Зеркало отчаяния

Мужчина он — или уже кто?

Найджел скользнул вслед за дамой в альков и сгреб в объятия упругое горячее тело.

— Ты с ума сошла, Фрэн!

— Я хочу вас, мой принц... мой король... прямо здесь! Сейчас!

В ухо впились острые белые зубки, женщина застонала, и у Найджела окончательно сорвало крышу.

Альков?

И кушетка удобная... он развернул женщину тылом к себе и...

Все шло хорошо. Минут пять. А потом...

Что такое альков?

Это ниша в комнате или зале, она обычно отгорожена занавеской и люди беседуют в уединении. Или поправляют платье. Или...

Виновник торжества остался неизвестным.

Но в какой-то момент, очень удачный момент, занавесь упала. То ли плохо закрепили, то ли...

И всем собравшимся на глаза предстали Найджел и леди Френсис. В весьма интересной позе.

Дамы массово попадали в обморок.

Пол стал чище, потому что разглядывая прелести леди Френсис, кавалеры забыли про своих спутниц.

И в этот бордель явился его величество, поддерживаемый под локоть единокровным братом.

Как-то так получилось, что леди Френсис удрала, под шумок. Рассосалась в пространстве, слилась со стенкой и смылась с места происшествия. А вот принц так сделать не сумел. Растерялся.

И — получил за все.

* * *

Остеон в выражениях не стеснялся, объясняя сыну, что тот — дурак.

Безнадежный, неизлечимый и вообще — дурее поискать!

К нему невеста едет, а он проституток в бальном зале понужает! Хоть в сад бы вышел!

Не хватило ума?

Ну ты хоть альков поищи другой!

И на это ума не хватило?

Завяжи узлом и жди невесту!!!

На этом месте Найджел таки сорвался. Высказал отцу все, что думает о нем, о навязанной невесте, и вообще — о браках без любви и о самой любви, и хлопнул дверью.

Хлопнул бы...

Гвардейцы не дали.

По приказанию Остеона, Найджела усадили в кресло, и еще полчаса читали нотации. Рид даже не пытался вмешиваться.

Он искренне считал, что если ты принц, так хоть не позорься. Невеста едет. Думаете, за это время слухи утихнуть успеют? Даже если пообещать языки вырвать?

Щас!

Наоборот, расползутся во все стороны, как пауки по паутине! И скоро будет известно, что принц, во время бала, в центре зала, да сразу с тремя и до скандала! Наверняка!

И ведь там все послы были!

Нашел место, идиот!!!

Найджел кипел скрипел зубами, но вынужден был дослушать. Потом Остеон отпустил сына и упал в кресло. Рид вышел из потайной двери (при разносе он не присутствовал) и кашлянул. Остеон взглянул на него.

— И что я сделал не так?

— Ост, прекрати! Сорвался парень!

— Рид, о каком срыве идет речь? Ему третий десяток, скоро четвертый пойдет, а он... сдалась ему та шлюха! Да хочешь — пригласи к себе после бала, и делай что душа запросит! Но не так же! Не так!!!

Рид вздохнул.

— Ост, не надо. Джель хороший парень, неглупый, добрый... случилось, вот. Помиритесь.

— Хороший... а случись что со мной? Как он этими людьми будет править?

Рид промолчал.

Действительно, сложный вопрос.

В мире, где нет даже зачатка демократии, правителя должны или уважать, или бояться, или....

Вот что — или, совершенно неясно. Потому что ни об уважении, ни о страхе по отношению к Найджелу речь уже никогда не пойдет. Какое там...

Со спущенными штанами, при всем народе, с голым задом....

Смех, твоя участь, мальчик...

* * *

Сам мальчик метался сейчас по своим покоям.

Летели в разные стороны доспехи, гремели старинные шлемы, втыкались в стены копья, прятались слуги, летела в окна мебель....

Джель громил покои так, словно обстановка была виновата в его бедах.

А кто?

Леди Френсис?

