Не дождавшись молящих стенаний, Лиззи впилась когтями ему в бока, прощупывая ребра, но не спеша пустить кровь. Мэтью закрыл глаза и закусил губу. Он мог раскачиваться всем телом из стороны в сторону, но это только усилило бы его боль и, конечно, не сбросило бы с него кровожадную бестию. Он почувствовал на своем лице ее дыхание… а затем ее язык, когда она лизнула его щеки.
Лиззи вскарабкалась на него, чтобы лизнуть руки своей добычи. Она прошлась по плечам, а затем добралась и до скованных кандалами запястий. Мэтью зажмурился. Когти вот-вот примутся за дело — это было лишь вопросом времени. Он сокрушенно задумывался о том, чего добился своей отчаянной попыткой спасти Диппена Нэка. По всему выходило, что хороший человек допустил ошибку, а плохой был прав.
Время неумолимо истекало, счет ему вел бой барабана и пронзительный свист свирели.
Дикарка Лиззи спустилась вниз. Ее когти впивались в его бока, но кровь еще не потекла.
Мэтью сжался, приготовившись к ужасной боли.
Но внезапно он почувствовал, что давление клинков ослабло.
Он открыл глаза.
Дикарка Лиззи все еще смотрела ему в лицо, но что-то в ней изменилось. Он не знал, что именно и почему, но это нечто смягчило ее лицо… рассеяло желание убивать — вот так просто, в одно мгновение!
Внезапно обнаженная девушка слезла с него и оставила его раскачиваться на цепях.
— Самсон! — обратилась она к галерее. — Прошу прощения, но мне кажется, что ты совершаешь деловую ошибку.
Музыка смолкла, не доиграв последнюю ноту.
— Хм? Что за ошибку? — задумчиво прогремел в ответ вице-адмирал.
Лиззи отошла от Мэтью, вышагивая по крови и внутренностям двух убитых мужчин, посмотрела на Лэша, скрестив на груди руки в перчатках с когтями, и ответила:
— Они пришли сюда, чтобы вернуть книгу Профессору Фэллу. Профессор, должно быть, очень этого хочет. Почему бы не дать ему шанс сделать ставку?
— Что? — вскричал Виктор. — Это возмутительно!
— Я протестую против подобной задержки! — сказал Краковски, вскакивая. — Убейте этого человека и продолжим наш аукцион!
— Чертовски верно! — вмешался в разговор Мэрда. Он тоже был уже на ногах, но при его невнушительном росте это особой роли не играло. — Лэш, вы уже получили все предложения!
Лэш помедлил с ответом и обратился к Лиззи:
— Продолжай, — сказал он.
— Ты получил, что хотел, — ответила она, очевидно, имея в виду планы воздушного корабля. — Но… есть же вторая книга, которую хочет он. — Она пальцем указала на Кардинала Блэка. Произнося «он», она скривилась так, словно это слово оставило неприятный привкус у нее во рту. — Почему бы не оставить одного из них здесь, а другого не послать к Профессору? Пусть Фэлл предложит цену, и пусть он включит ту, вторую книгу в предложение.
— Это неприемлемо! — зарычала Львица, тоже вставая. — Я пришла сюда и добросовестно сделала подношение! Вы не можете сейчас изменить правила!
— Согласен! — Желтоватое лицо Монтегю исказила гримаса. — Правила этого аукциона были установлены давным-давно!
— Один момент. — Кардинал Блэк выпустил веревку, что стягивала горло Джулиана. На его лице застыла жуткая улыбка. — Это предложение заслуживает внимания.
— Нет, нет, нет! — завопил Виктор. — Я этого не потерплю! Правила есть правила!
Лэш оглядел присутствующих, затем погладил бороду и остановил взгляд на Дикарке Лиззи, которая, казалось, наполовину вернулась к своей менее агрессивной личности Элизабет Маллой.
— Мой дом, — тихо, но твердо сказал он, — мои правила.
— Хорошо сказано, сэр! — поддержал его Джулиан, потирая горло.
— Заткнись! — рявкнул на него Лэш. Он снова повернулся к Элизабет, в то время как Мэрда бормотал проклятия, а Виктор периодически издавал протестующие вскрики. — И кого же ты предлагаешь послать, дорогая? Я думаю, нам лучше выбрать Корбетта. Если отправить Девейна, мы никогда его больше не увидим.
— Да. Мы пошлем Корбетта, — согласилась Элизабет.
— Безумие! — неистовствовал Монтегю. — Вы сошли с ума, Лэш!
— Это возмутительно! — кипела Львица. — Я протестую против подобного акта неуважения!
