После Пламени. Корона Севера

Или наоборот — Поющие согласятся вернуться, и я буду отчетливо слышать торжество в их мелодиях. И легкую примесь презрения: не справился без них Ангбанд, зовет на выручку.

Но Эндорэ ведь важнее гордости, так?

— Важнее, — тихо сказала я вслух и поднялась.

Сначала с земли, потом в воздух. Будь, что будет, а я сделаю все, чтобы мы выстояли. Чтобы наше общее творение осталось жить.

21

Тарис?

Я услышал ее мелодию задолго до того, как в небе появилось медленно приближающееся темное пятнышко. Слишком медленно! Я едва не помчался навстречу. Джалан почувствовал мое настроение и недовольно затрубил.

"Талло, что-то случилось?" - Тевильдо был недоволен: отвлекли от охоты.

"У нас гости", — коротко ответил я, пытаясь совладать с волнением.

"Слышу, — отозвался Кот после короткой паузы. — Ты уж сам ее прими, ладно? Антилопы близко, не хочу упустить".

"Сам прими"?! Хорош друг! Антилопы ему важнее всего! Хотя... именно, что хорош. Оставляет нас наедине, не хочет мешать.

Летучая мышь опустилась к земле в нескольких шагах от меня и сменила облик на женский. Такой... знакомый.

— Раньше ты ездил на коне, Талло, — сказала Тарис вместо приветствия, удивленно разглядывая мумака.

— Это творение Тевильдо. Нравится?

— Не хотела бы встретиться с ним в бою, — она усмехнулась, разглядывая острые бивни, тяжелые ноги и толстый гибкий хобот Джалана.

— И не встретишься, — заверил ее я. — Мы ведь на одной стороне.

Ты же это хотела услышать, Тарис, не так ли?

— На одной? — осторожно уточнила она.

— Конечно, — я улыбнулся. — Мы с тобой.

Вот так, милая. Мелькору я ничего не обещал. Тебе тоже, но это и не требуется. Я все равно всегда останусь твоим другом.

— Я не одна, Талло, — она покачала головой, ветер взметнул блестящие каштановые волосы, и я окончательно понял, что ничего не изменилось.

Что я сделаю для нее все.

— Здесь ты одна, — сказал я, прислушавшись. — И не злишься, а тревожишься. Ты пришла за помощью, и помощь нужна... хм... Ангбанду. Война с Аманом, так?

— Так, — Таринвитис пристально посмотрела на меня. — Ты поможешь?

Повинусь моему мысленному приказу, Джалан протянул к ней хобот.

— Забирайся, покажу, что у нас есть. Думаю, тебя это впечатлит. Не говоря уже о наших врагах.

22

— Заходи, соседка. Что нового слышно?

— Наши пока в море. Изо всех ушедших только Тарна вернулся. Улов у него большой, редко такой случается. На пристани говорят: это Древние рыбу к нам в сети гонят, потому что Эарендил им теперь друг.

— Может, и гонят, да только непутевый он, Эарендил, хоть и вождь. Ладно бы только к эльфам на Балар плавал, так он все дальше на закат уйти норовит.

Женщина поднялась и поворошила дрова в очаге. Огонь затрещал, поднимаясь выше, словно хотел рассмотреть тех, кто в комнате. Опять, что ли, духи расшалились? Надо будет хлеба им положить и свежего молока в плошку налить, вот и угомонятся.

— Родителей ищет, — вздохнула гостья. — Спасти надеется, если в беду попали.

— Если попали — уже не сыщет, — хмыкнула хозяйка, распрямляясь. — На закат, кроме Балара, других островов нет. Сгинули Туор с женой, верно тебе говорю.

— Может, и не сгинули. Идриль из Древних была, ее боги на закат и пропустить могли.

— Она-то Древняя, да Туор-то наш.

— И что с того? Помнишь историю Берена с Лютиен? Если дочке Тингола боги разрешили человеком стать, почему Туору не сделаться эльфом?

— Как бы то ни было, а Эарендил их не найдет, — подытожила хозяйка, ставя на стол кувшин с простоквашей и глиняную тарелку с лепешками. — Угощайся, что ли, соседка. Вот пока он по морю туда-сюда гуляет, бедная Эльвинг все глаза по мужу выплакала: ну, как не вернется. И хоть бы рыбу ловил, а то просто так плавает!