Явись сюда сейчас эта леди, и она бы в окно вылетела. Но леди была умной, леди не явилась. И Найджел выплескивал ярость на то, что не могло защититься.

ТВАРИ!!!

И главный — отец!

Да как он мог?!

КАК ОН ПОСМЕЛ?!

Найджел сам, без пяти минут король, и тут!

Такое унижение!

О том, что сам себя Найджел унизил намного сильнее, принц не думал. Нет... он виноват быть не может априори! Это же — ОН!

Самый умный, красивый, замечательный принц, принц Аллодии, ее будущий король! Какое там унижение?

Подумаешь, какую-то шлюху отодрал... бывает!

А вот отцовские слова...

Достоин ли ты править...

Старый козел!

Да это ты недостоин! Только и знаешь, что нотации читать! Жить мешаешь, мразь такая! Ах, как бы Найджел развернулся, если бы отца не было! Сколько можно было бы построить, сколько сделать! Нет же!

Театр хотел... не дали!

Денег в казне нет!

На какие-то идиотские закупки, вроде зерна и прочей ерунды, они есть, а на сына — нет! Ипподром....

Вот, в Шемале, в Грате конские бега есть, а у нас, в Аллодии — нет! А можно было бы...

Отец не дал.

Только и делает, что загораживает дорогу, козел старый!

НЕНАВИЖУ!!!

И невольно вспомнился Найджелу рассказ леди Френсис, о том, как сын от отца избавился, подлив тому что-то такое...

Ах, если бы и тут можно было...

А почему нельзя?

Найджел отшвырнул секиру, упал в кресло и принялся размышлять. Что ж, отец, ты сам этого хотел...

* * *

Леди Френсис в данный момент находилась не во дворце, а в своем загородном доме.

Лежала, отдыхала.

И когда мужчина вошел в комнату, просто протянула к нему руки.

— Дорогой мой...

Мужчина присел рядом с ней на диван, погладил по голове.

— Фрэн, ты была великолепна.

— Неужели это было так необходимо?

— Да, любовь моя. Ты сделала все идеально.

— Да?

— Да...

Мужчина усмехнулся своим мыслям.

Король в ярости, принцу досталось так. что держись, Торнейский... этот привычно промолчал. Но в результате...

Представьте, что вы все разрешали тому же щенку, он вырос во взрослого пса, и вдруг, однажды, вы отлупили его тапкой.

Что будет делать собака?

Один из вариантов — она вцепится вам в руку. Больно.

Может, и уползти, и испугаться, но может и кинуться. И уж мужчина постарается, чтобы все пошло именно по второму варианту.

Пусть принц бесится, пусть кидается на отца, а уж он окажется рядом в нужный момент. И подскажет, и направит, и даже яд подаст. То есть — продаст, за большие деньги. А уж пото-ом...

Френсис, конечно, глупа и блудлива, но использовать ее можно и дальше. Очень полезное орудие. А чтобы она работала с огоньком....

— Посмотри, дорогая, что я тебе принес? Надеюсь, это искупит твои страдания, хоть немного?

Френсис вскинулась.

С руки мужчины свисала длинная нить розового жемчуга. Крупного, отборного...

— Какое чудо!

— Наденешь их для меня? Только их?

— Да, дорогой. И только для тебя...

Мужчина улыбнулся, на этот раз уже своим мыслям... что ж, иногда приходится и общественных девок пользовать, никуда не денешься. А вот когда он станет королем, тогда все. Тогда простите, дама...

Есть те, кого используют.

Иногда на них даже женятся, иногда — нет, но принцип один. Отработанный материал выбрасывается на улицу.

А есть те, кого берегут, не втягивают в интриги, не подкладывают под других мужиков... мужчина уже знал, на ком он женится, чтобы получить легитимность. И уж за честью своей супруги он будет следить как можно строже.

А эта...

Пусть за Френсис ее муж бдит... дурачок рогатый. А он никогда такого в своей семье не допустит.

Но не в своей...

Леди Френсис уже разделась, и розовые жемчужины светились на нежном теле, подчеркивая его красоту....

Как тут было отказаться?

