— Ерунда, — отмахнулся Речник. — Я рад, что ты идёшь со мной. Гелин! Проснись, пора ехать!
— Не надо, — остановил его маг. — Он перевёз нас через пустыню, пусть отдыхает. Садись на токатля, поедем на нём. Я погорячился, когда его поднимал, теперь жалко уничтожать его так быстро. Пусть он нам пригодится...
Река Симту осталась далеко на юге, но жителей Ритчи это не смутило — сотни каналов протянулись от неё к северному городу, тысячи искусственных ручьёв питали бесконечные Тальхумовые поля. Голем цокал костяными когтями по бесчисленным мостикам. Найти дорогу в этом лабиринте, среди каналов, прудов, зарослей Чилонка и Тальхума было трудно даже местным — а сейчас северные поля обезлюдели, и спросить направление было не у кого. Нецис наугад пустил голема вдоль стены, и спустя полтора Акена костяной паук остановился. Речник, забывшись, громко засвистел. Зрелище того стоило...
Изломанные стебли Тальхума были разбросаны повсюду и тонули в жидкой грязи — каналы с развороченными руслами затопили всё вокруг, голем ступил на размокшую почку и погрузился по брюхо. Алсаг брезгливо подобрал хвост и наконец прикрыл пасть.
— Они тут всё перрепахали, — сказал он. — А мы к ним прройдём?
— Та-а... Ноги у токатля короткие, — поцокал языком Некромант. — Алсаг, тут тебе самое время сойти на землю. Присмотришь за нами с дороги.
— Рразумная мысль... — хесский кот спрыгнул на обочину и взобрался на самый толстый и прочный ствол Тальхума, устроившись там меж ветвей. Фрисс кивнул ему и повернулся к причине потопа — гряде пологих холмов, возвышающихся над грязью.
Они сразу показались Речнику искусственными, и когда голем подплыл поближе, Фрисс уже в этом не сомневался. Округлые купола, слепленные из глыб гранита и базальта, скреплённых чем-то вроде вулканической лавы... Камни были прочнее — даже если когда-то лава покрывала их полностью, теперь бока валунов торчали из неё, а хрупкий "строительный раствор" выкрошился и осыпался. На склонах холмов Фрисс увидел потёки расплавленного камня, царапины и свежие сколы — кто-то уже пытался пробить каменные купола, но потерпел поражение.
— Как будто они всегда тут стояли... — протянул Речник, потрогав валун, и оглянулся на широченную просеку в Тальхуме, тянущуюся с севера на юг. — Нецис, разве такая тяжесть может ползти?
Некромант в это время к чему-то прислушивался, и Фрисс не успел договорить, как голем оттолкнулся от холма и шустро отплыл подальше, чуть ли не к дороге. Размытая почва качнулась, вздыбившись волнами. Первый из холмов сдвинулся и пополз.
Фрисс только слышал о чудовищных грязевых реках, иногда спускающихся с гор. Будь на Тальхумовых полях заметный уклон, Речник испытал бы силу такой реки на себе. Но и так костяного паука с двумя всадниками болтало на земляных волнах, как лодчонку в шторм. Стебли Тальхума падали в грязь, поднимая фонтаны брызг. За первым холмом ползла вся вереница, как будто у камней были глаза, и они видели "вожака". Иногда высоченные стебли валились на холмы, но странные каменные твари не останавливались.
— Сейчас они встанут, Фрисс. Они уже устали, и им очень холодно, — тихо сказал Некромант. Речник посмотрел на него с удивлением. Похоже, что маг жалел существ под холмами... и уж точно знал, кто они.
— Фррисс, их палочкой не прроткнёшь, — заметил с ветки Алсаг. — Может, веррнёмся?
Первый из холмов остановился. Остальные подползли поближе, прижимаясь боками друг к другу, будто хотели согреться. Фрисс утёр с лица грязь и покосился на уляпанную броню — как же, сохранишь тут снаряжение в порядке...
— Нецис, что это за твари? — тихо спросил он, пока голем, с трудом доставая дно, пробирался к первому холму. — Мне кажется, ты их узнал.
— Это не твари, Фрисс, — слегка нахмурился маг. — Это плавучие гнёзда Чёрных Саламандр. Обычные выводковые гнёзда — в них Саламандры с потомством плавают в магме. Там, где они живут, нечего делать без каменной брони. Слишком горячо, и слишком большое давление.
