— Привет, Фёдор! Я — Седой, — проговорил мужчина не доходя нескольких шагов.
— Рад знакомству, — Нах-Нах встал, шагнул навстречу и протянул руку для обычного мужского приветствия. Он знает, что представители этого племени в курсе обычаев Хомо, то есть — людей земного человечества.
— Деток не разбудим? — полюбопытствовал Идалту.
— Не уверен. Вроде бы крепко спят, но если и подсмотрят или подслушают, полагаю, худа от этого не случится. Мы же не о бабах толковать станем.
Серебристо-седое тело сотряслось от беззвучного смеха — шутки этот вид разумных понимает отлично.
Потом мужчины уселись на камушках возле входа в пещеру и некоторое время поглядывали друг на друга.
— Меня интересуют причины успеха в достижении высокого уровня социализации твоих воспитанников, — не стал тянуть резину Седой. — В некоторые моменты они организованностью и единодушием напоминают фермиков. Но на тех действует доминанта подчинения или долг перед ульем — программы, заложенные при рождении. А мы с вами — млекопитающие. Хотя, да, ведём свой род от стайных, но ведь не от стадных общностей.
— Вы удивляетесь дружности моих ребятишек?
— Да. Нам подобных результатов удаётся достигать для деток постарше. На этапе приближения к половому созреванию. Но полученный эффект сразу начинает размываться соперничеством за самку — имею ввиду мальчишек. Девочки, впрочем, тоже хороши, хотя они и начинают соперничать немного позднее, но более яростно, что ли. И ещё, как ты планируешь закрепить достигнутый результат? Не боишься, что он разрушится в пубертатный период?
— Хм! — озадачился Федька. — Это что же? Выходит, у нас с вами очень похожие проблемы? Я и сам над ними ломаю голову. У меня ведь первая группа в жизни, и я ещё ничего подобного на практике не встречал. Поэтому, скорее мне вас нужно об этом расспрашивать.
Мужчины переглянулись и согласно фыркнули — они поняли друг друга. Наука педагогика — штука нужная. Но воспитательный процесс почему-то состоит сплошняком из случаев, ни в какую теорию не укладывающихся.
— Ну, общая идея стара как мир, — кивнул своим мыслям Нах-Нах. — Нужно постоянно обращаться к разуму малышей, направляя их помыслы на поиск оптимального пути.
— Пути к чему? — хитро улыбнулся Седой.
— Хорошо вы спросили. Если бы я знал простой ответ! Их только на поверхности плавает целая куча: К миру. К тому, чтобы родить и вырастить деток. К познанию. К личной свободе... да не перечислить всех прекрасных идеалов, созданных мыслью разумных. Вот у вас, у Идалту, что думают по этому поводу?
— Да примерно то же самое. Только самый важный момент, мне кажется, ты упустил. Каждый стремится добиться уважения к себе со стороны окружающих.
— Добиться, или заслужить? — потребовал уточнить Фёдор.
— Хм. Эта разница от многих ускользает. Некоторые только в зрелом возрасте добираются до её понимания.
Разговаривали мужчины долго. Только когда Спутник зашел за горизонт, Идалту засобирался:
— Через два с небольшим часа рассвет, — объяснил он. — Мне надо поторапливаться к своим — у меня нынче тоже группа совсем маленьких. Приятно было пообщаться с коллегой.
— Заглядывайте, — махнул на прощание рукой Фёдор. — Я не про всё успел у вас спросить.
* * *
Вечером следующего дня группа вышла на тропу, проложенную бортниками. На ночлег остановились в укрытии, оборудованном взрослыми, посещающими эти места. К ужину приготовили картошку, накопанную с одичавшего брошенного огорода. Заодно повыдергали сорняки и окучили молодые кустики. Мелкие, с ноготь мужчины, клубни пожарили вперемешку с авокадо. Было вкусно. И ещё выяснилось, что у всех закончилась соль.