Мария-Элена Домбрийская.

В поместье Ардонских они въехали примерно к обеду следующего дня. К полудню. Можно бы и быстрее, но герцогесса не могла ехать верхом, а в карете дольше и сложнее.

Все уже было готово к встрече. И жена графа Ардонского, симпатичная блондинка с большими карими глазами, лично встречала гостей.

— Ваша светлость...

Мария-Элена мило улыбнулась.

— Ваше сиятельство...

И склонилась, как младшая по возрасту перед старшей, сделав легкую уступку.

Именно Мария-Элена, Матильда, хоть и осознавала все эти правила, но не смогла бы подобрать нужный поклон или жест...

— Мария-Элена, я думаю, вы сможете называть друг друга просто? К примеру, тетя Нелли? — предложил Астон.

Герцогесса посмотрела на графиню.

Та, не будь дурой, да и приехавший вперед Динон, надо полагать, просветил мать, подхватила девушку под руку и повела в дом.

— Бедное дитя... Ты позволишь, Мария-Элена?

— Разумеется, тетя Элинор, — аккуратно поставила границы герцогесса.

Да, близость допустима. Но пока — в определенных границах. Потом — посмотрим.

Графиня намек поняла и кивнула.

— Ах, если бы Анна могла знать... Динон рассказал мне про тот ужас! Как ты только выдержала.

Мария-Элена не стала говорить, что она же тот ужас и спровоцировала. Вместо этого девушка горько вздохнула.

— Ох, тетя Элинор... это очень тяжело. Ты уезжаешь из родного дома на десять лет, потом приезжаешь, а дома-то и нет. Остались стены, но нет тех, кто оживлял их....

Что может быть лучше, чем подобная высокопарно-философская беседа под хороший обед?

После обеда Марии-Элене отвели гостевые покои, и девушка наконец смогла улечься. Ровена устроилась на диване.

— Ваша светлость, вы доверяете Ардонским?

— Нет.

— Но тогда...

— Завтра мы выезжаем. Надеюсь, до завтра ничего непредвиденного не случится.

— Я тоже надеюсь... по краю прошли, ваша светлость.

Малена согласно кивнула.

Да, по краю. По самому-самому, на острие иголки удержались.

А вот что будет дальше?

Работать будем, вот что! Над собой и окружением! В столицу поедем, у короля признания добьемся... поживем — увидим, так-то...

* * *

Мария-Элена отдыхала несколько часов. Потом в дверь поскреблась служанка.

— Ваша светлость, виконтесса Ардонская просит вас уделить ей время.

— Кто именно? — поинтересовалась Малена.

— Старшая, ваша светлость. Астела Ардонская.

— Хорошо.

— Вы позволите вас проводить, ваша светлость?

Брови Марии-Элены взлетели вверх.

— Тебе было дано такое приказание?

— Д-да, ваша светлость. Проводить вас, если вы согласитесь...

Служанка явно трусила, но отвечала. Малена покачала головой.

— Если виконтесса хочет меня видеть, я смогу принять ее через полчаса. Передай ей это.

Ровена захлопнула дверь, и Малена опустилась в кресло.

— Отдохнула... Рона, подай мне, пожалуйста, платье.

— Какое?

— Давай голубое, с вышивкой. И белое нижнее... и воды прикажи принести.

— А у нас есть в кувшине.

— Вот и отлично.

Малена привычно скинула одежду и принялась отбираться губкой.

— А что не так? — подала голос Матильда.

— Моть, ты в этом не варилась...

— Ну да! Потому и не понимаю!

— Посылают за нижестоящими. Понимаешь? К стоящим выше — приходят сами.

— Оп-па... а ты-то герцогесса.

— А она всего лишь графская дочь.

— Фактически, она тебя сейчас оскорбила?

— Попыталась подмять под себя. Не оскорбление, но... близко к тому.

— И что мы с ней будем делать?

— Уже сделали. Вежливо указали на ее место, и готовимся к визиту.

— Думаешь, явится?

— Если не полная дура, то да.

