— Ну что? — спросил я. — Бум брать?
Санька смутился:
— Да ты знаешь... Что-то как-то не того...
— Привет! — воскликнул я. — Для чего ж мы тогда сюда припёрлись?
— Ну... Посмотреть хотя бы... На первый раз.
— Даёшь! — крутанул я головой, изображая непреклонную решительность, хотя прекрасно понимал его чувства. — Сезам! Давай потихоньку вперёд!
Мы наехали на витрину и оказались в полумраке магазина. Нас окружали стеллажи с тысячами пластинок. Море музыки...
— Ну? — опять подступился я к нему. — Идём?
Он растерянно глянул на меня:
— А как? Прямо вот так?
— Ну конечно! — уверенно сказал я. — Ну-ка, Сезам, откройся! — И спрыгнул на кафель магазина.
Санька всё ещё в нерешительности стоял возле кромки экрана.
— Ну! — протянул я руку. — Смелее!
— Да я не об этом, — он медленно переступил через порог и огляделся: — Как тут насчёт охраны?
Я погасил экран и пожал плечами:
— А разве мы что-нибудь ломали или вскрывали? Мы здесь и были! Сигнализации не с чего хай подымать. Взлома-то не было!
Санька только хмыкнул:
— Да уж!..
Я демонстративно прошёл к одному из стеллажей, взял с полки первую попавшуюся пластинку, потом тем же показательно-маршевым шагом вернулся назад и вручил её ему:
— На!
Санька внимательно осмотрел её в свете витринных огней и удовлетворённо крякнул. На конверте крупным размашистым почерком красовалась надпись: "Bad Company". Белые буквы на чёрном фоне. Без всяких изысков.
— Ты не смотри, что оформление каковое, — попытался Санька взять на себя роль рекламного агента, — зато музон — класс!
Но я его перебил:
— Обижаешь, начальник! Чё, я их не знаю, что ли?
— Да, но какие всё вещи здесь! — мечтательно огляделся Санька вокруг.
— Короче, давай! — подвёл я черту, полагая, что все нюансы утрясены. — Времени у нас ещё часа четыре. Думаю, управимся?
Санька промычал в ответ что-то неопределённое, уже не слыша меня. Ну и ладненько, пущай всласть поковыряется, решил я, а сам прямиком поковылял в отдел, где расположилась видеоаппаратура со своими прибамбасами.
Однако, поживиться в тот вечер нам ничем так и не удалось: непредвиденная случайность исковеркала все наши планы. До сих пор не могу себе простить, что так расслабился. Собственно, предотвратить я ничего не смог бы, но... всё по-порядку.
Прошло, наверное, минут десять с того момента, как наш маленький "десант" высадился в магазине. Не знаю, может и больше: счастливые, как известно, часов не наблюдают. Я был настолько поглощён своим занятием, что сразу и не обратил внимания на шум, возникший за пределами магазина. Сначала заездили машины тута-сюда, но это показалось обычным делом и ничего тревожного в себе не несло. Потом поднялась беготня, крики и я поднял голову только когда прозвучала первая автоматная очередь. Я в недоумении сиотрел через витринное стекло и даже подумать не мог, что вся эта суета каким-то боком может нас коснуться. Всё воспринималось, как на экране телевизора.
Возможно, это была одна из мафиозных разборок, не знаю. Я не успел выяснить, потому что дальше произошло такое!..
Одна из очередей вспорола витрину нашего магазина. С жутким звоном посыпались осколки стекла и тут же с той стороны, где я оставил Саньку, послышался глухой вскрик и что-то мягкое гукнулось на каменный пол. У меня мороз продрал по коже от внезапной догадки. Я кинулся в ту сторону, не обращая внимания на фиолетовые вспышки над моей головой: браслет чётко нёс службу. Но в тот момент меня это совсем не восторгало.
Страшная картина предстала моим глазам: Санька лежал в луже крови лицом вниз! Ненужные теперь пластинки веером рассыпались по полу.
Я окаменел. Тишина стояла такая, будто и не было никакой стрельбы. Но бездыханное тело Саньки убеждало в кошмарной реальности произошедшего. Я схватил его за плечо, повернул лицом к себе и чуть не закричал от ужаса: оно было изуродовано и залито кровью! Живого места не осталось!
