Несколько позже, уже дойдя до изнеможения, на берег вылезли и старшие девицы, тоже замерзшие, уставшие, но невероятно довольные. Эротический спектакль в исполнении Ляли и Лизы с вытиранием и одеванием повторился в обратном порядке. Трусики, футболочки и к костру — сверкать голыми коленками и торчащими сквозь ткань напряженными сосками.
До борща было еще далеко, а вот жареный на угольях свиной шашлык у Антона Игоревича был уже вполне готов. Пока каждому досталось по одной палочке, но это был еще далеко не конец. Антон Игоревич, как опытный шашлычник, тут же поставил на мангал новую партию будущего деликатеса. Такое вот получилось спонтанное празднование их высадки на обетованный берег.
Ляля, держа в руках палочку шашлыка бочком присела на покрывало рядом с Петровичем и легонько чмокнула его губами в щеку.
— Ну, как тебе наше шоу? — тихо спросила она Петровича прямо на ухо.
— Просто замечательно, — тем же способом ответил ей Петрович, — жертв и разрушений нет, все остались в здравом уме и ясной памяти.
Ляля хихикнула и улыбнулась.
— А мы с Лизкой и не планировали никаких жертв и разрушений, — сказала она, — просто хотели показать товар лицом.
— Какова ты лицом я знал уже давно, — так же с улыбкой ответил Петрович, — но и все остальное тоже оказалось ему под стать. Как всякий нормальный мужчина могу сказать, что ваше шоу не оставило меня равнодушным.
— Спасибо за комплимент, Петрович, — кивнула Ляля и, наконец, вонзила зубы в нежный истекающий соком свиной шашлык.
Петрович смотрел, как она ест и удивлялся — куда делась та бледная, худющая как веточка, забитая девчонка, которую они подобрали на дороге чуть больше месяца назад. Сейчас рядом с ним сидела округлившая во всех местах, пусть очень молодая, но, все же женщина, знающая себе цену и свое место в жизни и никому не собирающаяся просто так его отдавать.
Доев шашлык, Ляля отложила в сторону палочку, платком аккуратно вытерла подбородок и, сложив перед грудью ладони, уважительно поклонилась автору сего блюда.
— Было очень вкусно, Антон Игоревич, — сказала она, — от всей души благодарю вас за доставленное удовольствие. Если бы не мой будущий муж, то я вас обязательно бы поцеловала.
Антон Игоревич был явно польщен.
— Спасибо, Ляля, — наклонил он голову в ответ, — поцелуи можешь оставить своему мужу, мне достаточно просто твоей благодарности.
Катя, которая покончила со своим шашлыком чуть раньше Лизы, аж побелела от отчаяния при мысли, что ее опять выставили в нехорошем свете и только тяжелый взгляд Сергея-младшего и толчок локтем под ребра уберегли ее от необдуманных поступков.
— Ляля, — шепнул на ухо своей будущей супруге Сергей Петрович, — прекрати дразнить Катю. Добром это не кончится.
В ответ Ляля молча посмотрела на Петровича невинным взглядом. Ее глаза как бы говорили, что она совсем не виновата, что эта грубиянка в такой замечательный день забыла даже сказать элементарное спасибо.
После шашлыка, Антон Викторович извлек из сумки бутылку армянского домашнего коньяка и набулькал в кружки всем кроме детей примерно по пятьдесят грамм.
— Ну, товарищи, — сказал он, — не пьянства ради, а токмо пользы для. Так выпьем же за то, чтобы все у нас было хорошо.
Выпили, прислушались к своим ощущениям. Действительно после палочки жирного свиного шашлыка все было хорошо. Правда за исключением Гуга, Дары и Мары, которым показалось, что они проглотили немного жидкого огня. Наивные дети природы, через пару минут им тоже стало хорошо, очень хорошо. Повторять не стали, ибо пили не ради пьянства.
