— Эпилепсия. — Со вздохом перебил ее скриптор.
— Что? — Непонимающе нахмурилась Элеум.
— Это тебе тот старик рассказывал, да? — Тяжело вздохнув, Райк сел на песок рядом с наемницей. — Про наноколонии. Все верно в общих чертах. Только мне не совсем повезло. У меня бывают приступы. Иногда падаю, трясусь, пускаю изо рта пену. Потом ничего не помню. Иногда просто теряю сознание. Я бы уже давно под выбраковку попал, если бы не дед.
— Вот, блин. А у меня еще столько было аргументов... И кто твой дедушка? — Разочарованно цокнула языком Элеум.
— Старейшина Мэкстом, Глава Совета. — Со вздохом ответил, чувствуя, как заливается краской, Райк.
— Мать его, целый старейшина... Тогда почему я не вижу винтокрылов, разъездов мотопехоты, и ударных групп? — Вскинула брови девушка. — Почему меня до сих пор не пускают по кругу ваши штурмовики, Ытя и Куклу не жгут на костре, а Пью не качается на воротах? И почему тебя под белы рученьки не ведут домой на базу?
— Меня ищут. Просто, не знают, где искать. Это Паладин Данс предложил, а дед одобрил. Было несколько тайных групп. В каждой — по послушнику. Все внешне похожи на меня, все ушли в разных направлениях, и перестали выходить на связь...
— Что-то, чем дальше, тем меньше мне это нравится парень, — тяжело вздохнув, наемница полезла за зажигалкой. — Чуется, что опять я влезла в какое-то глубокое дерьмо, да? Как твой дядька говорил? Рыжие — счастливые? Так вот, видала я такое счастье...
— Можно и так сказать, — медленно кивнул скриптор. Плечи подростка поникли. — Отец с матерью недавно... пропали. Они с небольшой группой ушли на разведку в земли серокожих. Последний сеанс радиосвязи был больше полугода назад. По нашим законам я единственный наследник их боевого корабля. Боевой дирижабль — это большая сила, Ллойс. Очень большая. А я не готов... Вернее, большая часть Совета считает, что я не готов. — Быстро поправился подросток. — На деда начали. давить. Он и так был старый, а сейчас... он болен. У него... одна из колоний "Кровяных пловцов", очищающих кровь ботов, "посыпалась". Никто не знает, боты от старости "глюкнули" или это саботаж, но сейчас дед медленно, но верно превращается в упыря. По прогнозам медиков у него еще пара лет, а потом...
— Зачем тебе в Хаб, Райк? — перебила скриптора наемница.
— Убежище. — Вздохнул подросток. — Совсем маленькое. Его строили, как супер эксперимент. Автономный роботизированный завод по разработке новых нанокультур и изготовлению экспериментальных бланков. Там должны быть корректоры. И оборудование для их применения.
— Корректоры — миф, парень. — Покачала головой девушка. — Нет такой штуки, что достанет из тебя наноботов и оставит тебя в живых. Бланк либо гниет, либо выживает. Третьего не дано. Кустари могут отфильтровать колонию, пропустив тебя через мясорубку. Хороший медик сумеет прочистить твою кровь, ликвор и другие жидкости, но если боты смогли побороть твой иммунный ответ — это только отсрочка. Достаточно уцелеть одному единственному Кровяному пловцу, и колония снова размножится. А при чистке их остается намного больше. В мышцах, прошедших через клеточные мембраны в ядро, скопившихся в лимфоузлах... Я знаю, о чем говорю, парень. Уже который год пытаюсь клеймо вытравить. Даже почти сдохнув, чертова колония сопротивляется. Можно, конечно, запустить в кровь что-нибудь несовместимое, но тогда за результат никто не поручится. Один из бланков выдавит другой, это точно, но как быстро это произойдет, и будет ли жив к моменту завершения процесса носитель — большой вопрос. Хранитель знаний так иногда развлекался. Напоминал мне, что может со мной сделать, если я не буду... послушной. Брал крысу и вводил ей две разных модели "нюхача". Ну, ты знаешь, наверняка, такой бланк. Он почти у каждого кустаря продается. Обоняние на пару-тройку месяцев обостряет донельзя. Хочешь — по следу иди, хочешь — взрывчатку вынюхивай...
