Неудачная реинкарнация-2

Егеря недовольно переглянулись.

Зачем думать, уж для нас жизнь всяко не изменится! Стояла империя и будет стоять, и визири никуда не денутся! — уверенно заявил один из бойцов. — А мы люди маленькие, у нас приказ! Пристрелим императора да и на базу двинем, за боевой премией! Чего тут думать? А "Кулак" пусть под сосной посидит! У него дальности метателя не хватит нас накрыть!

Э, подождите, стреляльщики! — поспешно вмешался старшина егерей. — Время есть, степняки чего-то медлят! Давайте разберемся, а уж потом пристрелим! Эй, император, что не так с пророчеством?

С мозгами у вас не так! — сердито сказал Хист. — Толку, что вы пророчество наизусть знаете? Его еще понимать надо!

А у тебя какой вариант? — полюбопытствовал старшина.

Никакого! — пожал плечами Хист. — Я его вообще не читал. А зачем? Тут... вы уж не обижайтесь, но мозги требуются, а не текст. Вы вообще задумывались, почему принцесса должна быть дочерью трех рас?

Эльфы мутят, — неуверенно сказал старшина егерей.

Подгай, давай пристрелим умника и пойдем отсюда! — предложил боец. — Давай я сам пристрелю? А то он здесь до ночи проболтает!

Император, ты действительно говори короче! — нервно поддержал Джайгет. — И — попроще, попроще! С егерями разговариваешь, не с профессорами императорского университета!

И пограничника пристрелить! — угрюмо сказал боец. — Тоже слишком умный!

У Бессмертных рас без нас не получается жить! — торопливо сказал Хист. — Что-то там с размножением не так пошло! И они хотят по новой попробовать, но уже вместе с нами! В общем, мы одним народом чтоб стали! Для того и людей на яйлу ведем, чтоб там новое государство основать! А вы все мешаете! Вот.

Ведь можешь говорить коротко, когда припрет! — с огромным уважением признал пограничник.

Сам не ожидал, что трехтомную монографию по социопрогностике ужму до абзаца! — сказал Хист недоуменно.

Сведения верные? — хмуро осведомился старшина егерей.

От самих эльфов! — признался Хист. — Зря, что ли, они нашу колонну сами сопровождают? И они, и гномы. И сейчас наверняка неподалеку болтаются, смотрят, как у нас переговоры идут...

Врет он всё! — вмешался нервный боец снова. — Эльфы — в столице! Подгай! Я стреляю!

Я, конечно, не лучший выпускник спецкурса, — задумчиво сказал эпсар Подгай, не обратив внимания на вопли бойца. — Но думать умею. Новая раса, понимаю. Но не из нас же? Мы-то точно уже не изменимся. Ради чего тогда жизнь отдаешь, э?

Да как и все, — пожал плечами Хист. — Ради будущего наших детей. Мы все живем ради будущего детей, разве не так? А для этого нужна свобода...

Понимаю! — усмехнулся старшина егерей. — Правда Кыррабалты? Понимаю...

Он неуверенно вытащил из ножен кинжал, покрутил в руке... и резко ударил назад. Нервный боец охнул и сложился на траву. Среди егерей произошло множественное движение — и упали еще двое.

Терпеть не могу службу исполнения наказаний! — холодно усмехнулся в лицо упавшему старшина. — Привет главному визирю!

Потом старшина егерей развернулся к Хисту.

Я должен сообщить новости эпсарам! — сказал старшина озабоченно. — Тут действительно уже думать надо. Мы пока воздержимся от стрельбы. Ну и... прикроем вас на всякий случай со стороны гор. Здесь такие горы, что хоть на коне разъезжай!

Старшина егерей четко вскинул руку, отдавая честь, и лучники быстро и сноровисто зашагали к дальнему склону.

Странно работает иногда организм, — пробормотал Джайгет. — Вот сейчас, к примеру: сидел же, ничего не делал, а весь мокрый! Дребен, а у тебя пот по спине течет?

Хист не ответил и только криво усмехнулся.

Подошел Ворта Урсаш, запихнул метатель в наспинную кобуру. Пальцы у здоровяка мелко подрагивали.

Чудом со смертью разминулись! — сообщил он. — У меня же ни одного заряда не осталось! Капсулы пустые! Я группу свою снял и вперед отправил, сам здесь случайно задержался! Ну, впредь наука: из опасных мест первым уходить!