— Всем заткнуться! — Лэш встал. Он упер руки в бока и принял такую позу, словно был капитаном корабля, а остальные — неуправляемыми матросами, готовыми взбунтоваться. Мэтью, несмотря на боль в изогнутой спине, счел это сравнение невероятно точным. — Слушайте меня внимательно! — Голос Лэша не был ревом, но в нем было достаточно силы, чтобы заглушить бормотание, яростные выкрики, возмущения и проклятия. — Я хочу сказать, что собираюсь дать Корбетту неделю, чтобы добраться до Фэлла, получить предложение и вернуться обратно. По крайней мере, таковы мои намерения. Я также предоставлю ему один из моих личных экипажей, двух кучеров и телохранителя. Он сможет выехать еще до рассвета. Остальные вольны принять решение прямо сейчас: если вы хотите, забрать ваши предложения и отправиться в путь, милости прошу. Как сказала Элизабет, я уже заполучил то, что хотел от пруссаков. Поэтому победителем станет следующая самая высокая ставка. Я все еще рассматриваю предложения. Если Фэлл сделает ставку, и я…
— Это нарушение договоренности, черт побери! — крикнул Виктор. — Если вы намерены нажить себе врагов, то движетесь в правильном направлении! Я позабочусь о том, чтобы моя гильдия получила за это полную компенсацию!
— … и я сочту ее недостойной, — продолжил Лэш, как ни в чем не бывало, — она будет отвергнута. Даже с учетом пожеланий Кардинала. — Он зашагал к Виктору среди каменных скамей. Подойдя к мужчине, он достал из-за пазухи маленький пистолет и взвел курок.
Дуло устремилось к голове Виктора. Глаза его расширились, но он не успел отреагировать.
Выстрел отколол от черепа Виктора приличный кусок. Кровь брызнула Джулиану на лицо. В одно мгновение тело безвольно рухнуло на пол, словно кости в нем превратились в желе.
— Похоже, одним соперником меньше, — огласил Самсон Лэш, когда стихло эхо выстрела. Он поводил дулом пистолета перед своим носом, вдыхая резкий запах голубоватого дыма. — Я не люблю, когда мне угрожают. С этого момента наш друг Виктор больше не является действующим участником этого аукциона. Есть еще вопросы или комментарии?
— Мне нужна салфетка, — заметил Джулиан нетипично дрожащим для него голосом.
— Вы собираетесь убить нас всех? — Взгляд Львицы был прикован к пистолету. — Если да, то я предупреждаю — без намека на угрозу, сэр, — что наши гильдии, скорее всего, пожелают возместить свои потери.
— Убить вас всех? Конечно, нет! Я вижу, что остальные — трезвомыслящие деловые люди, которые понимают мое положение и… которые понимают свое положение. Никаких угроз, мадам. Кроме того, Виктор предложил ужасную ставку. Я чуть не прикончил его прямо у себя в кабинете.
Послышался детский голос Майлза Мэрды:
— Мне плевать. Моя ставка устоит против чьей угодно.
— Правильно ли я понял, — заговорил Краковски, голова которого, казалось, еще не до конца очистилась от наркотической дымки, — что вы просите нас прождать в Лондоне неделю, пока не вернется этот мальчик? И только тогда вы решите, кто выиграл книгу? Но… сэр… что если мальчик не вернется? Что если, когда вы отпустите его, он просто сбежит?
Лэш потратил мгновение, чтобы спрятать пистолет в кобуру под пиджаком.
— Ответ прост, — отозвался он. — Если Корбетт не вернется, книга достанется победителю среди присутствующих. Мистер Девейн станет еще одним партнером в танцах на этой арене, а я устрою пир, чтобы мы запомнили это событие. Затем я провожу вас по домам, и все закончится с миром.
— Мне это все не нравится, — сказала Львица. Она подняла руку, почти такую же большую, как у Лэша, и показала открытую ладонь, чтобы предотвратить появление пистолета. — Но я хорошо понимаю тот факт, что вы хотите получить как можно больше за свою собственность. Поэтому свои протесты я оставлю при себе.
— И я благодарю вас за это, — сказал Лэш с легким поклоном. Он оглядел остальных. — Больше никаких возражений?
— У меня есть комментарий, — раздался напряженный голос Мэтью. По ощущениям, у него вот-вот могли выскочить плечи из суставов, либо сломаться позвоночник… либо и то, и другое. Помимо того ему мучил тошнотворный запах, исходящий от крови и внутренностей выпотрошенных жертв Лиззи. — Если мне суждено отправиться в путешествие, — продолжил он с болью в голосе, — то первым делом мне хотелось бы, чтобы меня сняли отсюда.
— О! — Лэш наигранно вздрогнул, сделав вид, что забыл. — Простите, молодой человек! Где же мои манеры? Отпустите его! — дал он распоряжение охране. — Корбетт, мы предоставим вам возможность умыться, а также бокал прекрасного арманьяка, чтобы успокоить нервы. Вы сможете отдохнуть и привести себя в порядок. Вас это устроит?
— Конечно, — был ответ. В последние две секунды у Мэтью создалось впечатление, что все происходящее — это просто разговор двух джентльменов, начавшийся в крайне непривычной обстановке. При этом первый из этих джентльменов был гол, близок к обмороку и не мог смотреть на растерзанные трупы, что лежали в грязи неподалеку от него.
Когда охранники отперли кандалы и ножные оковы, Мэтью обнаружил, что ноги его не держат. Он рухнул прямо в кровавое месиво, где его тело стали терзать судороги, а из желудка вернулась большая часть ужина, в частности тушеные мидии и жареная цветная капуста.
