История, рассказанная в полночь

Хисольта, слава небу, капризничать не стала: взяла заявку, купила парочку заклинаний (оба — для улучшения слуха, не иначе как разнюхать что-то собиралась) и отбыла.

Куксон ее до дверей проводил и к столу вернулся: еще кое-какая работа ждала. Много дел переделал, а день все тянулся и тянулся, словно был он длиною в жизнь.

Наконец, стемнело за окном, зажглись на улицах фонари, и с наступлением вечера появился тот, кого весь день ждал Куксон: сероглазый молчаливый гоблин, посланец старого Хьярсона.

Бесшумной тенью возник он на пороге, неслышными шагами приблизился к Куксону и, не говоря ни слова, протянул плоскую деревянную коробку.

Сердце у Куксона заколотилось.

Он помедлил немного и откинул крышку.

На черном бархате поблескивал осколок зеркала.

...Ночь стояла ясная, звездная. Месяц в небе так и сиял, словно его свежим снежком протерли.

Гоблин Куксон поднялся из-за стола, подошел к окну. Мерцали цветными огоньками гирлянды фонариков, которыми так любили украшать к праздникам свои дома горожане, горели на площадях фонари, зажженные трудолюбивой феей Скарабарой, а чуть дальше, за Сторожевой площадью, билось на ветру зеленое пламя факела гоблинского ночного рынка. Куксон долго смотрел на зеленый огонь, потом отодвинул тугую защелку, распахнул створки окна и негромко свистнул. И пяти минут не прошло, как заспанный фюнфер уже сидел на карнизе.— Чего тебе, Куксон? — недовольно буркнул Топфа. — И по ночам уже покоя нет! Я тебе что, посыльный нетопырь?! Имей в виду: вздумаешь еще раз ночью потревожить, я тебе такое устрою! Не посмотрю, что ты...

— Вот что, — не слушая его, сказал гоблин. — Отыщи сейчас же Грогера и Мейсу и передай им, чтобы не мешкая в "Стеклянную собаку" приходили: разговор есть. Ясно?

Топфа озадаченно уставился на гоблина.

— Я?! Отыскать? Ты, Куксон, в своем уме? Да чтобы мы, фюнферы, бегали с чьими-то поручениями... э-э-э-э... ясно. Все ясно. Значит, Грогера и Мейсу, говоришь? Не вопрос, сейчас же сбегаю. Что мне, трудно что ли? Мигом обернусь!

Куксон кивнул и, не дослушав фюнфера, захлопнул окно. Топфа с растерянным видом почесал за ухом и пустился бежать по крышам.

— Ни здоровьем не поинтересовался, ни о водосточных трубах не спросил! — обиженно бормотал он, ловко перепрыгивая с крыши на крышу. — А я, может, эти трубы весь день прочищал! Устал, как гном, только-только вздремнуть прилег, а тут — свистят, с поручением отправляют! А я, может...

Топфа фыркал и возмущался, однако же, бежал все быстрей и быстрей: ссориться с гоблином Куксон ему почему-то не хотелось.

Через несколько минут фюнфер уже стучался в окно ночлежки "Омела".

А Куксон меж тем спешил в трактир "Стеклянная собака". Под мышкой нес Бонамура, за пазухой — ларец, молодым гоблином доставленный. Изредка перебрасывался словечком-другим со "страшным чучелом", тот хоть и не отвечал, но Куксон за последнее время каким-то непостижимым образом научился превосходно Бонамура понимать и без слов. Прекрасный собеседник, умный, рассудительный — таких еще поискать!

Возле площади фею Скарабару встретил: та выписывала круги в воздухе, громко бранясь с кем-то из купцов, поставлявших масло для заправки фонарей. Гоблин и не подозревал, что фея такие слова знать может! Век живи, век учись, как говаривал один старый знакомый Куксона.

Поднялся на крыльцо, помедлил немного, оглянувшись кругом (зеркальную тень, конечно, не увидел, но знаменитая гоблинская интуиция подсказывала, что вскорости незваный гость непременно пожалует) и вошел в трактир.

Мейсы не оказалось, но Грогер был уже на месте, ну, и Фирр Даррик с Граганьярой, конечно, а кроме них — никого: синеносый домовой закрыл трактир пораньше.