— Фёдор Кириллович! Расскажите нам, пожалуйста, сказку про солизацию? — попросила Асенька, когда все устроились на надувнушках и приготовились заснуть.
— Солизацию? — удивился Федька. — Никогда не слышал ни о чём подобном.
— В ней на самом деле два "Цы". Просто у меня их в слово столько не поместилось. Вы ещё прошлой ночью про неё с Хозяином разговаривали, — шестнадцать пар любопытных глазёнок уставились на своего педагога.
— Так это не сказка будет, а мудрилка. Но они скучные.
— Вот и хорошо, — откликнулся Спит. — Быстрее заснём.
— Тогда начинать повествование я стану с притчи про Масловскую пирамидку. На самом деле её нет — она существует только в человеческом воображении. Но, всё-таки, есть, потому что действует на нашу жизнь, будто самая настоящая...
* * *
Два дня шли через угодья фермы Краснова. То и дело останавливались рядом с делянками и слушали рассказ о посеянной здесь культуре — откуда завезена, да что из неё делают. Поэтому двигались медленно и заночевали на полевом стане. Румяная повариха напотчевала путников до отвала, а топчаны с настоящими матрасами порадовали намятые на тонких надувнушках бока добротной основательностью.
На другой день были уже на центральной усадьбе, где успешно провели банный день и прошли медосмотр у здешнего фельдшера. А ещё у Фёдора тут было назначено свидание с женой — Нина заканчивала обучение в Сельхозакадемии — последняя практика в почвоведческой лаборатории фермы. Так вот — свидание состоялось. Ребята по-прежнему не обзавелись собственным домом, встречаясь то там, то тут, но оставались вместе.
Была как-то поначалу мысль построить бунгало в Ново-Плесецке, но у Па и Ма они чувствовали себя, как дома. В других же местах их ничто надолго не задерживало, зато комнатка для непринуждённого общения находилась всегда, где бы они ни встретились.
— Нин! Обычно женщины, выйдя замуж, хотят жить в собственном гнёздышке и чувствовать там себя полноправными хозяйками, — спросил Нах-Нах, пристраивая голову на подушке. — А ты будто рада находиться под одной крышей со свекровью.
— Хи-хи! Это тебе Лена мачеха. А мне она вроде сестры. Причём далеко не старшей. Но причина нашего с ней лада даже не в этом. Я ведь выросла в большой семье, где всегда было не меньше трёх поколений. И, если бы не война, попала бы после замужества в точно такую же семью на какой-нибудь из ферм или на хуторе. То есть все конфликты между родителями и детьми — это неотъемлемая часть жизни. Всегда они были и всегда будут. У нас считали тех, кто съезжает от предков, неуживчивыми и не умными людьми.
— Но ведь, рано или поздно, любой дом переполнится, — Федька прикинул в уме прогрессию. — За полсотни лет истории планеты при таком раскладе получалось всего три поколения — то есть ещё не очень много потомства образовывалось от каждой пары супругов.
— Были случаи, когда хозяйство делилось, и половина его селилась на другом хуторе. Так это тоже нормально. То есть не из-за скандалов, а потому что требовалось расширение угодий. Но чаще просто ставили рядом второй дом и прирезали ближайшие площади. У нас в Утково так решили, не деля хозяйства. Дед командовал, отец с дядями работали, а мы, дедовы внуки, при всём при этом росли.
— Тук-тук! К вам можно? Вы не спите?
— Заходи Серджио, — Федька натянул на супругу простынку до самого подбородка. — Выключатель у двери.
Вслед за шефом безопасности в комнату проникла его супруга. Диана Моретти — руководитель информационной службы при Представителе Президента.
— Э-э! Так не пойдёт, — запротестовала Мелкая. — Нам нужно одеться. А ну — выметайтесь за дверь на пять минут. Не может замминистра принимать шефа безопасности и руководителя средств массовой информации в подобном виде.
Чета Моретти на цыпочках вышла в коридор.
— Чего это они такие напряжённые? — спросила Нинка, поспешно облачаясь.