Он провёл пальцем по оплавленному боку валуна, царапнул ногтем налипшую пемзу.
— Драконий огонь очень горяч, но то, что создавалось для подземных огненных морей, под ним не растает...
"Ага, тут есть щели..." — Речник ткнул веткой в узенький пролом между двумя валунами. Посыпались последние крошки пемзы. Фрисс поднёс к щели светильник. Его луч на мгновение высветил что-то чёрное с ярким жёлтым пятном, но отверстие было слишком узким — ничего толком рассмотреть не удалось.
— Так Чёрные Саламандры думают, что они до сих пор в магме? А на самом деле их вынесло на поверхность? — Речник помрачнел. — Да уж, им ничего не видно сквозь камень...
— Они обычно плывут на тепло, — сказал Нецис, заглядывая в щель. — Тепло они чувствуют хорошо. Но как они могли перепутать огненные недра с поверхностью?!
Фрисс выпрямился на спине токатля и попытался пересчитать холмы. Их было тут десятка три, не меньше.
— Много надо сил, чтобы таскать такую раковину... — покачал он головой. — Закопать бы их обратно! Куда их несёт?!
Он сунул обломок Тальхума в щель меж валунами, пытаясь пробить застывшую лаву, и налёг на один из валунов, но камень держался прочно.
— Нецис, прикажи своему голему выломать валун! Я пойду в холм и скажу Саламандрам, что они заблудились, — Речник повернулся к Некроманту.
— Голем не справится, — отозвался тот. Зелёный свет лился с его ладони — он будто просвечивал камни в поисках лазейки, водя по ним рукой.
— Камни держатся не на пемзе. Они сплавились друг с другом от жары и давления, — пояснил он. — Будь тут хоть кусок мрамора, я открыл бы проход...
— Бездна... — выдохнул Речник, просунув щепку в единственную приоткрытую щель — видно, тут два камня не сплавились как следует, и в броне образовалась брешь. — Хаэй! Ящерки!
— Не думаю, что они тебя поймут, — Нецис отодвинул его от холма. — Холод и усталость плохо влияют на их разум. Та-а... Ты нашёл одну щель в головном холме. Это превосходно. А если ты твёрдо намерен войти в холм...
— Само собой! Я что, любоваться сюда приехал?! — фыркнул Речник. — Но что толку нам от этой щели?! Мне туда и руку не просунуть. Да и ты мышью не пролезешь...
— Та-а... Си-меннэль, — покачал головой колдун и задумчиво усмехнулся. — Но тебя это не остановит, Фрисс.
Он снял с плеча прилипшую канзису — медуза упала с какого-то растения, поваленного грязевой волной — и сунул в пустую фляжку.
— Теперь мне нужен колодезный мох и пара чистых колб — или, в крайнем случае, плошек. И пять-шесть капель твоей крови, Фрисс. Надеюсь, я ничего не перепутал, с алхимией я не в ладах с детства...
Токатль, уложенный под навесом, прикинулся столом, и Нецис возился с плошками и стеклянными палочками, расставив посуду на броне голема. Фрисс заглянул через плечо мага — садиться рядом он не хотел, немигающий взгляд черепов токатля смущал его. С другой стороны на работу чародея настороженно смотрели Гелин и Алсаг, хесский кот забрался на загривок Иджлана, и тот не возражал.
"Тухлятиной пахнет... Зря он, наверное, на нежить всё это поставил!" — Речник посмотрел на серо-зелёное месиво в плошке и поморщился. Некромант, не обращая внимания ни на что вокруг, помешивал палочкой в чашке и вылавливал остатки воздушной медузы. Две плошки, вымазанные жгучей слизью и чем-то тухлым, он небрежно отодвинул прочь. Фрисс подумал, что проще будет купить для Шайи Тханьи новую посуду, чем отмывать эту.
— Фрисс, пора, — колдун отложил палочку и уступил Речнику место у неживого "стола".
— Куда капать? — деловито спросил Фрисс, закатывая рукав.
— Прямо в смесь, — кивнул на чашку Некромант. Такой взгляд Речник видел ранее — у Гедимина, собирающего из груды обломков удивительную летающую машину...
