— Да как ты смеешь, Сульт! — ревел лорд Брок вслед архилектору, который уже с шелестом поднимался обратно по ступеням помоста. Легкая улыбка так и не сошла с его губ.
— Мы требуем доказательств! — орал лорд Хайген. — Мы требуем справедливости!
— Королевского правосудия! — раздавались крики с задних рядов.
— Вы обязаны предъявить нам доказательства! — раздался крик Ишера на фоне стихающего шума.
Архилектор поправил свою мантию и плавным точным движением опустился в кресло, так что тонкая материя одеяния окутала его стройное тело.
— Именно это я и намереваюсь сделать, лорд Ишер, — отозвался он.
На маленькой боковой двери отодвинулся тяжелый засов, пробудив в зале гулкое эхо. Послышался шорох: лорды и их доверенные лица оборачивались, вставали с мест, прищуривались, пытаясь разглядеть, что происходит. На галерее для публики люди в нетерпении перевешивались через парапет, рискуя свалиться вниз. В зале воцарилась тишина. Джезаль сглотнул. Из-за двери раздались скребущие, постукивающие, лязгающие звуки, и из темноты появилась странная и зловещая процессия.
Занд дан Глокта шел первым: как всегда хромая и тяжело опираясь на трость, но с высоко поднятой головой и искривленной беззубой усмешкой на изможденном лице. За ним тащились три человека, скованные одной цепью за запястья и босые ноги; с лязгом и звоном узники продвигались к высокому столу. Они были выбриты наголо и обряжены в рубища из бурой мешковины. Одежда кающихся. Одежда сознавшихся изменников.
Первый поминутно облизывал губы, взгляд его метался из стороны в сторону, глаза были белыми от ужаса. Второй, более приземистый и плотный, спотыкался, подволакивал левую ногу и горбился; рот его был полуоткрыт. Джезаль заметил, как с его губы свесилась тонкая нитка розовой слюны, оторвалась и упала на каменные плиты. Третий — болезненно худой, с огромными темными кругами вокруг глаз — моргал и озирался вокруг, хотя явно ничего не соображал. Джезаль сразу узнал человека, замыкавшего процессию: это был тот огромный альбинос, которого офицеры видели ночью на улице. Капитан переменил позу, перенеся вес тела с одной ноги на другую, и внезапно почувствовал себя неуютно.
Теперь все поняли назначение скамьи. Трое узников тяжело опустились на нее, альбинос встал подле них на колени и защелкнул кандалы на металлической ограде, проходившей вдоль основания. В помещении стояла мертвая тишина. Все глаза были устремлены на хромого инквизитора и троих пленников.
— Наше расследование началось несколько месяцев назад, — проговорил архилектор Сульт, всецело завладевший вниманием публики. — Это было довольно простое дело о неточностях в счетах... Я не буду утомлять вас деталями. — Он улыбнулся Броку, затем Ишеру, затем Барезину. — Я знаю, вы все очень занятые люди. Кто мог подумать, что незначительное дело приведет нас вот к этому? Кто мог предположить, что корни измены проникли так глубоко?
— Действительно, — нетерпеливо сказал лорд-камергер, поднимая взгляд от своего кубка. — Инквизитор Глокта, вам слово.
Оповеститель снова стукнул жезлом в пол.
— Открытый совет Союза предоставляет слово чрезвычайному инквизитору Занду дан Глокте!
Калека вежливо подождал, пока затихнет скрип писцовых перьев. Он стоял перед советом, опираясь на трость, и его, похоже, ничуть не волновала серьезность ситуации.
— Поднимись и встань лицом к открытому совету, — приказал он первому из заключенных.
Запуганный человечек брякнул цепями и вскочил. Он снова принялся облизывать губы, глядя вытаращенными глазами на лица лордов в переднем ряду.
— Ваше имя? — требовательно произнес Глокта.
— Салем Реус.
