"Ну, прямо голубки,— усмехнулась путешественница от несколько двусмысленного сравнения. — А Превий Стрех знает, что его кавалер тут с другим мужиком секретничает? Интересно, они говорили о чистой мужской любви или... обо мне?"
Последнее предположение пришло в голову как-то само-собой. Сейчас парочка уже не походила на влюблённых или заговорщиков. Анний Мар, положив руки на стол, неторопливо потягивал брагу из большой глиняной кружки, а Корин Палл вообще откинулся назад, опираясь спиной в каменную стену. Оба они казались всецело поглощёнными процессом вдумчивого пития, тем не менее Ника ловила их косые взгляды.
"И чего пялятся? — с недоуменным раздражением гадала она, подавшись назад, чтобы не мешать невольнице расставлять посуду. — Боятся, что я расскажу Превию Стреху об их свидании? Так место здесь вроде не подходящее. Да и что мешает поэту самому сюда заявиться? Нет, ну вот опять! Ладно, Анний Мар дуется. Я ему между ног копьём здорово приложила. А Корин Палл чего взъелся? Чего я ему плохого сделала? Даже деньги платила..."
Не успела девушка додумать, как входная дверь с шумом распахнулась, и в зал ввалились сильно подвыпившие артисты, судя по довольным физиономиям, прекрасно проводившие время. Заметив приятелей, они тут же направились к их столу.
— Клянусь сереброногой Анаид, ты многое потерял, Мар! — с апломбом заявил Убий Власт, звонко шлёпнувшись тощим задом на массивный, грубо сколоченный табурет.
— Лукция Стаба показывала танцовщицу из Банарии. Это что-то!
Не найдя слов, мужчина звонко зацокал языком, блаженно закатив глаза.
— Такая гибкая, будто у неё совсем нет костей! Когда она вскочила на помост, даже Ун Керат перестал мять свою толстуху.
Рассказчик рассмеялся, хлопнув ухмыльнувшегося приятеля по плечу.
"Точно, в публичный дом ходили, — с неприязнью подумала путешественница. — Денег, чтобы снять тёплую комнату, у него нет. Семье на полу в большом зале спать придётся. А на шлюх находит! Все мужики козлы!"
— Кожа у неё цвета красной глины, — мечтательно улыбнулся Убий Власт. — Сама тоненькая, как молодое оливковое деревце...
— Не поймёшь: то ли парень, то ли девка, — буркнул Гу Менсин, подзывая подавальщицу.
— Тебе бы понравилась, Корин! — фыркнул Балк Круна.
— Много ты понимаешь в любви и красоте, — презрительно скривился любовник поэта.
— Грудь совсем маленькая, — продолжал брюзжать по-стариковски старший урбы, беззастенчиво забирая из-под носа Анния Мара кружку с брагой.
— Зато твёрдые, как камешки, и упругие, как спелое яблоко! — заступился за танцовщицу рассказчик.
— Ты что, их щупал? — насмешливо фыркнул Тритс Золт. — За наши деньги на такие только смотреть да облизываться.
— Постой, постой! — замахал руками Убий Власт. — Помнишь, когда она через спину перегнулась? Соски прямо в потолок смотрели! Я специально обратил внимание.
Полуприкрыв глаза, он покачал головой, повторив:
— Нет, зря ты Анний вернулся и не ходил с нами.
— Дела у меня были, — проворчал актёр, и вдруг бросил быстрый, опасливый взгляд в сторону Ники, встретившись с ней глазами.
"А не они ли в моей комнате пошарили? — холодея от подобной догадки, подумала та. — Очень может быть, что Лукста наплела мужу про пояс, или он сам нащупал, когда в кусты торопился. Уж очень вид у него подозрительный".
Девушка ещё раз посмотрела на Анния Мара, но мужчина сделал вид, будто всецело поглощён рассказом Убия Власта, который с восторгом описывал округлый животик и упругие ягодицы банарской танцовщицы.
"Если они ковырялись в моих вещах, — думала путешественница, наполняя аккуратный керамический стаканчик. — Почему не взяли деньги? Четыреста империалов — это почти восемь тысяч серебром. Деньги для бродячих артистов немаленькие".
