Волшебник Кеи Захват Хассании

Выйдя в неизвестном месте, я действительно увидел перед собой каменный забор. Мало того, какая-то скрюченная фигура, стояла в специфической позе, которую принимают мужские тела у заборов. Увидев страшное явление, она лихо метнулась по переулку, вопя "Джардух!!", не закрывая свой клапан на штанах, похоже, что здесь это была не самая важная часть ритуала...

В нос ударил буйный и густой запах цветущих растений, перебивающий все остальные ароматы...Разноцветные гирлянды свисали с каждого столбика, палки, камня... Это явно был Юг. Но где именно? Забор огораживал не внутренний дворик, а, наоборот, наружную территорию... Вернулся к своим на пустырь и мы решили эту Дверь пока закрыть. Я попробовал "на вкус" картинки Принца и они не дали вообще никакого результата... К рисункам подошел Пашка и дал свои ценные замечания... Принц тут же подрисовал какие-то штрихи, тени, хотя мне уже началось казаться, что дело обречено на провал... Я даже почувствовал мазохистское облегчение от неудач, когда вдруг при очередной попытке Мерцающее пятно появилось и тело само, не размышляя, шагнуло вперёд, возможно, избегая встреч с новой птицей, что-то уж сильно мне везло на них, всяких в последнее время...

Но избежать встречи не удалось. Острый клюв больно ударил в предплечье, застряв между пластинами брони, швырнул тело в переворот и за долю мига глаза разглядели знакомый домик, вокруг которого носились тени вооруженных хассанов, визжащие очень даже понятные слова, прав был Пашка, зачем сюда переводчица? "Эймитык! Пирик!" — схватить, арестовать! Двух слов, даже одного достаточно, чтобы понять, это — враги! А птица — просто обычная слабая хассанская стрела, игла, торчащая в мякоти руки. Что ж! Она хоть гадить не станет, мерзость... Поставил стенку, чувствуя, как в раненой руке отдаётся боль на любое движение...

"Рыткогыргын!!" — атаковать!! Тоже всё понятно, хотя озлобленные рожи, каким-то образом знающие, что мы выйдем именно здесь, сами за себя говорили... "Ричит!! ВосКыран!!" — веревка, тюрьма, ясно, мальчики... Всё понятно... Вот только, откуда вы взялись? У нас ведь нет никакого оружия, меньше всего мы ищем международных конфликтов... В защитную стенку бьют, ломаясь, стрелы, а в маленькое пространство моей прозрачной крепости вваливаются нетерпеливые друзья, не выдержавшие ненормально длинной паузы.

Пашка мощно ударяется плечом по невидимой защите и укоризненно смотрит на меня, прости, не успел крикнуть, знаю, больно, но это всё потом разберём. А сейчас надо думать, что предпринять. Хотя, чего уж особенно голову ломать? За несколько штрихов замуровываем с Принцем воинственных нетоварищей и отбираем оружие. Всё!... Только теперь оглядываюсь, вижу знакомые места и закрываю Дверь. Прибыли. Никто не выходит, хассаны орут, приходится применить к ним временное удушение, главное сейчас — не удавить... Один раз... Другой... Стоит только снять удушение, начинаются вопли... Но и трупы мне не нужны... Международный конфликт с убийством — повод к войне! Приходится вязать. К старинному способу добавляется петля в зубы. Стонать и мычать можно, а кричать — нет!

Раз уж все связаны, сам бог велел усадить товарищей в кружок и поставить стенку кольцом. Собрали луки, оружие. Обыскивать не стали, всё равно сейчас уйдём... Принц пошел рисовать в дальнюю часть сада... Вдруг ещё раз придётся приземляться, я не хочу ещё одну стрелу в руку! И этой достаточно. Больно ужасно! Может яд какой-нибудь? Непохоже... Давно бы уже корчился от пены изо рта... Откуда у бедного жандарма яд? Да и своих можно ненароком зацепить...

