Поэтому я была безумно рада, когда у Лили зазвонил телефон, и она, извинившись, покинула нас ненадолго.
— Что ты здесь делаешь? — прошипела я, едва сдерживая злость. Поставила, наконец, чашку на столик, и она жалобно звякнула о до блеска начищенный поднос.
— То же я мог бы спросить и у тебя, — ехидно ответил Влад. — Но хвала богам, мы не обязаны друг другу отчитываться.
— Хочешь, чтобы я поверила, что в Москву тебе привели личные дела? И что Даша не разболтала о предупреждении Дэна? — Я настороженно огляделась и снизила голос до шепота. — Убийца в Москве, Влад.
— Тогда что ты делаешь тут одна, без мужа? — въедливо поинтересовался он. И, пока я не успела ответить, добавил безэмоционально: — У меня личные дела в Москве. Если ты не забыла, у меня тут жена.
— Хочешь вернуть ее? Как благородно: сначала отпустить, а затем потянуть за поводок.
— Мило, что ты все еще ревнуешь. Кроме того, что Ира моя жена, она еще и атли. Я обязан заботиться о ней. И, как ты сама недавно сказала, сумасшедший маньяк может бродить неподалеку. Думаешь, ее любовник защитит, если Ира будет в опасности? Такие, как он, сбегают сразу же.
— Странно, что ты вспомнил о жене только сейчас. Раньше не задумывался.
— Всякое бывает. — Он пожал плечами. — Твой муж тоже не отличается дальновидностью. Отпустить тебя туда, где, возможно, ждет убийца или, что вероятнее, Альрик сможет достать — верх рассудительности!
— Продолжаешь унижать Эрика в моих глазах? На меня это больше не действует, извини, — холодно сказала я.
— Как и на меня — твои нападки, — спокойно ответил Влад.
— Не ссорьтесь, — примирительно улыбнулась возвратившаяся Лили и присела на край дивана. — Будьте снисходительнее друг к другу. Смутные времена настали, хищные должны сплотиться, а не собачиться.
— Извини, не хотел устраивать скандал в твоем доме, — мило улыбнулся Влад в ответ. — Впредь обязуюсь выяснять отношения за его стенами.
— Ну что ты, я вовсе не хотела тебя стеснять! — всплеснула руками целительница. — Мне сложно видеть, как ругаются те, кто раньше был... — Она вздохнула. — Нехорошо забывать свои корни.
— Ты права, — тихо согласился Влад и странно на меня посмотрел. — Нехорошо.
К вечеру собрались все андвари. Дом наполнился шумом, гулом и голосами. Один из них, вероятно, желает моей смерти. Тщательно планирует ритуал, где будум мы втроем — я, он и нож.
Впрочем, среди мужчин андвари я не нашла расположения. Рик поздоровался сухо, бегло осмотрел брачный рисунок, который в красках описала ему жена, и, мрачно кивнув, отошел в сторону. Оттуда бросал на меня неодобрительный взгляды и что-то говорил Владу. Тот кивал и отвечал коротко.
Саймон утратил ко мне всякий интерес сразу же, как узнал, что я замужем. Или сделал вид, что потерял. Переключил внимание на Сесиль и весь вечер обхаживал уже ее.
Десятки взглядов — заинтересованных, осуждающих, неодобрительных.
Странных.
Как в одном из них найти то, что я ищу? Или стоит подождать? Расслабиться, позволить убийце проявить себя? А может, попытаться спровоцировать его на действия? Остаться одной, например? Успеет ли Эрик, если...
— Глупо было приезжать сюда. Ты никогда не умела играть.
Я вздрогнула. Слова вернули в реальность слишком резко, странно, что я еще не выплеснула страх криком или, что еще хуже, не начала бить каждого, кто подойдет.
Обернулась, готовая ответить на издевательство, но злые слова застряли в глотке. Влад насмешливым не выглядел, наоборот — на его лице читалось явное сочувствие, что сбило с толку.
— Ты устала. Перенервничала. Сейчас не то время, чтобы становиться приманкой.
— Альрик убивает сольвейгов! — с чувством выдохнула я, понимая, что он во всем прав. Я устала. Постоянно бояться вредно. И сейчас я должна быть с мужем. Мы должны лежать в обнимку, говорить друг другу милые вещи, целоваться, смеяться, наслаждаться счастьем. А не ловить маньяка на живца.
— Всех не перебьет. Тех он выманил кровным ритуалом — через их племена. Но Альрик не знает обо всех, а тем более не знает, как сольвейги получаются. Пусть так и остается.
— То есть мне цинично позволить ему убить еще нескольких? — возмутилась я. — Ты был там, жил у Барта, как ты вообще можешь...
— Главное, не сможешь ты, — перебил он, взял меня за локоть и отвел в сторону, подальше от любопытных ушей. — Поэтому ты здесь. И убийца, если он умен, как я думаю, не проявит себя. Он знает, что Эрик рядом. А вот Альрик — этот ждать не будет. Своя шкура ему дороже всех нас вместе взятых, какими бы интересными мы ему не казались. Дом андвари защищен паршиво — я тут со вчерашнего дня и все проверил. Альрик придет. И вовсе не тебя ждет наш маньяк сегодня, так что можешь расслабиться. — Он усмехнулся и покачал головой. — Действительно стоит объяснять, зачем я здесь?
Получается он тут... он...
Ледяной водой за шиворот опрокинулось понимание, что я тут могу стать не просто приманкой. Эрик ждет неизвестного убийцу, но если придет Альрик, я обречена. Первозданный больше не будет беречь ни одного из нас ради интереса. Убьет — и глазом не моргнет. Потому что собственная жизнь всегда дороже.
Голоса в зале резко стихли, словно рябью по воде, пошли недовольные, осуждающие, редкие шепотки. Я обернулась и встретилась глазами с Ирой. Она держала под руку Крега, высоко держа подбородок, словно ей было наплевать на то, что подумают о ней андвари, а то и весь мир. Воительница улыбнулась мне, приветствуя, скользнула безразличным взглядом по мужу и нарочито громко поздоровалось с Риком. Того даже перекосило, но на приветствие он ответил легким кивком головы. Крега вождь андвари привечал более радушно. Пожал руку и спросил, как они доехали.
Влад расслабленно подпер стену спиной и обронил ироничное:
— А вот и моя лягушонка в коробчонке приехала.
Я не знаю, ревновал ли он, но даже сам факт, что приходилось жить тут гостем, в доме человека, который спит с его женой, бесспорно, задевал Влада. Впрочем, он ни за что не покажет, что задет.
Они были у источника, сказала я себе. Соединялись, как совсем недавно соединялись мы с Эриком. Ее жила так же отмечена кеном Влада, на ней его отпечаток. Жаль, что я не понимала этого раньше. Не понимала, насколько тогда они стали близки, и близость эту не затрешь ссорами, переездами, сильной волей.
Приветствовать жену Влад не торопился. Так и остался стоять в отдалении, пока я обнимала Иру и радовалась, что, наконец, вижу ее. Крег как обычно был сдержан и мил. Пожал мою руку и сказал тихо — так, чтобы услышала только я:
— Я знаю, зачем ты здесь. — Затем кивнул на мою руку и улыбнулся: — Вижу тебя можно поздравить.
Ира проследила за его взглядом, ее глаза расширились от удивления, и все, что она могла, это произносить несвязанные друг с другом слова:
— Когда... ты... зачем... Полина!
Последнее слово вырвалось вздохом недоумения, ярости и обиды.
— Мое решение, — твердо ответила я. — И оно не импульсивно. Я давно хотела, и Эрик хотел. Вот и...
— Идем! — скомандовала она, схватила меня за руку и потащила вглубь коридора.
В коридоре царил полумрак. В мягком ворсе ковра тонули наши шаги, вернее шаги Иры, шпильки ее туфель безжалостно впивались в ткань, и та глушила звук, как могла. Мои кроссовки ступали мягко и неслышно, утопая и вновь выныривая из роскошной дорожки.
Светильники на стенах лили приглушенный свет нам на головы, смягчали контуры теней.
Наверное, не нужно было идти с ней в отдаленное крыло незащищенного дома, но я шла. Каждый шаг наполнял изнутри тревогой, за спиной мерещились шорохи, тихие шаги, и я испуганно оборачивалась, и, никого не обнаружив, уверялась в мысли, что следят за нами тайно. Впитавшись в стену, слившись с ней, расставив жучки по дому — не суть. Я — дичь, и охотник близко.
Ира буквально захлопнула за нами дверь кабинета. Я была тут однажды — когда впервые увидела Барта. Он обнимал, а я плакала.
— С ума сошла?!
Ира смотрела прямо в глаза, выжигала паутину, которой я заплела в попытках спрятать главные свои душевные тайны. Я плела ее старательно, каждую секунду, пока никто не видит, вытаскивала из-под кучи прелых листьев крупицу важного и прятала в кокон. Затем снова. И так, пока не спрятала все.
— Это же навсегда, не понимаешь, что ли?
— Понимаю, — кивнула.
— А как же... как же Влад? — Она выглядела растерянной и несчастной. — Я думала, вы когда-нибудь...
— Что? — Я подошла к ней, взяла за руку — почему-то холодную и влажную. — Ира?
Молчала. Смотрела в пол и, казалось, вот-вот расплачется.
Ира редко плачет. Было однажды зимой, в снегу. Тишина вокруг и деревья голые, облепленные белым, липким. Если пошевелить, белое падает за воротник, и приходится комично дергаться, чтобы вытряхнуть.
— Ничего.
Глаза она так и не подняла. Наверняка, плела свою паутину. Расстояние разделяет, раньше она многим делилась, а сейчас не хочет сказать главного.
— Ты поэтому не возвращаешься?
Дыхание замирает на выдохе, пока она поднимает на меня глаза. И спокойно говорит:
— У меня есть Крег.
Крег для нее — прикрытие. От собственных мыслей, сожалений, обид. И я впервые подумала о том, что он ей, по сути, не нужен. Просто ширма, не более. Впрочем, доказывать что-то и проводить сеанс психоанализа не хотелось. Когда Ира в таком настроении, из нее лишнего слова не вытянешь. Поэтому я кивнула и согласилась:
— Хорошо.
— Влад сказал, тот, кто проводит те жуткие ритуалы, в Москве. Он может быть одним из андвари, да?
— Может.
— И где тогда, к чертям, твой муж?! — возмутилась она. — Отпустил тебя сюда одну. Разве он не в курсе? Разве не должен запереть тебя на семь замков и беречь, как хрустальную вазу?
— Ну хватит уже, — нахмурилась я. — Тебе не кажется, что ты относишься к нему предвзято? Что ненавидеть Эрика за разногласия Ивана с Эдмундом глупо? — Я склонилась к ней ближе, чтобы никто — даже стены, даже тени на этих стенах — не мог нас услышать, и шепнула: — Он рядом. Нам нужно поймать сумасшедшего маньяка сейчас: если он убьет Альрика, Эрик не справится, понимаешь?
— О нем столько говорят, что я даже сомневаюсь иногда, что он настоящий. Кровь Херсира... будто кто-то верит еще, что легенды правдивы, — буркнула она.
— Эрик верит в Первых. Он учился у Арендрейта.
— Или у того, что называет себя Арендрейтом, — скептически заметила она.
Я пожала плечами, провела ладонью по животу.
— На мне его печать, я видела, на что она способна. Думаю, даже Альрик не в состоянии меня убить, не погибнув сам. И Эрик может себе позволить отпустить меня сюда. Он бы не стал рисковать, если бы...
— Если бы был умнее, — перебил меня Влад и неслышно скользнул в комнату. — Кажется, недальновидность заразна и передается через кен. Говорю же, дом не защищен. Умный поступок — пойти в безлюдную его часть и разводить мимими!
— Ой, — вырвалось у Иры, она зажала рот рукой и огляделась, будто враги должны были тут же посыпаться на нее горохом.
— Эрик знает, что делает, — возразила я раздраженно. — Ничего не случится. А если случиться...
Договорить не вышло. Тяжело у меня сегодня с законченными фразами. Окно звякнуло, стекло брызгами осыпалось на пол — прямо нам под ноги. А через секунду на подоконник взобрался охотник.
Я знала его. Знала всю их двадцатку. Их лица впечатались в память клеймом еще с того дня, когда я стояла одна, у трибуны, а они смотрели мне в лицо и мечтали устроить охоту. Но этот был особенным. Сильный, сильнейший из древних — именно он приходил в дом атли с Мишелем во время последнего боя, который нам так и не удалось выиграть.
Влад шагнул ко мне, резким движением задвинул за спину и бросил Ире:
— Уходи. Приведи Рика и остальных. Нам не помешают свидетели.
Ира послушно скользнула за дверь, наградив перед этим незваного гостя испепеляющим взглядом.
Охотник покачал головой и сказал:
— Свидетели тебе не помогут. Альрику нужна девушка, и она пойдет со мной.
Влад улыбнулся. Недобро, хищно. Выставил руку в защитном пассе и ответил:
— Попробуй, возьми.
Этот пасс я помню — он уже использовал такой, когда приходил Рихар. Тогда Влад обмолвился, что его научил Альрик. Не думаю, что защита поможет сейчас — уверена, Альрик подготовился к встречам такого рода.
Дальше все произошло быстро. Настолько быстро, что я не успела опомниться. Я шагнула из-за спины Влада, выставила вперед ладони, но ударить не успела. Меня швырнуло в сторону, я стукнулась животом о стол и рухнула на пол. Сверху что-то взорвалось, треснула лампочка, свет погас, и кабинет погрузился в вязкую, непроглядную тьму. Я прикрыла руками голову и заползла под стол.
Послышался звук падения — кто-то или что-то с грохотом свалилось на пол. Совсем рядом грязно выругались, хрустнуло стекло.
Затем меня схватили за руку, вытащили, закинули и куда-то понесли. Я царапалась. Кричала. И даже пыталась ударить. Не вышло.
Паника отступила лишь в коридоре, где меня бережно поставили на ноги и шепнули на ухо:
— Это я, успокойся.
Теплое дыхание в волосах. Крепкие объятия. Успокаивающие поглаживания по спине. Облегчение разлилось по телу теплом, за ним волной — слабость. Колени подкосились, хорошо, что было, на кого опереться.
— Эрик...
— Я же сказал, что буду рядом.
Теплые пальцы коснулись щеки, и я благодарно прижалась к его ладони. Но Эрику было не до меня, он посмотрел куда-то поверх моей головы и сказал:
— Альрик не придет.
— Похоже на то, — ответили ему со стороны кабинета. Я обернулась. Влад стоял, прислонившись к дверному косяку, и аккуратно касался ссадины на виске. — Чертовы древние!
— Но теперь наш может выйти на след, — продолжил Эрик очень серьезно.
— Что предлагаешь?
— Присмотри за ней. — Он встретился со мной глазами. Во взгляде — твердость и извинение. — Я должен найти Альрика первым...
— А где... — Я запнулась. Ошалело огляделась по сторонам, наблюдая, как по коридору к нам спешат Рик, Саймон и Ира, а за ними выруливает Дэн. У всех серьезные лица, у Саймона — испуганное, я не понимаю ничего, что произошло только что.
— Охотник? — невозмутимо уточнил Влад. — Рассыпался пеплом. Какая жалость, правда, Эрик? Как много мы могли бы узнать в твоей пыточной в подвале!
Эрик ответил ему самым холодным из своих взглядов, но ничего не сказал. А я только и могла, что дальше удивляться. Пыточная? У нас есть пыточная? Серьезно? А потом вспомнился рассказ Даши о том, как Эрик убил своего первого охотника... Мороз по коже. Не хотелось бы мне на это смотреть, будь сам Альрик в роли пленника. Я не верила, что Эрик может быть таким — холодным, жестоким дознавателем, что не знает жалости. Знала, что так было — прошлое, в котором он сам признался. Но не верила, что теперешний Эрик — мой, близкий, теплый — способен превратиться в палача.
Сегодняшний Эрик им не был. Приподнял мой подбородок и очень серьезно сказал:
— Не снимай амулет.
Я кивнула, глотая подступившие слезы. Старалась быть сильной, хотя страх вырос и, казалось, обрел плоть. Он ширился, обнимал, обволакивал и впивался в плечи костлявыми пальцами. И если тот, призрачный убийца, вызывал лишь тревогу, то от Альрика я знала, чего можно ждать. Этот не остановится. Не отступит. Пойдет до конца. И пока я — единственный сольвейг, которого может достать неведомый маньяк, для Альрика я — угроза.
