Путин против преисподней

— Помоги людям Иисус... Спасите невинных детей! — Кусок ткани на роскошный и сильный бедрах воительницы-девчонки загорелся. Злые языки коробили золотисто-оливковую кожу сказочно прекрасной женщины. Вот уже про волосам забегали огоньки. Действительно, небесный огонь проникал в чресла Мефистофеля, заставляя дергаться, от невыносимой муки...

И Иисус тоже плакал, не в силах никому помочь. Сердце разрывалось на части при виде жутких страданий умирающих детей, даже Дьявола стало жалко. Девушка-Люцифер сгорала на глазах, её легендарную красоту закрывали рваные, гнойные язвы ожогов. Дыньки грудей внезапно опали, а в след за ними стало обваливаться и пожаренное мясо с ножек главы ангельской оппозиции.

— Спаси детей Иисус...Ради всего святого! — Прохрипела девчонка-сатана в последний раз.

На месте сказочной девы-богини остался лишь обугленный скелет, который впрочем, тоже спустя мгновение рассыпался в прах.

Постепенно затихали стоны и крики в самой Гоморре... Изображение казни нечестивого города пропало. Иисус стоял на коленях и громко рыдал. Оставленная Сатаной алея увядала на глазах, чудные, достойные райского сада растения рассыпались в песок. Мальчишка продолжал ронять слезы, тело содрогалось от скорби, а человеческое сердце, то замедлялось, то ускорялось. И так проходил, час за часом, пока наконец и Солнце не скрылось за горизонтом.

Тогда мальчишка наконец поднялся с колен и тихо, вдумчиво — произнес:

— Трудно быть Богом...Но без Бога в душе еще труднее!

Видение, потрясающей реалистичности исчезло. Они снова на Патриарших прудах, в свете розовых лучей умирающего Солнца. Все еще очень тепло, и казалось совсем не прошло времени, и ни одна из теней не стала даже на дюйм длиннее.

Судя по всему "кино" произвело на всех потрясающее впечатление. Первым вопрос задал неунывающий Коровьев:

— Так значит Евангелие не лгали?

Мальчишка-принц и он же Люцифер ответил с расстановкой:

— Прямой лжи в них нет. Есть только недомолвки!

Воланд посмотрел на принца и с печалью в голосе произнес:

— Два дьявола, на одно мироздание это уже слишком...

Принц-Люцифер с улыбкой разъяснил:

— В этом мире Сатана один — ты... Я же всего лишь воспроизвел этот свет...

И мальчишка-Мефистофель указал на девушку Булгакова. — А это твой настоящий Отец-Творец, может считать его своим создателем!

— Прелестно! — Провизжал Бегемот. — Я думал, что являюсь великой и неповторимой личностью, которая служит самому могучему Боссу во вселенной... А оказалось, я не более, чем литературный персонаж.

Воланд сурово посмотрел на кота, тот в притворном страхе съежился. Тогда мессир и повелитель тьма рассудительно произнес:

— Да суровую правду вы мне открыли, очень суровую!

Принц-Люцифер серьезно и уже без улыбки, заметил:

— А правда всегда суровая... — И тут опять улыбнулся и уже радостно заметил. — Но право на святую ложь никто не отменял... Мы сотрем наше появление из вашей памяти, и вы сможете наслаждаться и упиваться своим могуществом, не думая, кто вас создал и какой ничтожный человечек имел себе наглость придумать!

Тут уже и Берлиоз подал голос. Его вопрос был самые естественный:

— А мне голову трамваем не отрежут?

Свежее юношеское личико принца приобрело печальное выражение:

— Увы Воланд это предсказал, и нельзя подрывать авторитет Мессира! — Люцифер сменил выражения лица более радостное. — Но если ты не хочешь исчезнуть в небытие, то в аду тебе найдется местечко — ты личность весьма интересная и неординарная!

Кот-блондин в сапогах согласился:

— Конечно, на фоне тупых совков — это прямо Владимир Ильич из МАССАЛИТА!

Коровьев подмигивая светом через разбитое пенсе, пропел:

— Совки, совки — не отдадим мы вам страну! Совки, совки — мы объявляем вам войну!

