываются, один за другим, ничего лишнего. Хочешь послушать? Но, боюсь, тебе это понравится не больше, чем мне.
— Выкладывай. — Бигман явно заинтересовался.
— Нкоту нужен был полигон для испытания нас в связке, в слиянии, вот он и приложил усилия, чтобы это испытание организовать. И беспричинный на первый взгляд вызов Досу Пламя на толкучке сразу обретает смысл. Осевой — неплохая фигура для обострения ситуации, но чужому этого показалось недостаточно, и он подбросил информацию для размышлений заодно и Шерифу, зная, что тот не будет сидеть спокойно, когда в его владениях путешествует голубой банкос. Только здесь он немного перестарался. Шерифу не нужны ни конкуренты, ни компаньоны. Ни свидетели. Поэтому Доса он прикончил, чтобы не путался под ногами, благо тот нарушил одно из правил Города, так что предлог имелся 'официальный', а своим людям перед атакой выхолостил мозги. Даже если бы атака удалась, бойцы были обречены.
Бигман длинно и неразборчиво выругался. Затем со злостью бросил:
— А ты у нас мыслитель, иноп. Боюсь, ты угадал, в самую что ни на есть точку. Выходит, чужой только тем и занимается, что непрерывно подставляет всех, как ему заблагорассудится. Все это попахивает не совсем честными методами.
— Я же говорил, что тебе не понравится. Мне неприятно это говорить, но его методы не более бесчестны, чем у многих людей. Взять того же Шерифа. Он ведь ни перед чем не остановится, пока не заполучит голубой банкос. Тем более что наше понятие чести может в корне отличаться от понятия чести чужого.
— Догадываюсь... — Бигман сплюнул, досадливо махнул рукой. — Ладно, так или иначе, мы сейчас на его стороне.
— Если история о Хищнике — правда.
— Пусть лучше уж будет правдой, — голос прыгуна наполнился ощутимой угрозой. — Иначе я найду способ подставить его самого, каким бы он крутым ни казался.
— Ладно, не блефуй, — я слабо усмехнулся. — Ничего ты ему не сможешь сделать. И знаешь что, Бигман? Кажется, Нкот держит меня на каком-то особом счету. Возможно, если я попытаюсь спросить напрямую, то он мне ответит на все недосказанные вопросы. Вот я и пойду прямо к нему и спрошу.
Я поднялся, медленно распрямляя протестующие против движения ноги.
— Удачи, — хмуро пожелал прыгун. — Как я уже успел убедиться, чужой говорит только то и только тогда, когда это нужно ему. И ему довольно ловко удается водить нас за нос.
— Посмотрим, — сказал я, ныряя в темноту.
Глава 9. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
Я постарался припомнить, куда ушел Нкот, и двинулся в том же направлении, шагая вслепую. Фонарика у меня не было, поэтому оставалось только надеяться, что ночью поляна осталась такой же ровной, как выглядела вечером, и я не сломаю ногу в какой-нибудь яме.
Разные были у меня мысли, пока я искал Нкота. О чужом и Порождении, Бигмане и Отшельнике, Целителе... И о Нори. Конечно же, я о ней вспомнил, забытье, одолженное чужим, почему-то оказалось недолговечным, но просить Нкота о подобном одолжении еще раз я не собирался. Да, на сердце муторно, но, по сути дела, выбора у меня нет — идти с Нкотом или вернуться. Если чужой проиграет битву с Порождением, а это может произойти раньше, чем я доберусь до Фермы, то и добираться будет уже некому и не к кому. А сзади еще наседал Шериф. Так что вперед, на встречу с жутким созданием... Но я и сам был настроен пойти с Нкотом до конца. Пойти и увидеть собственными глазами то, о чем он говорил. Этот поход Нкота... он будоражил воображение. Скорее всего, это будет единственным стоящим делом за всю мою жизнь, как прошлую, так и будущую, так что в столь достойном деле стоило поучаствовать. Естественно, о такой святой чепухе, как долг перед своей расой, речи не шло. Что такое человечество? Инертная безликая масса. Это невозможно любить. Предпочитаю проявлять чувства к каким-то конкретным людям. Мне важна была жизнь Нори, своя собственная, людей и... чужих, если уж на то пошло, которых я знал лично. А, уже отталкиваясь от конкретики, можно было позаботиться и об остальных... Впрочем, вру. Существование человечества мне было очень даже небезразлично. Врагу не пожелал бы остаться в таком тотальном одиночестве, в каком остался Нкот...
Я обнаружил его по глазам, тлеющим во мраке зелеными угольками, и по мягкому призрачному свету, окутывающему его тело и высвечивающему долговязый силуэт. Интересно, как это ему удается — 'подсвечивать' самого себя? Техномагия или свойство организма?
