Степень превосходства

Малыш зачем-то приложил ухо к стенке реаниматора, потом постучал по крышке.

— Кальян?

— Не стучи, я тебя и так слышу, — ответил киб-мастер. — Состояние организма начинает стабилизироваться. Ресурс автономной работы блока — десять часов. Потом меняйте батареи.

— Надо доставить Крейга на 'Артемиду' и побыстрее подключить блок к нормальной медицинской аппаратуре, — сказала Кэт.

— Да, ребятам Шарпа мы помочь уже не сможем, — отозвался я. — Спасатели из нас получились никакие. Кто-то должен остаться здесь, а кто-то — слетать в лагерь и привести сюда 'Рейнджер'.

— Я могу попробовать, — сказал Малыш, но без своего обычного энтузиазма. — Только не уверен, получится ли. Похоже, будет не просто ливень — настоящий ураган. И прет он сюда как раз со стороны нашего лагеря. А там наверняка уже бушует вовсю.

Мы с Кэт переглянулись. Уж если Малыш засомневался, стоит ли лететь, то любому из нас на скутере в той стороне и делать нечего.

— Тогда что остается? — спросил я. — Пережидаем ураган в 'Миротворце'?

— Можно так, — сказала Кэт. — А можно все же попытаться долететь до наблюдательного пункта. Там, конечно, есть медцентр. Двигаясь в ту сторону, мы будем уходить от урагана. И заодно проясним наконец ситуацию с Шарпом. Ни за что не поверю, что ты хочешь сидеть здесь сутки, а то и больше, гадая, жив Стивви или нет, или, может, как раз в эту минуту умирает просто потому, что никого нет рядом.

— Я за вариант Кэт, — сказал Малыш. — Только как мы повезем реаниматор? — Он оглядел блок, который имел по семьдесят сантиметров в ширину и высоту, а в длину — два метра с лишним. — В багажник скутера он не поместится. И весит он до черта.

— А вот пойдемте посмотрим.

Мы вышли в грузовой отсек и для начала подвесили оба скутера на антигравах так, чтобы они почти касались друг друга своими короткими крыльями. Малыш сбегал в мастерскую 'Миротворца' и вернулся оттуда с двадцатью держателями для энерговодов. Открыв инструментальный ящик одного из скутеров, он мигом прикрутил четыре держателя к крыльям сверху, а остальные снизу. Мы с Кэт тем временем разыскали ловушки и разобрали одну на части. Раздвинув все четыре телескопические стойки до отказа, просунули их в нижние держатели в качестве поперечных связующих креплений, а сетчатый низ ловушки закрепили в держателях наверху, предварительно отрегулировав его ширину и длину. Получился помост длиной в два с половиной метра и метр двадцать шириной.

Для пробы мы водрузили на него принесенный из медотсека пустой реаниматор. Тот, кто назвал эти тяжеленные сундуки переносными, был, по всей видимости, большим оптимистом. Вытащить блок по узким коридорам корабля в грузовой отсек оказалось нелегким делом, но мы не хотели тратить время на поиски грузовых роботов с уцелевшей интеллектроникой — ведь таковых могло не оказаться. Закрепив реаниматор шнурами, мы соединили инфоры скутеров кабелем, синхронизировали двигатели и совершили пробный полет сперва в грузовом отсеке, а потом над поляной. Конструкция оказалась достаточно прочна и в воздухе вела себя пристойно, однако что произойдет, когда мы поднимемся над вершинами деревьев, где ветер дул сильнее, не хотелось и думать.

Приземлившись, мы притащили запасные батареи для реаниматора и скутеров, разложили их по багажникам и прицепили к винтовкам взятые из арсенала 'Миротворца' гранатометы. Потом принесли реаниматор с Крейгом. Наступала ночь, быстро темнело.

— Ну что, летим? — спросил я. — Если да, присаживаться на дорожку не будем.

— Самое главное — сперва не торопиться, — предупредил Малыш. — Нам с тобой надо привыкнуть управлять этой штукой на малой скорости. Все получится, вот увидишь.