Передавая стоявшей за спиной рабыне кувшинчик с остатками разведённого вина, она усмехнулась: "Да потому что не нашли! Не додумались заглянуть под матрас. Корзины перерыли, а про постель не догадались. Другого объяснения просто быть не может".
Расплатившись с подавальщицей, Ника ушла, краем уха услышав, как Гу Менсин сообщает коллегам, что договорился только на одно представление.
"Хорошо хотя бы так", — с облегчением подумала девушка, поднимаясь на галерею, куда выходили двери гостевых комнат.
Перед тем, как уснуть, она спросила у ворочавшейся на полу рабыни:
— Риата, ты не знаешь, можно открыть замок на нашей двери без ключа?
— Есть такие умельцы, госпожа, от которых ни один замок не убережёт, — убеждённо заявила та и робко спросила. — Так вы всё-таки думаете, в комнате кто-то был?
— Да, — твёрдо ответила хозяйка. — Золото просто не нашли.
— Так из вещей тоже ничего не пропало, госпожа, — неуверенно заметила женщина.
— Приходили специально за поясом, — проговорила путешественница, поворачиваясь на бок и глядя на еле различимый в темноте силуэт собеседницы, которая сидела на полу, закутавшись в тёплое овчинное одеяло. — А не взяли ничего, потому что скандала не хотели.
— Воры их не боятся, госпожа, — насмешливо фыркнула Риата, но тут же испуганно ойкнула.
— Смотря, кто вор, — назидательно проговорила Ника.
— Так вы знаете, кто это? — охнула рабыня, тут же позабыв о своей дерзости.
— Анний Мар, — заявила хозяйка, после недолгой паузы. — Один или с Корином Паллом.
— Это который вас на стоянке облапил? — вскричала невольница. — Когда чуть не обделался.
— Может, тогда он и нащупал чего, — предположила девушка. — Или жена в ванной что-то углядела?
— Ой, госпожа, вспомнила! — самым непочтительным образом прервала хозяйку рабыня и торопливо заговорила. — Лукста Мар рассказывала... Давно ещё... Как Анний Мар с Гу Менсином и Превием Стрехом забрались в кладовку на постоялом дворе и взяли там три большие амфоры с герсенским вином.
— Ну, тем более, — довольно усмехнулась Ника, откинувшись на подушку. — Теперь, когда убедились, что у меня ничего нет, они оставят нас в покое.
— Одни боги знают это, госпожа, — с нескрываемым сомнением вздохнула Риата. — Вдруг, наоборот, постараются вас ещё как-нибудь... обыскать?
— Пусть попробуют, — зловеще, но не слишком уверенно, пробормотала девушка, растерянно подумав: "Вот батман! Действительно, а что мешает им зажать меня где-нибудь на стоянке? Набросятся неожиданно, я и кинжал вытащить не успею."
Представив себе эту картину, она зябко передёрнула плечами.
"Но, что мешало им сделать это вчера? — задала себе вопрос путешестенница. — Или завтра? Для чего Аннию Мару понадобился тайный обыск?"
И через секунду уже довольно улыбалась в темноту.
"Да потому, что отыщи они золото при всех, оно всем и достанется! Всему коллективу, а Мар не похож на человека, готового делиться таким жирным куском. Как и Корин Палл, кстати. Нет, скорее всего они попытаются подловить меня тайком где-нибудь вдалеке от урбы. Возможно, в городе? Ударят по голове, задерут платье, и прощай золотишко. Ну, и что делать?"
Невольница уже давно посапывала в две дырочки, а хозяйка ворочалась без сна, лихорадочно перебирая варианты.
"Спрятать деньги в корзину? Их уже обыскивали, может, больше не полезут? А вдруг решат повторить? Остаться здесь и подождать новых попутчиков до Этригии? Кто знает, как долго придётся ждать, и что это будут за люди? В Этригии я хотя бы могу попробовать обратиться к Асти Бронии. Не зря же Румс Фарк к ней письмо дал? А здесь кого спрашивать? Попробовать добраться до Этригии в одиночку?"
