Симба_ака_Марвел

Первым делом стоило сходить в арсенал. У меня не было оружия. Ведь изначально я не планировал того, что может возникнуть ситуация, когда мне придётся открыто проявить силу. Как-то схитрить в такой ситуации я не мог. Или просто не знал как. Шансов, что я смогу обхитрить с маскарадом военных очень мало. Даже если и получится, то последует погоня и адекватный ответ в виде каких-нибудь хитрых комбинаций или железных приказов, которые ни как не проигнорировать. Нет, нет никакого смысла раскрывать такой козырь, как "маскарад". Пусть лучше думают, что столкнулись с чем-то другим. С чем-то, что просто превосходит их технологически, но всё-таки понятно и не столь опасно. Вопросы внутренней безопасности будут иметь меньший приоритет, нежели вопросы внешней, а это значит, что в следующий раз у меня будет больше шансов, если ситуация примет совсем другой оборот, когда мне нужно будет тихо незаметно прийти, взять и уйти. Всё-таки у меня есть основания облизываться на тайны ЩИТа. США, полагаю, наворовали много всяких диковинок по всему миру. И эти, что называется, диковинки, порою представляют из себя весьма и весьма интересные вещи. Хотя я только предполагаю это, но не могу отрицать, так как в этом мире возможно такое, о чём я и подумать раньше не мог.

Под арсенал отводилось, фактически, отдельное здание. Крепкое. С толстыми стенами, стальными решётками, замками, печатями и прочей системой безопасности. Пробраться тихо — нереально. То есть реально, но нужна подготовка и время. У меня нет ни того, ни другого.

Первым делом усыпил бдительность вояк, пустив в здание высокую концентрацию дурманящего газа. Часть выветрится, но часть долетит до цели. После этого я оборвал кабеля видеонаблюдения. Тревогу сразу не поднимут, но могут сообщить о проблеме. Пока разбираются, я сделаю всё, что мне нужно.

После этого я ворвался в арсенал, раздавая оглушающие оплеухи, быстро прорвался к хранящемуся оружию. Камеры я на всякий случай ещё и разломал. Теперь никто не увидит, как плывёт и течёт часть "экзоскелета", приобретая конечные очертания и форму под тот или иной калибр. Я отобрал несколько разноколиберных стволов, частично разбирая, частично просто отрезая лишние части, такие как приклад, рукоять, спусковой крючок и прочие выступающие части, оставляя только рабочую часть, так сказать, одни "стволы". Они-то и крепились к предплечью или закреплялись на подвижном сочленении на плече.

После этого пришла очередь боеприпасов. Хорошо, что симбионт сразу разобрался какие куда, а какие вообще не нужны, так как я сначала даже оторопел, от разнообразия. Старался брать только бронебойные, подумав, что лучше гарантированно поразить цель, не смотря на вероятный бронежилет. Рассыпанные мной в кучу патроны быстро собирались симбионтом в компактные блоки и размещались за спиной или на поясе. От них тянулись ленты к казённикам того или иного ствола.

Когда я почувствовал, что ещё немного и потеряю мобильность и подвижность из-за груза, я приступил к финальной стадии грабежа арсенала. Благодаря фантастичной скорости адаптации партнёра, я управился с вооружением всего за семь-девять минут, разворотив, правда, половину арсенала в поисках нужных мне вещей.

Финальной частью были мины. Самодельные, конечно, так как на поиск настоящих я не хотел тратить времени. Мне просто нужна была взрывчатка и немного электроники. То, что симбионт не любит возиться с техникой, не значит, что не может собрать простейшую радиоуправляемую бомбу.

То, что её обезвредят, я не волновался, так как симбионт покрыл все бомбы тонким слоем симбиотической ткани. Она не позволит обезвредить бомбу, а так же не даст её унести, так как намертво прикрепит к поверхности.