Император, а мы зря тебе не верили! — удивленно крикнул от леса старшина егерей. — Здесь действительно эльфы вокруг болтаются! Под первый же куст глянули — а там эльфийка сидит! Не твоя?

Хист вопросительно посмотрел на пограничника — тот сурово покачал головой.

Забирай! — с сожалением отозвался Хист. — Я бы взял, но не могу! Джайгет сказал, на копья ее прикажет поднять, если она подберется ближе!

Весело живете...

Дребен, тебя действительно кто-то хранит! — серьезно сказал спецназовец. — Ты подумай над этим — и сделай так, чтоб и дальше хранил! Может, самому Творцу чем глянулся? Ведь который раз от неминуемой смерти уворачиваешься!

И командир "Кулаков" вопросительно уставился в ожидании ответа.

Не выдумывай! — недовольно буркнул Хист. — В этот раз сам меня и хранил своей храбростью! Да степнячка остроглазая! Да вон еще степняки со своими пиками!

Всадники приблизились. Впереди ехала симпатичная стройненькая девойка, за ней тащился толстый джабек с подозрительно припухшим лицом.

Эта... — недовольно заявил джабек. — Зачем торчишь позади войска? Ты в войске торчи! Давай ай-гала-да отсюда! Император, а не видишь, что за холмом одни девки с пиками сидят! Джабеков-то нет, джабеки пьяные! Один Ит-Тырк ездить должен, императора спасать — а кто мне ракчи оставит? Я бы не оставил!

Так это что же — нас девки спасли?! — охнул спецназовец. — Счастлива твоя звезда, Хист! Вэй, Ясная Луна! Знаешь ли, что самого императора от смерти уберегла? За такое и в младшие жены к нему достойна!

Пойдешь ко мне младшей женой? — живо заинтересовался Хист, оглядывая ладную фигурку наездницы.

Император! — возмутился Джайгет. — Опять?!

Что мне император? — небрежно отозвалась маленькая красавица. — Я самому богу дружинка!

Что удивительно, степнячка явно не шутила! Гордость за то, что она выдержала любовь самого бога, проглядывала в каждом ее движении.

Хист даже умилился — прелесть какая девочка!

А я что говорил?! — обрадовался спецназовец. — Хист, ты попроси через нее, чтоб и дальше хранил!

Хист открыл рот... поморщился и безнадежно махнул рукой. Творец — значит Творец. Всех дураков не переубедить.

Давайте-ка действительно ай-гала-да отсюда! — обеспокоенно предложил пограничник. — А то вылезет еще ктонибудь из леса, и Творец не спасет! Вон егеря там эльфийку нашли под кустом — почему бы не найтись заурядному отряду арбалетчиков?

Арбалетчиков не обещаю, а вот "Голубых орлов" — другое дело! — зловеще сказал Ворта Урсаш и ткнул бронированной рукой в небо. — И ведь прямо на Трезубец заходят! Интересно, что у них в грузовых отсеках?

Богатырь неожиданно легко переместился и в одно движение оказался на коне за спиной степнячки.

Император, ходу! — крикнул он.

Кони с места сорвались в галоп...

Бригадир небесных воинов. Убить всех!

Бригадир небесных воинов злобно рассматривал прогоревший рукав. Ночной бой в горящем лагере — то еще удовольствие. Правда, небесные воины вести боевые действия в огне были обучены, так что полного истребления удалось избежать. Но и мятежники ускользнули! И хотелось бы знать, как! Конногвардейцы, как и морские пехотинцы, комментировали произошедшее неохотно. И явно прикидывали, как бы свалить вину за ночные потери на кого-то, например, носящего форму небесных воинов...

Мутная злоба ударила в голову, и бригадир повел дурными глазами в поисках крайних.

Звеньевые, на доклад! — гаркнул он. — И — в позу!

Звеньевые приблизились, поджимая хвосты. Бригадир с похмелья и зарубить мог. А потом списать на боевые издержки.

Потери? — с притворной ласковостью спросил бригадир.

Посчитались — и полегчало. Всего половина состава не держалась на ногах — для боевой операции вполне приемлемо, вполне. Но бригадир думал иначе.

Что так мало?! — уставился он на бледных подчиненных. — В боевой контакт стеснялись войти? А вдруг стрельнут, или как? Орясины...