Принц-Люцифер подмигнул демону в разбитом антураже и на прощание снял шляпу с пером, галантно раскланявшись. Воланд повторил этот знак дружеского расставания, затем алея Патриарших Прудов исчезла. Принц-Люцифер, кот в сапогах и девушка-Булгаков оказались в комическом корабле с прозрачными стенами. Вокруг сверкали, восхитительные звезды и необычайно формы планеты. Очень красивый пейзаж.

Люцифер видя как поразился Булгаков, наблюдая за планетой в виде золотого усыпанного бриллиантами самовара, увенчанного петушиным гребнем и крыльями бабочки с изображением подвижного рисунка, снисходительно объяснил:

— Это ад... В нем я люблю создавать красивые планета в сюрреализме, но когда сюда придут Пикассо и Сальвадор Дали, будет еще лучше!

Булгаков неожиданно сморщился и ляпнул:

— Пикассо? Да моя дочь лучше его рисует!

Принц изменил в ответ свой облик. На сей раз уже стало тоже, что-то из творений авангардизма. Шестигранная призма, со щупальцами кальмара только вместо присосок бутончики цветов. А на ней изображено, несколько глаз причудливо вывернутых и сверкающих. Выливающеюся из жерла вулкан и одновременно хвоста белки — мед с рыбешками-фруктами. И еще картинки, которые в бреду человеку не привидятся и все ярком, мигающем цветомузыкой свете.

Люцифер в новом облике спросил Булгакова:

— Разве это не потрясающе? Отказ от обыденного, и надоевшего человеческого тела?

Булгаков вежливо ответил:

— По своему это прекрасно, но... Мой слабый человеческий ум просто шокирован!

Люцифер снова принял облик мальчишки, только на сей раз пилотке со звездочкой и пятнистой майке. Плюс с красным галстуком и держащим в руках горн. Теперь это уже не выглядело перебором. Звонкий голос произнес:

— Хочешь сам стать героем?

Девушка в душой Булгакова растерялась и, лишь пробормотала:

— Не знаю достоин ли я...

Люцифер-пионер уверенно проорал:

— Конечно достоин! — И погрозил Булгакову пальчиком. — Я знаю, что ты очень завидовал пионерам, особенно по мере нарастания физической немощи.

Тут внезапно Люцифер изменился опять. Хотя внезапно ли? Скорее многоликость органическое свойство Сатаны. Личности не злой, но люто ненавидящей любые шаблоны! Перед Булгаковым возник самый натуральный робот с крылышками, но с угловатыми формами — гоночного автомобиля вставшего на дыбы. А на вытянутой руке, он держал самый натуральный телевизор. Только не тот черно-белый примитив, что привык видеть Булгаков, а с большим и цветным экраном.

Робот-Люцифер механическим, то есть читая отдельными слогами, голосом произнес:

— Даю прогноз на будущее. Россия — Германия, вероятность войны в девяносто три процента. Самый большой процент — начало в июне 1941 года... Прогноз после кровопролитной войны: поражение Германии к 1945 году. Вероятность победы Третьего Рейха — девятнадцать процентов. В случае вступления в 1941 году Японии шанс на победу возрастает до сорока восьми процентов, плюс двадцать четыре — ничейного исхода. Шанс на победу СССР увеличивает вступление в войну США.

Робот внезапно испарился и, на его месте снова возник мальчишка в пилотке и с красным галстуком. Люцифер похоже подвел все итоги:

— Ну вот господин Булгаков. Твоя Родина и весь советский народ будут надрываться в тяжелейшей битве в ходе которой погибнут многие миллионы людей, а ты хочешь, чтобы я дал тебе отлежаться в теплом месте преисподней?

Булгаков в виде девушки побледнел и, переспросил Дьявола:

— На счет войны с Германией это не шутка?

Пионер-Люцифер сурово ответил:

— Разве с такими вещами шутят!

Булгаков растеряно, крутя головой пробормотал:

— Но есть еще семь процентов что войны между нами не будет!

