Средневековая история - 4. Изнанка королевского дворца

— Александр, добрый день. Рада вас видеть...

И это не светские любезности. Она действительно рада.

— я хотел пригласить вас на верховую прогулку. Вы сегодня еще не выезжали?

— Мне надо бы съездить в Тараль. Вы составите мне компанию?

Фалион кивнул. А поговорить можно и по дороге.

* * *

Лиля была неглупа. И взгляды, которые бросал на нее Фалион, заставляли женщину нервничать.

Лишь бы не влюбился. Вот уж что будет некстати... терять друга ради сомнительных радостей секса... почему сомнительных?

Да не до того!

Выспаться бы! Отдохнуть, расслабиться... а этого и не дают. Сплошные стрессы.

Сколько людей жалуются на фригидность или импотенцию... а чего удивительного? Нервы не выдернешь, а ими многое управляется в нашем организме.

Но что теперь делать? Перевести стрелки? Или...

Лиля выбрала второе. И пошла навстречу опасности.

— Александр, вы хотели со мной поговорить о чем-то?

— да, Лилиан. Прошу понять меня правильно... мне придется говорить о достаточно личных вещах...

— Я обещаю внимательно выслушать, — откликнулась Лиля, удерживая на лице маску спокойствия.

Фалион вздохнул. И как в воду бросился.

— Лилиан, вы стали невероятно популярны. Вы красивы, умны, на вас мечтают походить все женщины, вы вхожи к королю, вы сейчас на вершине. А что будет потом?

Лиля пожала плечами.

— Не знаю. У меня нет выбора. Я просто живу.

— Вы мечтаете всю жизнь прожить вот так? В делах, без мужа, без детей...

Женщина опустила глаза. Фалион ударил в самое больное место.

— Нет. Я хочу любить и быть любимой, хочу семью, детей... только это не от меня зависит.

— Правильно. От вас — и от Джерисона. Лилиан, поймите меня правильно. Вы стали мне дороги, Джерисон мой друг... если бы я видел, что вам не нужно ничего, кроме власти — я бы и слова не сказал. Но вы ведь не такая. Вы теплая, домашняя, просто вам пришлось стать — такой как сейчас. Но если бы это было возможно, вы бы...

Лиля покачала головой.

— я бы с радостью жила спокойной жизнью. Если бы меня не пытались убить. Если бы не... да вы и так все знаете. Стоит ли пересказывать?

— не стоит. Я помню. А вы помните, что вы — графиня Иртон?

— И рада бы забыть...

— Супруга Джеса.

— И что?

— сейчас он далеко. И что делаете вы?

— спасаю свою шкуру — и шкуру его дочери! — огрызнулась Лиля. Но серые глаза смотрели так, что она невольно успокоилась. Было в Фалионе что-то такое... сдерживающее самые яростные порывы. Не смирение священника, нет. Внутренний стержень. Твердость, которая заставляет спасовать перед собой.

И Лиля отступила.

Опустила глаза первой.

— правильно. Ни у кого не повернется язык осудить вас. Вы спасаете себя. Но в то же время... Лиля вы осознаете, что мужчины — существа достаточно гордые?

— Да, мне говорили...

— Вы не оставляете от гордости Джерисона камня на камне. Вот скажите — он скоро возвращается. Как вы себе представляете вашу встречу?

Лиля порадовалась, что сидит. Стояла бы — упала бы.

Как?

Каком кверху!

Не знаю!!!

— Возможно... разговор?

— А возможен ли между вами будет этот разговор?

Лиля сверкнула глазами. Но куда там...

— Если бы я не считал себя вашим другом — я никогда не начал бы этого разговора.

Лиля выдохнула. Положила руку в тонкой кружевной перчатке на руку Александра.

— Простите. Я знаю, вы мой друг.

— и мне хочется оставаться им и дальше.

И где-то там, в глубине души, скрытое даже от себя... они смогут видеться и общаться — если Лилиан останется в столице. А для этого ей надо договориться с мужем. Потом, возможно, у них будут отдельные жизни. Но при первой встрече... Александр знал себя.

