На службе силы зла. Том Ⅰ

— Тогда собираем всех браминов с перебитым клеймом, зовём Сайага, Тощего Кола и ещё несколько уважаемых жителей города, которые никак не зависят от Бакнеров, и показываем им тут всё, — киваю подбородком на столпившихся в дальней части загона двухголовых коров. Потом вновь перевожу взгляд на трупы Дантонов. — И тела надо убрать в тень.

— Что с ними потом? — переглянувшись с друзьями, наклонил голову в бок Картер.

— Я бы похоронил за городской чертой, но пусть это решают люди.

— Дак и зделаем, — подводя черту, кивнул Салливан, разворачиваясь к стаду...

Дальше последовало то, что и должно было последовать: нервная рутина. Пока собирали всех незаинтересованных, на сколько это возможно жителей, пока им всё объясняли, пока показывали новоиспечённым "понятым" доказательства преступлений, пока разбирались со стадом... Словом, время летело бешено. Причём, будто мало было стрельбы, костюмов и чужих знаков на боках браминов, так ещё и в самом амбаре, служившим разделочным цехом пополам с кухней, на которой мясо вялили и хранили, обнаружился чей-то скелет. В смысле, костей животных тут было полно, но этот был явно человеческий и при этом полностью очищенный от любых следов кожи, мышц и внутренних органов, даром, что лежал одной кучей в мешке в углу подсобки. Тут уж и непричастные свидетели на уши встали. Быстрый допрос избитых помощников криминальной семьи показал, что скелет принадлежит одному из жителей Клэмата, которого все считали съеденным крысами. Одинокий траппер две недели назад возвращался в город и, с наступлением сумерек, решил не разбивать лагерь, а пройти остаток пути и заночевать уже дома, но на свою беду нарвался в редколесье на Дантонов, одевающих свои костюмы людей-жуков. Из-за темноты, столкновение вышло почти нос к носу, а дальше близнецы решили не рисковать и напасть на не успевшего ещё толком ничего сообразить соседа. Оба были ребятами крепкими, заслуженно являясь местными чемпионами по армрестлингу, как итог, уставший охотник ничего сделать не смог. Несколько шкур, деньги и оружие убитого перекочевали в амбар братьев, а Тэд и Энрю, оба трусоватые местные бомжи, давно и прочно запуганные работодателями до усрачки, ещё и помогали разделывать тело. Теперь они, ясное дело, божились, что работали из-под палки и хотели всем рассказать, но боялись, что им не поверят, а Дантоны потом за предательство убьют, но это мало кого волновало. Обоих, прямо на месте, приговорили к повешению и оставили дожидаться своей участи в обоссаных штанах, предварительно крепко связав.

Чуть-чуть обстановку разрядило только возвращение похищенного имущества истинным владельцам. Как оказалось, действительно принадлежали Дантонам в загоне лишь двое браминов, по крайней мере на них нельзя было точно определить, что клеймо когда-то перебили. А вот все остальные были краденными, большей частью у Бакнеров, но нашлись и коровы Сайага. После некоторого обдумывания ситуации, лишних я отдал двум семьям, у которых были свои подсобные хозяйства, сравнить которые с бизнесами Дантонов, Бакнеров и Сайага язык не поворачивался, но которые браминов, тем не менее, прокормить могли. Прошло это как "компенсация морального ущерба", во всяком случае, я предложил именно такую формулировку, когда понял, что лишнюю скотинку приглашённые "уважаемые и независимые" люди получить хотят, но вот по "законам Пустоши", на эту самую скотинку право имею разве что я, как человек, сначала подвергшийся нападению и получивший пулю в грудь, а потом убивший обидчиков, следовательно, получающий законные трофеи. Вот только мне эта живность и даром не упала, а ещё пару баллов в глазах жителей заработать было неплохо.