А тут Витальевна начала разливать по мискам то, что она называла борщом. Горячий, жирный, с весьма специфическим вкусом и ароматом. Действительно — пальчики оближешь. Подсвинок не зря отдал свою жизнь. Навернули борща и всем стало совсем хорошо. Компания оттаяла и загомонила, даже Катя забыла о своих недавних провалах и начала тихонько хихикать. После борща Антон Игоревич раздал всем еще по одной палочке шашлыка, которую запивали уже горячим чаем. После обеда женщины помыли посуду, а мужчины скромно и без всякого нудизма ополоснулись в заводи, после чего все предались блаженному ничегонеделанию. Праздник вполне удался.
Ближе к закату, когда отлив был в самом разгаре, отошедшие от блаженства вожди собрались в кружок, чтобы обсудить дальнейшие планы. Сергей Петрович, включил ноутбук и вызвал на экран карту отображающую географию юга Франции в наше время.
— Значит так, — сказал он, ткнув курсором в точку на экране, — сейчас мы здесь примерно, в восьмидесяти восьми километрах от современного нам побережья. Первоначально я планировал обосноваться или у слияния Дордони и Гаронны, или еще выше, почти у самой Байонны. Первый вариант предпочтительней, но будем посмотреть на месте.
— На каком берегу, — спросил Антон Игоревич, — на правом или на левом?
— В принципе, — сказал Сергей Петрович, — мне более интересен левый, южный берег. Он более равнинный и с той стороны куда больше озер речек и ручьев. Но опять же, будем смотреть уже на месте. Карта эта, сами понимаете, не идеальна и дает лишь общее представление. За почти сорок тысяч лет мелкие детали рельефа могли много раз поменяться. Нам нужно место с впадающей в Гаронну небольшой речкой, на которой мы оборудуем мини-ГЭС, достаточно обширным пойменным лугом для выпаса скота и устройства огорода, а так же с незаливаемой половодьем возвышенностью, на которой мы могли бы поставить наш дом. Если такое место найдется на правом берегу, то так тому и быть.
— Согласен, — кивнул Антон Игоревич и посмотрел на Андрея Викторовича. Тот в свою очередь ненадолго задумался.
— В принципе все верно, — через некоторое время сказал Андрей Викторович, — возражений нет. Только один вопрос. Ты хочешь использовать слияние рек, как узел транспортных коммуникаций?
— Да, — ответил Сергей Петрович, — именно так. Вот смотрите. Один путь по Гаронне вниз по течению до самого моря, второй путь вверх по течению к Пиренеям примерно до современной нам Тулузы, третий путь по Дордони до Перигора, а может и выше. Таким образом, с помощью 'Отважного' с его малой осадкой, нам довольно легко будет доступна довольно большая территория. Под Перигором и южнее Тулузы в наше время были обнаружены довольно многочисленные места проживания пещерных людей.
По нижнему течению Гаронны и Дордони никакой информации нет, но это, скорее всего, из-за отсутствия в этой местности хоть каких-нибудь пещер. Есть ли тут сейчас люди, нам еще предстоит выяснить. Они могут жить здесь, строя что-то вроде индейских вигвамов, или типи, или рыть землянки. Все эти технологии для каменного века вполне доступны. В конце концов, они могут кочевать здесь в летнее время, на зиму уходя в свои пещеры. В любом случае, чем шире будут наши контакты, тем выше вероятность успеха нашего замысла.
— Согласен, — кивнул Андрей Викторович, — возражений нет.
18 июня 1-го года Миссии. День тридцать пятый. Эстуарий Гаронны, 120 километров северо-западнее современного Бордо
На самом рассвете, когда предутренний отлив был еще в разгаре, Сергей Петрович, Антон Игоревич, Сергей-младший и Валера добравшись на надувной лодке до 'Отважного' подняли якоря и, отталкиваясь от дна шестами, подвели коч к самому берегу. Сделано это было для того, чтобы не заморачиваясь разными техническими сложностями, погрузить на борт лагерное имущество, а также, подключив генератор, пополнить имеющийся на борту запас дров. Предстоял поход вверх по течению, и дополнительное топливо совсем не было лишним.