Куксон уселся, водрузил в центр стола Бонамура, чтобы новый друг мог все видеть и слышать, достал из-за пазухи ларец и откинул крышку.

— Вот, смотрите, что мне удалось раздобыть!

— Что это? — с недоумением спросил Фирр Даррик, рассматривая осколок.

Куксон бросил настороженный взгляд в сторону окна и, хоть и знал, что лишних ушей в трактире нет, ответил шепотом:

— То, чем можно убить зеркальную тень!

Граганьяра даже наполовину из очага вылез, чтобы взглянуть.

— Про обряд на удачу, что Стеклянная Гильдия когда-то провела, помните? — вполголоса спросил Куксон. — Стеклодувы убили одного из мастеров и дух убитого навечно заточили в зеркало. Зеркало это они потом разбили, видно, так по обряду полагалось, а каждый осколок уничтожили. За исключением одного...

— Этого? — Грогер кивнул на ларец.

— Нет, — прошептал Куксон. — Тот осколок, разумеется, спрятан в надежнейшем месте!

— Это где же? — поинтересовался Граганьра.

— Неизвестно. Подозреваю, лежит он в тайнике у главы Стеклянной Гильдии и охраняется такими заклинаниями, о которых мы и не слыхивали! В день, когда глава Гильдии оставляет свой пост, вместе с верительными грамотами он вручает преемнику и ключи от тайника.

— Но откуда же еще один осколок взялся? — удивился Фирр Даррик и оглянулся на Граганьяру. Тот всем своим видом выразил полнейшее недоумение.

Зато Грогер сразу все понял и помрачнел.

— Куксон, ты ходил на гоблинский рынок?

Гоблин Куксон отвел глаза.

— Пришлось, — пробормотал он. — Надо было достоверно узнать все: историю об обряде, о принесенном в жертву мастере, а, главное, о том, как зеркальную тень уничтожить можно! Мне-то ведь ничего точно не известно, так, одни лишь слухи... не спрашивать же у главы Стеклянной Гильдии!

— Узнать историю? — переспросил Грогер. — Значит, ты еще и с гоблинами из Пяти Княжеств Дакена связывался? Только они и могли это разнюхать. Куксон, что ты наделал!

— А что прикажешь делать? — буркнул тот. — Как еще можно было все узнать? И как раздобыть то, что давным-давно кануло в небытие?

Куксон кивнул на осколок зеркала.

Грогер тяжело вздохнул.

— Что ж, гоблины с ночного рынка всегда рады услужить. Все, что угодно раздобудут, вот только плата за это... — он на мгновение умолк, потом продолжил: — К кому ты обращался?

Гоблин Куксон поерзал на скамье.

— Ну, пришлось наведаться к старому Хьярсону, — ни на кого не глядя, сообщил он. — Слышал я, что он даже из прошлого нужную вещь достать может: сгоревшие письма, исчезнувшие артефакты... все, что считается давным-давно утраченным. Я и решил проверить, правда ли это...

Грогер помрачнел еще больше.

— Вот, значит, чей ты отныне должник. Куксон, Куксон, во что ты ввязался!

Гоблин Куксон промолчал.

— Теперь рано или поздно тебе придется сделать то, о чем попросит Хьярсон. Ты знаешь, какими бывают его просьбы?

Куксон перевел взгляд за окно. Там, за стеклами, разрисованными морозными узорами, царила ночь и под ее покровом выходила на охоту призрачная смерть.

— Знаю, — проговорил он. — Но он достал то, что я велел. Теперь мы можем убить зеркальную тень.

— И лишить Стеклянную Гильдию удачи, богатства и процветания? — опасливо спросил Фирр Даррик. — Если там пронюхают, что мы раздобыли осколок и собираемся уничтожить зеркального мастера, за наши жизни и нуобла медного не дадут! Как бывший лекарь говорю: затея опасная. Может статься, не все пациенты в живых останутся!

Он обвел всех многозначительным взглядом.

Пламя в очаге сделалось угольно-черным.

— Верно, чтоб мне сгореть! — воскликнул Граганьяра и скрылся в огне.

Гоблин Куксон почесал за ухом: он тоже об этом думал, да так ничего и не придумал.

— Придумаем что-нибудь, — неуверенно сказал он. — Сделаем так, чтобы они не узнали. А пока — будем держать все в тайне.