Пионер-Сатана шлепнул каблуком по паркету и немного нахмурив брови произнес:

— Это маленькая вероятность. Практика всех войн показала, что скорее быть конфликтам, чем не быть. Причем время лишь увеличивает шансы на столкновение. Хотя разумеется есть некоторая вероятность, что фюрер захочет разобраться с Британией и его разъярят бомбардировки Берлина. Может и Сталин сможет убаюкать Гитлер и убедить, что он не собирается освобождать Европу по крайне мере в ближайшие годы. Зная характер Сталина если фюрер не нападет, Коба начнет наступление с вероятностью в двадцать девять процентов. И в этом случае у СССР огромные шансы победить куда меньшей кровью.

Наступила пауза и, Булгаков спросил Мефистофеля в пилотке:

— Но вы такой всемогущий... Почему бы вам вообще, полностью не предотвратить войну с Германией... — И девчонка решительно махнула рукой, добавив. — Да и со всеми войнами во всем мире!

Мальчишка-Люцифер утратил задорный тон, и помрачнел. Затем на его месте возникла красивая девушка, в мешковине, и цепями на сбитых, босых ногах. Трогательная девчонка из под рваной мешковины которой сияло пунцовое еще свежее, наполовину воспаленное клеймо, очень грустным голосом произнесла:

— Над Землей я не властен. Всякая власть там от Бога! А на войны мы можем влиять только косвенно! Извините, но только ад это место где пока Всевышний не превращает мое Творение в пекло! Так, что...

Снова возник мальчуган в пилотке и звонко закончил. — Можешь утешаться тем, что в аду всегда есть место для подвига и нельзя умереть!

Булгаков в процессе написания "Мастера и Маргариты" немало перечитал различной литературы в том числе об общении Дьявола с людьми. Сатана действительно часто испытывает людей и задает им задания, за которые в случае успешного их исполнения может и выдать награду.

Правда сделка с чертом не гарантирует рая на Земле. Хотя ад с его страданиями, выглядит все же куда интереснее подлунной планеты. Но меньше всего Булгакову хотелось оказаться на реальной войне.

Он же не маньяк или какой-то романтически настроенный мальчишка. В пору подумать, что Люцифер таким изощренным способом мстит ему за "Мастера и Маргариту". Может и в самом деле образ Воланда, вызвал некоторое чувство раздражения. Своей... Мальчишка-Дьявол прервал размышления писателя звонким хохотом:

— Ну ты и даешь... Да может во всем аду, никто мне так не дорог, как ты!

Сатана-пацан присвистнул и, декорация снова стали меняться. А звонкий голос добавил:

— Перед тем как уйти совершать подвиги — следует провести дружескую вечеринку с добрыми друзьями.

Булгаков вздохнул, вспомнил бал Сатаны и "изысканную" публику... Мальчуган-Мефистофель поспешил, уверить писателя.

— Очень интересные люди соберутся. Прекрасные собеседники и философы! Будет приятно вести тары-бары-растабары!

Преобразование закончилось, и они оказались в огромном сверкающем неведомыми на земле драгоценностями и увенчанном статуями и водопадами зале. Сверху на размалеванном небе сияло сразу полсотни светил. Каждое своеобразно и прекрасное, с причудливыми розочками, завитушками, сосульками. И эти солнца заменяли искусственное освещение. Булгаков воскликнул:

— Безумное воплощение!

Мальчишка-Люцифер вполне логично заметил:

— Ну почему Создатель так упрямо придает всем звездам форму шара? Разве светила не могут быть разнообразнее и богаче?

Булгаков не нашел, что на это возразить. Действительно к чему ограничивать полет фантазии, когда речь идет об таком прекрасном предмете как звезды. Об сущностях извергающих свет с неповторимыми оттенками и фибрами, пробуждающими желание творить.

Громадный зал, где должно было происходить роскошное пиршество, поражал своей роскошью и изобилием украшений. Причем каждое украшение настоящий шедевр изобразительного искусства неповторимого изображения, рисунков маэстро. Вероятно, действительно создаваемого самыми талантливыми мастерами планеты Земля, получившими новое пристанище в аду.