Диким взглядом я обвёл пустой магазин, как бы ища подмоги. Но ждать её было неоткуда. Это я ещё в тот момент сознавал.
Господи, что же делать?!
И тут вспышка озарила мозг: "Браслет!" Надо надеть его на руку Саньке, как это было в случае с Настей!
Я было дёрнулся стягивать его с себя, но тут же подумалось: не здесь! Отсюда надо ноги уносить, пока не застукали.
— Сезам! — взвыл я с невыразимой тоской. — Домой!
Забыв обо всех своих сверхспособностях и пыхтя от натуги, я кое-как перевалил Саньку через кромку экрана, даже не догадавшись уравнять её с полом своей квартиры. Дав браслету отбой и ни секунды не раздумывая, я стащил его с руки и напялил на безвольную руку друга.
"Будет ли толк?.". — с замиранием сердца подумал я и вдруг почувствовал, как разом навалилась страшная усталость: сказывалось отсутствие энергетической подпитки браслета, к которой я уже привык и даже не замечал.
"Будет ли толк?.". — эхом прозвучало где-то на задворках, и липкая чёрная бездна небытия поглотила моё враз отупевшее сознание.
* * *
**
— Давай, давай, открывай свои очи, лежебока! Всё равно ведь уже не спишь!
Я разлепил веки. Настя сидела возле меня на диване и с улыбкой тормошила меня.
— Тебя одного нельзя оставить ни на минуту! Обязательно чего-нибудь натворишь!
Я осоловело посмотрел на неё и вдруг меня подбросило:
— Санька где?!
— Да здесь я, здесь, не волнуйся! — Санька, живой и невредимый, показался в дверях спальни. — Портрет свой разглядываю в зеркале.
— Ф-фу! — облегчённо вздохнул я и опустился на подушку, радостно смотря ему в лицо. — Всё-таки получилось!
— Да уж, — весело сказал Санька, — занятная штучка, этот твой браслет! Так отполировал мою физиономию, что и следов никаких найти не могу. — Он приложил руку к сердцу и склонил голову: — Благодарю вас, сэр, вы спасли мне жизнь!
— Ладно тебе! — рассмеялся я. — При чём здесь я? — Я посмотрел на притихшую Настю: — А ты-то как сюда попала? Насколько я помню...
— "Помнит" он! — надула она губки. — Твоё "скоро буду" очень уж затянулось, милый ты мой!
— А что, разве много времени прошло?
— Порядком! Сутки скоро!
— Это столько я дрых?! — в ужасе вскричал я. — Что ж вы меня раньше-то не растолкали?!
— Тебя растолкаешь! — хмыкнул Санька, усаживаясь в кресло напротив меня. — Я уж и надежду потерял. Слава Богу, думаю, хоть дышит. Значит, живой. Хорошо, Настя сама пришла, подсказала, что надо всего лишь браслет на руку надеть.
— А я жду-жду, думаю: это точно он опять куда-то вляпался! Как в воду смотрела! Мне Санька всё рассказал! — погрозила она мне пальчиком, многообещающе прищурившись.
— Честно говоря, я струсил... — при воспоминании о пережитом горло непроизвольно сдавил спазм, и голос мой дрогнул. — Мог ли я подумать, что такое вообще может приключиться?
— Котик мой! — назидательно произнесла Настя. — Браслет тебя совсем избаловал: ты и думать забыл, что такое инстинкт самосохранения!
— Инстинкт забыть невозможно, — возразил я с умным, как мне казалось, видом. — Или он есть, или его нет!
— Тогда надо быть хотя бы поосторожнее.
— Ну ладно, господа, — поднялся Санька. — Пора и честь знать. Там, небось, Нинка мне торжественную встречу готовит. "Нажрался!.. Дорогу домой забыл!.."
— Нажрался? — тупо переспросил я, но он воспринял это, как вопрос.
— Да ну что ты! Когда бы я успел? Но, всё равно, как-то же надо путно объяснить, где я сутки ошивался? Не скажу же, что в Штатах с гангстерами воевал? Тогда вообще со свету сживёт!
— Скажи, что у меня заночевал... — не совсем уверенно предложил я.
