Последний бросок на юг.

Девушка еще до набега успела получить неплохое образование, все же графской крови, наследница большого состояния. А тут еще на плантацию, в одном рубище, когда изнеженные ножки до крови раздирает скошенная стезя. А спину дубеет от работы мотыгой, а руки покрываются саднящими мозолями.

Но её отец был из рода прославленных сильных рыцарей, а мать, тоже не слабой конструкции. Эскер быстро привыкла к тяжелой работе, и стала обдумывать планы побега. Правда наступила зима. В Крыму достаточно мягкая, однако, для полуодетых рабынь тяжелая. Чтобы девчата пока полевых работ нет не простаивали, их определили в шахты, помощницами рудокопа. А там и вовсе ад... Вонище жуткое, чадят факелы, справляют нужду рабы в ближайших ямах. Работа тяжелейшая, девушек заставляют толкать тачки, или носить корзины, а то и рубить камни. Жуть... Плеть по спинам гуляет, а из одежды лишь набедренная повязка, в самих шахтах тепло, но вот попробуй зимой сбеги...

Но самое страшное это, конечно же, мужчины... Правда, рабам воли не давали, да и после шестнадцати часов тяжелого труда, при скудной пайке не сильно то их потянет на баб. А вот надсмотрщики... А если учесть что Эскер самая красивая из рабынь, даже еще и грязь шахты к ее божественному телу почему-то не липнет.... Это уже какой-то особый девятый круг ада Данте. Правда если у тебя есть ум, то можно красотой и воспользоваться.

. ГЛАВА Љ 20.

Сражение еще не проиграно, но ты уже висишь на грани глубокого нокаута.

Вот и триумвират непобедимых, вроде бы финишная ленточка практически рядом и ты вот-вот пересечешь её грудью, но... Мозги фактически всмятку, мышцы сотрясает от напряжения, будто бы в каждой клетке взрывается водородная бомба.

Девчата отчаянно старались проморгаться. Краешком сознания они вроде бы и разумели, насколько исступленно выложились в феерическом бою. В сражении, которое станут воспевать в поэмах и что даже трудно представить себе какую награду они заслужили. Поле что осталось перед ними очень уж страшно выглядит: фактически весь покров перед ними завален трупами, порой даже в несколько слоев и черной чрезвычайно дурно пахнущей разбитой техники. Анжелике приходилось видеть Прохоровку. Там много осталось разбитого железа и кровавой грязи из смеси перемолотых в труху костей и накрученных кишок.

Но даже Прохоровка не выглядела такой страшной.

Железная воительница роняла капли соленого пота, по исцарапанным щекам, стекающая влага оставляла русла из пороховой копоти и красновато-коричневой пыли.

Огнезарная дьяволица красиво выразилась:

— Чудеса в нашей жизни приходят к тому, кто не клюет сонно носом, но зато держит нос по ветру и чуда не ожидает!

Алиса в ответ лишь сильно поморщилась. Уж больно жестоко, для обожженных в бою девичьих подошв покрытие этой твердой, как гранитный камень земли.

— Великие Боги, Священной Руси — Срывающим голоском прошептала она. Белоснежная девушка херувим пошатнулась, и лишь ловко подставленное плечо Максимки удержало её от падения. — Ну это, как получилось что же... Неужели и такое реально возможно?

Максимка твердым голосом заявил:

— Нет невозможного для человека, если что не получается, то лишь потому, что частица животного, еще не до конца оттеснила человечность знания и мастерства!

Анжелика тут уже по грубом согласилась:

— Вся эта... — Тут воительница пальцами ноги подобрала острие штык ножа и метнула в хитрого снайпера, в маскировочном халате. Похоже уцелевший боец коммандос все же хотел стать Голливудским героем.

— А гребной крутогор и поворот, нас не взял...

Обломок штыка-ножа пробил глаз и вышел, через затылок снайпера. Видимо уже последнего героя-одиночки.