Да плюнул бы он на все наставления и уговоры. Дальше Вирмы не сошлют!

И такого бы наворотил с раздражения, непонимания и злости... нет, Лилиан обязательно надо предупредить.

А Лиля размышляла. А ведь и правда.

Супруг воспринимался, как некое абстрактное нечто вдалеке. А что с ним делать, когда он будет рядом?

Если он будет врагом — лучше отравить сразу. Но ведь и Мири ее терпеть не могла, а сейчас с рук ест. Да и... да, это по-женски. Пусть — глупо. Но Лиля думала, что лучшей местью за несчастную толстушку, которую не любили, а просто пользовали — будет повторение обратной ситуации.

Когда не любят уже супруга.

— Алекс... я правда не знаю.

— А я знаю. Лиля, вы мне рассказывали о себе.

Было такое. Хоть и отредактированную версию. Не про попаданство, а про то, что очнулась от наркоты — и поняла, что дальше так жить невозможно. А задатки были отцом заложены в детстве. И плевать, что мы с ним виделись по часу в месяц! Я сказала — генетика!

— И?

— Ваш супруг общался с вами — с нормальной. Уж простите...

— да нет, все в порядке.

— Не под зельем, не с...

— Нет. Ни разу.

— Почему бы вам не написать ему — откровенно?

— а вы думаете, что я не писала?

Лиле было интересно. Но Фалион покачал головой.

— Уверен. Скорее всего, он писал вам, как будто вы до сих пор одурманены, вы обиделись...

Ну, если дурман заменить на старую личность — мужик как в воду глядел. Лиля вздохнула.

— Полагаете?

— Уверен.

— И вы правы. Я напишу. Обещаю. Сегодня же.

— Сделайте это, Лилиан. Разве вам так необходимы семейные ссоры? Вы ведь хотите дом, детей. Любящего мужа...

— Откуда вы только знаете...

— Ну, мужа я никогда не хотел, — коварно усмехнулся Фалион. — А вот все остальное...

Лиля расхохоталась. Разговор перешел на что-то легкое и непринужденное. Но слова Фалиона гвоздем засели в разуме Лили.

С одной стороны — она была права.

С другой же...

Жить-то ей с Джерисоном. Королю ее брак выгоден. И развестись она сможет только с большими потерями.

Да и ей... вот сколько людей видят — Лилю, а сколько — графиню Иртон?

Но если она не начнет налаживать отношения с супругом — лучше не будет.

Нет, она имеет полное право обижаться. И за несчастную толстушку, и за себя. И супруг получит все причитающиеся пинки и подзатыльники.

А в то же время... вот рассмотрим ситуацию.

Джес приезжает, разгорается суперскандал с битьем тарелок... а он разгорится. Ни один нормальный мужик не стерпит такого положения пришей-пристебая при супруге.

С большой долей вероятности ей попытаются оторвать голову. А дальше что?

Ее защитят, супруга спровадят куда-нибудь в глушь — и нормальной жизни ей не видать.

Ни семьи — даже если любовник и появится — всю жизнь прятаться? Ни детей. Ничего.

Это — не жизнь. Это медленное погибание в делах.

Вариант второй.

Даже чтобы договориться о раздельном проживании — надо договориться мирно. То есть — стравливать давление в котле уже сейчас.

У нее крепкие тылы, у нее свои люди, она уже не беззащитна. Поэтому можно позволить себе... иллюзию. Показать себя чуть слабее, чтобы потом — ударить. Если понадобится.

Если Джес не дурак — они договорятся. Но только если он будет соображать мозгами, а не...

А вот если дурак — плюнуть на все и бить из главного калибра. Тогда уже все равно терять нечего.

Но пока...

Интересно, почему Фалион заговорил с ней об этом?

Хотя ладно. Об этом я подумаю потом. А пока... Джерисон Иртон.

Я справлялась с убийцами и работорговцами, неужели я не справлюсь со средневековым графом? Да если я пожелаю — ты у меня с руки есть станешь!