Осторожно зашли в дом и лишь на втором этаже, где когда-то мы с Пашкой спали прямо на полу, на ковре увидели туго скрученные верёвкой виток к витку женские фигурки Чилсары и Апа, вокруг которых вяло ползали голодные малыши... Увидеть нас все они ожидали меньше чем даже самого Падишаха, поэтому со слезами на глазах замерли в столбняке и вдруг расплакались обе сразу, а за ними и дети. "Когда ж эта парочка успела настрогать второго?" — мелькнула мысль, но другой вопрос был сейчас более важным, "Где Айлар?!" ... Прости, друг, я трогаю твою красавицу, но руки и ноги её застыли в синяках, оставленных верёвками, нужно их растереть, а немного погодя, ожившая мать делает эту работу ... Добрая женщина, которой столько выпало в жизни неприятностей...

Надо уходить. Как я и думал, родственники боятся взять изгоев к себе, кому нужны тхарат со стрелами, ожидающие твоего любимца? Говорю Апа, что мы заберём всех в Белый город, а жизнь потом покажет, кого куда... Она тихо и безнадёжно кивает головой. Главное, чтобы маленькие дети были живы. Думаю, как и любой, впервые попадающий в Дверь, она просто не понимает, куда её ведут... А идём мы в сторону от пленников, чтобы не видели колдовства, туда, где крохотным водопадиком струится от соседей ручей и где Принц заканчивает свою зарисовку около приметного обломка скалы...

Здесь, как всегда, темнеет быстрее, чем на сияющих сейчас вдали склонах холмов, я спешу, потому что не уверен в своих силах после серии неудач, но совершенно напрасно, это же моя главная Дверь! Она открывается мгновенно, мы с Принцем подхватываем детей, проходим, выныриваем в моём дворе, и обернувшись, принимаем за руки драгоценный груз, который сзади силой подпихивает Пашка... Вот он и сам протискивается, показывая мне кулак за удар о стенку, а я закрываю волшебный проход, рассматриваю лужицу крови под левым башмаком и к его полному удовольствию тихо выпадаю в обморок... Стрела сделала своё дело... Голова улетает в бесконечность и летит, летит... То прямо, то по спирали, и так бесконечно...

Очнулся от сильного озноба. Меня трясло как на старой телеге, мчащейся по булыжнику. Тело затягивалось в тугую, плотную массу тряслось, тряслось... А надо мной синхронно тряслись сбившиеся в кучу лица моих любимых, почему-то трагически растерянных...

— Ч-т-т-о случи-чилось?

— Ты всю ночь вот так валяешься...

— А гэ-гэ-где дэ-доктор?

— Вот торчит... Он тоже не знает...

— Простите, кларон... Я знаю... Но никогда этого не делал...

— Ды-доктор... В-вы что, издеваетесь?

— Делать мне больше нечего... Когда я учился, войн не было... Пробовал на аргаках, и то уже дохлых... Мне доставалась одна поножовщина... Резаные, колотые раны...Промыл, зашил и всё. В гарнизонах по-своему развлекаются... Я боюсь задеть нервы, сухожилия...

-Т-так чтто же мне?! Подыхать от Вы-вашего страха?! Уб-берите ж-женщин и н-начинайте... Пр-промойте инструмент, руки... Один надрез и тащите эту г-адость, потом зелья туда побольше...

-Не надо, кларон, я это всё знаю...

Блаженная слабость моего организма, очередной обморок, и на этот раз помогла избавиться от боли, отключив сознание... Очнувшись вечером я нашел себя в постели с кожаным коконом на больном месте, видимо, защищающим повязку. Доктор, всё же знал своё дело, кожа была обработана, аккуратные отверстия сделаны пробойником, а не каким-нибудь кривым ножом, через них как шнурки на ботинках змеился стягивающий шнурок, как будто шепча: "Выздоравливай". Тело ещё горело от воспаления, рана пульсировала и колокольным звоном отдавалась в мозгу, но внутренний голос подсказывал, что главная беда позади...