Джезаль почувствовал, как у него сжалось горло. Салем Реус? Да ведь он знал этого человека! Отец вел с Реусом дела, и одно время тот регулярно наносил визиты в их поместье! Джезаль рассматривал запуганного бритоголового изменника, и в его груди рос ужас. В памяти всплыл образ упитанного, хорошо одетого купца, всегда готового пошутить и посмеяться. Да, вне всяких сомнений, это он. На мгновение их взгляды встретились, и Джезаль с тревогой отвел глаза. Его отец разговаривал с преступником в собственной гостиной! Пожимал ему руку! Обвинение в измене подобно болезни — его можно подхватить, находясь с человеком в одной комнате! Взгляд капитана настойчиво притягивался к этому незнакомому и в то же время до ужаса знакомому лицу. Как он посмел стать изменником?
— Вы являетесь членом достопочтенной гильдии торговцев шелком? — продолжал Глокта, делая ироническое ударение на слове "достопочтенной".
— Да, был, — промямлил Реус.
— Чем вы занимались в гильдии?
Бритоголовый купец в отчаянии огляделся кругом.
— Чем вы занимались? — требовательно переспросил Глокта, и в его голосе прозвучали жесткие нотки.
— Я участвовал в заговоре, чтобы обмануть короля! — вскричал купец, ломая руки.
По залу прошла волна потрясения. Джезаль сглотнул кислую слюну. Он увидел, что Сульт самодовольно ухмыляется через стол, глядя на верховного судью Маровию: лицо старика оставалось каменно-неподвижным, но кулаки, которые он держал на столе перед собой, были крепко стиснуты.
— Я совершил измену! Ради денег! Я провозил контрабанду, давал взятки и приносил ложные клятвы... мы все делали это!
— Все делали это! — со злобной усмешкой повторил Глокта, оглядывая собрание. — И если кто-нибудь из присутствующих сомневается, то у нас есть бухгалтерские книги, у нас есть документы, у нас есть цифры. В Допросном доме ими забита целая комната. Комната, доверху наполненная тайнами измены и лжи! — Он медленно покачал головой. — Печальное чтение, уверяю вас.
— Я был вынужден это делать! — вопил Реус. — Меня заставили! У меня не было выбора!
Хромой инквизитор мрачно посмотрел на аудиторию и проговорил:
— Ну разумеется, вас заставили. Мы понимаем, что вы — всего лишь кирпич в здании чудовищных злодеяний. Недавно даже покушались на вашу жизнь, не так ли?
— Да! Они пытались убить меня!
— Кто пытался?
— Вот этот человек! — провыл Реус срывающимся голосом, указывая дрожащим пальцем на узника, сидевшего рядом с ним, и отодвигаясь от него, насколько позволяла сковывающая их цепь. — Это он! Он!
Звон кандалов сопровождался безумными взмахами руки, изо рта вылетали брызги слюны. Снова хлынул поток гневных голосов, еще громче прежнего. Джезаль увидел, как голова среднего узника поникла, тело качнулось набок, но гигант-альбинос ухватил его сзади и снова посадил прямо.
— Проснитесь, мастер Карпи! — крикнул ему Глокта.
Болтающаяся голова заключенного медленно поднялась. Незнакомое лицо, странно раздутое и сплошь испещренное оспинами. Джезаль с отвращением заметил, что у преступника не хватает четырех передних зубов. В точности как у Глокты.
— Вы родом из Талина, не так ли? Того, что в Стирии?
Человек кивнул — медленно, тупо, словно действительно наполовину спал.
— Вам платят за то, чтобы вы убивали людей, верно?
Тот снова кивнул.
— И вас наняли убить десятерых подданных его величества, среди которых был сознавшийся изменник Салем Реус?
Струйка крови медленно вытекла из носа преступника, глаза стали закатываться. Альбинос встряхнул его за плечо; Карпи пришел в себя и закивал, как пьяный.
— Что стало с остальными девятью?
Молчание.
— Вы убили их, не так ли?
Еще один кивок. Из горла узника донесся странный щелкающий звук. Глокта сурово обвел взглядом сосредоточенные лица советников.