Ещё десять минут и я быстро, почти не таясь, но и не в открытую, перебегаю из одной части базы в другую. Первым делом заминировал топливные хранилища, ящики с боеприпасами, а так же военную технику: вертолёты, хамеры и другие бронированные и хорошо вооружённые машины. Признаю, что без симбионта мои бомбы не причинили бы большей части бронированной сухопутной техники никакого вреда, но благодаря симбионту большая часть взрывной волны должна была уйти вглубь брони и если не уничтожить, то воспламенить бензин, пробив бак с горючим.

"Они что издеваются?" — я был поражён. Я фактически в наглую прошёлся перед несколькими военными, спокойно прикрепил к машине свою бомбу и пошёл дальше.

Почти полчаса прошло с того момента, как я ворвался в арсенал и сновал по военной базе. Если я и показывался на глаза, то полностью видимый. На костюме были "знаки отличия", "нашивки", звёзды и прочие атрибуты, но никто. Никто! Не забил тревогу! Нет, все знаки отличия были придуманы мной, что называется, "от балды", то есть наобум и абы как. Некоторые даже поинтересовались, что я делаю и удовлетворились "объяснением": "Стандартная процедура обеспечения безопасности. Не волнуйтесь, процедура санкционирована. Благодарю за сотрудничество".

Ладно, это простые сержанты, но даже лейтенант, правда лётчик, удовлетворился этим ответом! Только майор прицепился, требуя официальные документы. Ещё поинтересовался, что за войска. "Военно-космические", — подумав, дал я честный ответ. Во всяком случае, мы вполне могли претендовать на место в их рядах. Отделался, выдав сформированный симбионтом документ по образцу в его памяти. Поверил!

И это военная база?! И это ЩИТ? Я думал, что подобное разгильдяйство не возможно в принципе. Ну, может в отдельных случаях, но не здесь же!

Оказывается, возможно.

Если бы не арсенал, то я бы так и ходил-бродил по военной базе, время от времени возвращаясь в арсенал, чтобы сделать ещё бомб. Я и так успел сделать ещё один заход, прежде чем подняли тревогу.

Не знаю, что их вводило в заблуждение: мои звёзды и регалии. Внушительный облик. Спокойные и уверенные действия или особенности внутреннего устава службы. Однако, тревогу объявили только после обнаружения "трупов" в арсенале. А так же факта проникновения в этот самый арсенал, правда, я все решётки аккуратно закрыл обратно, что дало ещё несколько минут.

Когда же объявили тревогу, я решил, что самое время поспешить на "пост": на здание штаба. Именно от туда, я решил диктовать свои условия. Да и применять тяжёлое оружие по отношению к штабу никто не станет. Во всяком случае, сразу.

Я, не будучи садистом, позволил людям занять большинство постов, прежде чем привлечь к себе внимание. Как обычно мотивируют свои действия "миротворцы"? Понятия не имею, не сталкивался с ними, но весьма наслышан.

"Внимание! Внимание! В целях обеспечения безопасности в мире и стабильности в современном сообществе требую немедленно сложить оружие! Повторяю, немедленно сложить оружие!" — громкоговорителя не было, поэтому пришлось напрягать собственный голосовые связки. Хорошо, что сорвать их теперь мне крайне трудно.

"Отпустите заложников, в противном случае будете усмирены...", — минуты три я разорялся, прежде чем раздался первый выстрел. Пуля неприятно щёлкнула по затылку, заставив немного покачнуться. Симбионт мгновенно выдал снайпера и я послал пулю в ответ. Попал. Что поделать, снайпера, как и сапёры ошибаются только один раз.

Так как время мягкой дипломатии прошло, в ход пошли доводы: первыми взлетели на воздух все ключевые средства связи: антены, спутниковые тарелки, несколько узлов связи обратились в руины. Войти я в знание не решился и просто облепил "проблемные" участки взрывчаткой. Теперь, будем наедятся, что связи я их лишил на какое-то время.