Пламя в очаге внезапно вспыхнуло ярче, разбросав искры.

— Духи, — вздохнула хозяйка. — Опять недовольны чем-то, уж и не знаю, чем их задобрить.

— Они по всему селенью озоруют, — сочувственно сказала гостья. — Но говорят, если в очаг солнечные камешки положить, что море выбрасывает, духи забирают их и успокаиваются. И потом огонь ровный, и не угорает никто, да и пожара в таком доме не будет.

23

— Значит, Мелькору нужна помощь? — Дэрт усмехнулась. — И он сразу вспомнил о былых соратниках. Как трогательно!

Спокойно, Тарис! Ты же не ссориться прилетела. А они имеют полное право обижаться. Хорошо хоть согласились поговорить. И выговориться. Для начала. А там посмотрим.

— Он никогда и не забывал, Дэрт, — очень мягко сказала я. — И никто из нас. Но каждый из майар Ангбанда всегда сам делал выбор и сам отвечал за него.

— Красиво говоришь, — фыркнула она, поглаживая кончиками пальцев косу. — Но мы выбираем не встревать в чужую войну. Так что...

— Крепкая у тебя коса, — я улыбнулась.

— Что? — опешила Дэрт.

— Ну, ты все время теребишь ее, — объяснила я. — Так делают Воплощенные. И Поющие Ангбанда.

— К чему ты клонишь?

— Мы гораздо больше привязаны к своему облику, чем те, в Амане. К облику, к материи... к Эндорэ. Если разрушится Эндорэ, где вы с Нэртагом будете творить свои мелодии?

— Все не разрушится, — Дэрт нахмурилась, накручивая на палец рыжие пряди. — Как бы Восставший ни старался.

— Он старается, — заверила я ее. — Очень старается удержать землю от распада. Но его силы не безграничны...

— Ха! Неужели ты это наконец признала, Тарис?!

— А когда нападет Валинор, — я сделала вид, что не обратила внимания на ее выпад, — Мелькору придется сражаться. Если его победят, Эндорэ рассыплется на части. Останется несколько островков, и все. А если он отобьется, от нашей земли все равно мало что сохранится: две столкнувшиеся Темы разорвут ее в клочья. Хитаэглир хорошо укреплен, он, скорее всего, уцелеет, хотя бы частично...

— Она права, Дэрт, — одна из стен пещеры пошла складками, в камне проступило лицо. Вот, значит, какой облик предпочитает теперь Нэртаг! — Здешние горы выстоят: мой металл выдержит любой натиск. Но это не единственная из наших песен. Что же — все остальные отдать врагам? Ну, уж нет!

— Что за металл? — осторожно спросила я.

— Ибригас. Творение Нэртага, — с гордостью сказала Дэрт. — Прочнее стали, прочнее всего в Арде. Саурон обзавидовался бы!

— Я укрепил ибригасом корни Хитаэглир, — добавил ее друг. — Забавно: гномы обнаружили мой металл лет десять назад и с тех пор пытаются его добывать и даже обрабатывать. Специальные печи сделали, чтобы добиться достаточно высокой температуры.

— Доспехи куют? — предположила я.

— В основном. Непробиваемые и очень легкие. Подгорный народ называет ибригас истинным серебром, что глупость, конечно: у этих металлов нет ничего общего, кроме некоторого внешнего сходства.

— Странно. Мы торгуем с гномами, но я никогда не видела у них подобных изделий. Ни на продажу, ни на них самих.

— Не только ты, — каменные губы сложились в улыбку. — Таких кольчуг и шлемов пока существует лишь несколько, и гномы Хитаэглир держат ибригас в секрете даже от остальных своих сородичей. Тем более, что добывать его им удается редко и понемногу: нечего ценный материал на баловство переводить. Если Дети Ауле чересчур увлекаются, их гоняет Алсвишш. Иначе они давно превратили бы корни Хитаэглир в кружево.

— Можно ли укрепить твоим металлом другие части Эндорэ?