И ночью, когда Мири уже сопела в две дырочки, она села за письмо.

Возлюбленный мой господин и супруг...

Ага, щаз!

Черновик был жирно перечеркнут.

Господин граф...

Я, твоя смиренная раба, так, что ли?

Пфе...

Джерисон...

Так, пожалуй, лучше.

И побежали строчки...

Джерисон, граф Иртон, мои приветствия.

Надеюсь, что у Вас все в порядке — насколько это может быть.

Также надеюсь, что Вы не выкинете это письмо сразу же по прочтении. А хотя бы постараетесь его обдумать.

Полагаю, последние несколько месяцев дались Вам очень нелегко.

Мне тоже.

Меня пытались ограбить, убить, соблазнить... не могу сказать, что хотя бы одна попытка удалась или мне было приятно. Но они были...

Равным образом пытались похитить и убить Миранду.

Да, попытки не увенчались успехом, но они продолжаются до сих пор.

Зачем я это пишу?

Чтобы объяснить, почему уехала из Иртона, почему начала поступать так,... как поступаю. Очень хотелось жить. Полагаю, на моем месте любой начал бы защищаться. Или Вы станете покорно ждать смерти? Сомневаюсь.

Не стоит также удивляться тем слухам, что до Вас доходят. Просто вспомните, кто мой отец — и подумайте, что я могла унаследовать от него. Да и моя мать не отличалась кротостью нрава и покорностью. Но об этом — при личной встрече.

А недавно...

Должна признаться, я не думала о Вас. Сейчас Вы можете обижаться на меня и выкинуть письмо, но я все же продолжу.

Всю нашу семейную жизнь я провела в дурмане. Перед свадьбой — в любовном. Но если вы расспросите знакомых женщин (полагаю, вы найдете — кого) они Вам скажут, что перед свадьбой девушки просто сходят с ума. А потом...

Потом меня благополучно травили, сбрасывали с лестницы, ставили на край могилы, а про все остальное я уже писала.

Уверена, что Вам было сложно. Но как можно не заметить, что жену травят? Как можно было до такой степени распустить управляющего? Вам не хотелось — и Вы не видели?

Понять это можно. А оправдать?

Это ведь так просто. Некрасивая и нелюбимая жена идет приложением к верфям и ее отцу. Сплавить ее с глаз долой — и выкинуть из мыслей. Выживет — спасибо, помрет — большое спасибо. Лишь бы ребенка родила и лучше мальчика. Так ведь?

Мне было очень больно, когда я это поняла.

Не знаю уж, каково сейчас вам...

А что в результате?

На земле Ативерны Вас встретит незнакомая Вам женщина, на который Вы женаты.

А ко мне приедет мужчина, которого не знаю я.

И нам придется как-то пробовать жить вместе. Говорю честно — я не стала бы поднимать дохлую лошадь. Но я всей душой полюбила Миранду. И ради нее готова на многое.

В том числе и искать общий язык с человеком, который — я уверена в этом — был бы доволен, если бы я умерла...

Я пока плохо себе представляю, как мы найдем общий язык. Вы, наверняка, злитесь. Я также имею все основания злиться. Но тем не менее...

Как Вы представляете себе нашу семью?

Нашу жизнь?

Давайте попробуем найти общий язык хотя бы сейчас, потеряв ребенка...

Я постараюсь, но семья — это дорога в обе стороны.

Лилиан. Пока еще графиня Иртон.

Вот так. Не Брокленд, не Иртон, не графья и бароны. Разговор ведут мужчина и женщина.

Подпись, свернуть, капнуть воском, приложить печать, потом еще одну...

Если ты, дражайший супруг, не дурак — ты быстро поймешь, что я протягиваю трубку мира. Если же дурак... ну и жалеть тебя незачем.

Графьев много, а я у себя одна.

А Фалиону надо будет выразить благодарность в приказе. Или что-нибудь подарить. Хороший он мужик. Правильный.

Лиля уснула сразу, как только коснулась подушки. И во сне ей виделись серые глаза Александра.