Охранники подхватили его под руки и поволокли к выходу из ямы. По дороге, в полубессознательном состоянии, он наступил на лицо Диппена Нэка и снова упал. Рвотные спазмы опять обрушились на него под аккомпанемент смеха Лэша с галереи — видимо, для него это зрелище было похоже на шекспировскую комедию.
Наконец, немного придя в себя, Мэтью добрался до пустой комнаты, где на камнях валялась одежда прусского барона и двух трупов. Через пару мгновений после того, как дверь закрылась и в замке повернулся ключ, он опустился на пол. При свете фонаря, висевшего на крюке под потолком, Мэтью подтянул колени к подбородку и стал оплакивать горе собственной трагедии.
Глава двадцать первая
Неужели с того момента, как Мэтью услышал первый щелчок ключа, открывающего замок двери маленькой комнатки, прошел уже час? В первый раз дверь открывалась, когда один из охранников принес ему ведро воды и тряпку, чтобы он смысл с себя кровь мертвецов. А затем время потеряло всякий смысл. Мэтью помнил, что Виктор просил возницу нанятого экипажа вернуться в полночь, чтобы забрать его из этого дома, но миновал ли уже назначенный момент?
Так или иначе, каждый час теперь был для Мэтью роковым, ведь он не мог провести его рядом с Берри, пока в ней еще теплились остатки разума. Надежда на ее выздоровление этим вечером была окончательно утеряна: Профессор Фэлл ни за что не отдаст даже один из содержавшихся у него экземпляров «Малого Ключа Соломона». А уж Лэшу или Кардиналу Блэку — подавно. Мэтью заключил с Фэллом сделку и должен был отыскать Бразио Валериани в обмен на шанс вернуть книгу и найти химика, который мог бы спасти Берри жизнь. И это был только шанс, не гарантия! Итак, Фэлл выполнил свою часть сделки, поэтому, вероятно, когда Мэтью вернется в Прекрасный Бедд, телохранитель и возницы экипажа, на котором он приедет, будут жестоко казнены, а история с книгой ядов будет отложена на неопределенный срок, а то и вовсе забыта. Приоритет будет отдан поездке в Италию. Фэлла благополучие Берри не волновало, как и игра этих головорезов.
Звук открывающейся двери прервал мысли Мэтью.
Он не боялся. Кто бы это ни был, причин для страха у него больше не было. Он вымылся, как смог, оставив окрасившуюся в красный воду в ведре, а затем вновь облачился в ненавистный клоунский наряд прусского барона. По крайней мере, теперь ему не нужны были ни парик, ни уродливые белила.
Вошла Элизабет Маллой, держа в руках серебряный поднос, на котором стоял бокал с мерцающей внутри янтарной жидкостью — французским арманьяком, который был ему обещан.
Элизабет вернула себе свой цивилизованный облик. Она явно приняла ванну, от нее пахло корицей, а одета она была в платье цвета морской волны, украшенное вокруг декольте розовым кружевом. На руках ее красовались перчатки до локтей в тон платью.
Мэтью невольно отступил от нее. В камере не было ничего, чем можно было бы защититься — ни мебели, ни оружия. И если из Элизабет Маллой вновь выпрыгнет кровожадная Дикарка Лиззи, Мэтью окажется беззащитен.
— Твой арманьяк. — Она протянула поднос и держала его на вытянутых руках, пока он не взял бокал. — Как ты? — спросила она.
— Хороший вопрос. Я точно не знаю. — Мэтью поднял бокал и постарался просветить жидкость настенным фонарем, чтобы распознать, есть ли в ней какие-либо подозрительные примеси.
— Там нет яда, — сказала Элизабет. — Он не хочет, чтобы ты был вялым.
— Который сейчас час?
— Два часа ночи. На улице снова сильный снегопад. Остальные ждут в гостиной. Самсон пообещал, что на рассвете накормит всех хорошим завтраком, дабы скрасить впечатления от неприятного вечера. Некоторые, похоже, окончательно расслабились и спокойно играют в карты.
— Восхитительная картина, — с кислой улыбкой буркнул Мэтью. — А что насчет Джулиана?
— Его отвели наверх. Думаю, его поселили в комнате рядом с доктором. И заперли, разумеется.
— Разумеется, — эхом повторил Мэтью и нахмурился. — Итак… зачем ты здесь? Почему арманьяк принесла ты, а не один из охранников?
— Хотела с тобой поговорить. — Она перевернула поднос и прислонила его к животу, словно он был ее щитом. Мэтью напрягся, подумав, что узким краем она легко могла перерезать ему горло, если б захотела.
— Что ж, разговоры мне нравятся больше, чем убийства. — Он сделал глоток арманьяка, найдя его вкус ярким и крепким. Именно то, что ему было нужно для придания себе дополнительного мужества. Тем не менее, он вновь попятился от Элизабет. Он отступал, пока не уперся спиной в угол комнаты. — Говори, — сказал он. — Похоже, я в твоем распоряжении. — Он тут же пожалел о сказанном, потому что в контексте недавних событий выбор слов казался ему явно неудачным.