Ника вспомнила встречу с лохматыми охотниками и поёжилась во второй раз.
Перебрав все возможные варианты, она, скрепя сердце, решила до Этригии добираться вместе с урбой. Тем более, что остался всего один переход. Но в городе расстаться с артистами, подыскав себе другую гостиницу.
Разбудил её осторожный стук в дверь. Рука метнулась к лежавшему рядом кинжалу, а глаза торопливо обшарили комнату. Судя по светло-серому окну и ясно различимым стенам, скоро рассвет.
— Госпожа Юлиса! — послышался тихий, настойчивый шёпот. — Госпожа Юлиса!
Рабыня рывком села, бестолково хлопая глазами. Хозяйка шикнула, прижав палец к губам, и раздражённо пробормотала:
— Кто там?
— Это я, Гу Менсин.
Только теперь девушка узнала голос старшего урбы.
— Что вам нужно?
— Госпожа Юлиса, мы хотим сегодня выехать пораньше, чтобы успеть в Этригию до вечера, — ответил старый артист. — Простите, что не успели вас вчера предупредить.
— Вы же собирались давать представление? — удивилась путешественница, вставая с кровати и набрасывая на плечи накидку.
— Представление? — переспросил Гу Менсин и тут же затараторил. — Увы, боги распорядились по-другому. Но вы, если хотите, можете остаться, а нам надо ехать.
Заинтересовавшись столь резким поворотом событий, Ника взглядом указала Риате на прислонённый к стене дротик, а сама, спрятав правую руку с кинжалом за спиной, осторожно приоткрыла дверь.
Старший урбы выглядел чем-то сильно озабоченным.
— Что случилось, господин Гу Менсин? — шёпотом спросила она, убедившись, что ни рядом, ни за ним никого нет. — Почему такая спешка?
— Магистрат, да сожрёт его Такера, требует половину сборов! Это грабёж, госпожа Юлиса! Терпеть такое из-за одного выступления?!
Толстяк энергично замотал бородой.
— Нет уж! Мы лучше уедем в Этригию. Не торопясь, отыщем там постоялый двор, отдохнём, договоримся с тамошним магистратом. Праздник только начинается.
Объяснение показалось девушке более чем правдоподобным. Она знала, что часто кроме официальных, так сказать, налогов, кое-кто из городских начальников требовал мзду лично себе любимому.
— Хорошо, я собираюсь.
— Только поторопитесь, госпожа Юлиса, — прижал волосатую руку к жирной груди старший урбы. — Магистрату может не понравиться, что мы решили... передумать.
— Я не заставлю себя ждать, — заверила путешественница. — А чтобы вас не задерживать, пришлите кого-нибудь помочь перенести корзины в фургон.
Она едва успела одеть пояс и натянуть платье, как явились Тритс Золт и Корин Палл.
"Видимо, действительно очень торопятся", — сделала вывод Ника и просто завернула волосы в пучок на затылке, решив сделать причёску как-нибудь потом.
Владелец заведения нисколько не удивился столь раннему отъезду постояльцев. Только чуть скривил губы в презрительной гримасе, когда увидел артистов, спускавшихся по лестнице с её корзинами в руках.
Девушка так и не поняла, что ему не понравилось, а спрашивать не имела никакого желания. Едва она вышла из гостиницы, как женщины, о чем-то оживлённо переговаривавшиеся возле своего фургона, разом замолчали, явно избегая смотреть в её сторону.
"Вот батман! — растерянно подумала путешественница. — Да что же это такое?"
Она пробежала глазами по платью, даже обернулась назад, якобы поправить накидку, но никаких недостатков в одежде не заметила.
"Может, лучше остаться? — внезапно подумала Ника. — Пусть они едут, а я потом. Когда?"
Впрочем мужчины урбы вели себя, как обычно. Разве чуть больше суетились, запрягая мулов, так это вполне объяснимо. Спешат.
Видимо, заметив её недоумение, Гу Менсин тихо рыкнул, обращаясь к прекрасной половине урбы:
— Чего встали? Забирайтесь живее! Ехать надо!