Даже без всякого оптического прицела, триумвират видел крохотные как амебы под стеклом фигурки убегающих солдат и офицеров. И даже транспортеров.

Алиса заявила:

— Кто решил, что он кончил дело и может уйти, рискует навсегда остаться на уровне мавра и не сыскать Дездемону!

Максимка на это тоже выдал:

— Мавром можно быть плотью, но нельзя уходить от ответственности, оставаясь с белой репутацией!

Анжелика промолчала, в её голове уже играл бравый марш победного оркестра.

Удирающие во всю прыть враги, мелькали уже за деревьями далекого леса, вот устроили они спринт. Огнезарная дьяволица подобрала оброненным убитым спецназовцем штурмовой карабин. Вот в небе есть еще цель, разведывательный палубный гидросамолет. И надо его сбить. Если линкоры подойдут вплотную к берегу, то они уже не будут за пределами досягаемости 400 и 460 — миллиметровых калибров с фугасными снарядами. А любой эксперт скажет, что при точной наводке и по дуге дальнобойные орудие громадных американских кораблей почти наверняка их накроют. А говорят, что только что спущенный на воду суперлинкор "Франклин Рузвельт" уже имеет калибр до 800 — миллиметров, способный лететь с реактивным задом на дистанцию до стали. Гидросамолет сразу же взорвался от автоматической винтовки, но это лишь малая часть успеха. Скоро появятся иные машины...

И Анжелика опять безошибочно ощутила приближающуюся опасность. А не верить интуиции, значит не выживать в битвах.

Максимка провожал взглядом проносящихся к линии горизонта бойцов.

Коммандос мчались и неслись, хрипя и задыхаясь, срывая с себя и отбрасывая, показавшиеся не такими уж и пуленепробиваемыми доспехами, и старались скинуть затемненные с острыми краями шлемы.

— Не сцапали, бойцов с русским духом! — Скаля зубы-клыки, повторил мальчишка-терминатор, и добавил — Все не замели нашу троицу... Это вам не Голливудский сценарий, или точнее как раз Голливуд, но с точностью до наоборот!

Алиса остроумно заметила:

— Жизнь не кино, но берет плату за каждый сеанс!

Анжелика опять добавила:

— Кино не жизнь, но сценарий реального бытия несет всегда больше интриги!

С востока как атакующие сторожевые кобры из преисподней к небу рвалось неистовое и жгучее. Алиса смотрела и крестилась, видно, что бешено крутились, то развиваясь, то наоборот свиваясь в жгуты, четыре ужасающих огнезарных столба.

Белоснежная воительница заявила:

— Сценарий любого предполагает неожиданную концовку, но в отличие от реальной жизни, только предполагает!

Максимка закончил мысль:

— Финал в жизни всегда неожиданный, даже если ты его заждался, а в кино предсказуемый, даже если ждешь с нетерпением!

Анжелика все же рискнула дополнить:

— Финиш в кино всегда приводит к тому, что ты встаешь, покидая кресло, а в жизни, что почтительно встают уже другие, потому что уже покинул свое место под солнцем!

С юго-восточной стороны предгорья лес неистово полыхал как пропитанная спиртом вата или просмоленная солома.

А в небе опять появлялись самолеты... И начиналось разыгрывания очередного акта потрясающей по живости и темпераменту сцены... Вот уже с воем рассекая атмосферу несутся громадные фугасы извергаемые исполинскими орудиями тяжелых линкоров.

И они вздымают вверх тысячи тонн глины, песка, дерна.

К триумвирату воителей, прямо на вершину с гулом исполинских барабанов, доноситься частый все перекрывающий треск. Сухие, рвущие ноздри, знойные потоки атмосферы подбрасывали на громадные высоты неба, пылающие комья земли и ветки, а там ветер незримыми ручищами подхватывал и крутил. А вдоволь наигравшись, злобно шваркал в глубину разгорающегося, все сильнее океана.