"Вложение" себя окупило почти мгновенно. Разобравшись со стадом, уже куда более довольные люди, без всяких споров подтвердили, что никаких претензий на недвижимость не имеют. Скорее всего, в иной ситуации на два капитальных строения и просторный амбар в центре города нашлось бы немало претендентов, несмотря на отсутствие в послевоенной Калифорнии квартирного вопроса как такового, но тут всё сложилось одно к одному. И вскрывшая правда о многолетней грязи, происходившей в этих стенах, и человеческие кости, и нежелание иметь с этим всем ничего общего, и вполне возможно, банальная зависть. В том смысле, что поделить всё честно между всеми никак бы не получилось, а отдавать соседу, которого сызмальства знаешь, оставаясь сам жить на старом месте, это же обидно, тем более сосед ну ни разу не заслужил. В такой конфигурации, и в правду недолго решить отдать камень преткновения так им помогшему хорошо вооружённому, здоровенному славному парню в боевой броне. А то вдруг парень ещё огорчится, что у него "законный трофей" норовят увести? Ну или всё куда проще и обитатели Клэмата действительно прониклись ко мне симпатией.

В общем, я получил свой собственный дом в Клэмате, да не один, а, по факту, целых три, ибо даже разделочный амбар Дантонов был много лучше тех палаток и шалашей, в которых живут многие обитатели окрестных земель. Что же касается бань... Носатую Салли в толчее всё-таки затоптали, вернее кто-то огрел её по голове камнем, да так, что проломил череп. И кто это был общественность выяснять особо не стремилась, напротив, все молчаливо сошлись во мнении, что её так и так следовало бы повесить, ведь не знать о махинациях детей она не могла, а таким образом они избежали массы неприятных моментов связанных с вынесением такого приговора и приведением его в исполнение. Таким образом, дом, в котором находился местный бордель, совмещённый с водными процедурами, тоже отошёл мне, ведь он был собственностью Дантонов, а не коллектива работающих там девушек. С последними, чувствую, мне ещё предстоит разбираться, но их-то как раз видно и не было, а потом меня захватили новые дела. И дела эти вновь были связаны с кровью.

Дискуссия о том, хоронить или не хоронить Дантонов разгорелась жаркая. Звучали призывы как бросить их за городом на съедение диким зверям, так и вздёрнуть у дороги ведущей к Дэну вместе с подручными, пусть даже безголовыми трупами, но зато в назидание и предупреждение возможным налётчикам. Спорили жарко, снова накрутив себя вспоминанием всех "фактов" и меня втянули, требуя рассказать, как это у нас в Братстве принято. Пришлось с суровым видом отвечать, что надругательство над мёртвыми мы считаем варварством, а лучший способ напугать бандитов видим в их физическом уничтожении прямо на базах. Это слегка остудило людям пыл и в конечном итоге они сошлись на мысли, что впадать в подражание дикарям не следует и лучше всё-таки похоронить гнилую семейку как полагается, хоть бы даже и не на кладбище, а за городом — подальше. Однако дело на этом не закончилось и, едва все брамины были отведены по новым стойлам, толпа вновь собралась в центре Клэмата, не желая затягивать с казнью. На мой взгляд, люди просто боялись передумать, когда отойдут от эмоций и спешили сделать этот шаг, пока хватает решимости. Или, возможно, я так думал, потому как сам понимал, что хладнокровно убивать этих слабых и опустившихся на дно людей не доставит мне удовольствия и в другой день я просто не захочу этим заниматься, ведь при всей своих грешках, те реально были безвольными шестёрками, которые сами на всё это никогда бы не пошли. Но слово сказано, причём мной.