Звеньевые боялись шевелиться. После

"орясин" обычно следовали "недоноски", а потом бригадир шел вразнос и хватался за оружие. И ведь не убить даже гада! За гибель командира звеньевые отвечали в столице перед обвинителями на закрытом суде. А закрытый суд — он не для оправдательных приговоров придуман, а вовсе наоборот...

Положение спас отчаянно храбрый и, что более важно, сообразительный головной звеньевой. Вот как он смог определить дистанционно, что баклага бригадира пуста? Но — определил!

Глотни, командир! — смело шагнул вперед головной звеньевой.

Бригадир осекся, уставился на наглеца свинцовым взглядом... потом взял протянутую баклагу и отхлебнул.

Дерьмоеды! — потеплевшим голосом сообщил командир.

И звеньевые заулыбались. Пронесло!

Повоевали, значит? — отечески сказал бригадир, устраиваясь на склоне горы с баклагой в твердой руке. — Результат впечатляет. Орлы! Мятежников в проход на яйлу пропустили — это раз. В степи они нас трепали, как щенков — это два. Еще и с морскими пехотинцами по дури схлестнулись, и это три. Ну и... нормально! В таких обстоятельствах лучше нас никто бы не смог. Но четвертого звеньевого надо казнить, чтоб в следующий раз заслон правильно ставил!

Да он погиб! — доложил головной звеньевой, деликатно передавая бригадиру резервную баклагу. — Его штурмовой стрелой снесло. А потом еще и конники потоптали.

Жаль! — с сожалением отметил бригадир. — Развлеклись бы.

Звеньевые с деревянными улыбками закивали: да, мол, жалко, что не с кого кожу живьем содрать, душеньку потешить...

А вот сейчас, орелики, перечисляем обстоятельства! — жестко сказал бригадир. — И — правильно перечисляем!

Это звеньевые и сами хорошо понимали. Обстоятельства операции следовало изложить тем единственным способом, который полностью оправдывает бригаду — и перелагает ответственность за неудачи на других!

Из-за просчета летунов потеряли конницу! — веско сказал головной звеньевой самое очевидное. — А с конницей была потеряна мобильность!

Какие умные слова знаешь! — удивился командир. — Хорошо учился, наверно? Радуйся, идиот, что конницу потеряли, что есть на кого вину свалить! Вы и на скакунах личной императорской конюшни не перехватили б степняков!

Дерьмоеды потому что... Ладно, принимается. Еще?

Ошибочные разведданные! — желая выслужиться, торопливо крикнул новый второй звеньевой. — Про боевые фургоны у мятежников нам не говорили, я помню!

Заткнись, орясина! — ласково посоветовал бригадир. — И подумай, на кого вину перекладываешь! Разведданные нам сам главный визирь передал. А главный визирь — жестокая сволочь, я по сравнению с ним ну просто добрый папа! Он тебе так переложит вину — спина треснет! Ладно. Нормально. Еще?

Выпускающий летунов грузовые контейнеры сбросил на скалы! — припомнил новый третий звеньевой. — А там были средства дальнего поражения!

Так их, летунов, топи в дерьме! — одобрил бригадир. — Ох они нас и десантируют за это в следующий раз! Нормально, принимается! Еще?

Перед боем отказали все средства магической поддержки, — сообщил заместитель первого звеньевого. — И до сих пор не работают.

Вот! — наставительно сказал бригадир. — Вот оно, самое главное! Главный визирь нас простит: он сам воевал и знает, какой дурдом на поле боя, даже когда есть связь! А уж если и связи нет, то наши действия, я думаю, вообще немалых похвал заслуживают!

Мятежников пропустили, — неуверенно напомнил головной звеньевой. — Основной приказ не выполнили... а за это закрытый суд!

Пропустили в ловушку! — уверенно поправил бригадир. — Так и отвечайте, если спросят! А приказ... и что приказ? Выполним мы его! Главное, сынки, не бойтесь и крепите сфинктеры! Мы же не просто так с опережением выдвинулись! "Голубые орлы" на подлете! У них отсеки бочками с горючей смолой забиты! Как пройдутся сейчас над колонной! А там уж и наша работа начнется! Потешим душеньки! И бригадир жестоко усмехнулся.

Наш девиз?! — догадливо выкрикнул головной звеньевой.

Всех убьем! — привычно рявкнули бойцы.

О, вот и летуны! — удовлетворенно сказал бригадир и поднялся. — На линию атаки заходят, красавчики!