Болтало нас страшно — связка скутеров виляла в стороны и заваливалась на бок при каждом порыве ветра. Малыш и я старались держать машины выше, подальше от крон деревьев. Кэт, сидевшая сзади меня, следила за реаниматором. Внизу волновалось зеленое море — ветер крепчал, потом хлынул ливень. Помаленьку мы приспособились и смогли увеличить скорость сначала до пятидесяти километров в час, а затем до семидесяти. За два часа мы прошли около ста километров, пробиваясь сквозь потоки низвергающейся с неба воды. Потом случились две вещи: наши приемники поймали сигнал маяка наблюдательного пункта — он шел с расстояния двадцати шести километров прямо по курсу, а Кэт сообщила, что все крепления помоста окончательно разболтались, и ослабли шнуры, удерживающие реаниматор. Дождь не стихал, ветер усиливался, и мы кое-как нашли в кромешной тьме пригодную для посадки поляну.

— Теперь дела пойдут нормально, — прокряхтел Малыш, с трудом слезая со своего скутера. От непрерывного напряжения он совсем окостенел. — Подтянем шнуры, и двадцати минут не пройдет, как долетим до места.

— Погоди радоваться, — прокряхтел я в ответ, разминая сведенные судорогой кисти рук. — Неизвестно, что мы там обнаружим.

Мы подвесили скутеры над землей и подкрутили держатели. Следом принялись за шнуры, но подтянуть их не получилось и пришлось все развязывать. Только мы с этим управились, как Малыш заорал: 'Кэт, справа!', — выдернул из зажима свою винтовку и начал стрелять в сторону джунглей; я тоже схватил свою и выпустил гранату в том же направлении, хотя еще ничего не видел. Потом я увидел.

В полной темноте мчавшийся на нас рэдвольф выглядел ужасающе. Кэт крутанулась на каблуках и выхватила из кобуры пистолет, стреляя почти в упор, потом дернулась в сторону, но отскочить не успела. Монстр сбил ее; падая, она ударилась головой о хвостовой стабилизатор одного скутера, а рэдвольф грохнулся всем телом о корму другого, и вся конструкция встала почти вертикально. Реаниматор, с которого мы только что сняли удерживающие его шнуры, медленно перевалился через край настила, отбросил в сторону пытавшегося его удержать Малыша и упал Кэт на ноги.

Раздался жуткий хруст, и я взвыл от почти физической боли. Рэдвольф вскочил, свалив пытавшегося подняться Малыша, разинул пасть и схватил Кэт поперек туловища, круша клыками ребра. Приставив дуло винтовки к его голове, я нажал на спуск. Монстру снесло всю верхнюю часть черепа; меня забрызгало кровью, какой-то дрянью, и ударило осколками костей. Малыш, встав, выпустил в бок рэдвольфу длиннейшую очередь, и он наконец отпустил Кэт. Теперь мы стреляли оба, и с близкого расстояния. Во все стороны летели клоки шкуры и мяса. Малыш быстро сменил магазин.

— Сдохни, сука, сдохни!!! — орал он. — Пит, почему он не дохнет?.. — Но рэдвольф упал только тогда, когда уже превратился прямо-таки в гору фарша, — столько мы в него всадили пуль. И эта кровавая масса, буквально растекаясь по земле, продолжала шевелиться и дергаться. Малыш снова сменил магазин и прицелился, но стрелять не стал — там уже не во что было стрелять. Я попытался снять с ног Кэт — с того, что осталось от ее ног, — блок реаниматора. Подошел Малыш — объединившись, мы, как могли аккуратно, подняли реаниматор и оттащили его в сторону. Малыш повернулся ко мне.

— Что ж это за твари такие, что ж это за сучья мразь!.. — В его голосе дрожали слезы. — Сначала Крейг, теперь — Кэт... Что это за уроды такие, почему они не мрут, когда в них стреляешь?..

А я был бы рад заплакать, но не мог. Да и Малыш не плакал. Просто струи дождя стекали по нашим лицам.

На Кэт было страшно смотреть. Руководствуясь советами Камиллы, мы сделали что могли с помощью аптечек.

— Сколько она будет жить? — спросил я.