— Присаживайся, Никс, — голос чужого гармонично вплелся в ночную тишину мягкими низкими нотами, окрашенными легкой иронией. — Я тебя ждал.
— Я так и думал.
Я плюхнулся в траву и поджал колени к груди, обхватив их руками. Стульев на поляне не водилось, а не помешало бы. Или хотя бы такое же бревно, как у чужого... Он что, сам их делает? Пока было светло, я ничего подобного не заметил, а чужой отыскал уже второе.
— Вопросов у тебя, Никс, как всегда — великое множество, — насмешливо проурчал чужой.
— А ты, как всегда, припрятал все ответы и не желаешь ими делиться, — ответил я ему в том же тоне.
— Кое-что я тебе скажу, чтоб не был таким обиженным. Прошлой ночью, когда Дос охотился на тебя после нашего расставания, я произвел разведку территории Порождения, ради которой мне и пришлось вас оставить. Это было необходимостью, а не прихотью, как ты посчитал.
— Разведку? — недоверчиво переспросил я. — Ты хочешь сказать, что за ночь добрался на своих двоих сюда и успел вернуться к Ферме на рассвете? Каким образом?
— Просто прими к сведению, что я это сделал.
— Понятно. Скажи... Ты смог причинить хоть какой-то вред самому Шерифу во время этой бойни?
— Битвы, Никс, — в голосе Нкота мелькнули нотки недовольства. — Битвы Сил. Твое определение мне не нравится.
— Понятие 'битва' предполагает наличие двух более или менее равных по силе сторон сражающихся, Нкот, — назидательно заявил я. — У шелтян не было шансов выиграть у тебя.
— Ты забываешь о Шерифе и шептунах. Мощь ментального излучения мозга Шерифа просто потрясает, что весьма необычно для вашей расы. Он представляет для нас определенную опасность. Я попытался просканировать его мозг, и у меня, лешука, ничего не вышло. Шериф сумел поставить настолько мощный ментальный заслон, что я не смог через него пробиться. Беспрецедентный случай за мою жизнь в отношении человеческого существа.
— Что? Ты так и не смог его достать? — Моему разочарованию не было границ.
— Ну, уж нет. Шериф получил хороший ментальный удар, если и не смертельный, то очень и очень болезненный. Этого будет достаточно, чтобы он оставил нас в покое на некоторое время.
— Хоть одна хорошая новость за прошедший день, — проворчал я. — В общем, можно считать, что твое испытание слиянием удалось на славу.
— Мне известны твои догадки на этот счет...
— Еще бы. В отличие от Шерифа я не могу закрыться...
-...но я не хотел бы развивать эту тему, далеко не все так просто, как тебе представляется.
— А не мешало бы...
— Об этом позже, Никс.
— Ну хорошо, нет так нет. Но мне еще не все ясно с Порождением. По твоим словам выходит, что, уничтожив первого Врага, вы в дальнейшем охотились только за его семенами. Разве не было больше таких же существ? Ничто ведь во Вселенной не возникает в единственном числе...
— Ты догадлив, Никс, — со странным удовлетворением промурлыкал Нкот. Видимо, он перенял эту привычку у меня — постоянно перебивать собеседника. — Да, почти ничто в природе не возникает в единственном числе, не будучи кем-то созданным. Обещаю, что расскажу тебе о Враге все, что знаю, но не сейчас. Позже.
Я решил не злиться. Все равно я уже был близок к разгадке некой тайны, связанной с Нкотом, ведь он, хотел того или нет, дал достаточно пищи для размышлений, и рано или поздно я доберусь до ее сути. Сам.
— Хорошо, — ровно продолжил я, — а что...
-...особенного в моем Клинке? — подхватил Нкот, явно стремясь возместить мне количество 'перебиваний'. — Почему я назвал его самым совершенным оружием против Порождения?
В то же мгновение кончик Клинка оказался прямо перед моим носом, заставив инстинктивно отпрянуть. Чужой, не обратив на это внимания, чиркнул по светящемуся внутренним светом лезвию черным когтем, рассыпая в траву грозди радужных искр.
— В нем, — невозмутимо пояснил он, — громадный опыт моих предков, их сила и знание. Можно сказать, здесь их души, и моя собственная душа связана с ними неразрывными узами. Голос их мудрости выбрал вас всех — тебя, Бигмана, Отшельника, Целителя. Я лишь следовал его советам.
— А если немного поконкретнее?
Он пристально посмотрел мне в глаза.
— Никс, Никс, — с мягкой укоризной проговорил Нкот, прожигая мрак своими пылающими звездочками зрачков. — Целитель же говорил тебе об этом.
— Я помню, что он говорил. Я хотел услышать пояснения от тебя. Для сравнения...