— Можно. Но в одиночку долго буду возиться. Скажи Мелькору: пусть пришлет балрогов. Они будут проплавлять ходы в коре Арды, я — заполнять эти щели ибригасом. Надо только продумать направления — но это мы с Сауроном решим.

— Спасибо...

— Не благодари, Тарис! — одернула меня Дэрт. — Ваша война — не наша. Но Эндорэ — общее, кто бы какие мелодии ни пел. За него и будем бороться.

24

- Дочь Диора в Гаванях!

Огонь мечется в очаге. То разбрасывает вокруг искры, то тянет ко мне багрово-рыжие языки, то с угрожающим треском вгрызается в дрова. Зовет. Требует.

- Сильмарилл у нее, Маэдрос!

Знаю. И где живет эта девочка... впрочем, уже давно не девочка. Эльвинг выросла, вышла замуж за Эарендила, у них двое мальчишек. И что Камень у нее, тоже знаю. От палантира трудно скрыться. Особенно, если он в руке у того, кто хорошо умеет смотреть. Кто делал это веками.

- Ты должен завладеть Камнем!

Знакомая мелодия. Не просто пламени — Пламенного. Когда-то любимая, теперь — ненавистная. Но не уловить ее невозможно и нельзя не узнать.

- Забери Сильмарилл у Эльвинг, Маэдрос! Ты должен!

— Вот как? Должен? — я заговорил вслух, хотя не был уверен, что меня услышат. Но открыть ему сознание — вот уж нет! — Это кому, интересно, я должен? Тебе, предатель?! Тебе я не должен ничего! Разве что рассчитаться с тобой за мое увечье следовало бы, да вот только руку тебе отрубить не могу за неимением таковой.

Огонь яростно фыркнул, плюнул искрами на ковер, но я тут же затоптал их и демонстративно потянулся к кувшину с водой.

— Только дай мне повод! То, что ты перед смертью восстал против Моргота, ничего не меняет. Потому что ты и мертвый продолжаешь приносить беду. Братья погибли из-за тебя!

- Они погибли из-за твоей нерешительности! Ты мешал им, сдерживал, и противник успел набрать силу. Они мертвы, а ты жив, Маэдрос. А Сильмарилл у врагов, и значит, твои братья погибли зря!

Я закусил губу. Погибли зря... с этим нельзя примириться. А с их смертью — можно? Мы могли спорить, даже ссориться, но я вырастил их, воспитал! Я был их первым наставником и другом, а потом их растерзал оборотень у меня на глазах. И дочь этого чудовища жива. И уже растит своих... Детей? Детенышей?

- Туор с женой уплыли на Запад и пропали в море, Маэдрос. Они не вернутся. Эарендил не вынес утраты. Он все время ищет родителей, его месяцами не видят дома. Сыновья Эльвинг еще не выросли. Гавани плохо защищены, сейчас удобный момент для штурма. Потом будет поздно.

Потом будет поздно... Потом подрастут волчата, внуки Диора. Двое. И кто знает, что за жуткая тварь таится под нежным обликом их матери?

— Я возьму Сильмарилл, — говорю я, пристально глядя в огонь. — Но ты пойдешь с нами. Корабли боятся огня. И в селении дома в основном деревянные. Ты поможешь нам.

25

Эльвинг медленно отступала к пристани, крепко держа за руки сыновей. Спрятать бы их, да негде! Дома полыхали, на улицах шло сражение, жестокое, безнадежное. И не выбраться из гибнущего города, не прорваться. Только и оставалось, что отходить к морю.

Первый пожар вспыхнул в северной части Гаваней. Хозяйка причитала потом: ну, на чуть-чуть совсем отвлеклась. Младшая дочь закричала в люльке. Громко так закричала, словно испугалась чего-то. И вроде быстро ее мать успокоила, да только вернулась к очагу, а половицы уже занялись. И не затоптать тот огонь было, не залить водой: так полыхнуло, будто кто масла плеснул. Только и успела женщина, что сгрести малых в охапку, да выскочить вон из дома.

Тушить пожары в Гаванях умели хорошо. Воды хватало с избытком, благо море рядом. И нельзя было позволить огню перекинуться на верфи или стоящие близко к берегу корабли. Так что гулкие удары колокола на главной площади раздались очень скоро: тревога.