Он придвинул к себе ларец и взглянул на сверкающий осколок волшебного зеркала.

— Чтобы убить тень, нужно вонзить осколок ей прямо в сердце. Гм... не так-то это просто! Сперва надо ее выследить... но как?

Куксон посмотрел на Бонамура, "страшный чучел" хранил загадочное молчание.

— Мы с Бонамуром на этот счет кое-какой план придумали. Он посоветовал...

Повисла озадаченная тишина. Потом Фирр Даррик осторожно переспросил:

— С кем? Ты общаешься с этим...

— С Бонамуром, — сдержанно ответил гоблин. — Общаюсь. Очень приятный собеседник: разумный, рассудительный. Плохого не посоветует.

— Ну да, ну да, — заторопился синеносый домовой, переглядываясь с Грогером. — Э-э-э... а знаешь, Куксон, не желаешь ли отведать домашней наливочки из осенней волчьей ягоды? На кухне бочонок стоит, я могу кружечку-другую нацедить. Право, выпей! Настойка не простая, а лечебная, помогает от... да от всего! Гильдия Лекарей очень рекомендует ее тем пациентам, которые особыми хворями страдают: слабоумием, душевными расстройствами, путаницей мыслей...

— Нет у меня никакой путаницы мыслей! — сердито отрезал Куксон.

Фирр Даррик, не сводя с него глаз, задумчиво почесал нос.

— Ну, как знаешь как знаешь...

Граганьяра, который терпеть не мог, когда друзья ссорились, примирительно затрещал:

— Послушайте меня!

И, дождавшись тишины, затараторил:

— Я вот о чем думаю: бирокамий-то сейчас пребывает на другой стороне жизни, так? А кто же тогда управляет зеркальной тенью? Кто каждую ночь выпускает из зеркала, приказы отдает?

Гоблин Куксон пожал плечами.

— Синджей наказывал это непременно разузнать, да как такое сделать без опытного мага? Неизвестно, кто за этим стоит. Но кто бы это ни был...

Он не договорил: внезапно в окно громко постучали.

Граганьра от неожиданности чуть из очага не выскочил.

— Зеркальная тень?! Точно, это она! Или он? Это ведь, вообще-то, дух...

— Вряд ли тень постучит, — рассудительно промолвил Фирр Даррик, спеша к окну. Подошел, вскарабкался на скамеечку (ее гробовщик Кокорий смастерил, поэтому скамейка слегка смахивала на гроб. "Ничего не могу поделать, приятель! — сокрушался Кокорий, вручая Фирр Даррику сей предмет. — Что ни возьмусь изготавливать — скамейку или, табурет ли — все одно получается гроб!") и выглянул в окно.

— Это фюнфер Топфа, — сообщил Фирр Даррик, спрыгнул со скамейки и отправился открывать дверь.

Куксон и Грогер переглянулись. Так уж получалось, что с хорошими новостями Топфа в последнее время появлялся редко, какую весть он сейчас принес?

— Верно, ничего хорошего не скажет, — пробормотал Куксон, поднимаясь из-за стола.

И как в воду смотрел.

Топфа шмыгнул в дверь, уселся перед очагом, стряхнул с шерсти снег, вытер усы и промолвил:

— Сидите? Приятной беседой наслаждаетесь?! А вот я вам сейчас такое скажу! Такое!

Он сделал многозначительную паузу. Все молчали.

— Ну? — не выдержал фюнфер. — Чего молчите-то? Я, что ли, за вас спрашивать буду, как там с погодой на дворе, в порядке ли трубы водосточные? Давайте, спрашивайте. Угощения от вас, я так понимаю, не дождешься?

Он оглянулся по сторонам в поисках тарелочки с лакомством.

— В порядке ли... — послушно начал гоблин Куксон, но Топфа нетерпеливо махнул лапой.

— Ладно, ладно. Считай, что ты спросил, а я — ответил. Слушайте, что скажу.

Он почесал за ухом.

— Мейса просил передать, что в городскую тюрьму только что магов вызвали. Зачем — ему неведомо.

Гоблин Куксон, намеревающийся что-то сказать, так и застыл с открытым ртом.

