Была задумчива и Нора. После того, как ей показали с десяток разных орудий — там были и баллисты, и катапульты, и требуше, и ещё что-то, названия чему она даже и не знала, — их повели по узким улочкам Сетора. В маленькую лавку за невзрачной дверью весь совет баронов вместился с трудом. Она ещё успела послать за Веймой, прежде чем щуплый человечек, такой же невзрачный, как и дверь, о котором сказали, что он представитель Братства Помощи, разложил перед ними книги, расписки и списки истраченного. Тут-то и оказалось, что турнир, оказывается, требует немалых денег и эти деньги должен платить не кто-нибудь, а союз баронов, поскольку город Сетор, как и другие города Тафелона, подчиняется именно ему.
Сено, конюшни, задаток многочисленным съехавшимся в Сетор ремесленникам, одежда, еда, питьё, жильё и слуги для герольдов и судей, возмещение местным крестьянам затрат, дома, приготовленные к приезду знати...
Конечно, были и взносы участников, и предполагался налог на торговлю, который заплатят ремесленники и крестьяне. Но всё это нужно было учесть, предвидеть и рассчитать и быть готовыми расплатиться с Братством Помощи, щедро оплатившим первые этапы подготовки турнира.
Нора тогда едва не задохнулась — от духоты, от свалившихся на неё цифр, от споров насчёт провианта, фуража и "нужно ли для чести герольдам новое платье?!". А Вейма ничего. Держалась. Она пришла чуть позже, чем надо бы, притащила с собой монаха, которому что-то тихо сказала и он скрылся в глубине лавки, и быстро вошла во все дела, которые так некстати свалились на будущую баронессу. Говорила же Вейма, что при обращении вампиры приобретают особый талант к расчётам. Насколько мудро поступил барон цур Фирмин, когда приблизил её к своей дочери вместо того, чтобы попытаться избавиться от опасной твари.
Уважение Норы к бывшей наставнице изрядно выросло, особенно после того, как Вейма каким-то образом умудрилась доказать всем, что Фирмин вовсе никому ничего не должен и с ней согласился даже тот невзрачный человечек, представитель Братства Помощи.
Но не это заставило тяжелее всего задуматься. Неприятно было осознавать, что все их земли, доходы, люди... всё, что составляет богатство баронов, с безжалостной точностью учтено такими вот незаметными людьми из Братства Помощи, которые пересылают деньги, ссужают, помогают... а иногда отбирают последнее. Если барон цур Фирмин чурался таких людей и не заложил ничего из своих земель, то остальные были не так осторожны. Позже Вейма объяснила Норе, что Братство Помощи раскинуло свои сети по всему миру, торгуя со всеми тем, в чём у людей была наибольшая нужда — деньгами. Впрочем, при необходимости они могли перевезти и зерно, и оружие, и дерево.
Вейма сидела, рассеянно смотрела перед собой и хмурилась. Рядом с ней сидел Вир — на этот раз он не участвовал в турнире, оборотни вообще не слишком любили выставлять свои особые таланты перед толпой, а вдруг там кто-то найдётся умный?.. Вир тайком держал её за руку и успокаивающе поглаживал пальцы своей жены. Вейма была недовольна собой. Заступник, что с ней вчера творилось?! Не иначе, Враг попутал. Это всё он, во всём виноват этот пронырливый приор. Что-то такое было в его душе, что... Подтолкнуло её? Сняло запреты? Заступник, она собиралась выпить кровь этих людей! Они заслужили и худшее, но... дело не в том, что сделали другие. Дело в том, что готов совершить ты сам. Она едва не шагнула за грань, которую давным-давно запретила себе переступать.
Ей тоже было о чём подумать. Монах, приор... Липп. Когда вампирша вернулась к лавке, там не было ни вампира, ни людей, напавших на неё и брата Полди. Монах ушёл куда-то в глубину лавки, видимо, чтобы наговориться со своим драгоценным приором. Потом, когда все разговоры закончились, вернулся и выглядел умиротворённым. Что за игру вёл отец Наркис? Многое ли он узнал о делах баронов? Зачем?
