Третья ипостась. Часть 3

Думаю, я всегда это знала, просто боялась поверить, но отнекиваться больше нет смысла, как и врать самой себе. Я — самое могущественное живое существо Вселенной, пора свыкнуться с этой мыслью и начать уже вести себя соответственно. А слабость... это непозволительная роскошь, слово, отныне и впредь навсегда исключенное из моего лексикона.

Я прикипела глазами к умиравшему кусочку Земли, настоящему осколку Вселенной, которому собиралась вернуть все, чего он лишился. И даже больше. Как всегда, приготовилась совершить какие-то действия, таинственные пассы руками, как маг и чародей, но подоспевшие воспоминания отменили бесполезные манипуляции — ничего такого мне не требуется. И сразу же ощутила истекающий из меня, из того самого места, где жило нечто эфемерное, частенько мучившее отнюдь не мнимыми болями, прозванное когда-то в незапамятные времена клубком, теплый поток, направленный вниз, туда, где требовалось немедленное вмешательство.

— Вы все родитесь, — глотая слезы, шептала я, — вы родитесь... все кроме меня...

Все, кто погиб во время этого катаклизма с Куполом. И мои родители. И Саша. У них все сложится хорошо, ведь меня с ними не будет. Надеюсь, они проживут долго и счастливо. А еще... Апрель. Тивиза. Сорайя и Рубис. Кахарман. И Кир. Ведь его родители встретились в лаборатории полигона, а брат попал туда из-за меня. Но он родится. Я так хочу.

С Эллером только проблема. Надо его засандалить куда-нибудь подальше. Где бы его пристроить так, чтобы этот псих не причинил слишком много вреда? Так, посмотрим. В средние века — инквизиция. Он пожжет всех женщин Европы. К славянам? Нет, иначе Русь никогда не будет крещена и останется скопищем разрозненных княжеств. Этот придурок разрушит все, к чему прикоснется. К североамериканским индейцам? Ага, он выкинет что-нибудь запредельное, их Маниту разгневается и снесет континент с лица Земли, а я все-таки хочу сохранить все материки. Или в Африку? Пусть там буйволов пасет в саванне, облачившись в набедренную повязку. Или к маори, на Новую Зеландию? Там хорошо, природа обалденная, только вот каннибализм процветает. Может, его кто схарчит по-тихому?

— Вы все родитесь...

И тут голос мой сорвался. Обжигающее озарение плетью хлестнуло по нервам, пронзило каждую молекулу серого вещества, полностью отбив желание и способность продолжать спасательную операцию. А ведь родятся не все. Как же Пуш? Адский Пес, появившийся в результате длительной селекции, ставшей возможной только в той ситуации, которой я собиралась не допустить? Нет. Нет, нет, нет, так не пойдет. Не сделаю этого, как же я буду без него?

Даже самые высокие побуждения имеют свою оборотную сторону. Как там говорят — одно лечим, другое калечим? Я вдруг поняла, что в мои, казалось, тщательно продуманные планы вползла фатальная ошибка. На самом деле, всерьез рассчитывая как-нибудь переждать все то время, которое потребуется, чтобы появился Адский Пес и вновь встретиться с ним, я позабыла о том, что придуманный мной ловкий выход не предусматривает эту встречу. Его не будет. И я... я не могу смириться с этой мыслью. Надо что-то придумать, в порядке исключения...

Прикрыв глаза, я безнадежно застонала. В том-то и дело. Никаких исключений, иначе нет смысла. Иначе круг замкнется, и мы вернемся сюда же, в это же место, к тому самому исходу, что имеем сейчас. Иного выхода из этой петли нет. Вот так-то, Всемогущая! Кавычки будут в самый раз.

Сгоряча я чуть было не передумала, послав к черту все свои благие намерения, но потом... Уже не впервые я перед таким выбором, верно? Так кем же пожертвую на этот раз?