Серьезные и очень печальные.

Он делал то, что должен. Но ему было от этого очень грустно.

* * *

Шпион его величества Гардвейга при дворе Ивернеи оценил сведения Аделаиды по достоинству.

Пусть Лидия только и делала, что шипела на Рика. Но мало ли?

Компромат — он всегда нужен. А потому...

Остро стоял вопрос подслушать беседу патера и Лидии. А лучше еще и подсмотреть.

Но как?

Исповедальни, хотя и стояли практически рядом друг с другом, но ведь заметят...

А вот если...

Зеленые рясы дефицитом не были.

Лидия скользнула в исповедальню. И в соседнюю вскорости проскользнул послушник в рясе, с ведром и тряпкой. Самый незаметный персонаж. А то, что у него ушки были на макушке... разве это важно? Уборка — это святое!

И его старания не остались без награды.

Хотя и не такой, как он надеялся.

Не было ни поцелуев, ни признаний в любви... Хотя иногда она и прорывалась в дрожащем голосе Лидии, в прикосновениях руки мальчишки...

Девица, определенно, была влюблена.

Платонически.

Мальчишка же...

Слишком симпатичен и слишком расчетлив, чтобы влюбиться. Тем более в такую страшилку.

А вот альдоном ему быть хочется. И как лучше этого добиться?

Если есть деньги, ты станешь кем угодно. Даже и королем. Бывали прецеденты.

Поэтому... 'друзья' вовсю обсуждали торговлю, какие-то вложения, что-то еще...

Со стороны Лидии все было абсолютно невинно. Но чтобы опытный шпион поверил в невинность священника? Одним словом — за патером уже через два дня был установлен плотный хвост. Очень плотный и очень серьезный. Его пасли, как овцу, и днем — и ночью.

Влезли в покои. В церковь. Обыскали — все. И уже через десятинку шпион довольно потирал руки.

Аделаида оказалась весьма полезна. Может, ее и не убивать?

Да, она неправильно поняла мотивы этой парочки. А вот остальное...

Пастор оказался весьма честолюбив. И готовил заговор.

Как проще всего избавиться от королевской семьи?

Примитивно.

Собираем полный комплект в храме на богослужение, с частью придворных — и далее на выбор.

Можно поджечь храм, можно отравить святую воду, можно... кто хочет — найдет.

В данном случае планировалось и то, и другое. Сначала отравить всех, кого можно. А потом поджечь храм.

Есть у ханганов такая милая горючая пакость, которую не потушишь...

И никаких улик. Сразу — и в дамки.

А травить?

Мальчик собирался кое-что добавить в курильницы. Все надышатся за время службы — и уснут. Если часа три вдыхать это снадобье — сон перейдет в смерть.

Когда?

А достаточно скоро. Примерно дней через десять-двадцать, как Рик уедет. И все будет, как в сказке. Зверское убийство королевской семьи в храме, кто виноват?

Альдон, гад такой!

А кто спас принцессу, единственную выжившую?

Патер такой-то... разумеется, ему надо стать альдоном. И они будут править вместе с Лидией. А то, что пока принцесса ни о чем не знает... ну так что же?

Зачем ей знать?

Начнет еще возмущаться, ужасаться, родных спасать... ни к чему. Определенно — ни к чему.

Опытный шпион обшарил апартаменты патера, не потревожив и блохи в одеяле. И констатировал печальный факт.

Для покушения все готово.

Уже лежит у мальчишки яд, уже дожидаются наемники...

А вот что больше выгодно Альтресу Лорту? Покушение — или его отсутствие? Хотя тут и так ясно. Если есть возможность — покушения на короля надо предотвращать. Не из человеколюбия. А просто потому, что удачный опыт в одной стране вполне можно повторить в другой. Да и Лидия, оставшись одна, может начать искать опоры и крепкого мужского плеча. Чего у Рика не отнимешь — так это его обаяния. А если Эдоард не захочет такой кусочек, как Ивернея — зовите его альдоном.

Нет, с этим делом надо разбираться — и побыстрее. Только вот...