Это надо же было так глупо напороться! Теперь самое время сделать "мудрый" вывод, пока свежа боль от раны и самодовольство от спасения твоих друзей не превышает степени осторожности... Только вот, в чём прячется решение? Склепать доспехи и первые выходы делать в тяжелых латах? В данном случае сработало бы. Но если враги ждут, если накинут пару арканов и быстро спутают ноги, тогда как? Рухнешь железным бревном и всё, даже шаг назад ступить не успеешь... А не дай бог, выйти в воду! Даже если в метре от берега, последнее, что ты увидишь, погружаясь в глубину, будет тот пейзаж, который заказал... Но если ничего не предпринимать, то в следующий заход можно и глаз потерять, никакой доктор не спасёт... Короче, вывод: броня — не нужна, а усилить защиту -обязательно? Даже тонкая сетка...

Мысль остаётся незаконченной, потому что прямо перед моими глазами из ниоткуда вырастают огромные глазищи на маленьком смуглом лице, хассанчика, и я протягиваю палец, за который цепляются обезъяньей хваткой тонкие пальцы, невесомое тело чуть взлетает и вот, уже сидит в традиционном углублении от живота к коленям. Тут и тепло и устойчиво... Где же твой папа, малыш?

Идиллия длилась недолго... Мальчишку отругали, унесли, меня укутали, потрепали, поцеловали и, наконец-то, дали возможность в одиночестве подумать о том, что занимало мой мозг сейчас больше всего... Поиск способа связи!... Что толку в дальних постах, если их надо постоянно облетать лично? Граница должна работать сама по себе... Разные устройства приходили на ум, но все они требовали хоть какого носителя энергии. О возможности применить радио подумал давно и не один раз, и тут же отмёл, понимая, что даже принципов не знаю, а если бы и знал, что от них толку, если простой батарейки здесь пока ещё не придумали...

Ответ не находился так долго, что память, в такт с ускользающим сознанием и пульсирующим воспалением, начала навязчиво подсказывать простое решение — взять волшебный атлас и вызвать Северного — старого знакомого — только руку приложить к её же, руки, изображению. Видимо, первобытное действие победило здравый смысл, потому что неожиданно в мягко освещённой комнате заскрежетал знакомый голос:

— Вы, юный воин, удивительное создание... Вам надо сразу всё, причём Вы уверены, что именно это и есть самое необходимое в жизни... И ждёте похвалы там, где другого подвергли бы розгам...

— Я Вас ужасно рад видеть, Мудрый...

— Ой, да бросьте! Просто запутались в своих делах, скачете как лягушка на сковороде! Скажите честно, когда Вы в последний раз читали книги?! ... Нет не те, что увели из-под носа бедного старика Аэртана, а те, которые Вам лично нужны... А?! Воин?

— Я не понимаю...

— Естественно. Потому что любой дошколяр знает, что если колебаниями эфира воздействовать на больное место, оно восстанавливается так, как ему предписано Природой... Ну-ка я приспущу эту замечательную повязку... Больно?... Видно рану?... Смотри, смотри воин... Свет Сияющего! Да любой мальчишка это умеет... Только смысла не понимает... Эфир туда-сюда, туда-сюда... Давай дальше сам!... Туда-сюда, туда-сюда... Где страшная болячка? А он тут перепугал всех близких, валяется в безделии, считая, что очень занят...... Качай, качай, главная зараза ещё внутри...

— Я не об этом хотел...

— Помолчи, воин, не зли старика, качай и слушай... Ты сам себя сумел так тонко запутать, что уже и не знаешь, где кончаются твои обязанности и начинаются личные прихоти и фантазии. Ладно, давай начнём с твоего главного... Представь себе, что ты стоишь на берегу озера и стучишь по воде палкой... Что почувствует твой друг, стоящий на противоположной стороне?

— Услышит хлопок...

— Ну а теперь представь, что и ты, и твой друг, и все мы, сидим в одном огромном озере, живём внутри него и состоим из него... Будешь ли ты протягивать дополнительные верёвки для связи?

— Нет, конечно, но, Мудрый, уши— то мои не спрятаны в этом озере, а слышать кишками я не умею...