— Понял, о чем ты. Перцептивный маркер номер четыре, — вяло махнул рукой скриптор. — Это он у тебя вколот?
— Откуда знаешь? — Удивилась Элеум.
— Принюхиваешься постоянно, — со вздохом пояснил Райк. — Переносицу массируешь. Такая привычка у наших разведчиков вырабатывается. Они на нем постоянно сидят. У тебя какой — восьмой, девятый?
— Третий, — пожала плечами Элеум. — Он, хоть, и хуже по параметрам, единственный с другими ботами в реакцию не вступает. Хотя, и хватает его ненадолго. Не хочу я, как те крысы, кончить. На то, что от животин обколотых к концу недели оставалось, смотреть было нельзя. Кошмары потом мучили... А потому фигня все эти твои корректоры.
— Может, и так, — тяжело вздохнул подросток. — А может, до войны люди понимали в этом немного больше выжившего из ума старика-извращенца. Я знаю одно, убежище Девяносто пять Альфа существует. И там работали с бланками последнего поколения. А еще...
— Еще? — Жалобно простонала девушка. — Ну, почему всегда есть и "Еще". За что мне это, а?..
— Еще там есть тактика. — Не обращая внимания на наемницу, закончил скриптор. — Воздух — земля, и воздух — воздух. Хватит на то, чтобы снова укомплектовать "Придвен".
— Придвен?... Придвен... Это же тот, сучий боевой дирижабль! Флагман вашего гребаного воздушного флота! — Вскочила на ноги девушка. — Та сука, с которого Красное долбили...
— Да, — стараясь не смотреть на наемницу, — выдавил из себя Райк. — Это мой отец атакой командовал. А теперь это — мой корабль, Ллойс. Ну, почти мой. Две тысячи человек экипажа присягнут лично мне, если я привезу им тактику. И я буду тебе должен. Ты станешь очень богатой и влиятельной, Ллойс. Настолько, что тебе и не снилось... Если хочешь, будешь моей правой рукой, вместе мы сможем донести Свет Истинной веры до каждого уголка... Эй, Ллойс? Что с тобой, Ллойс?
— Девять, десять, одиннадцать, — крепко зажмурившись и, сжав кулаки так, что из-под ногтей показалась кровь, упрямо продолжила счет девушка...
Глава 10
Настроение Элеум было отвратительным. Может быть, в этом были виноваты непрекращающиеся духота и жара. Может, длящееся уже девятый день вынужденное безделье. А может, боль в спине, затекшей ото сна на неудобной, слишком короткой для нее тахте. Девушка тяжело вздохнула. Давно надо было найти себе место лучше, или, по крайней мере, согнать с кровати этого глупого мальчишку. Откинув в сторону плед, наемница, пружинисто вскочив, некоторое время разглядывала казавшееся сейчас совсем детским лицо легионера. Покачалась с носка на пятку, прикидывая, стоит ли пнуть мальчишку в бок, и устроить ему внеурочную тренировку. Задумчиво пожевала губу и, тяжело вздохнув, бесшумно выскользнула из комнаты. Глаза слипались, хотелось спать и есть. И если со второй проблемой разобраться было довольно легко, то первая была следствием ее собственной глупости. Ну, и зачем ей надо было половину ночи прорываться через хитроумную вязь непонятных закорючек записанного в разодранном дневнике хозяина дома текста, а потом еще обходить дом и ферму? Зачем надо было искать следы? Ведь, ясно же, что через мины никто не пройдет. Их тут чуть ли не в четыре слоя накидано. Если честно, Ллойс даже слегка побаивалась, прикидывая, что может случиться, если Ыть или расхваленный им виртуальный интеллект охранной системы попытается что-нибудь взорвать. С другой стороны... В том, что один из упырей сбежал, она почти не сомневалась. Хотя убедить в этом остальных у нее не получилось. Даже осторожный, казалось бы, битый и тертый жизнью Пью поднял ее на смех, а потом несколько дней доставал ее тупыми шуточками в стиле, не хватал ли ее зомби в темноте за пятку. И не потому ли она боится спать одна. В шутках снайпера было ровно столько правды, чтобы злить. Она действительно боялась. Не то, чтобы она сомневалась в своей способности справиться с чудищем, но... Это как с пауками, вроде, ничего не стоит растереть эту мерзость в кисель, а при одном виде на восьмилапую скотину аж дрожь пробирает. Тепловизором упыря не найдешь, детекторы движения бесполезны, эти твари могут неделями неподвижно лежать, датчики объема тоже надежной защитой не назовешь. Поэтому Ллойс боялась. Не расставалась с оказавшимся действительно довольно ухватистым, удобным рубилом и спала в комнате скриптора, тщательно запирая на ночь дверь и каждый раз проверяя перед тем, как потушить свет, пространство под кроватью. Черт, ну чего стоило попросить Райка или стрелка пустить пару пуль той твари в череп и позвоночник? Или оттащить тела куда-нибудь подальше и разделать их на куски пожарным топором? Тем самым, заляпанным свернувшейся кровью и присохшими к лезвию волосами, который они нашли в подвале. Ну, или по крайней мере, обмотать их проволокой перед тем, как сбросить в яму. Брезгливость? Она потеряла ее еще в раннем детстве, засыпая в собачей конуре. Гордость? Она давно от нее избавилась. Испугалась заразы? Три раза ″Ха!