К тому же графу, как человеку древней и благородной семьи, крайне необходим новый замок! Их фамильный замок так мал!.. С приданым Кристелин он построил бы себе новый дворец, ничуть не уступающий королевскому, а уж какой он бы там завел шик!..
И что же? Эти прекрасные мечты разбились в один момент, словно хрустальный шар о грубые булыжники! Все пошло прахом после гнусного и беспринципного решения герцога Белунг отдать своему младшему сыну все, что ранее было обещано Кристелин. Какая подлость! Он настоящего аристократа голубой крови подобной низости и отвратительной мелочности он никак не ожидал! Ведь этим своим решением герцог, по сути, обокрал прекрасного графа! Вот двухметровая северная дубина! Одно название, что дворянин, а на самом деле настоящий дикарь, до тупой башки которого доходит только самые грубые инстинкты!
Между прочим граф куда больше, чем кто-либо другой, заслужил это самое приданое! Чего стоит один только жуткий переход через горы, на который он пошел, чтоб увезти из дома ту блеклую девицу и сбить со следа погоню! Прекрасный граф лишь оттого решился на этот страшный путь, что был уверен: в конце пути его ждет заслуженная награда! А ведь он мог не раз погибнуть в тех жутких скалах, или же (о, ужас!) обморозить лицо! Графа все еще била нервная дрожь, когда он вспоминал о пронзительном холоде, неисчислимых опасностях, усталости, отсутствии нормального питания...
Теперь выходит, что все это было напрасно, и за все свои неисчислимые страдания он не получит никакой компенсации?! Получается, что все, что он заимел в результате своих тяжких трудов — так это бесцветная девица, невзрачный мальчишка, разрушенные надежды и насмешки при королевском дворе?! Как это ни горько, но теперь граф понял одну весьма неприятную истину: у жадных и наглых северян нет ни стыда, ни совести!
А ведь он, граф, сделал все, чтоб пойти навстречу герцогу в этом совершенно понятном вопросе. Не хочет платить приданое из принципа — что ж, можно поступить по-другому. Граф соглашался жениться на этой неприглядной дочке герцога, если ее папаша обязуется каждый год выплачивать графу определенную сумму. Конечно, граф требовал немало — кто ж спорит!, но ведь ту тяжкую душевную травму, что ему нанес папаша Кристелин, тоже надо было как-то компенсировать! И потом, выплачивать эти денежки каждый год герцогу Белунг было вполне по силам! Чего тут ломаться-то? Ну, ужал бы кое-что из своих расходов, роскоши б поубавил — и без того, скотина такая, живет богаче всех!, зато его дочка могла считаться замужней дамой!
Так ведь и тут ничего не вышло, и даже более того: герцог вернул графу его письмо с перечислением требованиями не просто так, а через короля Таристана, причем вернул без ответа. Вместо того папаша Кристелин приложил к тому письму издевательски-вежливую просьбу лично к Правителю Таристана с просьбой нанять для графа учителя математики: дескать, у вашего подданного проблемы со счетом, путается в количестве нулей после первой цифры...
К тому же у него прибавилось врагов по ту сторону Перехода! Будто тех, что уже имеется, мало... Да еще и постоянная головная боль: что делать с Кристелин и ее сыном? Не будь ее папаша таким знатным, богатым и влиятельным — враз выставил бы за порог эту невзрачную девицу вместе с ее белобрысым отродьем! Не она первая...
Но поступи так — потом неприятностей не оберешься! Похоже, что при дворе Таристана на нее уже имеются некоторые виды, и тут главное — самому не продешевить! И ведь надо что-то решать, и вряд ли все утрясется само собой... А, между тем, ему ни в коем случае нельзя нервничать — от этого образуются морщины, волосы тускнеют и кожа может приобрести нездоровый оттенок! Ужас! И во всем виноват лишь этот проклятый северный герцог со своей неуступчивостью!..