— Ты качай, качай... Значит надо сделать то, что передаст разговор от рта к озеру и от озера к ушам...

Мне вдруг стало стыдно. Я вспомнил чёрный раструб граммофона, виденный в старых завалах техники в Московском музее... Монстр изобретений издавал шепелявый звук от движения простой заострённой спички, бегущей по чёрной грампластинке. А мне достаточно "уговорить" две тонкие мембраны просто повторять движения друг друга. Стать близнецами... Одна воспринимает колебания голоса, а вторая, на удалении повторяет то, что "услышала". И всё! Когда я уговаривал камни прыгать из-под ног вартаков, это было, наверно, в сто раз труднее... Как я мог забыть!!! Все виды энергий гаснут на расстоянии, мы уже замучились проверять и прочищать звуковые трубы, свет узкого фонаря гаснет через пару сотен шагов, даже радиосигнал нужно усиливать, а эфирные поля не имеют потерь, ори, хоть до соседней галактики. Не зависят ни от погоды, ни от времени года.

— Скажи, Мудрый, а в чём я запутался? И что делаю не так?

— Наконец-то!... Вот это и вправду важный вопрос... Ты взялся за передел стран, Мроган? Не рано ли?.. Мне совершенно безразличны твои короли и зверские хассаны, которых ты как гусей продаёшь теперь на рынке... Но не забывай, что каждая страна формируется в зависимости от уровня своих возможностей. И не только её производственная база, но и мировоззрения, религия, мораль... Это очень длительный процесс... А ты приходишь, отбираешь лучших, учишь их грамоте, а дальше что? Ты ломаешь клановые обычаи, а что даёшь своим воинам взамен? Развлечения и лёгкие деньги?

— Почему развлечения? Умения! Я даю грамоту, знание тактики в бою...

— А что остаётся самым привлекательным? Полёты!... Заметь, не умение летать, а само наслаждение... Без твоих камней и костюмов они с места не сдвинутся... Зато, если с тобой что-то случится, то как твой народ станет жить? Отвергнув дорогу назад, приняв твои идеалы...

— А чем плохи мои идеалы?

— А тем, что они весьма сомнительны... И боюсь, примитивны... В мире, где всё держится на старинных порядках, нельзя резко менять правила. Тебе об этом сказали все взрослые, только толку мало... А ведь в руках не аргаки, а твои соплеменники... Чему ты их научил? Что "врага надо бить?" Они это и так знали! Что в армии нужна дисциплина? Тоже слышали, я думаю... Это же очевидно! А вот идея о всеобщем братстве уже подвергалась сомнению и ты её сам начал переводить в денежные отношения. И сейчас один "брат" живёт в казарме, а другой — в своём доме со всей роднёй... А ты первый не знаешь, как их уравнять...

Я хотел ответить, но вместо освещённой комнаты увидел утренний полумрак... Никого рядом не было, бред закончился, вот только повязка валялась на полу, а рана перестала ныть и дёргаться... Была ли беседа реальностью? В этом мире, допускающем абсолютно неестественные события, могло произойти всё что угодно и, если Северный Маг хотел остаться незамеченным, то не мне с ним тягаться...

Услышав в холле шлёпанье ног и чьё-то присутствие, я спустился, накинув халат, и нашел там отца, что-то с любопытством рассматривающего... По своей давней привычке, он вставал очень рано, но чем обычно занимался, не знаю, а тут перед ним стояло сокровище — новая, блестящая подзорная труба, сияющая медью, на скорую руку склёпанная Мастером и его компанией. Рука Оружейника чувствовалась в механизме настройки резкости, в нём появилась зубчатое колёсико и гребёнчатая поверхность на планке средней линзы, значит настройка стала более плавной и точной. Вся труба крепилась сейчас на трёхногом штативе с железными наконечниками, теперь её можно ставить прямо в чистом поле и вращать вокруг себя для полного обзора... Класс!

— Никак не пойму... Эти стёкла... Ты зачем встал?... Воспаление...

— Всё заросло, отец, не волнуйся... Это труба для дальнего зрения..