— Ага... "У Ленина за чаем..". С какой стати, скажет, дома, что ли, нет? А! — махнул он. — Чего-нибудь придумаю... Чай, не впервой!
Настя покачала головой:
— Ай, мужики!..
Санька насмешливо покосился на неё:
— Ну а ты бы на её месте поверила, если б всё, как есть, выложить?
Настя задумчиво посмотрела в окно:
— Нет, наверное...
— Вот то-то и оно! — Он протянул мне руку: — Давай, пойду я.
Я вскочил со своего ложа:
— Пойдём, хоть до двери провожу. А то что-то вы как с тяжелобольным.
— А что, уже всё? — удивился Санька, одеваясь. — Ведь только что без сознания валялся?
— Ну-дык, браслет жа! Я снова к подвигам готов!
— Я те дам — "подвиги"! — хлопнула меня Настя по спине. — Ишь, доверили игрушку! Одни неприятности!
— Ну почему же? Разве нечего вспомнить хорошего?
— Это мы обсудим чуть позже, — она обхватила меня сзади руками и положила голову на плечо.
— Ну, это... я пошёл, — вздохнул Санька, ещё раз пожал мне руку, кивнул Насте и скрылся за дверью.
— Ну и что за вопрос ты хотела со мной обсудить? — прищурился я, поворачиваясь к Насте.
Она прильнула ко мне:
— "Какой"-"какой"! — И жарко выдохнула: — Соскучилась я!..
21. Племянничек
— Батюшки-светы! — тётка удивлённо всплеснула руками, когда, открыв на наш звонок дверь, увидела нас на лестничной площадке. — Это на каком же самолёте ты летел? Ещё и телеграмма не дошла, а он уже здесь!
— На ракете! — улыбнулся я, целуя её в щёку. — Вот, познакомьтесь: это Настя, моя невеста!
Обалдевшая тётка посмотрела на меня долгим взглядом, как будто спрашивая, в своём ли я уме? Потом перевела взгляд на мою избранницу и отступила вглубь прихожей:
— Проходите...
Я взял за руку вмиг оробевшую Настю и вошёл в квартиру.
"Не трусь!" — подбодрил я её и легонько сжал чуть дрожавшую ладонь.
— Ну-ну, дайте же на вас посмотреть...
Тётка щёлкнула выключателем и воззрилась на покрасневшую и потупившуюся Настю.
"По улицам слона водили..." — услышал я её смущённую мысль.
"А ты как думала? — ответил я ей тем же Макаром. — Через это всё равно когда-нибудь надо пройти, так лучше уж сразу и вот так, откровенно, чем тайком и за спиной. М?"
"Тебе виднее..." — неопределённо отозвалась Настя, и я услышал довольную тёткину мысль:
"А ничего дивчина! Поглядим, какой на деле окажется!"
"Теперь дело за тобой, — улыбнулся я ободряюще. — Не ударь в грязь лицом!"
"А что я должна делать?" — ещё больше смутилась Настя.
"Быть собой! — увернулся я. — А вообще — ситуация подскажет".
— Чего это вы переглядываетесь? — прервала тётка затянувшуюся паузу. — Небось, думаешь, что это она меня, как вещь, разглядывает? — спросила она довольно дружелюбно. — Просто мне не всё рано, кого мой племяш выбрал себе в спутники жизни. Как я понимаю, Вовка тебя на смотрины привёз?
Настя залилась краской пуще прежнего и ничего не ответила.
— Ладно-ладно! — рассмеялась тётка и ласково обняла её за плечи. Потом помогла раздеться и повела в комнату. — Вы тут пока посидите, а я сейчас. Честно сказать, не ждала я вас так рано.
Она вышла на кухню, а я ей вдогонку крикнул:
— А где же всё семейство?
— Ну как "где"? — отозвалась тётка, гремя посудой. — Батька — на буровой. Уже вторые сутки не вылазит: авария у них там. Подняли прямо среди ночи. Санька — с друзьями где-то шаблается, а Лёля — в школе. Не волнуйся — скоро все будут в сборе! — Потом, немного помолчав, спросила сквозь шум сковороды: — Так на чём же вы ехали?
— На самолёте! — соврал я. — На ковре!
— Не поняла, — тётка выглянула из-за косяка двери.
— На самолёте, говорю!