Задрав головы, звеньевые восторженно наблюдали, как гигантская птица вырывается из-за гор и закладывает плавный разворот... как несется к ней снизу крохотная сверкающая черточка... как жуткий огненный цветок распускается на том месте, где мгновение назад была могучая машина... как гигантский ком огня, только что бывший неуязвимым повелителем неба, срывается с разворота и по касательной валится вниз, мимо изготовившейся к броску бригады... как пламя стремительно приближается и закрывает все небо...

Нормально... — только и сказал ошеломленный бригадир.

Глава тринадцатая

Вова П. — беседы в гараже. О вечном.

— ... а у Подсобного хозяйства есть такой плавненький поворот — и на нем у меня уходит рулевая тяга! — радостно поделился подробностями учитель истории. — А у меня четыре бабы в салоне! Представляешь, какой вес? И как понесло меня по касательной! Если машина теряет управление на повороте, ее всегда по касательной! Понимаешь?

Понимаю, — сказал лучший из худших учеников школы. — Мы на геометрии проходили. Я помню, что такое касательная. И асимптота.

Он спохватился и прикусил язык, но было поздно. Что такое асимптота, учитель явно не знал, и потому уставился злобными пьяными глазами. Подросток не имеет права тыкать взрослых в невежественность! Особенно если этот взрослый — преподаватель с многолетним стажем! Вдвойне особенно — если крупный мужчина!

Они сидели в гараже у учителя истории уже давненько. Сам учитель домой не торопился. Зачем, собственно? У него в гараже стоял диван. У него в гараже имелись старые кресла, стол-тумба, работающий телевизор, умывальник. У него в гараже жить можно было! А по соседним гаражам толпа приятелей, в отличие от дома, где только жена.

Школьный хулиган тоже не торопился домой. Зачем, собственно? Он долго выбирал момент, чтоб подойти без свидетелей, и предполагал выкачать из учителя информации по максимуму.

Информация — дороже золота! Вот только беседовать с выпившим мужиком

оказалось неприятно и малорезультативно.

Учитель истории потерял на время контроль за собой и начал стремительно пьянеть.

Умный, да? — бормотал он обиженно. — Даже геометрию знаешь, да? Думаешь, и историю лучше меня знаешь? Зря думаешь! Знать мало! Мозги нужны, чтоб понимать! И тогда в любой дурацкой книге откроется столько неожиданного — и вопросы появятся, на которые нет ответов! Вообще — нет! Представляешь? Возьмем примитивный учебник истории для детей, к примеру...

Учитель понурился в кресле. Учебники ему брать не требовалось — за столько лет он их все запомнил наизусть.

История средних веков, — пробормотал мужчина. — Ты скажешь — ложь и чушь полнейшая. А я и не возражу! Но в любой чуши блестят зерна неожиданной истины! Их не скрыть! Потому что всё скрыть невозможно! Вот, на странице двенадцатой читаем: у германских племен постепенно вошло в обычай выбирать вождей из одних и тех же семей! Читаем и не думаем. Все читают! А вопросом не задаются — с чего это вошло в обычай? Как так — вошло?! Добровольно отдать то, чем пользовались равноправно, в чьи-то жадные руки — это, что ли, вошло постепенно?! Как случилось, что свободу отдали сами? И — сами ли? Вот где ученым раздолье! Но молчат ученые. Боятся прикоснуться к запретному? А может, ума не хватает? Тут уже мозги нужны, это вам не пустые диссертации переписывать! А? Нет ответа! Смотрим дальше. Вот, на двадцать четвертой странице, что видим? Свободные крестьяне настолько обеднели, что не могли приобретать вооружение для службы в войске! Мы и сейчас не можем, х-ха! Но раньше-то, получается, могли? И получается, раньше все богато жили! Жили по традициям, сказано в учебнике! Вот, на сорок четвертой, как помню... пленным — даже пленным! — предлагали уйти за выкуп или остаться на положении свободных и друзей! Мы сейчас к родне относимся хуже, чем тогда к пленным, возьмем, к примеру, мою благоверную, х-ха! И возникает вопрос: почему отказались от традиций? Сами ли? Если сами — следует признать мыслителей, создавших эти великие традиции, поголовно кретинами! Если не кретины — тогда не своей волей отказались! Не может быть, чтоб своей! А чьей?! Вот где тайны! Вот где ученым рыть бы, а не деяния Карла Великого мусолить! Но — боятся увидеть запретное!