— Банда? Разбойники? Нет, ну надо же, какие чудеса встречаются в наших краях. Вот мои селяне — мирные-мирные. Сама прикончила двоих? Оххх! — Наконец-то нофер и его собеседники дошли до Воительницы и четвёртой бутылки.
— Вот, скажите мне, вы видели, что творится там, наверху? Рожи эти видели? А свиней? Я понимаю, что охотиться у меня можно только на кур. Но это же не повод, чтобы делать из меня свинобоя! А всё кто? Сульс! А почему? Он мне служит верой правдой уже тридцать лет. Сирота. Не выгонять же его. Ему рыцаря подавай! А какой из меня рыцарь? Только Сульс хоть замок терзает. А Достойнейшая Вайола, чует моя печень, будет терзать меня... Будет? Только — честно!
— Будет. — Даэрос вздохнул. Он был полон вина и сочувствия.
А Нэрнис оседлал любимого "конька".
— Но до свадьбы. Сначала она будет терзать Сульса, наверняка организует войско из селян, у неё есть опыт, потом примется за Вас, Достойный Крист, и только потом женится. То есть — выйдет замуж за Рыцаря. Она же Неуспокоенная Воительница... — И Светлый изложил всю теорию по воительницам и их успокоению.
Даэрос, к ужасу брата и детской радости Нофера дополнил его речь стихотворением про обнажение Девы в лечебных целях. С этого места начался ожесточеённый спор о том, что следует делать раньше: лечить Деву испугом, предоставив ей сражаться с чем-нибудь действительно страшным или всё-таки начать с "ласки". Даэрос настаивал на своём варианте. Нэрнис утверждал, что подобное недопустимо до свадьбы. Нофер его всячески поддерживал. Он совершенно не представлял себе, как подступиться к этой Деве ни до, ни после свадьбы.
— Она, конечно, прехорошенькая! Была бы тихая и смирная — цены бы ей не было! Вот, как ваша Благородная Сестра — образец послушания и скромности. А может, по дороге что перепутали? — Нофер цеплялся за каждую "соломинку".
— Нет! Что ж мы сестру не отличим? А ещё этот Айшак.
Способностями Айшака Нофер был потрясён и напуган. Стадо айшачат, которое не замедлит появиться, довело его до учащённого сердцебиения.
— Весь вред — от учёных дев! — Крист подпёр руками пухлые щёки и впал в задумчивость. — А ведь я как чуял, что от этой Кербены будут одни неприятности!
Разговор опять вернулся к способам исправления ситуации. Когда Сульс притащил две оплетённые бутыли вина, он был поражён тем, что обсуждали Благородные Принцы и его Благородный Рыцарь.
— Вы справитесь, Крист! Потолки у Вас, конечно, не крепкие... Поэтому лучше выманите Деву на конюшню. На сене — это очень романтично. Обещаю подержать Айшака, чтобы не мешал. — Даэрос сделал поистине щедрое предложение.
— А может наоборот? — Руалон мялся.
Нэрнис представил себе ситуацию наоборот и фыркнул. Держать Вайолу... Фи, как непристойно! Но пояснение нофера повергло его в шок:
— Я готов подержать Айшака... — Нофер Крист покрылся малиновым румянцем и забормотал. — Не смогу я с ней. Не смогу я с ней сладить. Жениться потом женюсь. Но её сначала надо... это... как Айшака. Усмирить. У Вас же опыт есть! По Айшакам...
Сульс стрелой вылетел из оружейной. Пробежал пару кругов по двору, сунул голову в кадку с дождевой водой и решил, что ему померещилось или он всё не так понял. С конюшни доносились всхлипы и стоны. Вайола рыдала. Оружейник подкрался к воротам и получил вторую порцию страшной правды. "Старый пузырь", "Подделка", "Боров ленивый" были только началом. Он бы расстроился, если бы не испугался: "Завалю с одного удара", "Овдовею до свадьбы": такие варианты не входили в планы Оружейника. Невеста оказалась кровожадной и угрожала уничтожить его любимого хозяина. Умного хозяина, который "раскусил" эту дочку Оплодотворительницы. С грядущей трагедией надо было что-то делать. А делать Сульс умел. Приняв решение, верный оруженосец поспешил в винный погреб. Господа, они же — сговорчивые, когда напьются.