— Виллем дан Робб, таможенный чиновник: горло перерезано от уха до уха. — Он провел пальцем себе по шее, и какая-то женщина на галерее взвизгнула. — Солимо Сканди, торговец шелком: четыре ножевых ранения в спину. — Он выбросил в воздух четыре пальца и затем прижал их к своему животу, словно его тошнило. — Кровавый список можно продолжить. Все убиты ни за что — только лишь ради большого барыша... Кто тебя нанимал?
— Он! — прохрипел убийца, поворачивая распухшее лицо к тощему человеку с остекленелыми глазами, что безвольно сидел на скамье рядом с ним, не вникая в происходящее действо.
Глокта проковылял к нему, стуча тростью по плитам пола.
— Ваше имя? — резко спросил он.
Голова узника дернулась вверх, глаза сфокусировались на искаженном гримасой лице инквизитора.
— Гофред Хорнлах! — без промедления ответил он дрожащим голосом.
— Вы являетесь старшим членом гильдии торговцев шелком?
— Да! — выкрикнул тот, моргая и бессмысленно глядя на Глокту.
— Фактически вы один из помощников магистра Каулта?
— Да!
— Верно ли, что вы вместе с другими торговцами шелком участвовали в заговоре, имевшем целью причинить ущерб интересам его величества короля? Верно ли, что вы наняли убийцу, чтобы умышленно лишить жизни десятерых подданных его величества?
— Да! Да!
— Зачем?
— Мы боялись, что они расскажут то, что знают... расскажут то, что знают... что расскажут... — Пустые глаза Хорнлаха уставились в направлении одного из витражных окон. Его губы еще некоторое время двигались, потом замерли.
— Расскажут что? Что они знали? — настаивал инквизитор.
— Про изменническую деятельность гильдии! — выпалил купец. — Про то, что мы были изменниками! Про изменническую деятельность... изменническую... деятельность...
Глокта резко оборвал его:
— Вы действовали в одиночку?
— Нет! Нет!
Инквизитор постучал перед собой тростью и наклонился вперед.
— Кто отдавал вам приказания? — прошипел он.
— Магистр Каулт! — немедленно выкрикнул Хорнлах. — Это он отдавал приказания!
Публика ахнула. Улыбка архилектора Сульта расплылась еще шире.
— Это был магистр!
Перья безжалостно скрипели.
— Это Каулт! Он отдавал приказания! Все приказания отдавал он! Магистр Каулт!
— Благодарю вас, мастер Хорнлах.
— Магистр! Он отдавал приказания! Магистр Каулт! Каулт! Каулт!
— Достаточно! — рявкнул Глокта.
Узник затих. Зал молчал. Архилектор Сульт поднял руку, указывая на троих заключенных:
— Вот наши доказательства, господа!
— Это подделка! — взревел лорд Брок, вскакивая на ноги. — Это оскорбление всех нас!
Однако его поддержало лишь несколько голосов, да и те звучали неуверенно. Лорд Хайген осмотрительно молчал и внимательно исследовал тонкую кожу своих сапог. Барезин вжался в спинку кресла — он теперь казался наполовину меньше ростом, чем минуту назад. Лорд Ишер глядел куда-то в стену, со скучающим видом теребя свою тяжелую золотую цепь, словно судьба гильдии торговцев шелком больше его не интересовала.
Брок обратился непосредственно к верховному судье, неподвижно сидевшему за высоким столом:
— Лорд Маровия, умоляю вас! Вы же разумный человек! Как вы можете терпеть этот... балаган!
В зале воцарилось молчание. Все ждали, что ответит старик. Тот насупился, погладил длинную бороду. Взглянул на улыбающегося архилектора. Откашлялся.
— Я понимаю вашу боль, лорд Брок, клянусь вам. Но, по-видимому, разумные люди сегодня ничего не решают. Закрытый совет изучил дело и нашел доказательства полностью удовлетворительными. Мои руки связаны.
Брок беззвучно открывал и закрывал рот, пробуя поражение на вкус.
— Это не правосудие! — крикнул он, обернувшись и обращаясь к своим соратникам. — Очевидно, что этих людей пытали!