Проклятье настигло меня. Ведь сейчас я не выбираю между собой и ими. Я выбираю, кто из них достойнее. И самое ужасное, что от людей я вынесла многое, даже смерть, а Пуш... ведь он только заботился обо мне, любил меня, защищал. Ответ очевиден. И скрыт во мраке. Но я уже знаю, как поступлю.

Я не могу. Осознание этого факта убило меня, но... я не могу!

Я подвела и его. А ведь Пуш на самом деле единственное бескорыстно обожающее меня существо, скованное со мной неразрывными узами в силу своей необычной природы. И в этой связи вина моя возрастает стократно, ведь, оказалось, только его я не смогу вернуть, не пожертвовав остальными. Именно его, самого необходимого мне, поскольку окруженная любящими друзьями, чувствуя поддержку со всех сторон, в глубине души оставалась пустота, заполнившаяся только в момент его появления. Не требовалось даже его постоянного присутствия, я все равно знала, что он есть, и стоило лишь позвать, тихо-тихо, он всегда слышал и в мгновенья оказывался рядом, счастливый уже от того, что у него есть я.

Он делал счастливой и меня, хотя, как обычно, зацикленная на том, что лежит на поверхности, я не понимала этого и продолжала бесполезные поиски, заранее обреченные на неудачу. Только рядом с ним я чувствовала себя в безопасности и самой нужной, самой необходимой. Но его больше не будет! И не будет никакой радости в моей разодранной в клочья душе, никогда не будет, а это очень долго, как справедливо заметил профессор, очень долго, особенно для того, кто никогда не умрет. Я возвращаюсь к тому, от чего пыталась укрыться в стазисе, только вот теперь у меня нет даже этого сумасшедшего выхода.

Лихорадочно заталкивая горестные мысли поглубже, но не слишком, чтобы потом... если в этой истории будет потом, без проблем добраться до них и лелеять воспоминания о самом лучшем существе Вселенной, я вернулась к тому, что делала перед тем, как умерла часть моей души. За Глеба и Влада я не боялась, они смогут позаботиться о тебе. Таша... Наталья будет жить! Она достойна лучшего, а не прозябания в ужасе вечного одиночества, ведь оставшись, тоже примет это проклятье. Я и себе бы такого не пожелала, да вот только не могу. А Таша, она поймет меня. А потом и не вспомнит, что была у нее такая подруга, ради которой она пошла на верную гибель. Теперь ей такое не грозит...

Я уже хотела было прогнать ее, благодарная за то, что подруга поставила мозги на место, но внезапно поняла, что происходит нечто странное. Как бы я не старалась, каким бы мощным и ровным потоком не исходила сила, материя Сферы продолжала истончаться. Процесс никак не хотел обращаться вспять и люди продолжали умирать на становящемся безжизненным обломке камня. А потом пришло понимание.

Меня не хватало. Совершенно отчетливо соображая, что действительно не справлюсь, я чувствовала катастрофическую нехватку, будто на самом деле сила моя была ограничена, и достаточно узко. Но ведь это неправда. Некоторая двойственность состояния озадачила не на шутку, я не могла понять, что происходит: будто в огромном бесконечном резервуаре чистой энергии возникла прозрачная стена, отсекавшая большую ее часть, а та, что оказалась доступной, уже закончилась. И как получить остальную? Я уже хотела было... не знаю, вернуться вниз и что-то сделать на месте, но тут серебряный отблеск волос привлек мое внимание.

— Помогай! — прошипела я задушено.

Она напряженно кивнула, серые глаза сверкнули яркими искрами, и я почувствовала поток чистой силы, окативший меня приятным теплом, мгновенно наполнивший мой воображаемый резервуар, но преграда в нем, к сожалению, осталась.

Это обстоятельство не успело слишком сильно расстроить, потому что я увидела внушающий надежду результат нашей напряженной работы.