Как я и ожидал, этих доводов оказалось мало, поэтому мне пришлось ещё немного пострелять и подорвать несколько хамеров. Стрелял я не на поражение, целился в ноги. Преимущественно в колени. За десять минут раненными оказалось почти полторы сотни человек. Убитые тоже были, так как нашлись умники, что решили снять меня из подствольного гранатомёта навесным. На моё счастье, симбионт узнал об этом раньше, чем они успели осуществить свою затею и я сам накрыл их несколькими навесными гранатами. Так же пришлось взорвать пару вертолётов, которые отправили на взлёт.

Благодаря эффекту неожиданности и множеством раненных удалось деморализовать солдат и заставить командование пойти на переговоры.

— Меня зовут полковник Симонс Стретхарт, назовитесь!

— Меня зовут Карлсон. Я требую вас отпустить троих заложников, которых вы взяли в плен. Так же я требую сложить оружие и возместить нанесённый вами ущерб

— Но у нас нет никаких заложников! Я не понимаю, о чём вы.

— Если их у вас нет, то это значит, что вы их убили. Тогда, согласно Кодексу Правил Справедливости мне надлежит полностью умиротворить виновных, полностью исключив их дальнейшую жизнеспособность, тем самым предотвратить дальнейшее распространение зла в мире, — для доходчивости пояснил. — Я убью здесь. Всех.

И тут же взорвал цистерны с горючим. Как я и предполагал, авиационное топливо отказалось загораться и просто вылилось наружу. Что ж, ещё есть бензин, он точно загорится.

— Стойте! У нас нет заложников, но сегодня и правда появилось трое важных свидетелей. Они не заложники! Это граждане США, ты ошибаешься!

— Они способны подтвердить это?

— Да, конечно, сейчас я их приведу.

— Нет, ты останешься здесь. Приведёт кто-нибудь из твоих подчинённых. Если ты солгал, то будешь умиротворён первым.

— Хорошо. Сержант Скотт, приведите важных свидетелей ко мне, — приказал полковник по связи. — Да, тех самых. Быстро и очень вежливо, ты меня понял? Выполнять!

— Господин Карлсон... Какую страну вы представляете?

— Никакую. Я представляю Объединение Солнечных Систем. Нахожусь я здесь с миротворческой миссией спасения. Согласно Кодексу Правил Справедливости, те, кто порабощает другие народы, народности или просто отдельных индивидуумов подлежит умиротворению в случае уничтожения или иной формы истребления этих народов, народностей или отдельных индивидуумов. В иных случаях налагается штраф и наказание на усмотрение Судьи. Меня. Я понятно объясняю? — спросил я.

У полковника был небольшой шок.

— Но мы никого не порабощаем! Наоборот, именно мы! Наша страна борется за права всех угнетённых народов во всём мире. Мы тоже стремимся освободить порабощённых от их угнетателей!

— Не имеет значения, как поработители мотивируют свои действия, единственно верная и истинная интерпретация их действий даётся Судьёй. Я решаю, кто виноват, а кто нет. Ваше мнение меня не интересует, ясно?

— Что?! Но это неправильно! Нельзя решать за всех, что хорошо, а что плохо! В конце концов, вы должны были спросить наше мнение. Вступить в переговоры, а не взрывать тут всё и диктовать свои условия.

— Диалог с властью поработителей не имеет смысла, так как в диалоге не участвуют порабощённые народы и их мнение не учитывается. Так же это противоречит Кодексу Правил, — ответил я менторским тоном, словно азбучные истины нерадивому ученику.

Да, именно так. Вы здесь террористы, а я — миротворец. Это вы дикари и варвары, которых нужно привести к истинному пути процветания и свободе. Жаль, что у меня нет флотилии авианосцев и пары сотен бомбардировщиков-невидимок. Посмотрел бы я на вытянутые морды идеологов-миротворцев, когда их бы приложили бы их оружием в буквальном и переносном смысле.

Наконец, появился тот самый сержант Скотт, который чуть не бегом тащил за собой троих людей. У всех как у одного были одеты наручники. Полковник почти физически позеленел, когда увидел это. Вспотел он точно не из-за жары.