Таковы были невеселые мысли графа, и он не очень-то старался их скрывать. Увы, но проигрывать всегда неприятно...
Ну, а Кристелин... Она даже не пыталась уйти из замка: пускаться без подготовки в дальний путь по незнакомой стране одной, без денег, с маленьким сыном на руках было безумием, так что об этом пока нечего было и думать. Как это ни тяжело, но она вынуждена переждать несколько лет, пока Дариан подрастет, и сможет вынести тяготы пути. Но, тем не менее, она уже начала прикидывать, каким образом им покинуть этот дом-тюрьму, куда она попала по своей воле, тем более что существование здесь со временем становилось все более и более невыносимым. Постоянные унижения, оскорбления, колкости, причем все это относилось равно как к матери, так и к сыну. Доходило до того, что Кристелин и Дариану разрешалось выходить из своей комнаты всего один раз в день, и то на прогулку в сад. Впрочем, эти прогулки были их почти что единственной отрадой среди каменных стен...
В каком-то смысле Кристелин понимала чувства Гарлы. Постоянно иметь перед своими глазами девицу, на которой хотел было жениться ее муж!.. Любой женщине, окажись она на месте Гарлы, больно знать, что рядом с тобой живет другая особа, имевшая виды на ее супруга!.. Подобного нельзя пожелать ни одной женщине. И даже более того: у этой девицы, живущей в замке, есть ребенок, сводный брат ее сына, да еще, возможно, претендующий на титул!
Кристелин несколько раз пыталась поговорить с Гарлой, что-то ей пояснить, но все эти попытки были бесполезны. Да и что можно объяснить женщине, оскорбленной до глубины души? Единственное, что вынесла Кристелин из тех бесед, так это грубая площадная брань, которой осыпала ее Гарла. Вот уж в ругани с Гарлой было сложно тягаться даже базарным торговкам — жена графа могла заткнуть за пояс любую из них. И еще при встречах с Гарлой молодая женщина постоянно слышала нешуточные угрозы, произнесенные вслед. Кристелин уходила в свою комнату, и там, глотая слезы и перебирая в памяти слова жены графа, понимала, что во многом Гарла права: это она, северянка, жительница иной страны, влезла в чужую семью, в незнакомый ей жизненный уклад, и теперь за это расплачивается. Из-за этого постоянно терзавшего ее чувства вины она и терпела хамство и грубость графини — считала, что заслужила подобное обращение с собой.
Несколько раз за эти годы в замок графа приезжал старый барон Обре, сосед герцога Белунг. Это были самые счастливые дни для матери и ее маленького сына. Человек с родины... Хотя барон не говорил Кристелин ничего неприятного, но та понимала, что старик чувствует свою вину за то, что именно по его просьбе граф Д'Диаманте был принят в доме герцога Белунг. Как видно, по этой причине старый барон и пускается в долгие путешествия из Валниена в Таристан — ему хочется лишний раз убедиться, что у Кристелин все в порядке. Похоже, что увиденное в замке графа никак не успокаивало старика, а его разговоры с графом приводили лишь к тому, что старик лишний раз хватался за сердце.
Зато барон от души радовался, глядя на маленького Дариана, к которому одинокий старик всем сердцем привязался сразу же, как только его увидел. Только вот, по мнению барона, внешне ребенок куда больше походил на отца.
— Ну, Кристелин, до чего же у тебя парень хорош! — не переставал восхищаться старик. — И такой милый на лицо уродился — не передать! Не знаю даже, на кого парень похож — на отца, или на деда. От обоих поровну взял... — твердил он молодой матери.— Дай срок: вырастет — девки ему проходу давать не будут, не сомневайся!
— Ой, не надо! — махала руками Кристелин.
— Надо, не надо... Что есть — то есть, парень у нас — загляденье! Не внучок, а чудо! Вон, как улыбнется — у любого сердце растает!