Капля крови упала в зелёную слизь. Та слегка задымилась, запах тухлятины стал отчётливее. Теперь Фрисс мог бы наверняка сказать, что протухло. Это была рыба.
— Хватит, — маг плюхнулся на землю, оттолкнул Речника и сжал чашку в ладонях. Над темнеющей слизью поднялись золотые языки пламени. От вони Фрисс закашлялся, оба демона попятились, с соседнего дерева с испуганным писком взмыли летающие ящерки-отии.
— Удивительно, — прошептал Некромант, перемешивая остатки зелья. — Видно, некоторые вещи не забываются... Оно готово, Фрисс. А ты?
...Солнце уже спустилось к горизонту. Холмы недалеко продвинулись за день — может, на двадцать или двадцать пять шагов. Токатль осторожно подбирался к их "вожаку". Фрисс с тоской смотрел на чашку с вонючим зельем.
— Нецис, а может, намазать им скафандр? — с надеждой спросил он. — Что я там буду делать без защиты и оружия?
— Ты вроде бы не собирался никого убивать, — напомнил маг, скрывая усмешку. — Нет, на доспехи оно не подействует. Раздевайся и пей, сколько сможешь, остатки разотри по телу.
"От этой дряни потом отмываться, как от ирренция," — стиснул зубы Речник. "Сюда бы ведро меи — может, она отобьёт вонь?"
Вкус у зелья был не такой мерзкий — не то водорослей, не то сырых листьев Зелы... Размазывая зелёную слизь по коже, Речник выискивал взглядом трещину в холме. Саламандры, видимо, не замечали её, или так устали, что им было не до латания дырок в броне.
Холмы снова зашевелились, голем отплыл от них подальше. Подземные существа упорно двигались к цели, какой бы она ни была. До окраины Тальхумовых полей им оставалось немного, а там начинались хижины застенья...
Что-то потекло по лбу Речника, он хотел утереться — и отдёрнул руку. Посеревшая кожа блестела и сочилась слизью. Фрисса передёрнуло.
— Что же, превращение завершается, — усмехнулся Некромант и с неожиданной силой стиснул запястье Речника. Мягкая податливая плоть проступила меж пальцев, Фрисс ждал боли и хруста сломанных костей, но чувствовал лишь холод и щекотку.
— Отныне и до утра, Фрисс, ты медуза, — улыбка у Нециса получилась кривой. — Действуй.
Он отпустил Речника и сел на спину голема. Фрисс нерешительно переступил с ноги на ногу, удивляясь, что слизистые конечности ещё держат его, и просунул ладонь в узкую щель на склоне холма. Рука протекла в пролом беспрепятственно и наткнулась на пустоту.
"Так вот что чувствуют сарматы, когда становятся эа-формой..." — думал Речник, просачиваясь сквозь камни и плюхаясь на что-то твёрдое с той стороны. Его тело со стороны выглядело как большой белесый ком с отрастающими и втягивающимися ложноножками. Он уже не понимал, где у него что... по крайней мере, глаза остались на месте!
Кажется, зелье обострило его зрение. Свет, сочащийся сквозь узенький пролом, заливал всю пещеру до последнего уголка. Фрисс видел груду пятнистых яиц в огромной чаше из цельного валуна, сплавившиеся камни над головой и под ногами и десятки ящериц со всех сторон. Чёрные Саламандры были невелики — локоть или два в длину, яркие пятна на их коже казались раскалёнными, но жара они не излучали. В пещере было холодно, только из одной щели как будто сочилось тепло...
Фрисс подполз к тёплой стене. Слизистая конечность прикоснулась к застывшей пемзе — тут не было твёрдого камня, только непрочный "скрепляющий раствор". Речник ударил по нему всем телом. Что-то мерцающее вырвалось навстречу и закружилось под сводами пещеры.
"Да"анчи?! Тьфу ты, мерзость..." — Речник с изумлением глядел на рой кровавых личинок, удирающий из пролома и тут же ускользающий прочь из холма. Из нового пролома струился багряный свет и шёл жар. Фрисс доломал хрупкую стенку и увидел глыбу мутного стекла. Внутри неё слабо светилась чёрная с багряными прожилками кей-руда, а рядом с рудой вспыхивал тревожной зеленью серо-прозрачный сингит. "Ну вот! И здесь нарвался на облучение..." — Фрисс с ненавистью посмотрел на ирренциевую руду. "Это что, южная стена холма? Тут оно лежало..."