Сфера начала изменяться. Она перестала расползаться и приняла более плотный, надежный вид, и облака вновь сгущались под ней, но это было не совсем то, чего я добивалась. И дальше дело не шло. Мы обе бессильно зависли над восстановившейся Сферой, которая, продержавшись немного, снова начала исчезать. О... только не это!

Я огляделась вокруг, но не увидела ничего нового, все та же чернота, белый шарик Луны, пылающее Солнце и кольцо мусора, космическая свалка, начинающая потихоньку расползаться в разные стороны, уходя от накатанной орбиты, потому что без Сферы обломок Земли утратил все параметры планеты и уже не придерживал их возле себя. Даже Луна пребывала в какой-то нерешительности, как собака, впервые спущенная с поводка, застыла в размышлениях, куда бы ринуться в первую очередь, чтобы сполна насладиться неожиданно дарованной свободой. Не так быстро, дорогая, ты мне еще пригодишься.

Но потом я заметила кое-что. Та самая штука, которая напомнила мне слюдяные крылья, переложенные червяками, она вела себя не очень самостоятельно. Не колыхалась вместе со всеми железками, а застыла на месте, и при более пристальном наблюдении меня осенило — эти самые крылья движутся. Они медленно разворачивались, полностью расправляя свою поверхность, разглаживая складки, а "черви" — толстые и очень гибкие гофрированные трубы — вдруг изогнулись, направив свои округленные концы на остаток моей родной планеты. Эти самые менторы, оказывается, спрятались совсем рядом, затерялись среди мусора, придав своему транспорту вид покинутой исследовательской станции, и вероятно снова распыляли созданное ими адское варево, блокирующее действие катализатора и уничтожающее материю Сферы.

Да что с ними не так? Что же заставляет их, обладателей и так огромного запаса космической мощи, настойчиво, с каким-то маниакальным упорством преследовать меня, снова и снова пытаясь отобрать то, что я ни под каким видом отдавать не согласна. Исходя из рассказа Глеба — существует способ перехватить выделяемую мной силу, и чем глобальнее катаклизм, чем больше я использую, тем полнее наполнятся их заплечные мешки. Но ни одно из предпринятых телодвижений не принесло нужного результата. Не пойму, чем же они руководствуются, убеждая себя в том, что в следующий раз обязательно получится, хотя все время их ждет только сокрушительное фиаско, и так постоянно. И нынешняя попытка не исключение.

Сделав Таше знак продолжать спасательные действия одной, я подлетела повыше. Не знаю, поняли ли менторы, что произойдет с ними через мгновенье? Есть ли у них чувства, подобные человеческим? Ведь у их соседей они были, Глеб и Влад демонстрировали очень широкий диапазон переживаний. А эти? Поняли ли они, как близко находятся к тому, чтобы их вечное существование прервалось? Испугались? Есть ли у них сердца, которые сжались бы от резкого звука тревоги, пронзившего корабль? Что они почувствовали перед смертью — ужас неизбежного? Или только сожаления, что и на этот раз не повезло? Я не узнаю этого.

Протянув руку в сторону уродливого объекта, я сжала ее в кулак. Специально для них, чтобы видели, кто сделает это с ними. Чтобы не осталось сомнений — я не буду покорной. Чтобы оставили меня в покое раз и навсегда, и даже думать обо мне забыли. Я еще посмотрю на их дальнейшее поведение, малейший косяк — и вообще все отберу. Пусть учатся жить как все, полагаясь на себя.

Под моим воздействием связка омерзительных предметов вдруг смялась, крылья потускнели и превратились в гигантский комок скомканного скотча, червеобразные отростки оплели их, немилосердно перетянув, как плотная упаковка, но я никому бы не пожелала такого "подарочка". Не знаю, может менторы и успели сбежать, наверняка тоже умеют возникать из воздуха, а значит, и исчезать насобачились.

— Я не по зубам вам, слышите меня! — проорала я, уверенная, что если кто и услышал яростный вопль, наверняка смог и понять. — Вы никогда не сможете ничего у меня забрать, самой мало, чтобы держать таких как вы в кулаке! Сгиньте отсюда, и для вашего же блага никогда больше не попадайтесь мне на глаза!