Что касается долгов Фирмина — вернее, их отсутствия, — то тут всё было просто. Отправляясь в священный поход, барон добился, чтобы союз баронов не только оплатил сборы в дорогу самого барона и небольшого личного отряда, но и взялся покрывать все траты баронства на общие нужды союза. Он мог этого требовать, ведь он возглавлял объединённое войско Тафелона. Норе следовало бы помнить о таких вещах.
На ристалище прохаживались отряды бойцов. На второй день турнира обещали общие схватки. Отряды выставлялись феодалами, выставлялись наёмниками, даже воинствующие ордена выставляли своих братьев. Участие в турнире церковью считалось зазорным, но... воинствующие ордена предполагали немыслимым, что воины Заступника не выступят в его славу наравне с остальными бойцами.
Герольды называли отряды по одному, трубили трубы, воины сходились и расходились — покуда мирно, — на ветру трепетали знамёна, звучали воинственные кличи, сверкали доспехи и гербы. Баронство Фирмин тоже выставило свой отряд и теперь Нора с благосклонным видом махала им белым платочком.
Последний раз пронзительно запели трубы и герольды возгласили:
— Если есть среди вас кто-то, кому люди сии нанесли обиду или известно вам о совершённом преступлении, — говорите ибо не может преступник выходить на поле с честными воинами!
Этот клич повторился трижды и герольды уже собирались объявлять первое сражение, как с невысокой трибуны послышался слабый голос человека, не привыкшего кричать:
— Стойте! Я!.. Я хочу обвинить братьев-заступников! Стойте! Я утверждаю! Преступление! Во имя Заступника! Они не имеют права! Они!..
Все посмотрели туда. Суетливо. Прихрамывая и путаясь в рясе, со зрительскй трибуны для простолюдинов спускался человек в рясе братьев Камня. Вейма узнала вчерашнего приора. Он, наконец, добрался до герольдов и уже более внятно сообщил:
— Перед создателем и Заступником! Перед благородными баронами! Перед городом Сетором! Перед честными людьми Тафелона! Я обвиняю братьев-заступников в подлом убийстве! Они убили отца Зотикуса, настоятеля монастыря нашего ордена, что в окрестностях Сюдоса! Они захватили наш монастырь! Они убили и магистра Эрвина в нашем монастыре на северной дороге! Люди, убивающие своих братьев в вере, не могут сражаться во имя Заступника!
На трибунах притихли, прислушиваясь к этому слабому голосу. Братья-заступники зашептались между собой, но ничего не сказали и откуда-то из числа зрителей выступил человек в облачении комтура.
— Мне известен этот человек, — заявил комтур. — Он сбежал из монастыря до того, как стало известно о смерти настоятеля, доброго отца Зотикуса. Мы явились туда, чтобы помочь нашим братьям, взявшим на себя непосильную ношу. И мы не захватывали их монастырь, только обеспечили его охрану. Человек же этот — вор и убийца, ибо я утверждаю, что им или по его приказу был убит настоятель! Я обвиняю также беглого монаха брата Полди, который вызвался явиться в кертианское аббатство, чтобы переписать в нём священную книгу, но пропал по дороге, унеся с собой важную реликвию, которую мы с благоговением ждали в нашем ордене. Уверен, эти люди в сговоре. Я требую их ареста и препровождения на суд в ближайший монастырь нашего ордена.
Брат Полди, сидевший на трибуне баронства Фирмин, вжал голову в плечи и постарался сделаться незаметным.
Вейма принюхалась. Приор по-прежнему раздражал её, но...
— Ваша милость, — повернулась она к баронессе, — я клянусь вам, этот человек никого не убивал... по крайней мере с момента пострижения.
— Отец Наркис пришёл из Рикании, — пояснил подошедший к ним брат Полди. Монах был страшно бледен. — До того, как услышать зов Заступника, он был рыцарем и, наверное, ему приходилось убивать на полях сражений. Он говорил... он говорил, что рана в ногу была причиной, по которой у него появилось время задуматься о своей душе. Но я клянусь своей надеждой на вечное спасение...