Люцифер оставался мальчишкой в пилотке и с красным галстуком. Только сапожки исчезли с ног. Возникшая из воздуха девушка неописуемом красоты с чарующей наготой едва прикрытой нитями из драгоценных камней принялась массировать мальчику-Сатане пяточки и лодыжки. Тот заурчал от удовольствия, представил девчонку:

— Это всемирно известная графиня Женевьева де Сез. Сколько невинных погубила на почве звериной ревности!

Девчонка наклонилась, смиренно целуя Люцифер в мальчишечьи, блестящие словно глянец ступни и прошептала:

— Очень сожалею об этом великий мессир!

Неожиданно мальчик-Сатана поймал её босыми пальцами на носик и легонько сдавив, произнес:

— Ведь ревность это чувство людей неполноценных! Они слабы на разум их даже жалко бедных!

Булгаков и сам побаиваясь Всесильного Мефистофеля, не смотря на его весьма легкомысленный образ пионера в шортах, с трудом пересилив себя, заметив:

— Может слишком для дамы?

Люцифер звонко рассмеялся и отпустив девушку, снисходительно произнес:

— Её это не больно, а от повелителя вселенной-преисподней такая шутка не оскорбительна.

Графине Женевьева тоже вполне искренне согласилась:

-Мессир он добр и научил меня любви к ближнему своему!

Булгаков сильно удивился:

— А это еще как?

Сатана-мальчишка кивнул, мол рассказывай. Девушка принялась, позвякивая браслетами и ярко сверкающими бусами, изливаться соловьем:

— Последняя ночь перед смертной казнью была самой ужасной. С меня сняли богатое платье и все украшения, забрали даже обувь и заставили облачиться в платье простой крестьянки. Мои босые ножки сильно мерзли в сырой камере, желудок сживался от голода, так как мне на ужин дали только лоханку не слишком чистой воды. Но самое страшное это даже не физические муки и не противно пищащие в камере смертников крысы. Самое страшное это был дикий ужас перед адом.

Тем более ксендз на исповеди так застращал меня им....Да еще и "Божественная комедия" Данте. Так страшно там все это описано. — Девушка даже побледнела и, по её прелестному личику прошла тревожная волна. — Я стояла на коленях и неистово молилась. А перед рассветом продрогшая и обессиленная уснула. И мне снилась преисподняя, огромные как альпийские горы языки пламени и сам Сатана. Такой страшный, рогатый, что я даже не могу Его описать.

А когда он проткнул насквозь меня длинным как рыцарское копье когтем, я вскрикнула и в ужасе проснулась. Сообщение, что меня уже ведут на казнь восприняла, чуть не с облегчением. Тем более, что камера смертников, темная, в подвале и очень холодная, особенно для моих изнеженных ножек. До этого я находилась в одном из лучших помещений Бастилии, тюрьме для богатых людей и, в общем, не могла жаловаться. А тут жуткое узилище с крысами, на который впрочем, я не обращала внимания.

Мои окоченевшие ножки посинели от холода и на них было, очень больно ступать. Я сильно хромала и охала, тюремщики поддержали меня. Когда вышли на дворик, солнце стояла довольно высоко и булыжники прогрелись. И тогда замерзшие в подвале ноги, стали ныть еще сильнее, наливаться кровью, и болеть. А меня затрясло на теплом воздух от озноба. По обычаю, мене поднесли довольно большой кубок крепкого вина. Я жадно приникла к нему. По тело потекло, точнее даже поползло приятно тепло. Озноб пропал и жутка боль в ногах утихла. Я смогла самостоятельно забраться в повозку. В моей голове от выпитого шумело и в хмелю пропал страх. Платье крестьянки, что мне милостиво выдали, оказалось коротким. Думаю может его нарочно укоротили, чтобы украсть ткань, и заодно больше унизить узницу. Я ехала открытой повозке, показывая всем свои голые, красные от прилипшей крови ноги, и руки. Волосы распустили по плечам, их милостиво разрешили не стричь. Да и вообще за мои преступления полагалась куда жестокая и мучительная казнь, чем отрубание головы.