Колотить эшафот никто не стал, просто вышли за город, до ближайшего достаточно крепкого дерева, а там... я озвучил обвинение и приговор. Не рвался на это дело, но больше никто даже и не подумал предлагать себя на эту роль. Пособничество в похищении имущества и убийствах, сокрытие улик, вооружённое сопротивление, покрывательство чужих преступлений и помощь при побеге главных преступников... Спокойные и холодные слова. Они выходили из меня легко, словно дело происходило с кем-то другим и это не я сейчас стоял перед двумя ещё дышащими и живыми людьми, объявляя скорый конец их жизни. Но нет, это был я, полностью и осознанно контролирующий свои мысли и действия. Никаких помешательств, трансов и прочей мистики. Мне просто было плевать. Я устал и хотел лишь закончить это поскорее, а люди передо мной уже были для меня мертвы. Тэд и Энрю пытались спорить, но им давно заткнули рты, а потом их шеи сдавила верёвка.

Зрелище "танцующего" в петле человека... Я уже боялся, что оно мне понравится, но нет. Хоть тут обошлось и ничего, кроме отвращения я не испытал. Надолго ли? Кто знает...

Конец? Увы. Дальше были похороны. Тела сняли и, вместе с трупами Дантонов, отвезли на телеге, запряжённой брамином, за город километра на полтора, где и свалили в одну общую могилу между двумя чахлыми деревьями. Слов никто не произносил и крестов не ставил. Просто закидали яму землёй и двинулись в обратный путь. Там тоже предстояли похороны, только уже хорошего человека, о котором было, кому и что сказать.

Когда наступил вечер и всё наконец-то подошло к концу, я чувствовал себя так, будто день начался где-то недели полторы назад. Нет, тело не устало и доже ноги не гудели, в конце концов, что им, привыкшим босиком носиться по горам сутки напролёт, сделается от степенного шага туда-сюда по улочкам? Но... Я просто хотел свалиться... И немного помолчать... ни о чём не думая.

Где-то в городе намечалась пьянка, где-то поминки, кто-то наверняка замотался не менее моего и уже давил подушку, набитую сухой травой. Котёнка, как я сам видел, утащили с собой родители, отпаивать заваренными травами и отогревать после картины повешения. Ардин, погоняя Торра, вовсю спешили приготовить мясо того несчастного бычка, которого близнецы таки зарезали перед нашим приходом. Мэйда наседала на Сулика, пытаясь пристроить его к какому-то делу, вне зависимости от того, был он занят предыдущим или нет, и татуированный дикарь явно знал об этих манёврах больше моего, так как даже не думал возмущаться. Ну а трапперы, которые всё это и сделали возможным вместе со мной, по завершении дня, просто подошли и спросили "что там нужно для официального вступления в твоё Братство?"

Квест — комплит.

Игра переходит на новый уровень...

С такими мыслями я и завалился в свою кровать. Теперь уже действительно мою, а не снятую в заведении Бакнеров. Постельное бельё одного из братьев было скинуто на пол — стиркой и прочими уборками можно будет заняться завтра, а пока меня вполне устраивал и голый матрац на скрипучих пружинах. Все двери были закрыты на родные ключи, теперь лежащие в одном из кармашков моей брони, винтовка и автомат встали у изголовья, лазерный пистолет лёг под подушку. И как-то очень незаметно навалился сон...

Глава 15. Что посеешь — то и пожнёшь

В темноте...

— Хорошо, что ты не пожертвовал мне и тех двоих в петле, какой-нибудь фразой из серии "да примет ваши души..." — не стоит смешить участь верующих и жертв, укореняя в сознании смертных ложные посылы, — услышал я изменившийся в сторону больше человечности, но всё ещё отдающий потусторонней жутью голос, не узнать который не мог.

Вздрогнув всем телом, я замотал головой, но вокруг была лишь темнота и последнее моё воспоминание было связано с засыпанием в бывшем доме братьев Дантонов. Как и когда я сюда попал?... Ничего. Ни малейшей зацепки в памяти, только пустота и вихрь параноидальных бессвязных мыслей о домушниках-убийцах, оказавшимся бесполезным пистолете под подушкой и нерадостной дальнейшей судьбе.

— Не дёргайся, ты спишь, а не умер, — холодно скомандовал голос, и фигура его обладателя проступила в окружающей черноте. Всё-такая же нечёткая и едва различимая, но узнаваемая не меньше голоса.