— Да вы обалдели! — всплеснула она руками. — Это ж деньги! И немалые!
— Ну так что ж? — скроил я важную физиономию. — Разве мы не можем себе этого позволить?
Тётка окинула меня насмешливым взглядом и покачала головой:
— Петух гамбургский! Распустил перья перед девушкой, деньгами сорит! А потом — лапу сосать?
— Не извольте беспокоиться! — откозырял я и плюхнулся на диван рядом с притихшей Настей. — Заработаем! Мы ведь за этим и приехали!
— Н-да... — Выражение глаз тётки изменилось, появилась в них то ли тревога, то ли досада, я не разобрал. Она повернулась уходить и нарочито бодрым голосом скомандовала: — Настенька! Ну-ка, помоги мне на кухне!
Та подскочила, как ужаленная, а я легонько шлёпнул её по заднице:
— Дерзай!
— Ну тебя! — сверкнула она глазами, оправляя платье и шмыгнула на зов тётки.
Уж не знаю, о чём они там "гутарили", как любит выражаться та же тётка, но вернулись они в комнату довольные друг другом и каждая со своим подносом.
Тётка была в своём репертуаре: шебутная, весёлая, невооружённым глазо было видно, что делает она это искусственно, но, странное дело, напряжения не чувствовалось. Наверное, потому, что желание любой ценой создать у нас хорошее настроение принималось нами с готовностью.
— Ну, чем, как говорится, богаты! — Она поставила на стол свой поднос и принялась над ним колдовать. — Вот конфеты, вот сыр, сметана, сейчас блинчики подоспеют! Небось, проголодались с дороги-то?
— Не успели, — улыбнулся я, наблюдая за Настей.
Взгляд тётки остановился на мне и она удивлённо спросила:
— А вы что, так налегке и приехали?
— Что значит "налегке"? — прикинулся я, а внутри отхлопал себя по ушам: "Балбес ты, Шарик! О вещах-то и не подумал! Путешественник!"
Я театрально шлёпнул себя по лбу, мельком взглянув на Настю, и воскликнул:
— Ё-моё! А сумки-то! Так за дверью и стоят!
— Да вы обалдели! — побледнела тётка. — Не дай Бог, спёрли!
"Артист!" — услышал я вдогонку мысленную усмешку Насти.
Я кинулся к двери, опережая тётку и на ходу "сочиняя" пару гигантских баулов, набитых всяким тряпьём и продуктами питания. Когда я вывалился на лестничную площадку, сумки послушно стояли возле двери, дожидаясь, когда же о них "вспомнят" нерадивые хозяева?
Одного я не учёл: рядом с возникшими ниоткуда сумками, выпучив глаза, стоял какой-то мужик с мусорным ведром. Наверное, сосед сверху.
Я весело подмигнул ему, схватил "заблудшее" имущество за не совсем удачно придуманные мною тонюсенькие ручки, которые с радостью вампира не замедлили впиться в мои ладони, и, кряхтя от натуги, заволок их в прихожую, захлопнув дверь перед носом всё так же обалдело стоявшего соседа.
— Сказала бы я тебе, кто ты, — покачала головой тётка. — Да уж ладно, не украли, и на том спасибо.
— Ну-к, Наталь Терентьевна, — я наклонился к сумке и вжикнул молнией, раскрывая её бездонное чрево. — Примерьте! — Я вытащил из её недр дорогущую песцовую шубу, приятно защекотавшую мне лицо своей белой с нежным голубым отливом шерстью. Я почти утонул в ней, подняв её над головой, чтоб подарок было лучше видно.
Тётка оторопела.
— Вов-ка... — понизив голос, простонала она. — Да ты обалдел! Такие подарки дарить! Ты что, убил кого-нибудь?! Или банк ограбил?!
— И как это вы догадались? — хохотнул я, довольный произведённым эффектом, и переглянулся с Настей.
"А мне завидно!" — услышал я её мысль. Глаза её тоже разгорелись при виде шикарного подарка. Видать, шуба мне и впрямь удалась.
"Уж кому-кому, а тебе-то грех завидовать! — отшутился я. — Будет на то твоя воля, я тебе таких сотню настругаю! Носить-не переносить!"
"Ловлю на слове!" — сверкнула Настя глазами. А вслух подбодрила тётку:
