Долгая дорога домой

— Щас решим. Вика! — Данила подзывает девушку в коротком халате стоящую у окна — Слышь мать, пацан голодный, не подогреешь?

Для его матери девушка слишком молодая. Черноволосая, похожа на цыганку. Посмотрела на меня оценивающе.

— Печенье есть, больше ничего. Будешь?

— Да, если можно.

Вика не торопясь сходила в палату, принесла пакет с печеньем, явно домашней выпечки. Села рядом с нами. Печенье вкусное, давно такого не ел.

— Ты нарик?

— Кто? — Переспрашиваю с набитым ртом.

— Амнезия у него — Отвечает за меня Данила — С Китая к нам рванул, а кто он не помнит.

— Круто! Мне бы амнезию! — Позавидовала Вика

— Ты что? — Я чуть не подавился — Зачем?

— Забыть бы некоторых уродов навсегда. А как ты потерял память?

— И этого не помню. По голове получил. Спасибо, печенье вкусное.

— На здоровье. Только ты Дэна не слушай, он хорошему не научит.

— Не гони пургу мать, я никого не учу. Чувак и сам красава, в одиночку стенку проломил! — Дэн не злится, отвечает лениво. Тут все на антидепрессантах?

— Расскажите, как тут лечат? — Нужно выяснить, что меня ждет.

— Ты главное с Анжелкой не спорь — Поучает Вика — Соглашайся со всем, вежливо с ней. Начнешь возражать — аминазин в жопу для успокоения, потом еще трифтазина добавит. Бесплатного у них больше ничего нет. Будешь ходить, слюни пускать. Вон как Ким.

— Я не пускаю! — Подал голос Ким. Ожил.

— А когда привезли? Кто обоссался, потому что не смог туалет найти? Накололи, ходил как зомби.

Ким покраснел и отвернулся. Нет, Вика слишком грубая. Ей точно не помешает этот, как она сказала? Аминазин.

— А если я вежливый буду, тогда что? — Направляю разговор обратно.

— Тогда по настроению. Понравишься — будешь витаминки пить, нет — станет экспериментировать.

— Слишком больным не прикидывайся — Добавляет Дэн — Лучше поменьше пикай, не спрашивает — молчи.

— А как у меня с языком? — Задаю животрепещущий вопрос — Акцент заметно?

— Да, что-то есть непонятное. Растягиваешь слова, как американец — Огорчила Вика, Данила согласно кивает. То есть мне наоборот, нужно быстрее говорить?

— Рахимова! — Позвал санитар от входных дверей — Отец пришел!

— Да пошел он! — Вполголоса процедила Вика — Не пойду!

— Не тупи, хочешь тут жить остаться? — Убеждает Дэн — Трудно посидеть с ним молча? И хавки он принёс, китайца подкормишь.

Это я китаец? Ладно, пусть так. Вика всё-таки пошла после второго окрика санитара.

— А она с чем лежит? — Спрашиваю, дождавшись пока отойдет.

— Шиза. В смысле шизофрения. Её отчим изнасиловал, у неё крыша и поехала — Равнодушно объясняет Данила — Каждый год обострение.

— А отец?

— Отец с другой живет. Вот она на него и злится.

Жесть! Кого ни возьми — трагедия!

— Гаврики! Кто проголодался, налетай! Только не толпиться! — Из двери с аппетитными запахами, выглянула толстая женщина в синем халате. Больные оживились.

— Подождём — Остановил меня Дэн — Глистов подкормил, потерпи. Последними пойдём, баба Маша добрая, Кима вон подкармливает. И тебя не обидит.

Дождавшись пока все разошлись, заходим в столовую. Дэн и Ким получают булки с маслом и по стакану какао. У Кима масла действительно больше.

— Это ты новенький? Худой какой! Как зовут, горе? — Почему баба? Женщина лет сорока, не больше.

— Лиен, тётя Маша.

— Что за имя такое? Француз что ли? Вот держи, сказали — ты не обедал — Ставит передо мной тарелку с кашей. Отдельно такую же булку и какао.

— Это китайское. Я не помню русское — Усаживаюсь за столик к парням. Заходит и Вика. Берет паёк и присаживается тоже к нам. Достает из принесённого пакета колбасу и судок с котлетами.

