Стеллар - 3

А ведь Красные Тревоги — это угроза планетарного масштаба. Значит, чтобы стать гранд-легатом, требовалось спасти мир. Моя нейросеть, чуть улыбнувшись, подтвердила кивком правильность рассуждений:

Мико: И скорее всего, не один раз, Грэй.

Кто был гранд-легатом? Я еще раз проверил доступную информацию. Всего трое Инков, у которых точно было известно о наличии этого ранга.

Элейн Белая Звезда. Подтвержденная гибель задолго до высадки на Черную Луну. К тому же я видел ее со стороны в послании. Нет, невозможно.

Легендарный Прометей. Подтвержденная гибель... то ли от рук предательницы-Немезиды, то ли при ударе "Абсолютом" по Городу. Он был создателем Первого Легиона, но в списках отправившихся на Черную Луны его не значилось — Прометей, судя по всему, остался хранить Город. Тоже не складывалось...

Зигфрид. Командир Первого Легиона в той самой операции. Самая вероятная кандидатура. Единственный из известных гранд-легатов, отправившийся на Черную Луну. Неужели действительно Зигфрид? Смущало одно обстоятельство — согласно докладам тех, кто вернулся, Зигфрид погиб в самом начале Осады, вместе с неким отрядом "Ронсеваль", когда первая волна Инков была разгромлена и истреблена.

Все трое считались подтвержденными мертвецами. С разной вероятностью утверждали, что гранд-легатами, возможно, были некие Искандер и Белый Ворон. Болтали о малоизвестной Инке-девушке по имени Мэй. Информация была крайне спорной и неподтвержденной, на уровне теорий и слухов.

Мико: Существует теоретическая вероятность, что кто-то из выживших на Черной Луне Инков стал гранд-легатом уже там. Генерация Красной Тревоги возможна и автономно, с помощью когиторов. Но — неясен механизм присвоения звания, на Черной Луне нет связи с терминалами Стеллара...

Да, загадка. Впрочем — как бы там ни было, возврат к прошлому невозможен. Теперь я — Грэй, и путь придется пройти заново. Вот только куда он приведет?

Легкий шорох донесся снаружи. Хруст. К зданию кто-то приближался.

Я расширил пси-поле и ощутил, что сюда идет группа людей. И у них весьма решительные намерения. Кровавые блики агрессии и злобы, как у стаи науськанных бродячих псов. Спустя несколько мгновений они один за другим появились в помещение, и я убедился в правильности своих предположений.

Восемь человек. У них не было огнестрела, только холодное оружие, дубинки и цепи. Пустоглазые наркоманы-омеги, уличные бандиты, готовые за щепотку нюха на любое злодеяние. Они пришли сюда не случайно, им указали место и обозначили жертву.

Попыток поговорить не было. Они сразу бросились ко мне, стараясь окружить со всех сторон и зайти за спину.

Опрометчивое решение. Я поймал на лету брошенный булыжник, резким броском возвращая его противнику. Уклонился от удара дубинки, утыканной гвоздями, перехватил руку нападавшему, и заломив ее, использовал его как щит против остальных. Бедняге порядком досталось, а я, отбросив его, проскользнул между врагами и резким ударом в пах вырубил второго.

Мгновенное раздумье — что делать? Я мог выхватить "Крысу" и просто перестрелять их всех, или перерезать Фангом — численность не давала омегам никакого преимущества. Они были медленными и слабыми бойцами, не представляющими опасности для меня. Даже если заденут, не страшно. Но убивать их казалось кощунством, несмотря на явную агрессию — это все-таки люди, чистые люди, хоть и вставшие на дерьмовую дорожку. Я им не враг, и речь не идет о моем выживании. Инкарнаторы должны использовать свои способности, чтобы защищать их, а не убивать.

Как там было высечено на памятнике Прометею? "Мы защищаем людей".

Врубив "Ауру Света", обжигающую и замедляющую все, попадающее в радиус действия, я перешел от защиты к нападению. Ослепленные омеги, крича от боли, отшатывались в стороны, а я обезоруживал их одного за другим, стараясь сильно не поранить нападавших их же оружием. Несколько ушибов, сотрясений и сломанных пальцев не в счет.

