Запасной мир

С деланым раскаянием развожу руками.

— Но мы с вами еще станцуем! — со значением произносит Эйбигаль, берет Мэрил за руку и выходит. С облегчением опускаюсь на стул. Отношения с местными женщинами — самое трудное для меня. Я мужчина, и мне их хочется. Однако интрижка исключена — Бетти меня пасет. Поползновений с ее стороны более нет, случай с ванной был единственным. Оно и понятно. Нежданно свалившийся на голову трон, бой с гвардейцами, захват Нима — это трудно даже для землянина. Что говорить о человеке из Запасного мира? Девочке хотелось к кому то прислониться... С приездом Оливера вопрос решен. Но это не значит, что я волен в выборе, и мне дали это понять. Королева действует по принципу: сама не гам, но и другому не дам. Мое! Приватизировала, как Мирку. У конопатенькой загребущие ручки. Она и земли с поместьями отписывает в казну так, что стон стоит. Был активным сторонником Дигганов? Получи! А вернее — отдавай! Даже я чешу в затылке. Зачем плодить врагов? Пробовал сказать это Бетти и получил отповедь:

— Они в любом случае враги! У них был выбор: служить королевству или Дигганам. Выбрали второе. Думаешь, не понимали, что разрушают государство? Но они желали земель, титулов и денег. И сейчас вожделеют. Не дадим — подымут мятеж. Отбирая у них земли, я лишаю их опоры. Без денег не повоюешь!

Так то оно так, но не совсем. Подозреваю, что в Бетти говорит личное. Засада на пути в Ним ожесточила ее. Я помню лицо Бетти во время рассказа Оли. Быть изнасилованной и убитой... Некоторые из обиженных Бетти приезжали хлопотать. Я говорил с ними и видел перед собой обыкновенных приспособленцев. Когда правили Дигганы, они служили им. Власть поменялась — готовы поклониться другим. Преданными сторонниками не станут, но и врагами — тоже. Однако — редкий случай — Бетти не прислушалась. Максималистка: кто не с нами, тот против нас. Противников набирается много. Лишенцы уходят в Глен — со слугами, личной стражей, домочадцами. Увозят нажитое годами имущество, золото... Помешать нельзя — они в своем праве. Число непримиримых врагов королевства в Глене растет. Нам это аукнется. А вы думаете, я от безделья занялся минометами?..

После занятий танцами — ужин. Стол накрывают прямо в зале. Он длинный — нас много. Эйбигаль и Мэрил привели партнеров, следом подтянулось еще пять пар. Все юные, веселые, симпатичные. Раззнакомились, обращаются друг к другу на 'ты'. Танцы сближают — в прямом и переносном смысле. За столом — шутки и смех. Вот Эйбигаль кокетничает с моим сержантом, тот подмигивает в ответ. Бесприданница, сидящая рядом, тычет ему локтем в бок. Сержант от неожиданности охает. Сцену заметили, хохочут. Бесприданница краснеет, но от сержанта не отодвигается. Похоже, у них серьезно.

Внезапно чувствую приступ тоски. Кто я и что здесь делаю? И, главное, зачем? Мне ничего не удастся здесь изменить. Через несколько месяцев я вернусь в свой мир, Алитания заживет прежней жизнью, и я никогда более не увижу этих людей. А ведь с каждым из них меня уже что то связывает. Взять Эйбигаль и Мэрил. Мои представления о них оказались глупыми. Девочки — вдовы. Юными бесприданницами их выдали замуж за стариков. Те вскоре умерли. По закону Алитании пережившая мужа жена имеет право на вдовью долю. Это треть имущества. Однако родственники мужей прогнали девочек. Мотивировали это тем, что детей у них нет, так что как пришли голыми, так пусть и уходят. Эйби и Мэрил обратились в суд. В подобных случаях он принимает сторону вдов. Однако родственники похлопотали и здесь. Судейские вытянули из девочек деньги, а после посмеялись им в лицо. Эйби с Мэрил бросились в столицу. Титулы открыли для них дворец, но как быть дальше, девочки не знали. Решили, что стоит соблазнить советника королевы. Дескать, любовницам он поможет. Два месяца искали возможность. Деньги кончились, девочки снимали одну комнату на двоих, питались хлебом и водой. Из имущества у них остались лишь платья, да и те они потихоньку распродавали. Я узнал об этом случайно. Эйби вновь попыталась меня соблазнить. Я рассердился и отругал ее. Она разрыдалась. И вот так, всхлипывая, все и вывалила...