Голос монаха прервался.
Нора презрительно хмыкнула, потом перевела взгляд на братьев-заступников и лицо её приняло жестокое выражение. Она подозвала своего фенриха и отдала команду. Над трибуной Фирмина закачалось знамя в знак того, что баронесса желает высказаться.
— Бароны, — ясным голосом заявила Нора, — я не ослышалась? С каких пор люди духовные требуют нашего вмешательства в свои дрязги? Или мы их вассалы, чтобы они отдавали нам приказы?! Этот человек — духовное лицо и, значит, судить его имеет право другое духовное лицо...
Вейма, сидящая рядом с ней, прошептала несколько слов.
— ... принадлежащее к тому же ордену, что и он сам, — без запинки закончила мысль Нора. — Мы не обязаны вмешиваться, а братья-заступники — не имеют права. Или они в самом деле захватили уже орден братьев Камня, чтобы судить его людей?
— Что ты предлагаешь? — спросил Нору граф цур Вилтин.
Нора покосилась на Вейму, но та покачала головой.
Нет. Мы не можем так нагло перебежать дорогу братьям-заступникам.
— Продолжать состязания, — улыбнулась Нора. — Обвинение этого человека — всего лишь слова, но и то, чем ему ответили — не более. Я думаю, что братьям-заступникам лучше не трогать этого монаха. Они имеют не больше прав, чем мы, чтобы судить его.
Бароны по трибунам отдали приказы своим фенрихам и те показали знамёнами, что их господа согласны с этим предложением.
Ничего не изменилось...
Комтур выглядел раздосадованным, но спорить не рискнул.
Герольды затрубили начало состязаний.
Вейма сидела, закрыв глаза и стиснув зубы. Она, кажется, впервые сталкивалась с таким скоплением людей... если не считать тех давних событий, когда её с учителем не так уж далеко отсюда преследовала толпа. И тогда было то же самое... люди... много людей... все возбуждены, кричат... оружие... злость... азарт...
Вир сжал её запястье и вампирша потихоньку выдохнула.
Это другое.
Сейчас — другое.
Это просто турнир.
Ничего больше.
Она зритель.
Она в свите баронессы.
Всё хорошо.
Вейма попыталась отвлечься от того, что творилось вокруг. В их ложе всё было... как обычно. Нагбарец не появился. Марила что-то о нём с восторгом рассказывала с утра. Вроде как к нему подошёл вожак одного из отрядов и пригласил к себе. Рыцарь Френг с неохотой, но разрешил и теперь Мюр со своей дубинкой прохаживался вместе со всеми и щеголял новенькой нашивкой на рукаве. С Марилой вчера, конечно, нехорошо вышло. Норе докладывать не стали — избитый, но очень гордый собой нагбарец умолял не поднимать шума. Но вот люди Фирмина откуда-то проведали и даже подобрели к хвастливому чужаку.
А ещё...
От Марилы и... м-м-м... от Врени пахло неприятно знакомо. Вот как. Какой... пронырливый человек этот Виль. Как его там... Медный Паук?.. От Марилы-то почему?
Разбираться в мыслях сумасшедшей было ничуть не проще, чем в мыслях фанатика, только у фанатиков всё пронизывается ослепляющей верой, а у безумных просто мысли скачут как... ну да, как сумасшедшие. Их не поймать, не приручить и не прочесть. Врени — понятно, мало ли где прозревшая может встретить другого прозревшего? Потащила за собой сумасшедшую?..
Вейма огляделась, но искать Виля в толпе людей было бесполезно. Колдовство, которое навела на него Магда, отводило от него внимание людей, собак и... вампиров. Только оборотни не поддавались лесному колдовству. А вампиры — самые проклятые из всех и всё, что связано с природой, с жизнью им неподвластно. Но вот учуять тот след, который общение с тем или иным человеком оставляет на его собеседнике, вампир может, даже если этот человек заколдован.