Не успели соседи примчаться на подмогу на северную улицу, а новый пожар вспыхнул на юге. Потом на востоке и западе. Огонь охватывал дома с немыслимой скоростью и словно нарочно рвался к верфям. К пристани.

Отчаянно сражающиеся с пламенем, почти ничего не видящие в дыму жители Гаваней слишком поздно заметили, что у них появился новый враг. Войско Маэдроса.

Нападения горожане не ждали. Даже когда явился посланец сыновей Феанора с требованием отдать Сильмарилл. Даже когда Эльвинг выставила наглеца вон. И не в том даже дело, что Камень был талисманом, приносящим удачу. Врагам, вырезавшим когда-то всю ее семью, она бы и куска хлеба не дала, умирай они с голоду.

Только отказ отказом, а о том, что у Маэдроса почти не осталось войска, знали все. Потери нолдор в Дориате были серьезными, а восполнить их не удалось. Утратившие союзников в Оссирианде, ставшие изгоями после нападения на сородичей, сыновья Феанора не могли собрать под свои знамена новых бойцов. Разве что разбойников, от которых они сами мало чем теперь отличались. Но этого им гордость не позволяла.

Однако и Гавани не были крепостью. Даже стен вокруг горожане не возвели, занятые строительством кораблей. Да и зачем стены? Лихие люди, если и промышляли в окрестностях, так небольшими шайками, от них отбились бы. Ну, а напади Моргот — тут только на Балар плыть, благо слуги Темного Властелина боятся воды.

Так и вышло, что оборонять город оказалось теперь почти некому. Большинство мужчин были в море, и назад их ждали не раньше следующего дня. А те, что остались в Гаванях, измотанные борьбой с пожарами, едва ли могли оказать серьезное сопротивление опытным бойцам Маэдроса, пережившим не одну войну с Ангбандом. И закончилось бы все, едва начавшись, если бы закаленные воины нолдор не восстали внезапно против своего вождя.

Потому что одно дело — биться с Врагом и совсем другое — истреблять беззащитных. Многим из тех, кто в свое время захватывал Дориат, скверно спалось с тех пор. И вот представился случай, если не искупить вину, так хотя бы не повторять раз свершенного зла.

Бой завязался с новой силой: одни нолдор против других. Верные сыновьям Феанора против верных своей совести. И хотя исход сражения был предрешен, это дало жителям Гаваней шанс продержаться немного дольше. Прикрыть женщин и детей, чтобы успели отойти к немногим оставшимся у пристани кораблям и лодкам.

26

— Вон она! — воскликнул Амрас, указывая на одну из женщин, осторожно пробиравшихся по улице в сторону моря. — Эльвинг!

Внешне она ничем не отличалась от остальных: охваченных страхом, растрепанных. Разве что вела за руки двух мальчишек — так многие пытались спасти детей.

И о чем здешние жители только думали? Город почти не укреплен. Реши Моргот напасть, ему ничего не стоило бы разрушить Гавани. Похоже, скверные у него разведчики, если он до сих пор не прислал сюда войско, чтобы забрать Сильмарилл. Или он настолько боится нас?

— Уверен? — озабоченно спросил я, догоняя брата.

— Вслушайся, — торжествующе улыбнулся Амрас.

— Услышишь тут что-нибудь в таком гвалте! — сморщив нос, фыркнул я. — Да я ведь и не знаю ее мелодии.

— Да я не об Эльвинг! — усмехнулся Амрас. — О Сильмарилле. Ну же, Амрод, слышишь?!

— Он у нее!

Вот это удача! Мы отберем у воровки камень и принесем его Маэдросу! Сильмарилл, который не смогли вызволить ни отец, ни братья, добудем мы, самые младшие!

Женщина остановилась: впереди кипела схватка. Чья-то отрубленная голова отлетела к ее ногам. Эльвинг прижала к себе сыновей и обернулась, ища обходной путь. Поздно! Сзади были мы!

— Отдай Камень! — торжествующе закричал Амрас, бросаясь к ней.

— Лови! — я не успел вовремя разглядеть, что и как оказалось у нее в руках.