Ночь, как ни странно, прошла без происшествий — дурные предчувствия, одолевавшие Макса, не оправдались. Перекусив надоевшими моллюсками и кокосовой мякотью, продолжили путь.
Местность понемногу начала изменяться — островков становилось все меньше и меньше, рифы мельчали, расступались, освобождая место для обширных водных пространств. Похоже, приближаются к финишу — знакомая картина. Осторожный Муса почему-то повел отряд чуть южнее, так что возвращались не по своим следам. Но ему виднее — вряд ли заблудится.
Когда Макс в очередной раз уступил ручку носилок сменщику и отошел, разминая уставшую ладонь, Муса подошел к нему, зашагал сбоку, тихо произнес:
— Послушай — из меня получился плохой командир.
— Не понял?
— Что непонятного?! Командир из меня плохой. Не умею я командовать. Вообще не умею. Если драться приказать, то еще ладно, а вот за все думать... постоянно... Не мое это. Косяков наделаю, и вообще... Понятия не имею, как нам вообще теперь быть. Ни одной идеи. А вот у тебя идеи точно есть. Давай ты за главного будешь? Ребята не против.
— Ты чего?! Совсем сдурел?! Кто я, а кто ты?!
— Да ничего. Я замом буду. Я хороший зам — я исполнительный. Но думать тебе — на меня сильно не оглядывайся. Ты серьезный — ты справишься. И в бою зверь, а это нам пригодится. Жизнь, сам видишь, какая... Ребята за тобой пойдут — они видели, как ты дрался.
— Если уж так, то лучше Олег — он опытнее.
— Олег? Да он клоун. Не скажу, что плохой человек, но несерьезный. Не для него такое. Я вот даже не знаю, за что хвататься, когда доберемся до острова. Говорю же. Если доберемся. Думать надо. А я не могу.
— Ну ты вот так, ни с того ни с сего, не перекладывай на меня все. Давай вместе думать, раз одному тяжело. Я здесь меньше двух недель, а ты вдруг наваливаешь такое... Ты же старше — тебе проще.
— Мне кажется, сейчас не на возраст надо смотреть, а на кое-что другое. Да и не трудно мне — не думай, что дело только в этом. Просто не мое. Понимаешь?
— Нет. Тебя Бизон назначил главным, а ты решил отказаться.
— Бизон на меня рукой махнул. Сказал, что толку от меня нет. Да и его тоже теперь нет — готы главного щадить не будут. Не надо нам на Бизона оглядываться. Забудь о нем. Мы сами по себе. Да и не жаль мне Толю. Он вроде и неплох был, но быстро сдулся.
— В смысле сдулся?
— Да поначалу, когда мы Чалого и почти всю его шайку слили, у него планов было о-го-го! Хотел наладить в поселке все по-новому. Суд провел тогда красивый. Пощадил тех, кто уцелел, но с условием — пахать будут как трактора. Так и получилось — работали они в самых гиблых местах. Там и остались. Из них только Рыжий уцелел, да и то, потому что в шныри пробился — хитрый, зараза. Народ тогда радовался — мелочь думала, что все плохое в прошлом. А потом как-то потихоньку заглохло и почти так же все стало. Вернулись мы к тому же болоту. Ну может чуть почище. Бизон "Ленками" оброс, обленился, на брагу и травку подсел, перестал в экспедиции ходить, и сами экспедиции все мельче и мельче становились. Если бы не Эн, вообще бы про них думать перестали. А ведь поначалу замыслов гора была. Хотели все рифы обследовать, карту составить, связи наладить с другими поселками. Знаешь — когда Чалого под нож пустили, я думал, что изменится вообще все. Что мы за горизонт заглянем. Мечтал как дурак о путешествиях, экспедициях дальних, открытиях. О жизни не просто нормальной, а интересной. И не я один. А потом оглянулся — а до горизонта уже рукой достать. Тесно стало... очень тесно... Тупо жрали и пили... вот и все. Ничего никому не надо больше. В поселке уже жизни не было — некому там защищаться. Я не знаю, что там случилось, когда готы напали, но, думаю, не сопротивлялся никто толком. Неспособны мы на войну