Тут я осекся. Наш разговор с Целителем зазвучал у меня в голове так явственно, словно я вернулся во вчерашний день, к стенам Межкабака:
'...Клинок для Нкота — что-то вроде твоего первого образа в цепочке — ключа. Лешук черпает из него энергию, концентрирует ее, управляет...'
— Сила Клинка в его энергоемкости, Никс, — добавил Нкот, глядя на меня необычно мягко и доброжелательно. — Она практически бесконечна, и я могу оперировать энерговеличинами, которые не в состоянии объять твой разум. Могу... Теоретически. На практике же я ограничен энергоемкостью собственного тела, которая намного меньше энергоемкости Клинка. Будь это иначе, мне не потребовались бы помощники, я, образно говоря, перевернул бы Вселенную с ног на голову самостоятельно, достал бы Порождение из любой точки пространства-времени. Будь я равен своему Клинку, я был бы всесилен, Никс. Но это не так. И мне нужны помощники, чтобы нанести удар наверняка...
Я задумчиво потер переносицу указательным пальцем, находясь под впечатлением его слов. Затем несколько отстранено сказал:
— Твои ответы имеют одну особенность, Нкот. Они порождают еще больше вопросов... Ты ведь наверняка уже справлялся с Хищниками в одиночку, так почему на этот раз тебе понадобилась помощь существ других рас? Что с того, что это Порождение — последнее?
— Не просто последнее, Никс. Это гнездовище семени-матки.
— Пламя ада! — Я даже растерялся, уставившись на Нкота во все глаза. — Ты хочешь сказать, что это Порождение даст потомство? Но, Нкот... Я не понимаю... если все так плохо, то ради существования триллионов разумных существ, населяющих известный космос, можно пожертвовать одной вшивой планетой даже со всем ее населением... которое в принципе можно было бы эвакуировать, и довольно быстро, при его-то малочисленности! Послушай, Нкот, ведь Федерация обладает оружием, способным разнести планету на атомы... Да, мысли Зла, 'Большой папа' был применен всего раз во время вторжения расы берсеркеров, когда возникла угроза для существования всей Федерации, и остановить этих тварей можно было, только полностью уничтожив их бродячую планету, всю, до последнего куска, чтобы не осталось никаких зародышей... — Я спохватился: — А, ты же можешь не знать. Я имею в виду самый мощный аннигилятор Федерации, под который пришлось переоборудовать здоровенный астероид. Не знаю, почему его так окрестили остряки, может быть потому, что, пока люди резвятся на своих планетах, эта грозная штуковина охраняет их, как заботливый родитель своих шаловливых и беззаботных детишек, но эти словечки прижились — 'Большой папа'... А нынешняя ситуация намного острее прежней. Так почему бы не применить аннигилятор еще раз?
Чужой неторопливо спрятал Клинок под плащ, приподняв уголки звериных губ в подобии улыбки:
— Именно это и предлагал мне Совет Федерации, когда я заявился к ним с рассказом о Враге и предупредил о возможной неудаче своей миссии.
Я просто опешил от такого откровения. В следующее мгновение рассудок захлестнул гнев, я вскочил.
— Пламя ада! Неужели ты так тщеславен, чужой, что готов пойти на любой риск, лишь бы сохранить ореол героя-одиночки? Я могу понять, что вся твоя раса исчезла из-за этой Твари, но не смогу принять подобного эгоизма и безответственности...
Непонятная сила вдруг сжала мне горло, и я задохнулся, не в силах выговорить ни слова. Та же сила вздернула меня вверх, отделив ноги от земли и тряхнув так, что голова звезданулась о собственное плечо. А затем я рухнул к ногам Нкота, как мешок с костями, беспомощно растянувшись на траве лицом вниз.
Страх заглушил боль от падения.
До сих пор я не предполагал, что это холодное, уравновешенное существо способно настолько поддаться гневу. Но, как выяснилось, и у Нкота имелась своя 'чаша терпения', только края ее были немного повыше, чем у простого смертного. А я умудрился ее переполнить, запоздало вспомнив, на кого кричу. Моя жизнь могла быть оборвана Нкотом в один миг.
Но чужой мгновенно остыл.
— Вставай, Никс, — голос снова звучал спокойно и доброжелательно. — Пора бы тебе уже чему-нибудь научиться с тех пор, как ты встретил меня в космопорте. Хотя бы тому, что причины моих действий всегда более объективны, чем кажется на первый взгляд. Твои неуместные эмоции когда-нибудь сведут тебя в могилу.
Чертыхаясь под нос, я заставил себя подняться на колени и поднять голову. Он сидел, как и прежде, не изменив позу ни на миллиметр. Можно было подумать, что выволочка, на которую я нарвался, не имеет к нему никакого отношения. Нет, что мне ни говорите, а я явно прописан у него в любимчиках.