Часа через три, когда солнце довольно высоко поднялось над горизонтом, а вода уже начала ощутимо прибывать, все дела на этом месте были закончены. 'Отважный' отошел от берега и, запустив мотор и полностью поставив паруса, развернулся носом против течения, и с помощью поднимающегося прилива отправился в путь вверх по реке. Последний этап похода начался.
Не отрываясь от управления, Сергей Петрович время от времени, да и поглядывал на проплывающие мимо берега. Левый — холмистый, поросший смешанным лесом с преобладанием хвойных деревьев, правый — низменный и пологий, изобилующий заросшими осокой и тростником вперемешку с ольхой и березой заболоченными низинами, перемежающимися с сосновыми борами, расположившимися на возвышенных местах. Обилие ручьев и мелких речек, впадающих в эстуарий со стороны правого берега, так же говорило о повышенном увлажнении этих мест. Там, в будущем, долина Гаронны была одним из самых плодородных сельскохозяйственных регионов Франции. При правильном подходе эти места способны прокормить не один миллион человек.
Кроме Петровича за побережьем и окрестностями, наблюдали и все остальные члены команды 'Отважного', за исключением, разумеется, пары впередсмотрящих, заботой которых было смотреть вперед и только вперед. Клан Прогрессоров искал признаки присутствия в этих местах других людей, но пока никого видно не было. Ни старого кострища на берегу, ни струйки дыма над лесом или в укрытой от ветра ложбине между холмами, ни брошенных или, чем черт не шутит, обитаемых шалашей из веток и тростника. Ничего такого не было. Но если что-то не найдено, то это совершенно не значит, что этого совсем нет, и наблюдение продолжалось.
Кроме того, после пустынных просторов тундры и тундростепи, зрелище проплывающих мимо лесов, так напоминающих 'родные осины', доставляло выходцам из двадцать первого века особое удовольствие. Ну не степные мы люди, совсем не степные.
Дару, Мару и Гуга, привыкших там у себя на севере к совсем иным ландшафтам, зрелище вздымающихся ввысь деревьев, напротив, вгоняло в оторопь и немного пугало. Тут кипела совсем иная жизнь, по большей части скрытая от глаз, а потому непонятная обитателям привольных степных просторов, где и охотники и добыча способны заметить друг друга с большого расстояния.
Когда солнце снова стало припекать, молодые дамы и отдельные пока еще девицы, не сговариваясь, скинули свои футболки, оставшись топлесс. Началось все, как и раньше, с Дары и Мары, потом их почин подхватили Ляля и Лиза. Последней разоблачилась Катя, очевидно не желая оставаться белой вороной. До полного ню дело, впрочем, не дошло. Скорее всего, в женской части коллектива было заключено некое джентльдамское соглашение, о том, что такое сильно оружие можно применять только при особых случаях. Например, во время купания в реке, время которому еще придет несколько позже. Например — уже этим вечером. А пока, закатав до колен штаны, все пять красавиц весело шлепали по нагретой солнцем деревянной палубе босыми ногами. Дару и Мару, правда, Марина Витальевна довольно быстро отозвала в кают-компанию — готовить обед.
Глядя на Лялю, Лизу и Катю, щеголяющих в закатанных до колен пятнистых штанах, Сергей Петрович подумал, что зря они не заказали каждому по паре легких шорт. Недоглядели, однако. Сработал стереотип, что если ледниковый период, то значит — обязательно будет холодно. А о том, что в месте выбранном им для постоянного проживания может быть настоящее лето он и не сообразил.
Где-то около полудня берега постепенно сдвинулись, цвет воды изменился, а ее течение ускорилось. Затем впереди показался заросший тростником длинный и узкий, делящий русло реки на два рукава, наносной остров. Это означало, что эстуарий закончился, и началась уже собственно река Гаронна. Не Великая Река, но все же. В наше время Гаронна была судоходна для морских судов вплоть до Бордо, а для речных до самой Тулузы. 'Отважный', с его метровой осадкой, был способен влезть здесь в любой, даже мелководный приток.