— Почему сразу не сказала? — спросил я, когда она стихла. — Обязательно было в постель тащить?

— Кто же помогает бесплатно? — вздохнула Эйби. — Денег у нас нет, остались только тела.

Я взял ее за руку и отвел к Оливеру. Там Эйби повторила свою историю. Слушая ее, Оливер багровел. Он почему то считал, что суды в королевстве безгрешны. Сам Оливер взяток не брал.

— Я займусь этим! — сказал он, когда Эйби смолкла.

Обещание Оливер сдержал. Взяв фузилеров, отправился в город, откуда явились девочки. Там, прямо с дороги, пошел в суд. Скоро оттуда стали выбегать люди в мантиях. Следом летел Оливер. В руке он сжимал шпагу. Судейские понеслись прочь, теряя мантии и парики. Фузилеры, улюлюкая, мчались следом. Догоняя беглецов, они пинали их в откормленные зады. Этот погром имел последствия. Вернувшись в Ним, Оливер подготовил указ и уговорил Бетти его подписать. Теперь наследники, лишившие вдову ее доли, теряли все. Судья за неправедный приговор отправлялся на рудники — пожизненно.

Разогнав взяточников, Оливер навестил родственников вдов. О чем он с ними говорил, неизвестно. Но в столицу съёрд прибыл с мешками серебра и с бумагами на земли, выписанными на имена вдов. Все это он и вручил девочкам. Те кинулись целовать съёрду руки и предложили отблагодарить. Оливер накричал на них и выгнал. От него девочки отправились ко мне.

— Мы теперь богаты... — начала Эйби.

— Я мзду не беру! — перебил я.

— Мы не о том, — покачала головой Эйби. — Есть лучшее предложение. Женись на нас!

— Сразу на обеих? — заинтересовался я.

— Почему бы и нет? — сказала Мэрил. — Мы тебя обе хотим. Не бойся, не поссоримся. Мы с Эйби как сестры.

— С вашим наследством найдутся лучшие женихи, — возразил я.

— Нет! — покачала головой Эйби. — Лучше тебя в Ниме нет.

— Ты очень добрый! — сказала Мэрил. — И красивый.

— Мы будем верными женами! — заверила Эйби. — Не сомневайся! Мы порядочные женщины. У нас никого не было, кроме мужей. В Ниме нас звали на содержание, но мы отказались, хотя было голодно. Соглашайся!

— Спасибо за предложение, — сказал я. — Оно замечательное. Однако жениться не могу. Только не спрашивайте, почему — тайна.

— Я знаю ее! — вздохнула Эйби. — У нее рыжие волосы и серые глаза. И чего ты в ней нашел? Подумаешь, королева! А сама конопатая...

Я засмеялся и обнял Эйби. Мэрил присоединилась. Мы со вкусом расцеловались. После ухода девочек я загрустил. Эйби и Мэрил мне нравились. Они простые и сердечные, такие жены — подарок божий. Мои культи их не смутят. Медицина здесь никакая, поэтому увечных много. Черр без руки или ноги — обычное дело. Выбитый глаз или шрамы — и вовсе пустяк! Есть на что содержать семью — и ты жених. Лицом пригож и руки крепкие — совсем мечта. Невесты в очередь выстроятся. Но какой смысл заводить семью в Алитании? Меня скоро отсюда заберут. На Земле посадят в самолет, вышлют в Россию. Въезд в империю запретят. Катю и мать я буду видеть редко. Я чужой здесь, стану им и там...

— Айвен?

Поднимаю взгляд. Все смотрят на меня.

— Ты молчишь, — говорит Бетти, — и лицо у тебя отрешенное.

— Задумался, Ваше Величество.

— О грустном? — влезает Эйби.

— Айвен, если захочет, скажет сам! — обрывает Бетти.

Тон у нее ледяной. С Эйби Бетти на ножах. Если б не мое заступничество, давно бы прогнала. О предложении девочек я молчу, но Бетти подозревает. Чуйка у нее не хуже, чем у Мирки. В ответ на замечание королевы Эйби хмыкает и показывает язык. Вроде никому конкретно, но всем понятно, в чей адрес. Бетти вспыхивает. Сейчас сцепятся...