Его ложноножки сомкнулись на куске стекла, и глыба утонула в вязком теле. Она была очень горячей, и Фрисс оттолкнул её, подняв на вытянутых щупальцах. Саламандры всё ещё спали, и проползающий меж ними Речник старался не задеть их. Но даже во сне ящерицы медленно разворачивались головой к теплу.
"Они ползут туда, где жарко..." — Фрисс хлопнул бы себя по лбу, но не нашёл ни лба, ни ладони. "И если указать им дорогу вниз..."
Он хотел бросить глыбу на пол, но не рассчитал — она свалилась на него. Слизистый сгусток шарахнулся во все стороны одновременно, растекаясь по спящим Саламандрам. Прикосновение десятков лап обожгло холодом — ящерицы проснулись и заметались по пещере, наступая на чужака. Он собрал тело в один комок и оттолкнулся всем, что прикасалось к земле — и белесая лента повисла на мгновение над ящерицами, быстро втягиваясь в трещину, ведущую наверх.
То, что было Фриссом, шмякнулось в руки Некроманта. Маг даже не поморщился, когда белесая слизь облепила его с ног до головы, как огромный кокон. Костяной голем поспешно плыл к твёрдой земле, грязь бурлила и клокотала. Головной холм дрожал и гудел, а потом грязевая волна вздыбилась вокруг него и захлестнула дорогу. Каменный купол быстро уходил в землю, и вслед за ним закапывались остальные холмы. Фрисс глядел на них через плечо Некроманта, подняв глаза на длинных стебельках и стараясь на себя не смотреть.
— Они уходят домой, — Некромант улыбался. — Ты умеешь договариваться, Фрисс. Что ты узнал там, внутри?
Речник вспомнил, что его тело сейчас намотано на плечи мага, и торопливо сполз на спину голема. Прыгнувший туда же Алсаг обнюхивал вязкий ком и даже пытался лизнуть.
— Ничего хорошего, Нецис, — сказал Речник. — Скажи, я точно к утру стану прежним?..
...Фрисс навьючивал тюки на Гелина. Их стало гораздо больше за последние дни. Путники запаслись едой и водой, кормом для Алсага и спальными коконами для себя... В самом ценном тюке лежали отрезы тальхумового полотна, белого и крашеного.
— Ткань холодная и непрочная, — предупредил Некромант.
— Будто у нас лучше, — отмахнулся Фрисс и проверил сумку. Металла в ней оставалось всё меньше, зато красильных порошков и пряностей хватило бы на весь Фейр. И Речник уже думал, сколько он оставит себе, а сколько — раздарит.
— Нецис, а ты дневник ведёшь? — спросил Фрисс, перебирая листья Улдаса. Он не думал, что когда-нибудь сам приедет туда, где растёт это дерево, и где сшивают из его листьев тетради, но теперь в его дневнике прибавилось листов.
Маг вздрогнул.
— К чему ты спрашиваешь?
— Тут листья Улдаса, возьми для записей, сколько надо, — сказал Речник. — Ты же Некромант, будешь записывать новые заклятия...
Нецис неуверенно усмехнулся.
— Двух листьев хватит. Поберёг бы деньги для друзей и родни...
— А ты кто? — удивился Речник. — Бери. Как тебе колбы, пригодные? Это стекло с Великой Реки, пришлось поискать его в Ритчи...
— Целая лаборатория, — усмехнулся маг, перебирая колбы и плошки. — Даже жалко, что я так плох в алхимии...
— Да кто же тогда хорош?! — Речник пожал плечами и на всякий случай пощупал руку — не потекла ли снова слизью. — А то зелье, что ты искал, нашлось?
— Да, держи, — Нецис высыпал в его ладонь три маленьких свёртка. — Порошок Ичока. Несколько крупиц в воду, и жажда отступит на сутки. А после одного свёртка можно неделю не есть, не спать и не останавливаться. Конечно, лучше, если до этого не дойдёт... потом ещё неделю тело не собрать, и голова мутная, но кто знает, как быстро нам придётся бежать...