серьезную. Старшие у нас сами по себе. А остальные привыкли, что боевые дела на них должны быть. Да и недовольны тоже остальные. Им не за что драться. Кого им защищать? Вечно бухого Бизона? Вот и некому отбиваться при серьезных делах. Мелочь ведь думает, что готы ничем не хуже Бизона — так ради чего им рисковать в драке? Жить-то все хотят. Потом, когда их за яйца хватать начнут, они поймут, что не совсем правы были, да только поздно будет... Наш поселок давно умер, без готов. Он и родился неживым... У меня там есть два человека, которые что-то для меня значат, а остальные... Что они есть — что их нет. Тупое стадо, если подумать... Разве что Эн еще... Он столько всего знает, что беречь его надо. Макс — я не знаю, выживем мы или нет. Не знаю, сможем ли поселок наладить новый. Может и сможем. Но я знаю точно — если останусь главным, то не получится у меня ничего нового придумать. Буду стараться, но не смогу. Все выйдет, как уже было не раз. Бизон ведь тоже хотел другого, а как-то не срослось у него... не получилось... не выдержал он... Хватался за многое, за большие планы, и все из рук вывалилось — то одно помешает, то другого не хватает. Закончилось добычей жрачки и ее прожиранием — все силы на это уходили. Боюсь я такого. Не хочу повторения. И больше всего боюсь, что в Бизона второго превращусь. Махну рукой на всех и себя. Мне этого не надо. Я не такой, и не хочу таким быть. Понимаешь?
— Да... Понимаю... Всем страшно. И мне тоже. Давай пока забудем об этом разговоре. Все равно еще неизвестно, чем все закончится. Может не дойдем до этого острова вообще... Но если все получится, тогда и поговорим. Ты пока подумай. И я подумаю.
* * *
Олег, забравшись на вершину плоского рифа, выпрямился, уставился вдаль, ладонью прикрывая глаза от злых солнечных лучей. Почти сразу выкрикнул:
— Во как! Там кто-то есть!
Новость Макса огорчила — получается, на скале, где остались запасы воды, их поджидали. Поверить в то, что эти люди там оказались случайно, невозможно — совпадение невероятное. Значит не просто так...
— Готы? — все же уточнил Муса.
— Не знаю — у меня ведь простые глаза, а не бинокль за штуку баксов. Человек пять там. Не... вру... четыре.
— Четыре?! — удивился Сашок. — Если это готы, то они бы толпу послали вас подкарауливать. Четыре маловато.
— Они не знают, что нас больше стало, — с сомнением протянул Олег. — Хотя я тоже не верю, что это черномазые. Бинокля нет, но у одного определенно длинные светлые волосы. Я всякое в этой жизни повидал, но гота с такой прической еще не встречал. Похоже, это девка. Блондинка. Разве может у них в отряде такая быть? Хотя Динку за свою держали... Но Динка шатенка — без пяти минут брюнетка.
— Сперматоксикоз на глаза осложнение дал? Блондинки мерещатся? — участливо уточнил Муса. — Ты не поддавайся — может это замануха. Вокруг посмотри — вдруг остальные рядом прячутся. Ты же у нас стрелок-снайпер, у тебя зрение лучше всех — смотри давай!
— Да на что там смотреть?! Негде им прятаться! Разве что за соседней грядой. Но до нее далеко — пока выскочат, пока добегут, мы сто раз удрать успеем.
— И далеко убежим с носилками? — вздохнул Макс.
— Да не бойся ты так — белые они. Просто загорелые сильно. Во! Машут! Заметили меня! Блин! Да это же Эн! Своей закорючкой размахивает!
— Откуда он там?! — удивился Муса.
— Это ты меня спросил?!
— Точно он?
— Высокий, худой, крючок вместо руки. Как ты думаешь — кто это может быть, если не Эн?!
— Ладно — идем к ним, — решился Макс. — Наверное, они сумели убежать из поселка.
* * *
Это и впрямь оказались свои: Эн; толстуха Ирка, навечно приставленная к кухне; вихрастый пацаненок лет десяти по прозвищу Прыщ; и... Ленка — та самая длинноволосая блондинка, смутившая взор Олега.