Губы архилектора Сульта презрительно скривились.
— А как еще прикажете обращаться с изменниками и преступниками? — пронзительно вскричал он. — Не хотите ли вы, лорд Брок, поднять щит и прикрыть предателей короля? — Он ударил ладонью по столу, словно тот тоже был замешан в государственной измене. — Я не допущу, чтобы наша великая нация попала в руки врагов! Ни внешних врагов, ни внутренних!
— Долой торговцев шелком! — послышался крик с балкона для публики.
— Сурово покарать предателей!
— Королевское правосудие! — заорал толстый человек, сидевший в задних рядах.
Его поддержала волна гневных выкриков спереди, призывающих к жестким мерам и суровым наказаниям.
Брок поискал взглядом союзников в переднем ряду, но не нашел ни одного. Он стиснул кулаки.
— Это не правосудие! — повторил он, указывая на троих заключенных. — Это не доказательство!
— Его величество не согласен с вами! — проревел Хофф. — И ему не требуется ваше разрешение! — Он поднял вверх большой манускрипт. — Настоящим постановлением гильдия торговцев шелком объявляется распущенной! Их лицензия отменена королевским указом. Комиссии его величества по вопросам торговли и коммерции предложено на протяжении следующего месяца пересмотреть заявления на права торговли с городом Вестпортом. До тех пор, пока не найдены подходящие кандидаты, торговые пути передаются в надежные — и верные! — руки. Руки инквизиции его величества!
Архилектор Сульт скромно склонил голову, не обращая внимания на яростные вопли ни со стороны членов совета, ни со стороны галереи для публики.
— Инквизитор Глокта! — продолжал лорд-камергер. — Открытый совет благодарит вас за проявленное усердие и просит выполнить еще одно поручение относительно этого дела. — Хофф поднял другой документ, поменьше. — Это ордер на арест магистра Каулта, на нем стоит личная подпись его величества. Мы просим вас вручить его незамедлительно.
Глокта неловко поклонился и взял бумагу из протянутой руки лорд-камергера.
— Вы! — сказал Хофф, оборачиваясь и глядя на Челенгорма.
— Лейтенант Челенгорм, милорд! — отрапортовал здоровяк, проворно выступая вперед.
— Кто бы вы ни были, — нетерпеливо продолжал Хофф, — возьмите двадцать человек из королевской охраны и сопроводите инквизитора Глокту к зданию гильдии торговцев шелком. Проследите, чтобы никто и ничто не выскользнуло из здания без его разрешения!
— Сию минуту, милорд!
Челенгорм пересек открытое пространство и побежал вверх по проходу к дверям, придерживая рукой эфес шпаги, чтобы она не билась о его ногу. Глокта захромал следом за ним. Он стучал тростью по ступеням и сжимал в кулаке смятый ордер на арест магистра Каулта. Тем временем чудовищный альбинос заставил узников подняться на ноги и повел их, гремящих цепями и покачивающихся, по направлению к двери, откуда они появились.
— Лорд-камергер! — крикнул Брок. Он решился на последнюю попытку.
Джезаль подумал: сколько же денег Брок получал от торговцев шелком? И сколько денег еще рассчитывал получить? Очевидно, очень большую сумму.
Однако Хофф был непреклонен.
— Что ж, господа, на сегодня наши дела завершены!
Маровия встал еще до того, как лорд-камергер закончил говорить — очевидно, ему не терпелось поскорее уйти. Писцы с грохотом захлопывали свои огромные книги. Судьба достопочтенной гильдии торговцев шелком была решена. Воздух наполнился возбужденным гомоном. Этот шум усиливался и вскоре дополнился стуком и топотом ног, когда делегаты начали выходить из зала. Архилектор Сульт еще сидел в своем кресле, наблюдая, как его поверженные оппоненты мрачно покидают передний ряд. Джезаль в последний раз встретил отчаянный взгляд Салема Реуса, которого вели к маленькой боковой двери. Затем практик Иней дернул за цепь, и узник растворился во тьме за порогом.