— Ты чуешь Виля? — неразличимо для человеческого уха шепнула она. — Ну, того...
— Его здесь нет, — ответил Вир, едва шевеля губами.
— Но ты чувствуешь? Врени и Марила с ним разговаривали!
Оборотень тоже принюхался.
— А. Не обратил внимания.
— Что?! — всё так же неслышно для людей воскликнула Вейма. — Этот человек — убийца, а ты не обратил внимания...
— Этот человек — прозревший, такой же как ты и как я. Высший посвящённый. Это он решает, где и когда ему быть.
— Значит, не такой, как ты и как я, — ехидно возразила Вейма.
Оборотень пожал плечами.
— Почему бы ему не поговорить с Врени? Если они знакомы.
— Он не стал бы с ней разговаривать просто так.
— Он не станет вмешиваться в чужие дела, — отрезал Вир. — Особенно если и мы в его дела не полезем.
— Он уже полез в наши дела! Тогда, с Львёнком!
— Да, но он ничего не сделал.
— Только напугал...
— Это его право.
— Издеваться?!
— Если бы он причинил Львёнку вред, я бы его убил, — заверил Вир, как Вейма чувствовала — не вполне искренне. — Но пока он никого не тронул, он в своём праве.
— А Марила?!
— Марила — сестра Хрольфа. Если Виль причинит ей вред, отвечать будет перед Хрольфом.
— Но...
— Виль это знает.
— Откуда?! Ты ему сказал?! Ты с ним говорил?! Видел его?!
Оборотень ухмыльнулся.
— Ты бы сразу почуяла. Нет, но Хрольф известен и тот случай с его сестрой тоже все знают, кому надо. Догадаться, кто такая Марила, несложно. Посвящённые, кстати, просили общих старших братьев запретить нам мстить за своих.
Вейма передёрнула плечами и отвернулась. Она знала, как оборотни мстят за своих — или за ведьм, сожжённых в деревнях.
Вир воспользовался этим, чтобы вернуть своё внимание к ристалищу.
Вейма проследила за его взглядом. Она видела лишь скопление людей, размахивающих зачем-то своим оружием. Вир, она чувствовала, видел там что-то осмысленное.
Как и все вокруг.
...кроме неё...
Врени, впрочем, тоже не была довольна. Она бы и вовсе не пошла, но Полди зазвали Большой Куно и Ланзо — посмотреть на их подвиги на ристалище. Оставлять монаха без присмотра цирюльница не хотела — особенно после нагоняя старшего брата. Турниры цирюльницу не интересовали. Ей уже приходились на них работать, бинтуя раны и складывая переломанные конечности. Вроде бы и дело прибыльное, а уж больно суматошное. Не успеешь одного вылечить, второго под нос суют или, того хуже, с другого конца поля орут "Лекаря, лекаря!", да так заполошно, что поневоле помчишься. Сейчас она сидела в ложе знатной дамы, но, была уверена, это ненадолго. Того и гляди, крик подымется.
— Смотри, — с гордостью кивнул Вир на поле. — Это люди Увара.
Вейма послушно вгляделась в отряд наёмников с новенькими небесно-синими нашивками.
— А, — узнала она. — Это зять Магды? С кем это они... О, правда?
На их противниках были чёрно-белые повязки отряда братьев-заступников.
— Я попросил распорядителя, — признался Вир, на этот раз не слишком стараясь понизить голос.
— Зачем?!
— Им полезно, — коротко ответил оборотень.
— Кому? — хмыкнула Вейма, лишь наполовину в шутку.
Конечно, полезно! Когда ещё будет возможность столкнуться с братья-заступниками так, чтобы никто не поднял крика, мол, оскорбили самый святой из всех святых орденов?
— Мне, — отозвался Вир.
Вейма пригляделась ещё внимательнее.
— Погоди, они, что, проигрывают?!
— Конечно, — с лёгким раздражением отозвался Вир.
— Что, нарочно?!