На рифах ее ожидали увидеть меньше всего — здесь легче марсианина встретить, чем эту "Снежную королеву". Выглядела она, правда, не столь эффектно, как раньше. Вся измазана липучкой, для предохранения от солнечных лучей, волосы растрепаны, взгляд диковатый — явно не в своей тарелке человек.
Встреча получилась нерадостная. Драматическая. Даже неприятная. Эн, поспешно шагая навстречу, приблизившись, рассмотрел Дину, скромно прятавшуюся за спинами ребят, замер, потом целеустремленно направился к ней, вытаскивая из-за пояса длинный костяной нож.
Макс преградил ему дорогу, выставил руку:
— Стойте!
— Не мешай мальчик! — Эн резко шагнул вперед, толкнул в плечо.
Потеряв равновесие, Макс рухнул на бок, и тут же подсек опорную ногу Эна удачным зацепом. Тот, как раз делал очередной шаг к намеченной жертве и пакостей не ожидал — досадно вскрикнув, рухнул с таким впечатляющим плеском, что Максу залило глаза.
Когда вода стекла, он увидел живописную картину: Эн, потеряв при падении свой нож, сидел в воде, не рискуя подняться; перед ним застыла Дина, бледная настолько, насколько позволял побледнеть загар. В руке у нее было копье — костяной наконечник замер перед грудью "шамана".
Макс решил, что момент весьма подходящий для начала конструктивного диалога:
— Я же сказал — стойте! Зачем вы это делаете?!
— Вы так и будете смотреть, как она меня убивает? — почти спокойно поинтересовался Эн.
— Никто вас не трогает! Вы сам полезли! Я вам ничего не делала! — выкрикнула Дина. — Скажите ему, чтобы не лез ко мне!
— Я это и говорю, — произнес Макс, и повторил: — Эн — стойте! И успокойтесь пожалуйста!
Тот и впрямь расслабился и даже сумел принять достойный вид, что в его положении и позе было не так просто:
— Максим... Мальчишка — ты не знаешь того, что знаю я. Что мы здесь пережили. Напрасно ты защищаешь ее.
Муса, подойдя к эпицентру событий, буркнул:
— Все мы знаем. Этот, как вы говорите — "мальчишка", вчера убил двух готов. А эта девочка ему помогала.
Вот теперь Эн растерялся по-настоящему — даже заморгал обиженно. Но быстро пришел в себя:
— Какие готы?! Вы успели у нас на острове побывать?! Что за бред?! И причем здесь эта предательница?!
Макс уже знал, что Муса неразговорчив и с трудом умеет доносить до собеседников сложные мысли. Так что надо брать дело в свои руки. Поднявшись, стащил со спины корзину-рюкзак, опрокинул. Посыпались бутылки с водой и детали готских доспехов.
— Вот — видите. Муса правду сказал. Эн — мы знаем, что на поселок напали готы. Знаем, что им помогал Серж. Знаем, что его настоящее прозвище Люцифер. Или просто Люц. Знаем, что он не первый раз помогает готам. И знаем, что Дина перед нами ни в чем не виновата! Она не гот. Она просто попала в ситуацию неприятную. И не надо обзывать ее предательницей — если она кого-то и предала, то не нас, а того же Люца. Так что прекратите размахивать своим ножиком — она и без вас запугана.
— Как это? — не понял Эн. — Она пришла с этим Сержем. И с малым... с этим... с Мишей этим... Мишаней — мать его! Вы хоть знаете, что они там устроили?!
— Не знаем, но догадываемся. Напали на вас вместе с готами? В спину били?
— Что-то вроде этого, — кивнул Эн. — Никакого сопротивления не получилось. Нас взяли как младенцев.
— Понятно. Не удивлен. Воевать на рифах сложно, а готы стараются делать это без потерь. Эти ребята драться умеют — вот они и берегут таких. Любыми средствами.