— Так ихний сынок в моей группе. Ни к кому предки не прилетели, а к нему пожаловали. Если кто-то об этом узнает — со стыда мальчишка сгорит, потому что они все друг перед другом сейчас выпячивают свою самостоятельность. Вот и крадутся на цыпочках ... бедные родители.
— Диана, Серджио! Заходите. Мы привели себя в порядок.
— Ага, здравствуйте, — гости вошли и расположились на стоящей у стены лавке. — Федь! Я тебя хотел предупредить, что наша аппаратура в последнее время начала фиксировать некие не вполне понятные... их называют возмущениями эфира. То есть в радиоволновом диапазоне смещаются проходимости сигнала по отдельным направлениям. Опять же мнемона в атмосфере засекали два раза. Судя по всему — активность инопланетян снова возросла. В последний раз подобное фиксировалось пять лет назад — как раз до и после прибытия сюда детского дома с Земли.
В общем, я решил, что стоит тебя об этом предупредить, — и посмотрел выжидательно, словно в расчёте на ответную любезность.
— А я хотела показать вам с Ниной вот эти фото, — Диана подала несколько фотографий, где рядом с ней стоял на четвереньках самый настоящий Идалту, изображающий этакого котика.
— Мы знаем, к какой цивилизации принадлежит это существо, — строго ответил Федя. — Но не скажем.
А Нинка хихикнула.
— То есть — инопланетянин, — хмыкнул Моретти. — Ну хоть в чём-то сознались. А один из наших опознал в нём Хозяина — легенду этих мест. В принципе — картинка сходится. Так вот. С ростом активности людей другого вида, как ты их называешь, наши аналитики предполагают вероятность того, что для вас, милые мои, опять откроется возможность посетить Землю. И, чтоб мне век воли не видать, если вы там не побываете — вот чую я, мигом воспользуетесь даже самым мизерным шансом. Признаться, более всего при этом нас беспокоит возможность провести этот визит втайне — не попадая в зону действия камер наблюдения.
Конечно, на просторах огромной страны немало есть мест, где ваше появление и исчезновение пройдёт незамеченным, но нам требуется много такого, что обычно удаётся отыскать в крупных городах.
Так вот — у Дианы есть знакомые на небольшой конеферме, откуда несколько раз в день ходит автобус до города. В этих конвертах — они для вас обоих по штуке на каждого — указаны... в общем, как их отыскать и что говорить. Фотографии Дианы и сына, нашего дома и письма.
Для тех, кто обитает в этом уединённом доме, купить чистые визоры и накачать нужной информации из сети не составит никакого труда и абсолютно не рискованно. Собственно, этого будет достаточно. Ознакомьтесь пока, поспрашивайте — живое общение лучше, чем чтение бумаги, когда речь идёт о знакомстве с людьми.
Глава 27 Ещё не пушистик.
На следующий день выяснилось, что детки обожрались груш, и пришлось путешественникам задержаться ещё на денёк, в ожидании, когда успокоится пищеварительные тракты любителей сочной мякоти прерианского дюшеса. Собственно Фёдор все эти моменты заранее держал в голове. Малышам требовался отдых перед тяжёлым броском через Большой Хребет. Разминочный переход через предгорья они выдержали хорошо. Даже новенький ничем не удивил, если не считать того, что прямо на ходу жевал то жучков-древоточцев, то червячков, неосторожно выбравшихся из-под земли. Ну прямо, словно медвежонок. Кстати, знал он и несколько видов съедобных плодов, неизвестных даже воспитателю. И легко отыскивал маленькие дикие бананы — просто нюх у него на них оказался.
То есть, ребёнок, действительно был хорошо подготовлен и крепок физически. Серджио Моретти, так и не выучившийся самостоятельному передвижению вне города без охраны, никак не мог восприниматься в качестве наставника собственного сына. Да и мать его — первая леди планеты Диана, представлялась абсолютно невероятной кандидатурой на эту роль. Загадка, однако. И не спросил вовремя.