Сергей Петрович приказал впередсмотрящим удвоить свое внимание. В отличие от достаточно глубоководного эстуария, здесь, в русле Гаронны, была куда большая вероятность, нарваться на мель или притопленную корягу, тем более что, для того чтобы уменьшить сопротивление стремящейся к морю воды, курс 'Отважного' был проложен не по речному стрежню, а вблизи южного берега.
Сменившись с вахты, Ляля устроилась на раскладном парусиновом стульчике, неподалеку от Сергея Петровича, наблюдая попеременно прищурив глаза, то за берегом, то за своим женихом, как кошка за добычей, которой некуда деваться. Она совершенно не хотела ломать сложившиеся между ними доверительные отношения и дала себе слово набраться терпения и дождаться пока ситуация разрешится естественным путем.
Лиза, напротив, была более откровенной и ни на шаг не отходила от Андрея Викторовича, опекая предмет своей страсти с дотошностью ревнивой жены. Хотя, если подумать, к кому тут ей ревновать? Все девки при своих мужчинах и никому нет смысла зариться на чужого. Наверное, от нервного возбуждения в ожидании долгожданного конца пути, и присутствия рядом мужчины, в которого она давно и тайно была влюблена, у нее слегка поехала крыша. Сергей Петрович уже думал как бы поаккуратней прервать эту Лизину настырную активность, но тут в дело вмешалась Ляля, которой все эти брачные танцы тоже надоели.
— Лизка, стой! — прошипела она, схватив Лизу за руку, когда та в очередной раз пробегала мимо в кают-компанию за чаем для предмета своей страсти, — Ты что вытворяешь? Совсем дура, что ли? Всего один день потерпеть не можешь?
— Ляля! — пискнула Лиза, — Ты что?
— Я не что, я кто, — тихо ответила Ляля, — Расслабься и веди себя прилично. Не доставай мужика. Договорились же. Никуда твой Мускул от тебя не денется, влюбится и женится. Совсем немного осталось.
Лиза вздохнула, высвободила свою руку из Лялиных цепких пальцев и, ничего не говоря, лишь пожала плечами. Спустившись вниз, она неожиданно выплакалась на плече Марины Витальевны и получила от нее короткое благословение. Если женщине очень хочется, то значит так и надо. Вернувшись наверх, она передала Андрею Викторовичу кружку горячего чая, отошла в сторонку и, прекратив свои брачные танцы, начала раздумывать над тем, что и как она будет делать этим вечером.
Несколько часов спустя, когда солнце, уйдя почти точно за корму, клонилось к горизонту, с бака раздался крик Кати, — Сергей Петрович, смотрите! Справа по борту!
Передав штурвал Антону Игоревичу, Петрович подошел к борту, доставая из чехла свой бинокль. И точно. Чуть в отдалении от берега, на небольшом пригорке возвышающимся над сплошными тростниковыми зарослями, полукругом вокруг кострища, развернутым лицом к реке, стояли несколько куполообразных шалашей, крытых побуревшими прошлогодними травой и тростником. Рассматривая стойбище в бинокль, Петрович насчитал семь таких временных строений. Ни людей, ни каких либо животных не было видно. Стояла тишина, нарушаемая только тарахтением да отдаленными криками водяных птиц, гнездящихся в тростнике.
— Причалим? — спросил у Петровича Андрей Викторович.
— Пока не вижу где, — ответил Сергей Петрович, — сперва, надо найти проход в этих зарослях.
Проход нашелся, когда 'Отважный' был уже почти на траверзе стойбища. Сразу за пригорком нашелся вход в небольшой заливчик с впадающим в него ручьем. Петрович снова сам встал за штурвал. Паруса, убрать, двигатель на малый газ, право на борт. Сергей-младший и Валера ощупывали дно перед форштевнем длинными шестами. Глубины в заливчике вполне хватало и вскоре 'Отважный' ткнулся форштевнем в глинистый берег чуть в стороне от ручья.