— Беречь у них хорошо получается, — Эн чуть зубами не заскрипел, нехорошо покосившись на Дину. — А ведь были подозрения, только я их от себя отгонял. Ну как же: раненный парень, две девчонки. из которых одна беременная и ребенок — как таких заподозришь? Тем более, встретили их чуть ли не умирающими от жажды. Красивый спектакль разыграли — браво!.. Я теперь понял — она специально повела вас на Большой остров, чтобы меньше народа в поселке осталось. Сказочку рассказала про диксов, бамбуковые луки и семена овощей. Я чувствовал неладное в ее словах, но думал, что это из-за пережитого. Даже жалел ее... Не стал расспрашивать о подробностях. Она бы на них попалась — не умеет ведь врать. И почти проговаривалась не раз... Как сразу это не поняли?! Расслабились, обленились, не ждали пакостей... И почему я не догадался — знал ведь, что готы имеют дурную привычку подсылать своих шпионов перед нападением! Подозревал, что их не отличить от нормальных ребят — среди наших подбирают. Но купился на ножку раненную, девку беременную, красивые глазки и сказочки наивные... Провели... как дурачков провели... И уже не первый раз такое проделывали — настоящие профи. Максим — не мог бы ты мне, идиоту старому, объяснить: почему она не виновата?!
— Ну... во-первых — именно у нее это впервые. Она никогда не помогала готам до этого. Дина здесь второй месяц, и сразу попала в Липу. А там теперь готы. Точнее, они поселок подарили Люцу — поддерживают его, а он взамен для них шпионит. Так что для нее свои как раз они, а не мы. Вот это я и имел ввиду, говоря про предательство — нас она никак не могла предать. Ее послали к врагам с заданием, и она его выполняла. До определенного момента — не нравились ей не задание, ни ее здешняя "родина". Выжить девушке в Липе сейчас очень трудно. Там просто мрак. Потом, когда время будет, Дина вам расскажет о том, что там происходит. Поверьте — вам бы там жить не захотелось. Но ведь ее никто не спрашивал. Вот и пришлось как-то выживать — искать способы. У нее вообще не было выбора: она ведь новенькая. Или пропадать, или сделать что-нибудь, чтобы подняться на ступеньку выше, где будет хоть немного безопаснее. Туда, где реально выжить. Она на меня в этом похожа — думаю, вы понимаете, о чем я, если не забыли.
— Тебе легко ее защищать — ты тоже новенький и в поселке у тебя никого не осталось. Не за что ее ненавидеть. И тебя не вопрос выживания наверх гонит, — хмуро произнес Эн.
— И он в том числе. Кстати — как я понимаю, выше мне уже не подняться. Можете поздравить... или поиздеваться...
— Ты теперь командуешь? А Муса?
— Он решил, что так будет лучше. Но мы еще думаем над этим. Дружно. Пока что у нас полная анархия.
— Тебе нет смысла теперь командовать — все изменилось...
— Наверное. Дина рассказала нам обо всем. Мы знаем, что поселка больше нет. Точнее, захвачен.
— Она могла рассказать об этом сразу — как только пришла. Предупредить.
— Да? Она не знала ничего кроме Липы и готов. И смертельно боялась Люца. Она и сейчас вздрагивает при его упоминании. Эта сволочь... Ладно — сами потом послушаете про него. Умеет он девчонок запугивать. Она знала, что мы так или иначе обречены — нет у нас шансов против готов. Без Люца просто могли бы организовать оборону и продать себя подороже, но результат все равно один. Вы много девочек знаете, которые оказавшись на Большом острове в окружении рабов и ребят, у которых готы убили друзей, все о себе расскажет?
— Как она вообще живая осталась...
— Ну... на тот момент мы еще не были убийцами. Не скажи она это тогда, сейчас бы, наверное, не выжила. Может быть и пожалели потом об этом, но... Мы уже не те, что были раньше — изменились. Так что она, получается, спасла себя, рассказав тогда все. Сейчас бы ее даже слушать не стали. Повезло. Эн — она своя. Она за нас. Пути назад ей нет — Люц не простит ни за что. Если вы все еще хотите Дину убить, то я буду драться за нее.
— Во как! Действительно изменился! С пафосом говорить научился, как посмотрю... Способный мальчик. Надеюсь, убивать научился столь же хорошо. Раз так, то ты, Максим, большим человеком станешь. Если до послезавтра доживешь.