Алиса грустно резюмировала:

— Огня в нашем мире полно, да, к сожалению не любовной страсти!

Максимка с видом сбежавшего из пожара суслика добавил:

— Зажечь гнев человеку легко, а благие порывы в душе только тлеют!

Анжелика опять огрызнулась огнем из подствольника, целя в палубные штурмовики. Или вернее, поражая их навскидку:

— Когда горит праведный гнев хорошо, плохо — когда в гневе выгорает праведность!

Ожившие статуэтки охваченных паникой беглецов, без малейших шансов на успех, старались проскочить между тремя грохочущих турбин огня, но не даровал Всевышний шансов. А бойцы триумвирата переключились на отражение многоуровневой воздушной атаки. Благо под ногами валялось достаточно средств поражения. Разбросали британцы и американцы всего. А те кто мог стрелять уже в далеких бегах. Даже с изрядно срытыми разрывами холма отлично видно, как в глубине вспыхнула целое рыжее и красное наваждение и тянущее щупальца марево, словно взорвались

Громадные цистерны с напалмом. Впрочем, так оно и на самом деле было, из нутра разбитых тяжелых бомбардировщиков вытекал самый, что ни наесть натуральный напалм, а то более забористые пылающие смеси.

Алиса всплакнула, грядя на бегство остатков некогда грозной армии собранного со всей планеты войск специального назначения.

Был один только шанс этих удирающих трусов — слово горные барсы взобраться на это трижды проклятое предгорье. Рассчитывая на милосердие девчат. И еще один нюанс, не будут же они тут куковать вечно.

Не идиоты, а раз уж они выудить из них жизнь не сумели, то...

Максимка даже пропел:

— Не надо только паники, собьем мы вас стервятники!

Конечно, охваченное смятением потерявшая всякое соображение орда, реально ничего не соображало. Человеческая и механическая кавалькада неслась прямо на огнедышащую стену, которую пока не лицезрели, а сзади тем временем пламя смыкалось словно фаланги Ганнибала, отрезая несчастным путь к отступлению.

Анжелика печально произнесла:

— Достаются шишки, кто без нормы ест пышки!

Максимка хотел её ответить, однако разрывы усилились

Вот справа замелькала исходящая трещинами бурая лава, в босые подошвы девчат и мальчишки пребольно застучало колеблющейся почвой. Встречный ураган срывал капли крови и пота, и несмотря на всю свою знойность освежая обожженные лица воителей.

Бьют с громадной дистанции, практически вслепую орудия линкоров, их так просто не достать. Алиса без затей предложила:

— Давайте отсюда сыграем ретираду!

Анжелика хихикнула и прибавила хода:

— Красивое выражение сыграть ретираду. — И строгим тоном добавила. — А проще честнее сказать — обратиться в бегство!

Максимка с иронией уточнил:

— Еще проще дать деру!

Триумвират, обложив себя прихваченным трофейным оружием, и боеприпасами помчался с опасного подвергаемого артобстрелам участка.

Внизу в четырех километрах восточнее от холма извивается полосатой змейкой длинная скатерть дороги. Ну, что же там их могут встретить и танки, но кого из русских воителей теперь испугают стальные чучела? Пусть даже против них англичане и американцы соберут все свои танковые армады, то и этом, случае триумвират способен раздавить как яичную скорлупу. Да поверьте, способен, сокрушить, все порождения американского и английского технического гения, неисчислимые полки.

Алиса и Анжелика, стреляя с обеих рук, старались уйти от воздушных атак неприятеля.

Максимка же не только вел стрельбу, но и делал прикидки.

Впереди будет засада? И когда подоспеют войска красных греческих патриотов? Даже если на время небывалой по размаху операции войск специального назначения, там и загородили движение. То, что им эти второстепенные части?

Вот только снаряды, весящие сотни килограмм фугасы реально достают, рвутся сзади подталкивают жаркими волнами в плечи. Что же поделаешь, линкор — подает свой глас.