Надо же. Может, Кесседи и не был таким уже психом? Всё-таки, такая встряска отлично показывает гнилую натуру многих так называемых "общественных элит". Стоило полковнику столкнуться с чем-то, что выходит за рамки привычного, с чем-то, что попахивает бредом, как сразу струхнул, хотя и старается не показывать этого и продолжать гнуть свою линию. Вот только кобуру он расстегнул зря. Я даже без помощи симбионта вижу направление его мыслей. Сейчас он явно выбирает кого именно возьмёт в заложники: Лауру или её мать. Ганс, похоже, не имеет для него никакой ценности.

Синяк на скуле Сары явно не от великодушия гостеприимных людей. Думаю, что оставшиеся бомбы я всё-таки взорву. В рамках "разоружения и демилитаризации агрессора", конечно. Кодекс Правил Справедливости — великая вещь, им так удобно прикрываться. Прямо как лозунгами о свободе и демократии. Ведь никто не может доказать, что это — зло. Так и тут: никто не знает, что такое Кодекс Правил Справедливости, но возразить, что его не существует не могут. Прямо как с демократией, все знают, что она есть, как и Справедливость, но никто её не видел. А если и видел, то уже не может об этом рассказать, если только не воскреснет.

Ключей от наручников у сержанта не оказалось и полковник послал его бегом за ними.

— Итак, у меня есть несколько простых вопросов к вам, — обратился я к троице, не обращая внимания на потуги полковника меня отвлечь. — Ответ прост: да, нет. Отвечайте честно.

— Итак. Добровольно ли вас доставили сюда?

— Нет, — похоже, что Ганс, Сара и Лаура сами не поняли, что происходит. Не удивительно: неподалёку догорали несколько хамеров, в небо поднималось несколько чёрных столбов дыма, то тут то там были видны гильзы, кровь и выбитые взрывными волнами напрочь окна штаба. Это не считая большого количества мелких деталей и изрядно напуганного "местного населения", так сказать аборигенов. Я злорадно улыбнулся от такого сравнения.

— Их спасли! Мы доставили их из опасного района...

— Согласно моей информации на свидетелей не одевают индивидуальные средства ограничения подвижности. Добровольно ли вы одели или позволили на себя одеть наручники?

— Нет.

— Вас вынудили это сделать?

— Да, — отвечать стали уже более охотно. Похоже, поняли, к чему идёт дело.

— Тогда вы являетесь, согласно Кодексу Правил Справедливости заложниками и подлежите освобождению, — я направил руку на полковника. — Вы немедленно разоружитесь и освободите заложников. В противном случае будите принудительно умиротворены.

— Мне сосчитать до трёх или ты сообразишь раньше? — я выстрелил полковнику под ноги. Дошло. Левую руку я направил в сторону "незаметного" отряда.

— Вас это тоже касается. Считаю до трёх. Раз, два, три... — что тут сказать. В левой руке у меня был смонтирован гранатомёт. Точнее, автомат с подствольным гранатомётом, но суть от этого не поменялась. Три гранаты быстро умиротворили или вывели из строя всю группу бравых вояк. Полковник после этого чуть ли не зубами скрипнул, после чего приказал не оказывать сопротивления и бросить оружие.

— Ввиду того, что вы сдались, требуется компенсировать причинённые заложникам неудобства. В качестве компенсации подойдут деньги, техника или иные материальные ценности. Так же подлежит возврату всё имущество, которое вы забрали у угнетённых. В случае отказа поработители подлежать умиротворению. Я доступно объясняю? Срок исполнения не позже 30 минут от оглашения приговора. Время пошло.

Следующие полчаса я держал местных вояк в ежовых рукавицах, пресекая любые попытки побега, саботажа или иного вредительства. Пришлось поработать "самонаводящимся" миномётом, умиротворяя немногих храбрецов. Симбионт превосходно рассчитывал расстояние, направление и угол под которым в небо уходил очередной приз для героя. Посмертно.