— Налетайте!

— О! Жируем! А сиг не принёс? — Обрадовался Дэн

— Нет, он думает — я не курю! Манки дал, Федю зарядим — купит — С трудом, но догадался о смысле беседы. В четыре горла быстро приканчиваем всю пищу. Вчетвером и выходим на балкон, оказавшийся скрытым за пальмами. Пара мужиков быстро тушат сигареты и уходят. Да, эта компания тут видно в авторитете! Балкон зарешечен, не вылезешь.

— Ты не куришь? — Дэн достает пачку и зажигалку.

— Нет

— Хорошо, а то у нас последние — Закуривают вдвоем с Викой, я с Кимом отхожу чуть в сторону от дыма.

— А к тебе приходят? — Пытаюсь разговорить Кима.

— Да

— А из-за чего поссорился с родителями? Если не секрет?

Ким снова стал красный. Молчит. Тяжелый случай!

— У меня вообще никого нет родных. И поссорится не с кем. Всё бы отдал, что бы отец остался жив. Пусть ругает, даже выпорет, если заработаю. А когда никому не нужен ....

— Ты ведь не помнишь, может он и живой. И почему только отец? — Подловил Ким — Или притворяешься?

— Ты что, прокурор? Косит или нет, его дело — Осадил Кима Данька. Зря. Я хотел растормошить пацана. Позже, наедине попробую.

— Лиен! — Выглядывает медсестра — На прием к врачу! А вас убирать заставлю под окнами! Всё бычками закидали!

Постучав захожу в указанный мне кабинет. За столом приятный мужчина с легкой сединой. Круглое, выбритое лицо с небольшими морщинами.

— Присаживайся. Почитал тут твою историю, пока ничего не понятно. Давай ты расскажи, что и как.

Рассказываю не заикаясь, но медленно. Фиг с ним, с акцентом, он уже не столь важен. Остановился на переходе границы. Дальнейшее к медицине отношения не имеет.

— Занимательно. Итак, что мы имеем. Налицо симптомы ретроградной амнезии. Воспоминания о детстве появились сразу или через время?

— Через год примерно.

— Классически. В интернете прочитал? Ладно, шучу! Речь замедленная почему? Для амнезии нехарактерно. Мыслишь логически, соображаешь быстро.

С чего он взял, что быстро соображаю? Ничего ведь не спрашивал!

— Я когда волнуюсь — заикаюсь. Вот и привык говорить медленно, тогда получается нормально.

— Ты медиком стать не хочешь? Напишешь диссертацию. Новый способ лечения заикания — говорить медленно!

Кто там говорил, что он нормальный мужик? Дэн? Представляю тогда, что меня ждёт с Анжелкой! Вопроса нет, молчу. Точнее, вопрос риторический.

— Головные боли бывают? В какой части? Сны снятся о чём? В постель мочишься? Поллюции есть? — Вопросы сыплются, один за одним. Многие тупые, например — чем лев отличается от зайца? Или что такое иллюзия. Последнее слово я мог и не знать. И так некоторые слова не понимаю, переспрашиваю. А что, у меня амнезия, всё нормально.

— Ну что же, пока достаточно. Завтра пройдёшь МРТ, электроэнцефалографию, посмотрим твои анализы. Тогда и решим, что с тобой делать. Свободен.

Выхожу задумавшись. Почему я действительно в интернете не почитал про амнезию? Симулирую, а сам понятия не имею что это такое! Да меня расколят в два счета! Признаться сразу? Нут уж, подожду пока.

Ким оказывается в моей палате. Еще один мужик, небритый и хмурый. Четвертая койка без простыней — свободная. Сажусь на кровать к Киму.

— Ты извини, что лезу к тебе. У меня, правда, никого нет близких. Поболтаем? Или уйти?

— Сиди. У меня тоже нет никого. Ну, с кем можно говорить откровенно. Мы в Читу год назад переехали, в школе придурки одни. Ни с кем не подружился.

— А раньше где жил?

Разговорились. К вечеру мы с Кимом уже были лучшие друзья. Знаете, что у него получилось с родителями? Застали его .... Ну за тем, о чём я майора переспрашивал. Он настолько застыдился, что решил повеситься. Хотя его и не ругали и не шутили над ним. Слишком впечатлительный мальчик.