— Можно я станцую?

За столом оживляются. Сольных танцев в моем исполнении пока не видели. Я водил дам, показывал фигуры, а чтоб один... Бетти морщится. Она хотела поставить нахалку на место, но я помешал. Не дожидаясь одобрения, выхожу в центр зала. Руки по швам, лицо отрешенное. Ап!

Музыки нет, оркестр отпущен. Он и не нужен. Дробь каблуков, удары подошв... После потери ног врач посоветовал мне танцевать джигу. 'Только так ты почувствуешь протезы, как свои ноги!' — сказал он. Я старался. Натирал культи до крови, но плясал. Правда, там были бионические протезы, но и в этих стопа подвижна. Удар краем получается...

С ожесточением бью чечетку. Вот вам! За мою сломанную жизнь, предательство, унылое будущее... Получите! Дробь нарастает, поворот, движение боком, махи ногами... У сидящих за столом открыты рты. Подобной пляски они еще не видели. А это мысль... Поворот, второй — ап! Вскидываю руки.

За столом восторженно кричат.

— Вы научите нас так танцевать, Айвен? — вскакивает Эйби.

— Запутаетесь в юбке.

— Я могу ее укоротить! — хмыкает Эйби. — Вот так! — она приподымает подол, демонстрируя стройные ножки в белых чулках.

Стол взрывается восторженными криками. Довольная эффектом, Эйби, не опуская подола, пытается изобразить чечетку. Получается плохо. За столом хохочут, обо мне забыли. Отхожу в сторону, беру полотенце и вытираю потное лицо. Кто то осторожно трогает мою руку. Оборачиваюсь — Ее Величество! Я не слышал, как Бетти подошла. Мирка прыгает мне на плечо и стрекочет. Она радуется, когда стая вместе.

— Тебе плохо? — тихо спрашивает Бетти.

Ну и глаз у нее! Все видит.

— Мне хорошо.

Она кивает, но по лицу видно — не поверила.

— Красивый танец, — говорит, отводя глаза. — Жаль, не увидят на балу.

— Посмотрим! — замечаю в ответ.

Бетти впивается в меня взглядом. Делаю непроницаемое лицо. Будет вам сюрприз...

* * *

День рождения — хлопотное дело, а если это монарх, то хлопотно вдвойне. Поздравить Ее Величество прибыли губернаторы провинций — здесь их называют 'съёрдами', высшие чиновники, адмиралы флота, командиры полков... Каждого надо принять, уделить время, иначе обидятся. А зачем нам обиженные? Поэтому терпим. Изъявления верноподданнических чувств, комплименты, заверения в преданности... Меня тошнит, а Бетти улыбается, протягивает руку для поцелуя, ласково говорит с посетителями. Те тают. Кровь... Харри не везло с наследниками, но дочь ему удалась.

Гости несут подарки: украшения, посуду из драгоценных металлов, деньги. Взамен получают портреты королевы. Их изготавливает наша живописная мастерская. Я не говорил, что она у нас есть? Ну, так знайте! Элсли нашел художников, а я сделал им предложение, от которого у живописцев захватило дух. В моем мире в государственных учреждениях висят портреты монарха или президента — традиция. В Алитании этого не было. Непорядок! Надо, чтоб королева присутствовала! Пусть помнят и боятся. Фотографии в Запасном мире нет, портреты пишут художники. Представляете поле деятельности? Гарантированный заказ на десятилетия! Монархи стареют, полотна нужно обновлять...

На портреты установлены расценки — в зависимости от размера. Самый дорогой — ростовой, где Бетти стоит в шляпке и с Миркой в руках. Покупателям объясняют, что горностайка — королевский зверь, имеющий титул. Те впечатляются. Ростовой портрет стоит целое состояние — сто крон, но заказчики находятся. Укрась таким дом — и соседи обзавидуются. У человека есть золото на такую картину — богач! Портреты поменьше стоят дешевле. Всего их три типа. Есть гравюры на бумаге — это для самых бедных. Раскупают их, к слову, хорошо — Бетти популярна. Мы отменили дурацкие налоги и вернули в страну закон. В королевстве — мир и покой. Ну, пока... Мастерская трудится не покладая рук, число художников в ней растет. В их числе и Тибби. Я сдержал слово и отдал мальчика в обучение. Мастер хвалит Тибби, говорит, что у него талант. Еще жалуется, что парень хулиганит. Писать одно и то же ему скучно. Поэтому Мирка на портрете у него то зевает, то задирает хвост, а то и вовсе покидает руки Бетти и перемещается на ее плечо. Последний сюжет, к слову, пришелся по вкусу королеве. Она забрала портрет и повесила у себя в спальне. Любуется. На картине Бетти — красавица, про Мирку и речи нет — само обаяние. У Тибби — сестры, и он обожает девочек. Пишет их с удовольствием.