Женщины, словно опомнившись, торопливо полезли в фургон.
У городских ворот их маленький караван пристроился в хвост обоза из десяти больших, укутанных грубой тканью возов под охраной шестерых вооружённых всадников, гортанно перекликавшихся на непонятном языке.
Девушка подумала, что путешествие в такой компании будет более безопасным. Во всяком случае, охранники внушали почтение одним своим видом.
Но, видимо, артисты решили, что запряжённые в тяжёлые телеги волы двигаются слишком медленно, поэтому почти сразу за городом их повозка пошла на обгон постоянно растягивавшегося обоза. Повинуясь кивку хозяйки, Риата направила ослика вслед за ними. Возницы в рабских ошейниках провожали их ленивыми взглядами, кутаясь в короткие плащи из грубой шерстяной ткани.
Оторвавшись от них примерно на полкилометра, фургон урбы начал постепенно замедлять ход. Вокруг громоздились невысокие холмы с редкими выходами скальных пород, выделявшихся бурыми пятнами среди потерявших большую часть листвы деревьев и кустарников.
То тут, то там на крутых склонах паслись немногочисленные отары овец, доедавших остатки осенней травы, на более пологих — темнели прямоугольники полей, изредка покрытых нежно-зелёной порослью озимых.
Каких-либо поселений путешественнице рассмотреть не удалось, видимо, те прячутся от ветров в долинах.
Машинально поправив накидку, Ника вспомнила, что её причёска до сих пор находится в совершенно недопустимом состоянии. Но как её привести в порядок без остановки фургона?
Посоветовавшись с невольницей, девушка села напротив распахнутой передней дверки и взяла в руки поводья, а рабыня, забравшись внутрь. принялась расчёсывать хозяйке волосы.
Многоопытная Риата сразу предупредила, что даже ей вряд ли удастся соорудить что-то выдающиеся в трясущейся повозке. Пришлось согласиться на уложенную короной косу.
Лишённая возможности непосредственно следить за процессом, путешественница просто смотрела на дорогу, слушая болтовню рабыни.
Она со смехом рассказала, как Тритс Золт столкнулся в дверях комнаты с Корином Паллом, когда они почти бегом таскали корзины из гостиницы, и мысли Ники вновь вернулись к странному поведению артистов.
Вспомнив, с каким таинственным видом шептались Анний Мар с Корином Паллом, девушка усмехнулась. Наверное, обсуждали результаты неудачного обыска в её комнате? Или планировали дальнейшие действия? Иначе, почему так резко оборвали разговор, как только она появилась в зале.
"Ничего у вас не получится, — с мечтательной радостью подумала путешественница. — Уж я постараюсь не попасть в ваши липкие ручонки".
Глянув в зеркало, она с неудовольствием указала Риате на выбившуюся из причёски прядь и вновь погрузилась в размышления.
"Интересно было бы посмотреть на ту танцовщицу из Банарии. Подумаешь, мостик сделала. Да у меня не хуже получится. Хотя я и не такая... тощая. Они тут просто танцев настоящих не видели. Эх, мне бы музыку подходящую, я бы им такое представление показала..."
Вдруг полог, закрывавший боковой вход катившей впереди повозки, откинулся, и наружу высунулась бородатая физиономия Гу Менсина.
"А почему он замялся, когда я спросила о представлении?" — неожиданно подумала Ника.
Она ещё раз вспомнила все подробности их раннего разговора, короткую, но ясно различимую паузу после её вопроса.
"Да, ну и что? — в сердцах возразила сама себе девушка. — Просто забыл из-за всех этих волнений и неприятностей. Не сообразил сразу. Вот батман! Уже какие-то заговоры мерещиться начинают. Прямо мания преследования какая-то. Паранойя или шизофрения. Так и сбрендить недолго".
Она тряхнула головой, вызвав недовольное сопение Риаты, все ещё возившейся с её волосами, и только тут заметила, как далеко вперёд укатила повозка урбы. Пришлось легонько ударить ослика палкой, заставляя прибавить шаг.