Кристелин и сама видела, что ее сын унаследовал от своего отца, кроме необычных по красоте волос, еще и его удивительное обаяние, пусть даже оно проявлялось далеко не в полной мере. В нем уже время от времени появлялось нечто, способное размягчить самое черствое сердце.
А вот законный сын графа, Кастан, не обладал этим даром ни в малейшей степени. Внешне — копия отца, то же изумительное лицо, бархатные глаза... И в то же время с таких юных лет в нем пробивалось чванство, призрение к другим, нарождающаяся жестокость... Красивый ребенок, который, как это ни странно, скорее отталкивал от себя, чем вызывал расположение, такое, казалось бы, естественное, для столь привлекательного малыша. И еще: уже с самых ранних лет Кастан ненавидел Дариана. Впрочем, к этому свою руку приложила и Гарла...
Что касается Дариана, то он, совсем не избалованный вниманием отца, в дни приезда барона Обре постоянно находился возле гостя, называл того дедушкой Обре, отчего растроганный старик едва не плакал. И он был рад выполнить любую просьбу Кристелин, какой бы странной она ему не казалась...
Через барона Кристелин каждый раз передавала письма отцу — как это ни горько было признать, но графу она больше не могла доверять. Но ответа на свои послания она так ни разу и не получила. Да и барон на вопрос Кристелин о ее письмах, или об ответах на них, лишь разводил руками и беспомощно отводил взгляд — Кристелин было понятно, что герцог не хотел ничего слышать о своей дочери. К тому же из нескольких случайно оброненных им фраз ей стало понятно, что бедняга барон лишний раз старается не показываться в доме ее отца. Нельзя утверждать, что ему отныне заказан вход во дворец сиятельного герцога, но и видеть старика с некоторых пор там тоже особо не желают.
Кристелин часто вспоминала слова священника, которые тот сказал ей в своей церквушке, пытаясь образумить ее и отговорить от побега. Еще она постоянно носила при себе тот огарок свечи, который священник дал ей с собой как защиту и оберег. Граф, как житель Юга, не знает, что это такое — свеча при проведении подобного обряда... Впрочем, он, кажется, не знает и о том, что же это такое — венчание по законам Пресветлой Иштр. И лучше бы ему о том никогда не узнать! Но Кристелин знала: если обстоятельства сложатся так, что ей придется защищать своего сына, то колебаться она не будет...
К тому времени Кристелин уже полностью осознала, какую чудовищную ошибку она совершила, поддавшись на уговоры графа и сбежав из дома. Как ни больно это признать, но молодая женщина понимала — граф ее никогда не любил. Ему были нужны только ее деньги... Но, раз граф их не получил, то отныне и сама Кристелин и ее ребенок одним своим видом вызывали у прекрасного графа лишь досаду и нешуточное раздражение.
Молодой женщине было знакомо такое чувство — ранее, еще находясь в замке своего отца, она ощущала нечто похожее после неправильного решения очередного уравнения, где, кажется, и расчеты были верны, и исходные данные проверены, а итог вышел вовсе не тот, что должен был получиться по всем ожиданиям...
Кроме того, Кристелин было прекрасно известно, что Гарла твердит налево и направо о Дариане: мол, эта северная нахалка оттого и убежала из дома, что ей надо было скрыть своего невесть от кого нагулянного ребенка!.. Не верите? Да посмотрите на мальчишку: он же внешне на графа совсем не тянет! По виду — обычный северянин. А то, что у парня волосы кудрявые и с отцовскими схожи — так это мамаша сыночку сама по ночам волосы завивает, чтоб хоть чем-то на графа был похож... А теперь гляньте на Кастана — вылитый отец. Вот так-то, все просто и понятно!
И эти долгие разглагольствования дали свои плоды: поговаривали о том, что раз граф все еще не дал своему старшему сыну камни в руки, то, значит, тут не все чисто, и дыма без огня не бывает...