Ошеломленные, ослепленные жгучим светом, частично покалеченные, они отползали в разные стороны со стонами и ругательствами. Я активировал "Исцеление", сделав льющийся свет лечебным, и сконцентрировал свое пси-поле на разумах несчастных.

— Вы сейчас уйдете. Начнете новую жизнь. И больше никогда не будете употреблять нюх, — громко произнес я, передавая мощный мысленный посыл всем одновременно.

Они медленно поднимались, смятенно переглядываясь и ощупывая свои тела. Мой свет быстро излечивал нанесенные раны и незначительные увечья, не оставляя на людях следов схватки. Я чувствовал, как мой ментальный сигнал клеймом запечатывается в их сознаниях и знал — это сработает. Им придется начать новую жизнь.

— Уходите! — я сделал еще одно усилие. И они пошли к выходу, все время оглядываясь, молча, оставив свое незамысловатое оружие. Эмоции, исходящие от омег, были странными — страх, смешанный с невероятным изумлением и что-то, больше всего напоминающее священный трепет.

Когда исчез последний из нападавших, в зале вдруг раздались редкие хлопки аплодисментов. Густые тени в углу словно ожили — я был готов поклясться, что там никого не было, неожиданно обрисовав фигуру в плаще. Продолжая аплодировать, он шагнул ко мне и движением головы отбросил надвинутый капюшон.

Я узнал лицо и хитрую усмешку главного меркатора Кошек. Значит, он все это время был здесь? Или проник только что? Но почему я его не заметил?! Почему мое пси-восприятие не может обнаружить его?

— Впечатляющее представление, — сказал меркатор, — Я рад, что не ошибся в тебе, мой друг.

— Ты меня обманул, — произнес я, чувствуя прилив холодной ярости, — Это ты все подстроил? Зачем?

— Просто небольшая проверка, — пожал плечами торговец, — Нужно же было убедиться, кто ты на самом деле.

— А если бы я ее не прошел?

— Мелочи жизни, — без улыбки произнес меркатор, — Но перейдем к делу. Итак, что там с моей платой? Будь добр, мой осколок азурита, пожалуйста.

— Я что-то не вижу здесь Корвина, — прищурился я, — Опять обман?

— Обижаешь. Кошки всегда выполняют свои контракты, так или иначе, — сказал собеседник, — Оглянись, он за твоей спиной.

Миг назад там никого не было. Прежде чем я успел повернуть голову, уловить смутное движение сзади и зафиксировать новый, мощный разум в зоне пси-восприятия, мою шею уже холодило лезвие клинка пришельца.

Корвин действительно появился, он стоял сзади, и мог одним движением обезглавить меня.

— Ты меня искал, — утвердительно произнес Инкарнатор, — Зачем?

Глава 24

— Нам нужно поговорить, — устало произнес я, стараясь не шевелиться. — И желательно без свидетелей!

Корвин неуловимо сменил позицию — как ни пытался, я не мог рассмотреть его маневров — теперь он стоял напротив, удерживая острие оружия в микроне от моей артерии, и коротко кивнул представителю Кошек.

Меркатор понимающе усмехнулся, протягивая раскрытую ладонь. В нее упал сверкающий осколок азурида, и глава городских Кошек, покрутив его между пальцами, удовлетворенно качнул головой. После чего, шутливо отдав честь, быстро пошел к выходу. Обернувшись, он бросил через плечо:

— Грэй, не прощаюсь. Надеюсь, еще увидимся. Береги себя.

Крестоносец изучающе смотрел на меня, а я — на него. Темные с проседью волосы, узкое рубленое лицо, плащ цвета свежей крови, украшенный необычным шестиконечным крестом. Меч, очень простой с виду и одновременно странный — в отполированном металле будто проступал геометрический узор, похожий на сложную кристаллическую решетку.

Корвин, совершенно очевидно, уже должен был считать мои статус и позывной. Хотя клинок Инка не шевельнулся, продолжая холодить мою шею, Мико сообщила об идентификационном запросе. Я согласился — таиться больше не имело никакого смысла.

— Гард-аларх Грэй, — задумчиво пробормотал Корвин. — Откуда ты взялся?

— Упал с Черной Луны.

— Что? — глаза Крестоносца сузились, и я внезапно понял, что передо мной очень, очень опасный человек. — Слушай, парень. Я уже не молодой и не люблю играться словами. Выкладывай все как есть или отправляйся к дьяволам. Тебя уже ищут, знаешь? Что ты сделал с Аурелией? И зачем?