В оружейной, между тем разворачивалась драма. Нэрнис утешал нофера, который время от времени пускал в кубок скупую мужскую слезу и взывал к мужскому пониманию. Даэрос скрежетал зубами и злобно сверкал глазами, особенно, когда брат вдохновенно нашёптывал ему о братском долге и крахе собственной "специализации", если он, Нэрнис, не сможет излечить деву. Светлый настаивал на предложенной Полутёмным очерёдности. Даэрос сдал позиции и утверждал, что сначала надо попробовать деву пугать. Тут по лестнице ссыпался Сульс с двумя бутылями мутной жидкости и без предисловий кинулся эльфам в ноги. Он призывал их спасти "во имя Света", "во имя Добра" и во имя ещё много чего, его доброго хозяина. Даэрос поднял его за ворот. Оттащил в угол и задал главный вопрос:
— А с чего вы все... решили, что я... смогу?! И кстати, как насчёт решения самой Девы?!
Повисло тягостное молчание, прерываемое бульканьем. Сульс подсуетился и наливал в кубки питьё, причём, несговорчивому Светловолосому Принцу — из персональной бутыли. Оружейник как раз не задавался вопросом, кто там чего сможет. У конюха был такой замечательный рецепт, после которого старый жеребец... И этот рецепт Сульс давно из конюха вытряс. Но поскольку речь шла об эльфах, он не стал мелочиться и опрокинул всю заветную склянку в бутыль самогона. По оружейной поплыл тяжёлый сивушный дух.
Нэрнис пить не стал. Он думал. Нофер потягивал своё пиво и ждал приговора. Только злой Даэрос опрокидывал в себя стопку за стопкой. Но жеребячьего эффекта не наблюдалось. Сульс отлил в кубок, принюхался, может, перепутал бутыли? И попробовал. Самогон как самогон. Вздохнул и выпил. Надо бы ещё вторую деву увести с конюшни. Прихватив оказавшуюся никчемной бутылку, выдохлось, наверное, оружейник направился к стойлам.
Пелли уже изнемогала. Ей хотелось спать, а слова утешения кончились. Вайола исступлённо надраивала кирасу пучком соломы и вдохновенно ругалась. На её счастье явился слуга Нофера. И не один, а с выпивкой. Воительница злобно прищурилась, намечая, куда бы половчее ударить это никчемное существо. Но "существо", прикрываясь бутылью, проскользнуло к сеннику и горячо зашептало:
— Если Достойнейшая Вайола не желает замуж, то я знаю секрет. Секретный! — Сульс многозначительно посмотрел на Пелли. Пелли всё поняла и с облегчением покинула конюшню.
— Ну?! — Воительница отняла бутыль, хлебнула, закашлялась, крякнула и приложилась ещё раз.
Сульс был потрясён таким "навыком". Свет от факела, что пылал в дверях, бросал красные отблески на бутыль, кирасу, щёки Воительницы, припухший от рыданий носик и рыжие косы, не говоря уже об остальных частях тела. Оружейник был деятельным, но в сущности добрым. Заплаканная дева — есть заплаканная дева. И Воительницу ему было жаль. Намного меньше, чем своего Нофера, но всё же. Держась подальше от могучих кулаков, Сульс начал сбивчиво излагать план.
Превознесение своих достоинств Вайола пропустила мимо ушей. Суть плана она уловила сразу: как-никак дочь Оплодотворительницы. Чего тут непонятного: "согрешить" с кем-нибудь не таким достойным, как бесценный Нофер Сульса, объявить об этом жениху, и дело с концом. Воительница хищно ухмыльнулась. Пусть Достойная Кербена потом сама решает, как и почему её любимая дочь вынуждена была пойти на такой подвиг.