Ужинаем в том же составе. Перловая каша с маргарином, без мяса. Это не армейская кухня! Хорошо Дэну принесли передачу. Голубцы и картошка в масле. Накормил глистов. После ужина всем раздают таблетки, отдельных больных приглашают на уколы. Мне пока ничего. Киму что-то укололи, затормозился снова. Вот зачем так?

Вечер провели у телевизора. Как раз олимпиада в Бразилии идёт. Как меня туда не занесло? В десять санитар разгоняет по палатам. Ким чуть-чуть отошёл.

— Можно к тебе? — Забираюсь к нему в кровать. Нужно как можно больше узнать о жизни в России. Я даже сленг не понимаю современный. Совсем покажусь, как они говорят — ваннаби! Расспрашиваю, как тут учатся в школе, что с криминалом на улицах. Через час меня вытаскивает из чужой постели санитар. Еще и обозвал нас голубчиками, придурок!

Утром хотел принять душ, не пустили. Сказали — раз в неделю! И это в больнице! Пришлось ограничиться раковиной и обтиранием. Зубную пасту взял у Кима, вместо щетки использовал палец. Завтрак настроения не прибавил — манная каша на воде, чуть сладкая. Потом опять всем раздали лекарства. Ким на этот раз тоже обошелся таблеткой. Зато Вике укололи, ну ей не помешает. Заметно, что возбужденная.

— Лиен! Давай за мной! — Валера снова потащил меня по кабинетам. Начали с МРТ, меня привязали к лежанке, заткнули уши пробками и сказали лежать смирно. Задвинули головой в большой бублик и ушли. Пришлось уходить в нирвану! Очнулся когда вытащили обратно. Потом электро ...., короче, не выговоришь! Надели на голову кучу датчиков и долго изучали на экране монитора. В следующем датчики надевали на грудь и конечности. Интересно, а аппарата читать мысли еще не придумали?

Вернулись только к обеду. Если это можно назвать обедом. Жидкий суп с той же перловки. Тетя Маша налила мне больше чем остальным, пришлось давиться — доедать до конца. Мои знакомые слегка поковырялись в тарелках, Данила вообще не пришел на обед. Незнакомая женщина из больных, неожиданно положила мне пирожок рядом с тарелкой. Молча. Еле успел сказать спасибо. По одному вызывают в кабинет заведующей. Вика вернулась хмурая, матерится сквозь зубы. Меня так и не вызвали. Но заведующую видел, проходила по коридору. Строгая, высокая блондинка. Не очень старая, думаю, сорока еще нет.

— Результаты анализов ждут — Успокаивает меня Ким — Потом вызовут. Успеешь еще ....полечиться.

— А тебе что говорят? Ты же нормальный, почему не выписывают?

— Тесты дурацкие проводит. Картинки показывает. Сказала, что еще рано меня выписывать.

— А сбежать отсюда можно? Как думаешь?

— Тебе, наверное, можно. А мне толку? Вернут назад

Для многих больных разрешена прогулка на улице, во дворе больницы. Ким и Данил после тихого часа пошли, а меня и Вику не пустили. Не внушаем мы доверия.

Вечером ужинаем принесённым родителями Кима. Один я нахлебник, некому мне носить. За ужином зашла в столовую заведующая, задержалась на мне взглядом. Но ничего не сказала. Ой, что-то у меня плохие предчувствия!

Глава 20. Родина. Штирлиц близок к провалу.

Утро началось с переполоха. На крики повыскакивали со всех палат. Я тоже выбежал в одних трусах. Растрепанная женщина вырывалась из рук санитаров.

— Пусти! Они уже здесь! Бегите! Вы что, не видите? Кровь! На стене кровь!

Я ожидал, что ей натянут смирительную рубашку, но её просто затащили в палату и привязали ремнями к кровати. После укола, минут через пять она затихла. Взбудораженных пациентов тоже разогнали по палатам. Еще часик можно поваляться. Сна уже нет — начал разминаться. Ким наблюдает.

— Ты каратист?

— Нет, просто растяжку делаю.

— А я дзюдо занимаюсь. Давай прием покажу!