— Аурелия давно мертва. Ее тело заняла Немезида, — медленно произнес я, глядя прямо в бешеные серые глаза Инкарнатора. — Она схватила меня, хотела залезть в голову. И поплатилась за это — я полностью обнулил ее.

Корвин хорошо контролировал себя, но во взгляде промелькнуло нечто вроде смятения. Услышать подобное он не ожидал и явно немного растерялся.

— Обнулил?! Кто ты такой?

— Не знаю. Ты мне расскажи.

— Не понял!

— Два месяца назад я очнулся в Саркофаге, упавшем с Черной луны. Полностью обнуленный, без носителя и памяти. По месту падения через сутки ударили "Абсолютом", я едва успел спастись. За мной охотились Твари и Одержимые, чтобы инфицировать Умброй. Послание того, кем я был прежде — отправило меня сюда, в Город.

— Зачем?

— Я должен найти Башню Пустоты и взять там нечто спрятанное мною в прошлом.

— Веселая сказочка, парень, — ответил Корвин абсолютно серьезно. — А причем здесь старина Корвин?

— В послании было упомянуто твое имя. Ты должен мне помочь.

— Вот как? — нехорошо усмехнулся Корвин. — Давай-ка повторим еще раз — ты утверждаешь, что Аурелия из клана Ястреба, глава Тимуса, на самом деле была Немезидой? Присвоила ее тело? Серьезное обвинение. И ты, аларх, обнулил ее мифической способностью гранд-легата? Даже я, уже совсем немолодой, видел такое всего...

Он вдруг заткнулся и с каким-то священным ужасом уставился на меня. Мико только что отправила ему небольшое видео с последним диалогом Немезиды — я решил пойти ва-банк, чтобы убедить собеседника. Корвин на мгновение застыл — а потом вдруг неуловимым движением спрятал меч в ножны и тяжело присел на груду мусора.

— Святое дерьмо! Это правда? — на этот раз он не смог сдержать эмоции. — Эта сука тебя узнала и чуть не обгадилась от страха!

— Я не хотел причинять ей вред.

— Да ей давно пора к дьяволам! Но как это возможно?!

— Не знаю. Сработала старая нейропломба.

— Так, так, так! — пробормотал Корвин, двумя руками обхватывая голову. — Что же это происходит, а? Кто же ты такой, парень?

— Сейчас я — Инк по имени Грэй. А вот кем был раньше — не знаю. А ты?

— Расскажи-ка мне все с самого начала, подробно, — потребовал Крестоносец. — В это дерьмо сложно поверить, я должен понять...

Я рассказал ему — как и Заку на "Мстящем", не скрывая почти ничего. Эмоции Инка, несмотря на ментальную броню, легко читались пси-восприятием — Корвин был потрясен и пребывал в тревожном смятении. И... как ни странно, он мне поверил, сразу и безоговорочно. Мои слова падали на благодатную почву, как будто Крестоносец давно ждал, что произойдет нечто подобное. Ждал и надеялся. Какая-то незримая ниточка протянулась между нами, словно в прошлом мы действительно были друзьями.

— Так, — уронил Корвин, выслушав рассказ. — Ты многое недоговариваешь, но в целом картина ясна. Значит, я должен помочь тебе? А что именно нужно сделать?

— Мне надо попасть в Башню Пустоты. Настоящую, ту, что находится на Полигоне.

— В Башню? Зачем?

— Там я что-то оставил самому себе. Какой-то предмет или послание.

Корвин издал странный смешок.

— Невероятно. Значит, ты вернулся. Или он послал тебя, что, в сущности, одно и то же. Дьявольщина!

— Ты знаешь, кем я был в прошлом?

— Боюсь, что да, — кивнул Корвин, глядя на меня печально и угрюмо. — Боюсь, что знаю, парень.

— И кем же?

— Э, нет, парень. Я не уверен, да и не хочу повторить судьбу Немезиды, — поежился Корвин, отводя взгляд. — Если тебе не оставили даже имени — значит, так зачем-то было нужно. Кто я такой, чтобы спорить с судьбой?

— Но я должен знать.