Я махнула кистью, и бесформенный комок сдуло. Будто на самом деле послушно сгинул.

Пора вернуться к Таше. Ей удалось снова восстановить Сферу, но дальше дело не двигалось, а подруга уже выбилась из сил. Я поспешила к ней присоединиться.

Мы не справлялись. Через некоторое время я убедилась в этом наверняка, заметив легкие колебания материи, и пришла в ужас от мысли, что она снова начнет расползаться, грозя уничтожить Рур уже окончательно. Таша очень сильно побледнела, осунулась на глазах, да и сама я, наверное, выглядела не лучше, чувствуя, что вот-вот отрублюсь. С еще одной волной мы просто не справимся. Неужели профессор и в этом оказался прав, считая, что я мню себя большим, чем являюсь на самом деле? Да чтобы опровергнуть это заявление, готова надвое порваться, вот только вряд ли это поможет!

От совершенно необъяснимого бессилия я вдруг взбесилась и яростно взвыла, напрягая последние силы, а потом вой перерос в не менее яростный крик, как иногда кричат спортсмены-тяжелоатлеты, поднимая рекордный вес. И мне ответили.

Или мне мерещится всякая чертовщина, или ответный вопль прорвался из-за Сферы. Нет, абсолютно точно, этот крик пробил защитную оболочку Рура, и я терялась в догадках, что за глотка могла издать такой мощный вопль, пока... пока не отвлеклась на нечто более важное. И болезненное. Мое тело вдруг охватил огонь.

Как и прежде, меня подбросило вверх, я зависла в пустоте, непонятное напряжение раскинуло конечности в стороны, будто подготовив к колесованию, а голова сильно запрокинулась назад. Господи, я уже потеряла счет таким распятиям. И прекрасно помню, что случилось тогда, в пещере, когда это произошло в последний раз: мое тело сгорело до пепла, а потом возродилось из него же. Но в этот раз не повезло с местом, никто не найдет младенцев в космической пустоте, никто не подберет, не вырастит. Нам однозначно конец, без вариантов.

Теперь желай, не желай, хоть надорвись, ничего не выйдет. А Глеб удивлялся, как нам удалось тогда выжить. Не знаю, как Таша, но я-то прекрасно помню, о чем мечтала перед смертью. И на фоне собственных размышлений о нетрадиционном исполнении моих желаний, лучше оставить их при себе, мало ли, что выйдет на этот раз. За прошедшее время рыбка могла стать совсем дряхлой. Поэтому я, почти раздавленная тоской и мучительными сожалениями, мысленно прощалась с теми, кого никогда больше не увижу, и готовилась к смерти, пристально следя за тем, чтобы сохранить голову пустой и никоим образом ненароком не навредить им.

Некоторое время ничего не происходило. Ну, в смысле, жар лизал мое тело, как жадный язык сливочный пломбир, но температура его странным образом не менялась, а я знаю, что он должен превышать накал доменной печи в десятки раз. А так меня пекла всего лишь "тепленькая" лава. По сравнению с этим даже обожженная в Резиденции рука причинила не более неприятных ощущений, чем мимолетный комариный укол. Черт подери, ну как же больно!

Тело продолжало дрожать, но напряжение в шее вдруг ослабло, я смогла опустить подбородок, но не спешила открывать глаза, крепко зажмуренные сразу же, как только меня начало поджаривать. Ну, когда же, в конце концов, это произойдет? Что-то очень долго. В прошлый раз, насколько я вообще могу помнить, все закончилось быстро, на самом деле, я едва успела подумать несколько еле связных мыслей. Конечно, не претендую на многое, не я устанавливаю эти правила, но нельзя ли все же побыстрее? Эй, там! Ну, вы, к кому уже пару раз обращалась! Что за садистское удовольствие вы испытываете, затягивая этот спасительный акт?! Нет ответа...