Так что хочется того, или нет, но надо было дождаться того времени, когда граф будет вынужден дать Дариану в руки камни Светлого Бога, и доказать всем, что мерзкие выдумки Гарлы не имеют под собой никакого основания. Но терпеть и покориться — это разные понятия. Кристелин не собиралась вечно оставаться в этом замке, так и не ставшим ей родным, и уж тем более не намеревалась оставлять здесь своего ребенка. Да-да, раз не получается покинуть замок графа по-хорошему, то отсюда надо бежать, пусть даже и тайно...
Для себя она уже наметила примерную дату, когда они с сыном покинут этот дом, так и не ставшим им родным. Пусть ребенку исполнится хотя бы лет семь, чтоб он сумел вынести нелегкий путь в Валниен. Понятно, что если они направятся по обычной дороге, то их схватят, самое позднее, через несколько дней, и, скорей всего, после этого Кристелин уже никогда не увидит сына. Значит, надо попытаться вернуться в Валниен тем же путем, каким она несколько лет назад добиралась в эту жаркую страну, по-прежнему чужую. Вряд ли кто подумает, что мать с маленьким ребенком может решиться на столь трудный и опасный путь!
Самое главное в той долгой и тяжелой дороге, по которой хотела уйти мать с сыном — высокая и широкая горная гряда. Надо постараться пересечь ее летом, когда горы сравнительно безопасны, и Кристелин не сомневалась, что они с сыном сумеют благополучно пройти этот нелегкий путь. Дариан — крепкий, здоровый, жизнерадостный ребенок, такой, о котором мечтает каждая мать. Но сейчас он вынужден расти среди каменных стен, будто в заточении, и мальчика уже начинает угнетать то непонятное положение, в котором он вынужден находиться. Вроде, он считается сыном хозяина замка, и в то же самое время парнишке постоянно дают понять, что он здесь никому не нужен. Не господин, не слуга, а нечто непонятное, и во всем доме, кроме матери, его никто больше не любит.
Ребенка надо доставить в Валниен, под защиту деда, герцога Белунг. Сама она бесконечно виновата перед своей семьей, и оттого ничего не просит для себя, но вот ее сын — это совсем другое. Умный, добрый, здоровый, красивый мальчик — он, без сомнения, станет гордостью деда. И оттого ей, Кристелин, надо сделать все, чтоб каким-то образом доставить Дариана к герцогу Белунг. Там, на Севере, в огромном дворце ее семьи, да еще и под защитой одного из влиятельнейших людей мира, ребенку не будут грозить никакие беды. На ее далекой родине сын будет в полной безопасности.
В тот год Дариану исполнилось семь лет, и им с матерью уже можно было попытаться уйти из замка. У Кристелин к тому времени все было подготовлено к побегу, но она тянула время, ждала. Чего? Всеобщего признания того, что Дариан — настоящий сын графа Д'Диаманте (чего тому, судя по всему, графу делать никак не хотелось), а лучшего времени для этого признания, чем шестилетие Кастана, было просто не придумать. Ведь вскоре после семилетия Дариана и Кастану, сыну Гарлы и графа, исполнилось шесть лет, и, по традиции рода Д"Диаманте, именно в это время должен состояться праздник, на котором сын графа впервые должен взять в руки камни Светлого Бога. Кристелин не сомневалась, что граф уже вкладывал камни в руки своего младшего сына, чтоб удостовериться, что это его ребенок. Правда, с подобной проверкой к Дариану граф не подходил — как видно, в этом случае у него сомнений не было. А может, все куда проще — граф не хотел знать ничего о своем старшем сыне... Но, что бы по этому поводу не считал граф, в этот раз ему не удастся отвертеться от испытания — все же надо соблюдать традицию, иначе его просто не поймут...
Именно по этому поводу в замке графа и был организован большой праздник, на который съехалось множество гостей. В главном зале было не протолкнуться от нарядно одетых людей, и недостатка в гостях не было.