— Это... — захотелось перевести дух и облегчённо выдохнуть. Даже вроде бы получилось, но я ни в чём уже не был уверен, — обнадёживает.

— Я призвал тебя, чтобы сообщить, что я доволен, — продолжил демон. — На твой перенос и подготовку к нему условий, я потратил не мало сил. Пришлось сыграть с вероятностью там, подтолкнуть здесь... делать же это в мире, куда тебя никто не приглашал, довольно затруднительно, — Эмой замолчал, рассматривая меня, хотя глаз на его фигуре видно не было, но взгляд я всё равно чувствовал буквально кожей. — Однако принесённая тобой жертва компенсировала мои затраты, — вновь заговорил демон. — Теперь, если ты провалишься, я сразу смогу повторить попытку, без пауз на восстановление. Этим ты кое-что заслужил, и я вижу смысл это тебе дать. Справляешься ты, пока, неплохо... А вот чтобы "неплохо" превратилось в "хорошо" я предлагаю тебе на выбор несколько, кхм... подарков. Постарайся выбрать тщательно, ведь от этого зависит твоя жизнь.

— Эм, — несущиеся галопом мысли удалось более-менее взять под контроль, но видит окружающая тьма Эмрой не делал этот процесс проще, — я прошу прощения, но... У меня просто куча вопросов. Очень важных вопросов.

— Задавай, — лаконично обронила фигура.

— Почему.... В смысле, — я с силой сжал кулаки, чтобы не тянуть руки к лицу и не мельтешить, хотя очень хотелось, — почему вы не сказали, каким богом вас представлять? Что говорить о вашем учении? Какую писать историю? Ведь без всего этого, я как без рук. У меня даже никаких заповедей нет, а объявлять вас всевышним, когда в мире есть христианство... — всё-таки не удержавшись, я развёл руками, силясь показать, как это будет глупо и бесперспективно.

— Я не мог, — голос моего визави вроде бы ничуть не изменился, но прозвучал суше прежнего. — Существуют правила, которые нельзя нарушать. Одним из этих правил является слово. Слово верующего при рождении нового бога. Это то, что определяет его будущее. Определяет рамки... И высоту престола. Желающий стать богом не имеет права хоть как-то вмешиваться в этот процесс, его свобода действий ограничена только выбором смертного, что понесёт слово о нём в мир.

— Так значит... — я прикусил себе язык, пока с него не слетела какая-нибудь глупость о том, что я, получается, могу придумать абсолютно любую чушь.

— Ты уже сказал своё слово, и оно было услышано, — меланхолично отозвался демон. — Только поэтому мы сейчас можем говорить на эту тему, но ничего советовать я всё равно не имею права.

— Понятно... — вздыхаю, чувствуя, что проще от ответов на терзавшие меня вопросы вот вообще не стало, скорее уж наоборот. Умом я, пожалуй, понимал, что ничего толком не изменилось, и как я был вынужден сочинять небылицы, так и дальше придётся, но вот ощущение груза ответственности стало куда более дискомфортным. — А что со мной было, когда я убивал Дантонов? — спешу уточнить новую странность. — Когда губы двигались сами собой и произносили тот текст про стол и украшение.

— Проводя жертвоприношение, ты становишься каналом до меня для жертвуемых душ. Моя власть в том мире ограничена и даже без сопротивления других сил я не могу своей волей забирать души умерших. Слова, что ты произносил — это формула власти. Объявление права, по закону сильного, приводимого в действие твоей рукой. Они направляют жертвы в мою сторону. Ограждают их от мира. Не дают вырваться. Я вписал их в твою суть, когда мы заключили контракт. Это то, что ты знаешь как "магию", но не магию смертных, а проецируемую иными силами. Но не заблуждайся, не я заставляю твои губы произносить их, это делает твоя воля, по решению твоего сердца, даже если шоры разума ему противятся.