Сам Подвиг Воительница себе не очень хорошо представляла. То есть — не представляла никак. Все её познания ограничивались словами "случка", "спазмы в паху" у айшаков и прочими скотскими терминами, которые Вайола слышала краем уха или подслушивала специально. На конюшни деву никто не допускал. Достойная Кербена воспитывала дочь в строгости, поэтому Воительница имела в голове кашу из рассказов о воинской доблести, о рыцарях, готовых отдать жизнь за взгляд девы, о плодовитости животных, обо всех сортах укропа, и о том, каково истинное место "жеребцов" в этой жизни. В отличие от Замка Руалона, в хозяйстве Кербены свинарники и скотные дворы не располагались вблизи крепостных стен. Всё, что юная Вайола наблюдала лично, ограничивалось воркующими голубями. В общем и целом — наивная невинность, которая подражает старшим и хочет казаться очень опытной.
Оружейник наблюдал, как дева морщит лоб, шевелит бровями и прикладывается к бутыли, оценивая предложение. Он готов был сразу, как только она решится, бежать за эльфом и сообщать тому о согласии. Сульс был очень преданным слугой, поэтому он не учёл того простого факта, что в мире есть очень много тех, кто менее благороден и достоин, чем его Нофер. Вот только эльфы, по мнению Вайолы, в этот список не входили, как бы там Оружейник своего Нофера ни обожал.
Даэрос оценил сложившуюся за столом ситуацию. И оценил правильно. Нофер Руалон искренне желал избавиться от невесты, хотя бы на время. Полутёмный решил, что так даже лучше. За спасение от вынужденной женитьбы нофер будет им гораздо больше благодарен, чем за сопровождение Воительницы в его владения. Пора было выкладывать главный козырь.
— Достойный Нофер! Как мужчина мужчине, скажите, Вы вообще хотите жениться?
— Конечно, жениться надо. Я дал обещание другу. Покойному другу. Хочу я или не хочу...
— А Вы дали другу обещание жениться на его дочери?
— Да! И я сдержу слово!
— А мне кажется, что Вы не сможете этого сделать, потому что... — Даэрос выдержал эффектную паузу и пнул Нэрниса под столом ногой, призывая присоединиться. — У Вашего друга, Покойного нофера Тарлита, похоже, никогда не было дочерей.
Нофер Руалон вытаращился на эльфа и поискал глазами допитую бутыль. Бутыль опустела только наполовину. Значит, эльф был не окончательно пьян.
Полутёмный сделал грозное лицо и продолжил:
— Только учтите! Обижать Воительницу, я не позволю. Дева ни в чём не виновата. К тому же она может оказаться столь Высокого... в некоторых местах, рода. Я хочу сказать, что в некоторых местах этот род почитается как очень Высокий. Или Глубокий. Сейчас Вы всё поймёте. У Вас сохранились письма Нофера Тарлита?
Благородный Крист открыл стоявшую на столе шкатулку и продемонстрировал эльфам пухлую пачку писем, перетянутую бечёвкой.
Нэрнис решил самостоятельно подготовить Нофера к новому удару судьбы, Полутёмный брат был слишком резок по натуре для такого деликатного дела.
— Понимаете ли, Прекрасная Вайола возможно вовсе не поддаётся излечению. Излечению, предназначенному для людей. Мы с братом обсуждали такую возможность. Но неплохо было бы сначала восстановить весь ход событий, по письмам. И уже потом решать — стоит ли вообще приниматься за лечение. Есть некоторые обоснованные подозрения...
Даэрос перебил брата, ускоряя процесс:
— Вот, и давайте восстанавливать. И размышлять. Но начнём мы с Айшака и его необычных возможностей. Отметьте тот факт, что вопреки природе, этот лошак плодовит. Следите за ходом моей мысли! Потомство от людей и гномов — невозможно так же, как жеребёнок от лошака. Мастер Бройд, глава клана Секиры и Кирки, наградил Достойную Кербену званием Мастера. Допустим, за айшаков. Он преподнёс ей ритуальную секиру! А кто этой секирой владеет? Вайола! С чем ездила в Орден её мать в первый раз? С укропом! Второй раз? С айшаками. А в третий!? А вот, в третий — с самой Вайолой, после чего и вернулась в звании Искусной Оплодотворительницы. Всё это наводит на мысль, что Достойная Кербена, как бы так помягче выразиться, пожертвовала собой ради науки. Кобылы рожают от Айшака. Кербена — родила от гнома. Нофер, выпейте чего-нибудь и займёмся письмами. Нэрнис, ты со мной согласен?