* * *
Через горы шли звериными тропами, чутко всматриваясь в каждый куст, каждый камень. Не перечесть, сколько комьев земли и палок было запущено в подозрительные места. Встречались участки, которые проходили попеременными продвижениями части группы под прикрытием остальных — практически перебежками. Нависающие скалы или склонившиеся над проходом ветви деревьев вызывали невольное опасение — не затаился ли там кто, подстерегающий добычу из засады.
Неважно обстояли дела и с пропитанием — на каменистых почвах росло куда меньше съедобного. И охотиться было сложно. Варили каши из прихваченных в дорогу круп, но много ли унесут в своих рюкзачках прожорливые детки? День продержались на батончиках из мюсли, ещё день жевали вяленый сыр из рюкзака воспитателя, а там и перевал остался позади — вышли в заросшие густыми лесами предгорья. Тут в брошенном геологами вагончике остановились передохнуть и подкормиться рыбой — в небольшой речке просто кишело от пришедших на нерест... признанный авторитет в этом вопросе Спит назвал этот вид хариусами.
Кроме того, неутомимые Грачата отыскали маниок. Всей толпой накопали корней, отмыли их и в шестнадцать ножей искрошили всё в мелкую соломку, которую тонким слоем уложили сушиться в тени.
Отыскали и спелые орехи, но это уже были мелочи. Икра, рыба во всех видах, развешанные для провяливания балыки — детки больше не собирались испытывать проблем с продуктами и единодушно потребовали днёвки для завершения начатых заготовок — на следующий день планировалась большая стряпня из маниока, для чего заранее готовили ступу с пестом и разыскивали широкие плоские камни. Макс и Алинка, стоявшие на карауле, застрелили серого амфициона, нагло попёршего к лагерю.
* * *
Ночь. Внутри вагончика безопасно — его деревянные стены достаточно крепки, чтобы противостоять проискам любого ночного охотника. Детки сбились в кучу на нарах — прохлада, опускающаяся здесь в горах, научила их ценить простое человеческое тепло сильнее, чем личное пространство. Прижаться друг к другу и объединить одеяла для них теперь также просто, как высморкаться без носового платка.
На столике под окном горит огонёк старой, оставшейся от прошлых хозяев лампы, для которой и горючее нашлось в большой металлической канистре. Фёдор подтыкает одеяла и поправляет подушки. Отчаянные парни и бедовые девицы сладко спят, утомлённые нелёгким переходом и хлопотами по добыванию пищи.
Оп! Ева выбралась из-под покрывала и принялась обуваться.
— Ты куда?
— Кому-то плохо, — и взмах рукой в непонятном направлении.
Фёдор взял десятку и опоясался патронташем.
— Я с вами, — это Макс вскинулся. Минута, и он тоже готов выступить в неизвестность, в непроглядную темноту ночи.
Видно что Ева колеблется. Она делает "сложное" лицо и произносит:
— Нет, Максим. Ты не готов подчиняться, а Нах-Нах — готов.
— Запрёшь за нами дверь и дождёшься, когда вернёмся, — пытается мирно разрулить ситуацию воспитатель.
Физиономия мальчика принимает упрямое выражение:
— Да, — это короткое слово из его уст звучит совершенно неожиданно. — Посторожу.
Девочка выскальзывает за дверь и невесомым полушагом-полубегом уверенно направляется прямиком в сторону зарослей, нависших над речкой. Фёдор следует за ней в двух шагах — у него богатая практика в подобных "прогулках" с Мелкой. Но сегодня значительно темнее, чем бывало обычно во время подобных вылазок с супругой. Зато идти недалеко и немного помогает свет из окошка вагончика.
— Вот здесь кому-то плохо, — девочка ныряет в заросли.
Федька следует за ней, натыкаясь на ветки. Впрочем, сильно углубляться не пришлось — маленькое детское тельце неожиданно охватывает его за шею и доверчиво прижимается к груди.