— Не более часа, — ответила Камилла. — Очень большая потеря крови. Сотрясение мозга, переломы обеих ног, многочисленные переломы ребер. Повреждения внутренних органов, внутренние кровоизлияния. И еще, ребята... Она нетранспортабельна. Первые же толчки в полете убьют ее, даже если она переживет погрузку на скутер.

— А что с Крейгом?

— С ним все хорошо, — отозвался Кальян. — Целостность блока не нарушена.

— Срочно нужен еще один реаниматор, — неожиданно спокойно сказал Малыш.

— Ближайшие реаниматоры на 'Миротворце', — ответил я. — Сейчас это все равно что в другой галактике. Мы сюда добирались два часа — за час не успеем долететь обратно. И ты же слышал, что сказала Камилла.

— Я успею. — Малыш пошел к скутерам. — Помоги мне. Снимаем крепления.

— Ну и что? Ну, долетишь ты до 'Миротворца'... А как привезешь сюда реаниматор?

— Я привезу. Я... Я что-нибудь придумаю. Это единственная надежда. А ты будь здесь. Все равно нельзя оставлять Кэт одну.

Я посмотрел на него, а он на меня. На нас сверху падали струи дождя. Лицо Малыша скривилось — он пытался улыбнуться.

— Я не позволю Кэт умереть на этой чертовой планете. Я успею.

— У тебя есть час.

Я помог рассоединить машины. Малыш, не говоря ни слова, сел на скутер и рванул по наклонной вверх, едва не зацепив деревья на краю поляны. Я проверил винтовку, поставил полный магазин и дозарядил кассету гранатомета.

Медленно тянулись минуты.

— Камилла, как она?

— Еще жива.

Еще... Еще жива, а потом? Успеет Малыш, как обещал? Не успеет? Когда доберется до корабля, что будет делать? Сам я сейчас ничего сделать не мог. Думать ни о чем не хотелось. Сколько еще здесь рэдвольфов? Я поглядывал по сторонам, изредка бросая взгляд на Кэт.

— Как она?

— Мне очень жаль, Пит, но обнадежить ничем не могу. Она умирает. Осталось не больше сорока минут.

Сорок... Быть может, меньше. До того, как эти сорок минут истекут, я мог применить способ, разработанный специально для таких случаев. В мозг человеку вводят дозу анабиотика и ждут две минуты. Потом ампутируют голову и помещают ее в спецпакет. Срок хранения — двадцать четыре часа, и есть только пятьдесят шансов из ста, что ампутированная голова приживется на искусственном теле.

Мне несколько раз случалось проводить такие операции в бытность биомехаником. Люди, выжившие после пересадки, недолго остаются теми же, что раньше. Нельзя безнаказанно заменить все органы и части тела на выращенные или биомеханические. Тем более сразу. Но и постепенно нельзя, иначе такое понятие, как смерть, давно осталось бы в прошлом человечества.

Если бы я только мог перенестись вместе с Кэт в клинику профессора Вацека! Стерильные операционные, лучшее оборудование в мире, интеллектроника высочайшего уровня, ассистенты-профессионалы, любые биомеханические органы... Да и в медцентре 'Артемиды', где нет всего необходимого, я сумел бы прооперировать Кэт в паре с Дианой. Даже в медотсеке мертвого 'Миротворца', без энергии, без интеллектронной поддержки, вручную...

Сейчас я предпочел бы оказаться где угодно, только не на этой поляне в джунглях, с почти бесполезными аптечками. Здесь я был абсолютно беспомощен. Здесь — лишь ампутация. После — сутки резервного времени. Конечно, в течение суток я при любых обстоятельствах успею переложить голову Кэт из спецпакета в реаниматор, но...

— Как она, Камилла?

— Еще жива. — Камилла будто угадала мои мысли: — Если ты хочешь провести ампутацию, лучше сделать это как можно раньше. Потом может быть поздно. Я не могу заметно влиять на ее состояние. Фактически она может умереть в любую минуту.

Я устало прикрыл глаза, тут же спохватился и оглядел поляну. Никого... Сверху лил дождь. Люди, пережившие операцию по пересадке головы, уже через год или два становятся иными. И чем дальше, тем больше их поведение начинает напоминать поведение робота или животного. Что делать?

Отрезать голову Кэт?

Выбросить из реаниматора Крейга и положить Кэт на его место?