Не знаю, какой он прием хотел показать, но на грохот упавшей тумбочки примчался Валера и пообещал нам аминазин. Пришлось прекратить тренировку.

Сразу после завтрака меня вызывают в кабинет заведующей. Кроме Анжелики там сидит мужчина. В гражданской одежде — брюки, рубашка, но по осанке и цепкому взгляду угадываю "товарища из органов".

— Я вас оставлю, у меня обход — Ободряюще улыбнувшись мне, Анжелика выходит.

— Майор Колесников — Представился мужчина — Присаживайтесь юноша. У меня есть для вас хорошая новость. Частично Ваши слова подтверждаются, но нужно кое-что уточнить.

— Я готов.

— Поступил ответ на наш запрос в Москву. Ознакомьтесь — Протягивает мне распечатанный лист бумаги.

Хорошо, что я читать научился, иначе интересно бы сейчас выглядел. И что тут? На ваш запрос номер такой, бла бла бла , это несущественно. Ага, вот! "Описываемый задержанным вид из окна, соответствует виду из домов номера такие-то, по улице Академика Королева. В частности, плакат с изображением мужчины, был изготовлен в единственном экземпляре к выборам мэра Москвы в две тысячи хх году. Наблюдать его, возможно, было из окон указанных домов со второго по шестнадцатый этаж. Установлено, что на тот момент в квартирах этого диапазона проживало 26 лиц мужского пола в возрасте 3-7 лет. Из них в настоящее время местонахождение пяти человек не установлено. Список прилагается"

Нихрена се! Я даже не скрываю ошеломление. Им что, делать в Москве нечего, проводить такое расследование! Да этот майор уже знает кто я такой! Какой ... , меня тянул за язык описывать всё это!

— Это подтверждает твое российское происхождение — Дождался майор окончания чтения — Чтобы окончательно установить личность, нужна твоя помощь. Посмотри вот это фото.

Беру стопку фотографий. Три дома в 16 этажей снятые из разных ракурсов. Даже с первой фотографии узнаю — вот он мой! Мимо этого магазинчика, где продавались всякие вкусности, мы проходили, сворачивали в узкий проход между домами. Шет! На глаза набежала слеза. Я не маленький плакать!

— Узнаешь? — Сделал правильный вывод майор.

— Да. Я помню этот магазин.

— А дома?

— Тоже. Но в каком из них жил не знаю. В магазине был аквариум большой с живой рыбой. Можно было сразу купить.

— Если бы ты узнал дом, это ограничило круг поисков — Настаивает майор. Что-то не так. Да стоило им увидеть фамилию Серебряков ....

— А можно посмотреть список? Вдруг вспомню фамилию.

— Посмотреть нет, я назову — Достает нетфон — Кириленко, Марусев, Олифиренко, Панидзе и Шохин. Панидзе, думаю, отпадает, а вот остальные под вопросом. Кириленко уехал в Польшу с родителями, Марусев в Израиль. Олифиренко числится пропавшим без вести. Шохин по месту последней регистрации не проживает. Сейчас ищут их родственников, чтобы найти фото для сравнения. Как, ничего не напоминают такие фамилии?

— Нет, никаких ощущений — Как это понимать? Или со мной играют или ... С другой стороны я не знаю, как мы там жили. Возможно, просто снимали квартиру. Назваться Олифиренко? Но у него должны быть родственники.

— Жаль. Тогда у меня всё. Надеюсь, память к тебе вернется. Анжелика Станиславовна хороший специалист. Вижу, речь у тебя уже наладилась.

— Да, мне уже лучше — Акцент он не заметил? Или признали что я русский?

До обеда меня не трогают. Сидим в холле, других развлечений нет. Кимку снова укололи, молчит, улыбается. Что они его хотят — совсем в овощ превратить? Вика нервничает. Новенького парня, который попытался к ней подкатить, чуть не прибила. Мы с Дэном еле удержали. И никто не приходит из родственников, опять пустой суп хлебать. Размышляю над новой информацией. Теперь я знаю адрес. А толку! Дядя Юра жил от нас далеко. Мы туда ездили на метро, но никаких ориентиров не помню. Меня почему-то нет в списках. Повезло. Причем дважды повезло. Мне поверили и при этом не расшифровали.