— Был бы должен — знал бы. Я не уверен до конца, — Инкарнатор поднялся на ноги. В его резких движениях чувствовалось волнение. — Но таких совпадений не бывает. Ты должен был вернуться в Город. И у меня есть странное предчувствие... насчет тебя. А я уже не молодой, чтобы отмахиваться от таких вещей.

— Ты поможешь мне?

— Да. Боюсь, что Город теперь ждет кризис, — Корвин зло прищурился. — Многие ответят за то, что натворили. Наконец-то, это будет... весело.

— Что ты имеешь в виду?

— Город... это яблоко с гнилой сердцевиной, — помолчав, произнес мой собеседник. — Я помню время надежд, когда он казался опорой человечества, а сейчас он... умирает. Мы закуклились, и год от года, десятилетие за десятилетием становимся слабее. Инки, живущие за Стенами, тешатся иллюзией власти и могущества, а люди озабочены лишь своими развлечениями. Ты сейчас не поймешь меня, но эта система глубоко порочна. И гнить она начала с головы...

Я молчал, не прерывая его.

— Очередная буря сметет Город, а он дорог мне. То, что здесь происходит, давно мне не по нраву. Если ты действительно тот, о ком я думаю, у нас еще есть шанс... все исправить. Снова зажечь пламя. В сердцах и душах.

Он немигающими глазами смотрел на меня, и я вдруг понял, что ему очень, очень важен мой ответ.

— Я действительно не знаю, кто я, — сказал я. — Но точно знаю, зачем вернулся.

— Хм...

— Я просто хочу помочь людям. Чтобы они не умирали. Ведь это наша задача, так?

— Так, — легкая улыбка коснулась губ Корвина, и он вдруг положил руку мне на плечо, крепко сжав его. Я ощутил, что ладонь Инкарнатора слегка дрожит от волнения.

— Башня Пустоты, говоришь? — проворчал он. — С этим могут возникнуть сложности...

— Какие?

— Что ты знаешь о Полигоне?

— Почти ничего. Я прошел виртуальную копию в Тимусе, но она оказалась пустышкой.

— Да, она для трибутов. А настоящий... я хорошо помню, когда он появился. В Город тогда приходило много новых Инков... — Корвин прикрыл глаза, как будто погружаясь в прошлое. — Но большинство из них были слабыми, неготовыми к вступлению в Первый Легион. Чтобы привить боевые навыки новичкам и отточить способности ветеранов, Прометей создал Полигон. Пять экстрамерных локаций, пять восходящих ступеней мастерства. Настоящий пылесос ресурсов, но дело стоило того. Там ковались характеры и рождались тактики, которые потом спасли многим из нас жизни. Мы заходили туда и сражались, поодиночке и группами. Насмерть, безо всяких поддавков. С призванными азур-существами и морфами, тренируясь убивать по-настоящему. Только так можно научиться. И друг с другом тоже. Инки против Инков. Сейчас это сложно понять, но тогда это было весело. Нечто вроде спорта. Это... давно кончилось. Теперь Полигон закрыт, опечатан. Его посещение запрещено.

— Но почему?

— Это... смертельно опасно, — проронил Корвин. Видно было, что обсуждение этой темы не сильно ему нравится, но он уже начал рассказывать и не мог остановиться.

— Ты знаешь, почему мы одолели Одержимых? Ведь на их стороне был боевой опыт и гораздо больше последователей...

— Не очень хорошо. Как я понял, у Города было больше ресурсов и древнего оружия.

— Да, и это тоже, но не только... — усмехнулся Корвин. — Ладно, слушай. Был такой Ворон — ты должен был слышать о нем. Один из самых крутых Инков Первого Легиона, непревзойденный боец. Чемпион Полигона, никто там не мог одолеть его. Он очень хотел отправиться на Черную Луну, но мы все бросали жребий, и он, как я, как другие, среди тысячи Инков, остался хранить Город. Когда Одержимые вернулись, при ударе "Абсолюта" Ворон потерял всех. Свою группу, свою семью. Вообще всех — сразу. Он... не выдержал этого. Его боевые навыки не знали равных, и он стал живым олицетворением мести. Наши командиры ухватились за это и использовали его. Было время, когда все Инки Города работали на развитие одного Ворона, делая его самым могущественным оружием Города. Все лучшее, что было в Арсенале и хранилищах Стеллара, отдавали ему. В него вливали миллионы Азур, имплантировали самые смертоносные, нечеловеческие Геномы.