Анжелике на бегу очень уж захотелось перекусить. Хоть бы попалась какая-нибудь горная точка общественного питания, что сомнительно, местность, похоже, и об этом говорят её ощущения на веки вечные дикая.

Да и подраться бы Огнезарной дьяволице очень даже неплохо. Но факт неопровержимый. Но если какие-то минуты назад и был бой что надо, сейчас остатки подразделяй, отборный, выхоленных вояк, словно капельки ртути растекаются по лесу и скалам.

Анжелика даже от этого, хотя вроде бы и неуместно в данном случае скалиться, стало очень смешно. Видимо психоаналитик, или может военный психиатр станет нарасхват. Тех, кто выживет, отправят в психбольницу курортного типа. После свинцовой и снарядной, напалмовой геенны, тихий отдых, а там приумноженное анаболиками питание и очень ранний — с сегодняшнего дня( Хотя наверное и время пребывания в психушке учтут!) — выход на пенсию по профессиональной непригодности.

Огнезарная дьяволица отправляя в глубокое из которого не выйти пике вертолет Королевский Воздушных сил Британии, без лишней помпы резюмировала:

— Война всегда грязь, но отлично отмывает смердящие подлостью доходы!

Набитые боеприпасами рюкзаки подпрыгивали на голых, мускулистых спинах, триумвирата. Максимка извел ракетный пистолет и пальнул, реактивным приспособлением в брюхо Б-17, заставив машину, без шансов на то чтобы выплыть прыгать по волнам.

Когда еще Максим получал самые первые уроки войны, он помнил, как в поясной кобуре носил первый, причем украденный у немцев револьвер.

И когда пацан почти засыпала, как это увесистый предмет прирос, точнее присосался пиявкой к телу.

Но ему видимо, суждено в роду: попадать в передряги и из них постоянно выпутываться.

Склон теперь оказался настолько крутой, ну прямо Радзинский бугор, что исцарапанные руки и разбитые об острые и пылающие предметы ноги сами инстинктивно хватались. А если говорить точнее, по тараканьи цепляясь, за каждое встреченное деревцо, за колючие кусты, скользкие словно в слизи глыбы.

А в это время лупили извергаемые линкорами презенты.

Иногда от подобных разрывов под беззащитными ногами девчат земля словно исчезала, они зависали, вернее парили улучшая балласт в долгом прыжке, затем снова жесткий удар колючей словно выложенной гвоздями поверхностью в босые, девичьи подошвы. После нескольких секунд блаженной невесомости короткая тяжесть во всем теле. Конечно, триумвират воителей не мог этого знать, но аналогичные ощущения, у космонавта при взлете.

Алиса спросила Анжелику:

— А когда левитировали, при приземлении чувствовали тоже самое?

Огнезарная дьяволица ехидно возразила:

— Вообще-то то, что мы испытывали было еще круче!

Они всем вместе каким-то чудом не падали, а мимо мелькали растресканные, бугристых от крови пятнах выступы. Превращенная в мясниками в мало аппетитный сала долина приближалась.

Крохотные фигурки в коричневых лужах, быстро, словно грибы после дождя вырастали, и уже превратились в растерзанных или разобранных на запчасти воителями солдат.

Ну, затем острый угол крутого откоса стал еще острее. Девчата захлопали глазками, ножки взлетели выше не утративших, несмотря на все передряги, пышных волос головок. И теперь их понесло как по ледяному катку, подбрасывало, трясло, раз пять больно ударило в бедро. Горячая удушливая пыль скрыла мир, они чувствовали, как триумвират по пологой космической перигеи занесло, в ускоренное пикирование, словно в исполинских русских горках. Алиса крикнула:

— В гору пойдет, кто с горы без страха сиганет, но увечье не найдет, и ушибы обойдет!

Триумвират перевернуло, и воители остались валяться оторопелые и ошарашенные. Стараясь проморгаться, и снова взять на прицел авиацию, еще не веря, что соскользнули благополучно.