— Маги эти из тюрьмы еще не выходили, — продолжал Топфа, проницательно поглядывая маленькими глазками на окаменевшего Куксона. — Мейса говорит, по всему видать, что-то там серьезное стряслось.

— А сам Мейса где? — спросил Фирр Даррик.

Топфа махнул лапой.

— Тоже там.

У Куксона от этих слов в глазах помутилось.

— Мейса в тюрьме?! Его уже арестова...

— Да нет, — протянул фюнфер. — Он не в тюрьме. Он возле тюрьмы. Возле, понятно тебе?

— Что он там делает? — испуганно пискнул Граганьяра.

— Вам лучше знать, — неопределенно ответил Топфа. — Он просил передать, что явится сюда, как только сможет. А пока, говорит, чтобы не ждали, он занят сильно.

— Ясно... — упавшим голосом проговорил гоблин Куксон, сел за стол и обхватил голову руками.

— Охо-хо, — вздохнул Топфа, обведя взглядом компанию. — Все уважающие себя фюнферы спят давно, а я... ладно уж! Чувствую, заварили вы кашу и без моей помощи не расхлебаете. Так уж и быть, поработаю для вас посыльным нетопырем. Говорите, что Мейсе передать, я мигом к городской тюрьме сбегаю. По дороге новости разузнаю... хотя, какие ночью новости!

Когда разговор закончился, Топфа направился к двери. На пороге оглянулся.

— К следующему разу чтобы угощение приготовлено было! Да окно открыть не забудьте, если кто-нибудь из фюнферов узнает, что я через дверь входил, засмеют!

— Сделаем, — за всех ответил Фирр Даррик.

— То-то же, — буркнул фюнфер и исчез.

Домовой закрыл за ним дверь, задвинул засов и вернулся к столу.

Куксон лихорадочно соображал.

— Стрястись в тюрьме может лишь одно: кто-то обнаружил, что вместо арестанта в темнице находится иллюзия! Может быть сейчас, в эту самую минуту, как раз и выясняют, что к чему? Опытному магу времени много не потребуется: вмиг поймут, что в камере не человек, а видение. А потом...

Он почувствовал, как похолодели руки.

— Потом легко догадаются, кто это сделал! Человеческую иллюзию создать под силу разве что самому искусному мастеру. А кто из искусных мастеров иллюзий сейчас находится в Лангедаке? Мейса. А как он мог это сделать? Только проникнув на территорию тюрьмы! А мастерам иллюзий появляться там запрещено под страхом...

Перед мысленным взором гоблина Куксона возник старый потрепанный кусок пергамента, приколоченный к стене. Надпись на пергаменте гласила: "Магам-создателям иллюзий и видений вход на территорию тюрьмы запрещен под страхом смертной казни".

Куксон вскочил на ноги.

— Немедленно отправляюсь туда!

Он схватил Бонамура, сунул в карман колпак.

— Куда "туда"? — встревоженным голосом спросил Грогер.

— В острог! Потребую встречи с Мадьягаром, начальником, объясню, что все это я сам задумал и совершил, а Мейса тут не при чем! Скажу, что это я все сам, сам... без сообщников!

Он устремился к двери, но Грогер вовремя ухватил его за шиворот.

— Успокойся, Куксон! — он встряхнул приятеля так, что Куксон выпустил Бонамура и "страшный чучел" со стуком упал на пол. — Сядь, приди в себя. Подумай, прежде чем в тюрьму бежать!

Грогер подтащил Куксона к скамье и заставил сесть. Фирр Даррик подобрал Бонамура и положил на стол.

— Подумать? О чем подумать? Там Мейса! Может, прямо сейчас...

— Грогер прав: надобно сначала все обдумать, — самым рассудительны голосом начал Фирр Даррик, крепко держа Куксона за полу куртки. — А на горячую голову и глупостей наделать недолго, это тебе как бывший...

— Все глупости уже давным-давно сделаны, что ж еще?!

Тут в разговор и Граганьяра вступил, и такая началась перепалка, хоть уши затыкай. Добрых полчаса препирались, Куксон стоял на своем:

— Я виноват, я и отвечать буду!

Он снова хотел вскочить, но Грогер был начеку: положил ладонь ему на плечо и остановил.

— Если бы хитрость с иллюзией раскрылась, стражники бы уже стучали в дверь, — сказал он. — А коль их до сих пор нет...