″. Надень очки, чтобы дрянь в глаза не попала, да рот широко не разевай — вот и вся наука. Упырь был старым. Очень старым. Собственно, почти все первое поколение родилось еще до Чёрных дней, но этот был... матерым. Кодсворт хорошо служил своему хозяину. Чтобы так измениться упырю, надо сожрать не меньше двадцати-тридцати тонн белка. Свежего, легко усвояемого белка. А какой вид белков усваивается лучше всего? Правильно. Сколько людей и не совсем людей закончили жизнь, заживо расчлененные роботом, думать не хотелось. Не хотелось также представлять, на что такая матерая тварь, на самом деле, способна. Когда она выметала из подвала кости, ей пару раз даже показалось, что она видела осколки черепов серокожих, что, конечно, правдой быть не могло...
Тяжело вздохнув, Элеум выщелкнула из пачки сигарету. Она знала причину своей небрежности. Эта причина, широко раскинувшая в сторону руки и ноги, спихнув на пол одеяло, сейчас громко сопела на широкой двуспальной кровати в центральной спальне дома. Чертов мальчишка. Надо было его просто прирезать при первой встрече. Воткнуть нож в глотку, снять с него все ценное и уйти из этих мест лесами. Подальше от Свиного холма, Легиона, Ржавых, и всего прочего. Черт с ним, с контрактом. Куда-нибудь на юг к "Сломанным холмам", где странные, невысокие и кривоногие, обмотанные шкурами люди гоняли с места на место огромные стада толстых, покрытых густой, длинной шерстью зверей с тяжелыми, загнутыми в спираль рогами. Или наоборот на север, в Хаб. Прямиком в Боевую зону, наняться в какой-нибудь отряд покрупнее... Аладдин давно ее звал. А его отряд был, действительно, одним из лучших. Элита. Броневики, боевые роботы и дроны, минометы с автоматическим наведением, и даже пара винтокрылов. Старые, казалось, готовые развалится от неосторожного чиха, но самые настоящие летуны. Чертова наемная армия. Почти четыре сотни стволов, готовые назвать тебя сестрой в случае, если ты попала в неприятности... Прими она тогда его предложение, и можно навсегда было забыть про вечное безденежье и гнилые контракты. Аладдин по мелочам не работал. Калибр не тот. Будь она с ним, никто бы и не подумал о том, чтобы ее подставить или обидеть. И уж точно, ее бы не попытались кинуть в том казино... Ллойс, правда, не очень нравились сальные взгляды, которые бросал в ее сторону командир наемников, но... за все надо платить. Драться или трахаться. Конечно, она бы ему рано или поздно надоела, но несколько сытых и безопасных месяцев... Черт, ну почему она тогда отказалась. Чертов мальчишка. Тогда она решила потащить его на горбу из того маркета. Зачем? Решила сыграть в благородство? Нежить, бескорыстная спасительница — хорошая шутка. Почему, рискуя собственной шкурой, понимая, что безнадежно теряет время, решила вернуться за ним в подвалы Ржавых? Верность контракту и данному слову? Элеум Ллойс всегда выполняет обещания — это даже не смешно. Почему бросилась на матерого упыря с голыми кулаками? Дохлая — безбашенная идиотка, пьянеющая от запаха крови? Вот это уже больше похоже на правду. Но почему она не свернула шею этому мелкому засранцу, как только поняла, кто он такой? Или когда услышала подтверждение из его собственных уст? Сынок командира Придвена. Это, ведь, было так просто: шаг вперед, одно легкое, почти незаметное движение, и сопляк, булькая распоротым горлом, падает ей под ноги. За погибших друзей. За разрушенный до основания поселок, пусть ненадолго, но ставший ей домом. За сожженных заживо детишек, так любящих с ней играть, пока она оправлялась от ран. За расстрелянных из автоматических дробовиков стариков. За всех этих кормивших и меняющих ей повязки, пока она, изодранная почти до смерти здоровенным лесным котом, выла от боли. За драных мутировавших уродов, ставших ее семьей, наивных дураков, носящихся со своей идиотской философией мира и дружбы. За превратившееся в чертов радиоактивный кратер Красное.