Может умереть в любую минуту... Где та граница, в пределах которой человек способен принимать решения, не сходя при этом с ума? Как определить меру необходимости действия или бездействия?

Действие — провести ампутацию. Бездействие — сидеть и ждать.

Резать сейчас?

Потом будет поздно.

Как она?..

Еще жива.

Я опять закрыл глаза. Больше всего на свете мне хотелось вытащить нож и отрезать голову самому себе.

— Что если я переодену ее в свой комбез, Камилла? Твой ведь поврежден?

— Лучше ее не трогать. Она умрет еще быстрее.

Где Малыш? Разбился по дороге к кораблю? Долетел и дерется с очередным рэдвольфом в темных коридорах 'Миротворца'? Разбился на обратном пути?..

Обшаривая взглядом окружавшие поляну заросли, я протянул в сторону левую руку и нащупал слабенькую, едва заметно трепещущую жилку на шее Кэт. Потом провел ладонью по рассыпавшимся в траве мокрым волосам и намотал одну прядку себе на палец.

Скутер Малыша появился только через три часа. Под брюхом машины, подвешенный на тросах к стабилизатору и крыльям, бешено болтался реаниматор. Скутер бросало из стороны в сторону, он то и дело клевал носом. Малыш опустил блок прямо возле меня и спрыгнул на землю. Срок, назначенный Камиллой, давно закончился. Кэт все еще была жива.

Я бросился к Малышу, мы распутали тросы и положили Кэт в реаниматор. Теперь можно было не бояться: даже умри она у нас на руках, реаниматор вернул бы ее к жизни — для того они и созданы. Несмотря на это, мы старались действовать осторожно. Как только Кэт оказалась внутри, ее сердце, словно почувствовав, что можно положиться на технику и передохнуть, отказалось работать.

— Теперь у нас два блока, — сказал Малыш. — Оба на помост не войдут. Если поставим один на другой...

Я понял его без слов. Если поставим один на другой, грохнемся, не пролетев и сотни метров.

— А если подвесить к каждому скутеру по одному, как сделал ты?

— Нет, блок слишком сильно болтает. Вплотную к брюху скутера его никак не подтянуть. До корабля-то я долетел быстро, все остальное время ушло на дорогу обратно. До сих пор не знаю, каким чудом я добрался. Пришлось садиться четыре раза, три из них — прямо в лесу. Реаниматор можно только обвязать вокруг, и он то и дело съезжает то вперед, то назад. Ты думаешь, это первый блок? Это второй. Первый я разбил в шести километрах от 'Миротворца'.

— Все равно ты просто молодчина, — сказал я. — Никогда больше не стану подшучивать над твоей манерой водить скутер.

Малыш прошелся по поляне, поглядывая по сторонам, и вдруг остановился.

— Мама моя! Пит, да ты только взгляни...

Я подбежал туда, где мы прикончили рэдвольфа. Изорванной пулями туши на этом месте больше не было. Там медленно растекалась в стороны густая, вздувающаяся пузырями жижа. Из нее торчали целые кости, части костей, и выглядели они так, будто их полили кислотой, — даже дымок, вроде, поднимался вверх.

— Ты видел раньше что-то подобное? — прошептал Малыш.

— Я даже и не слышал о таком. Он как будто разлагается, только очень быстро. Просто испаряется. А потом, наверное, от него останется пятно черной пыли, какие мы видели на той поляне. Должно быть, там ребята Шарпа пришили двух таких.

— И каким он был живучим! — сказал Малыш. — Сколько нам пришлось в него стрелять! Давно должен был сдохнуть!.. Зря мы с Кэт тебя не послушали — надо было остаться в 'Миротворце'. Бог знает, кем эти твари могут оказаться. Ты же видишь...

О да, я видел.

— Слушай, — продолжал Малыш. — Нам пора забирать 'Рейнджер' и мотать отсюда ко всем чертям. Зря я сразу не слетал за ним. Испугался какой-то бури, а теперь что делать? На этой планете есть что-то такое, с чем мы навряд ли справимся. Ну зачем я поддержал Кэт? Надо было на твою сторону встать, и она не лежала бы сейчас в реаниматоре...