Доход от портретов идет в казну, художники работают по расценкам. Они их устраивают. А можно и подхалтурить, написать кому нибудь картину — это не возбраняется. За 'портретные' деньги закладываем корабли, перевооружаем полки. Гости, прибывшие поздравить Бетти, получают из ее рук маленькие портретики — незачем вводить казну в расходы. Зато маленький не купишь, не продаются, их вручает королева. Эксклюзив. Гостям в радость, и нам выгодно — все довольны.

Прибыл вождь горцев, он же родной дядя Ее Величества. Его зовут Амхер. В клане вождей все имена начинаются с 'а' — традиция, понимаешь ли. У 'хера' плутоватая рожа и цепкий взгляд. Распинается, как горячо любил мать Бетти, как сильно обожает ненаглядную племянницу. Ага, пока Бетти была в Иорвике, даже писем не слал. Явился денег просить, это к гадалке не ходи. И — точно, слышу:

— Твои преданные родичи, племянница, нуждаются в оружии и припасах. Нет нам жизни от гленцев — теснят с гор. Не попусти сгинуть родной крови! Десять тысяч крон — и мы их победим!

Бетти морщится. Деньги давать она не любит, я — тоже. В этом мы солидарны. Да и 'хер' заломил. Однако помочь горцам нужно — они держат проход через границу. Другой дороги по суше в Глен нет, королевства разделяет горная цепь. Поэтому захватчики прибыли к Иорвику морем. Если Глен захватит проход — нам кирдык. У них армия в два раза больше, а добавь сбежавших из Алитании дворян...

Беру дядюшку под руку и отвожу в сторону.

— Какое нужно оружие?

— Ружья! — докладывает вождь. — Две тысячи!

— Зачем столько?

— По числу воинов.

— Дам пятьсот.

— Мало! — обижается дядюшка.

— Это необычные ружья...

Спросив позволения Бетти, везу вождя в арсенал. Там Росс демонстрирует гостю штуцер. Мало того, что он нарезной, так еще и капсюльный. Заряжается тонкими длинными пулями. При выстреле они сжимаются и заполняют нарезы. Наша последняя разработка, подсказанная имплантом. Заряжается быстро, стреляет метко. Дядюшка оценил. С обычными ружьями в горах плохо. Там постоянные ветра, и они сдувают с полок порох. Там дожди — он мокнет. В горах приходится стрелять вверх или вниз, с кремневым замком это трудно. Капсюль устраняет эти проблемы. Ну а меткость с дальностью — вне конкуренции.

Постреляв из штуцера, дядюшка кивает:

— Доброе ружье! Пусть будет пятьсот. А припасы?

— Порох, свинец и капсюли дам, — говорю я. — Остальное добудьте.

— Где? — щурится дядюшка.

— В Глене. Если они вас теснят, чего стесняться?

'Хер' улыбается. Дигганы запрещали набеги — боялись ответных действий. Не помогло: Глен все равно напал. Пусть огребет в ответ.

— Денег все же дай! — вздыхает дядюшка. — Я кланам задолжал. Хотя бы тысячу золотых.

— Пятьсот!

— Девятьсот пятьдесят! — вскидывается 'хер'.

Торгуемся яростно, сходимся на семистах пятидесяти. Дядюшка доволен: Дигганы и этого не давали. Денег жалко, но горцы нужны. Солдаты из них неважные, но стреляют хорошо. Пятьсот воинов смогут держать проход хоть сто лет. Ущелье узкое, стены крутые. Сиди сверху и постреливай. Можно и камнепадом приложить. Нежелательно, конечно, потом разгребать для караванов, но уж если война...