Глубоко затянувшись, Элеум затрясла головой, отгоняя образ растущего на горизонте огромного дымного гриба и горящего леса. Подавила неожиданно накатившее на нее воспоминание о чувстве ужаса и безысходности, которые она испытала, когда поняла, что с ее головы осыпались почти все волосы, а зубы в кровоточащем рту начали шататься. Собранные с трупов попавшегося ей патруля Легионеров пилюли и вливания помогли. Вывели большую часть радионуклидов, избавив организм от источника вторичной радиации, смягчили симптомы. Зубы остались при ней, волосы, спустя некоторое время отросли снова. Отслаивающиеся вместе с кожей ногти снова стали гладкими и глянцевыми. Призрак лучевой болезни отступил. Но чувство ненависти осталось. Именно тогда она поклялась себе убивать любого легионера, которого увидит. Но вместо этого она буквально грудью прикрыла одного из них от упыря. Здорового упыря. Самого, мать его, крупного и страшного из увиденных ею зомби-морфа, если, конечно, не считать того, живущего в подвале церкви "деда" чудища; для того, чтобы справиться с ним, пожалуй, нужен был бы, как минимум, автоматический гранатомет. Выдохнув дым, Ллойс с усмешкой взглянула на уже успевшие зажить, стесанные об каменную морду мертвеца до мяса, костяшки. Повезло. Организм смог перебороть заразу, хоть, и с трудом. Трясти ее перестало только пару дней назад. Хорошо, что никто ничего не заметил. Хотя, нет. Мальчишка что-то явно заподозрил. Недаром, все время пытается заглянуть ей в глаза. Может, выйти за пределы фермы и подстрелить суслика? Райк, наверняка полные штаны наложит, если увидит как она ест сырое мясо. Чертов щенок, из-за которого она забыла об элементарных мерах безопасности. Нарушила данную самой себе клятву. Не первую и, видит Бог, не последнюю. Молокосос, увидев разбитую голову которого, она, не без оснований считающая себя профессиональным охотником на подобных тварей, умудрилась повернуться к недобитому зомби спиной. А потом ей просто стало настолько плохо, что она даже не позаботилась о качественной утилизации этой дряни. Прикрыв глаза, Элеум представила раскинувшегося на кровати подростка. Растянула губы в хищной улыбке, воображая, как она неслышно подходит ближе, как ее руки легко смыкаются на открытом, беззащитном горле, сжимаются, надежно перекрывая дыхательные пути, сминая гортань и перекрывая питающие мозг сосуды, как выпучиваются от удивления его, еще сонные стремительно краснеющие глаза, как начинают лопаться от напряжения капилляры под кожей. Хохотнула, представив себе его затихающие, постепенно превращающиеся в клонические судороги попытки столкнуть ее с себя, его слабеющие с каждой секундой удары... Да это было бы приятно. Почти так же приятно, как запустив руку в его волосы, глубоко вдохнуть их чистый, еще не испорченный кислыми ветрами Пустоши запах, почти так же хорошо, как почувствовать его объятья, как... Раздраженно сплюнув, Ллойс вышла на крыльцо дома и, присев на высокую ступеньку, принялась распаковывать энергетический батончик.