Нэрнис согласился. Они с братом уже обсуждали эту тему, сидя в телеге и разглядывая Вайолу непредвзято: начиная от первого впечатления, когда они приняли её за гнома, и заканчивая её странными для человеческой девицы особенностями. Вот только ломать жизнь Воительнице и сообщать о своих выводах Благородному Кристу они поначалу не собирались. Однако жизнь распорядилась по-своему — ни Нофер, ни Вайола не стремились к совместной жизни. Нофер страдал, Дева засела на конюшне. Если Даэрос правильно оценил реакцию Руалона, рискнуть стоило.
Со стола убрали посуду и стали раскладывать письма по датам.
Когда все доказательства были рассмотрены, а их бесспорность установлена, Нофер Руалон расчувствовался окончательно. Конечно же, он не собирался немедленно отправлять Воительницу обратно в Тарлит. Ему было жалко несчастную до слёз. Воинственную деву следовало очень бережно подготовить к разговору на весьма щекотливую тему. Он был полностью согласен с тем, что у эльфов как раз есть время продумать за время их путешествия, как это сделать так, чтобы несчастное дитя не слишком пострадало. Благородный Крист обязался холить и лелеять Вайолу и её подругу до возвращения Принцев в Руалон. Самой ценной была признана идея Даэроса о том, что неплохо было бы сначала найти отца-гнома. Такой "подарок судьбы" вполне мог стать компенсацией за тяжкий удар. Полутёмный немедленно объяснил, как этого отца искать и даже взялся помочь. Наконец, все единодушно решили, что долгий и трудный день, вполне удачно завершён. Но просчитались...
Первым в оружейную практически упал Сульс. Под глазом деятельного Оружейника растекался багровый синяк. Следом, сопя, спустилась Воительница. Кираса и наспинник, застёгнутые на один ремень, лихо покачивались на плече. Достойная Вайола имела вид гордый и непреклонный. Поддёрнув штаны, она отвесила Сульсу подзатыльник и повелела:
— Ну! Сообщай!
Нофер Руалон первый раз в жизни видел, чтобы со слугами так обращались. А за какую провинность можно было ударить честнейшего Сульса он и вовсе не представлял.
— Мой Благородный Господин. — Сульс опустился на колено перед Нофером. — Вы можете меня казнить. Немедленно. — При этом Оружейник имел такое лицо... Такое лицо его господин уже видел. Блаженная физиономия слуги означала, что он весьма доволен собой. — Ваша невеста обесчещена! Полностью!
Нэрнис нехорошо сощурил глаза. Даэрос смял в пальцах кубок и стал приподниматься из-за стола. Нофер подавился на полуслове. Вайола вмешалась неожиданно и весомо:
— При моём полном согласии и попустительстве! Ха! — Секира рассекла со свистом воздух и увязла в столешнице, попутно пригвоздив к ней часть писем.
— Ну, и зачем? — Нэрнис страдальчески закатил глаза.
— Как зачем? Всё! Я больше не невеста и могу возвращаться домой.
— К матери или к отцу? — Даэрос понял, что опасения насчёт ударов судьбы и душевных ран были совершенно напрасны. Рассчитывать надо было на гномье упрямство и прямолинейность, а не на нежные свойства человеческой натуры.
— Мой Достойный Отец... — Вайола задохнулась от возмущения.
— Глава клана Секиры и Кирки, Мастер Бройд! — Голосом судьи объявляющего приговор, пророкотал Полутёмный. — Доказательства — здесь. И здесь. И под секирой. Под его секирой, кстати. И это так же невероятно, как плодовитый лошак, но так же точно, как способный на это Айшак! Надеюсь, что это — радостное известие. А теперь грустное: являясь дочерью Бройда, гнома, Вы, Воительница никак не можете быть дочерью нофера Тарлита и невестой нофера Руалона. Ясно? И что мы теперь скажем Вашему отцу? — Даэрос разозлился.