— А если полная?

— Тоже явится. Но попробует снова указать мне на место....

— И дурой будет.

— Но я ее постараюсь встретить во всеоружии. Поможешь волосы переуложить?

— А самой с твистером слабо справиться?

— Мотя! Ты же знаешь!

Матильда знала.

Твистер позволял сделать красивую прическу, но без привычки...

Матильда закручивала его одним движением. Малена пока возилась до получаса, а времени-то и не было.

Действительно не было.

* * *

Астела явилась через двадцать минут.

Малена подумала, приказала Ровене впустить ее, и удалилась в гардеробную.

Сама явилась раньше, пускай сама и ждет.

— Может, заставить ее прождать еще минут двадцать? Или еще побольше? Пусть понервничает?

Малена эту идею отвергла сразу.

— Мотя, я старше ее по положению. Я обязана быть вежливой. Нижестоящий может позволить себе хамство, а вот я — нет.

— Почему?

— Потому что они не смогут мне ответить.

— Мудрено, но я поняла. Жаль, у нас такого нет...

— Зато у вас есть поговорка, чем ближе к уборщице, тем выше начальник.

Матильда вспомнила школьную уборщицу тетю Валю, которая органически ненавидела детей и животных, а также гоняла всех, от вахтера до директора, вопя, что она за такие деньги тут костьми ложится...

Как тут было не поспособствовать?

И однажды, тетя Валя вылетела из подсобки с воем самолета, заходящего на посадку. Ребята сперли скелет из кабинета анатомии, переодели его в тети-валин халат и поставили вместо вешалки.

По законам жанра, вредную тетку должен был хватить инфаркт. Или хотя бы она могла уволиться...

Ага, в жизни те жанры не соблюдаются никогда. Теть Валя осталась в школе и стала втрое злее.

Малена рассмеялась, видя картинку глазами подруги, и вышла из гардеробной именно так. с улыбкой на губах, в легком шелковом платье...

И улыбнулась Астеле.

— Добрый день, госпожа виконтесса.

Астела, поставленная в неудобное положение, была вынуждена вскочить и поклониться, хотя и не слишком вежливо.

— Рада вас приветствовать под нашим скромным кровом, госпожа герцогесса.

Малена разглядывала девушку, не особо стесняясь.

Симпатичная. Темные волосы, темные глаза, плотное такое сложение, грудь и попа ярко выражены, талия достаточно тонкая, будет за собой следить — отлично. Нет — превратится к тридцати годам в чурбачок на ножках.

— Вы хотели меня видеть?

Малена не собиралась ходить вокруг да около. Впрочем, Астела тоже.

— Ваша светлость, да... Отец говорил, что мы едем в столицу? И вы с нами?

— Интересная постановка вопроса, — пробормотала Малена. — Виконтесса, я безусловно еду в столицу. Едет ли вместе со мной семья Ардонских — мне безразлично. Да, я пригласила вашего отца вместе с семьей, остановиться под крышей моего дома, вы в курсе, наши родители были друзьями. Но ехать или нет — решение лишь самого господина графа.

Астела только рот открыла.

Матильда подсмеивалась над девчонкой. А то ж! Уметь надо!

Если Малена едет с ними, получается, она им чем-то там обязана. А если нет...

Малена просто едет в столицу. А Ардонские то ли ее сопровождают, то ли нет... в любом случае, кто тут еще кому должен? Герцогесса-то щедро всех пригласила, а жизнь в столице — дорогая штука.

— Эммм... ваша светлость... а когда вы едете?

— Я — завтра. А вам, виконтесса, советую поговорить с отцом, — выставила нахалку Малена. И уселась в честно отвоеванное кресло с книжкой.

Ненадолго.

Самой Марии-Элене 'Слово о творении мира' было неинтересно, в монастыре она его и вдоль прочитала, и поперек, а вот Матильде было любопытно. И вообще, хорошая вещь — цитатник. Религией, умеючи, любого приложить можно.

* * *

До вечера к Марии-Элене явилась еще одна гостья.