Избранный Силой: сны о былом

— Что же, вот теперь действительно все, можешь идти.

— Слушаю милорда, — Уоллес отдал честь и с понурым видом побрел к выходу. Оставлять своего шефа ему отчаянно не хотелось, но выбора у него не было — приказ есть приказ.

Сон шестой: агент специального назначения

В его странное состояние не то сна, не то яви ворвался настойчивый гудок справившейся со своей прямой обязанностью программы автопилота. В наушниках заливался возмущенно-обеспокоенными трелями Арту — маленький дроид не понимал, что на этот раз стряслось с его многострадальным хозяином, но подозревал что-то не слишком хорошее. Опасаясь за Люка, он даже почти решился нарушить их старую договоренность и обратиться за помощью к его товарищам по Разбойной эскадрилье, но не успел — тот вовремя пришел в себя. Заверив малыша, что с ним уже все в порядке, молодой джедай покосился на хронометр и облегченно выдохнул — по всему выходило, что на этот раз он отсутствовал не более четверти часа. Ему повезло, что никто этого не заметил.

— Эй, Люк, с тобой все в порядке? — окликнул его Тикхо, разрезав висевшую до этого в эфире сосредоточенную тишину — истребители в этот момент заходили на посадку.

Или нет.

— Помощь не нужна, командир? — весело спросил Гэвин, приободрившийся при виде родного ангара.

— Нет, спасибо, все уже в порядке, — смущенно извинился он перед Пронырами, — просто в глазах на минуту потемнело — давление что-то скачет, — Люк выдавил из себя мученический смешок и радуясь, что его никто не видит, скривился от отвращения к себе. Он опять солгал друзьям.

Не иначе как при помощи благословления Силы ему каким-то образом удалось посадить свой крестокрыл, не вписавшись при этом ни в кого из товарищей по эскадрилье и даже не задеть ни один из стоящих в ангаре кораблей. Заглушив двигатели, младший Скайуокер какое-то время просто сидел в тишине кабины, тяжело дыша, будто загнанный зверь — ему нужно было время, чтобы осмыслить увиденное.

Слишком много эмоций — сгорать вместе с будущим адъютантом отца в иллюзорном пожаре, джедаю ни капельки не понравилось; слишком много разных видений за один раз — разное время, но один человек, да и вообще всего было... слишком.

...А на выходе из раздевалки его уже поджидал чем-то до крайности озабоченный Тикхо.

— Дело ведь вовсе не в Эндоре, Люк, — положив руку ему на плечо, прозорливо заметил тот.

Друг не спрашивал, друг утверждал, и это заставило молодого повстанца забеспокоиться.

— Что с тобой происходит?

— Не понимаю, о чем ты, — попытавшись уйти от ответа, Люк деланно недоуменно изогнул брови.

— А мне вот кажется, будто ты как раз-таки все понимаешь, — парировал не собирающийся так просто сдаваться Селчу.

— К чему эти вопросы? Ты меня в чем-то обвиняешь? — не слишком дружелюбно скинув со своего плеча руку товарища, подозрительно осведомился он.

— Да я за тебя волнуюсь, дубина! — с интонацией "ну почему ты такой кретин?" воскликнул пилот. — Вижу же, что у вас с Антиллесом какие-то тайны, в которые вы мало того, что не хотите посвящать остальных, так еще и Вирса втянули. Во что вы уже умудрились вляпаться, господа коммандеры?

Люк вздрогнул и отвел взгляд: он даже и не представлял, что со стороны это так заметно. Что делать? Не сказать же Тикхо, будто его командир видит сны о жизни своего отца — лорда ситхов, что на самом деле тот жив, а Ведж и Зевулон их обоих по мере возможностей своих прикрывают. Немыслимо.

— Не бери в голову, все в порядке, — слабо усмехнулся Скайуокер, — просто... узнал нечто неприятное.

— И что же? — продолжил допытываться Тикхо. — Ты можешь мне рассказать, я хочу помочь вам с Антиллесом, — преданно заглядывая ему в глаза, проникновенно добавил он.

— Прости, это слишком личное, я не могу еще и тебя впутывать, — с искренним сочувствием в голосе произнес Люк, обходя опешившего товарища и поспешно скрываясь в коридорах базы, кляня себя на все лады за излишнюю откровенность. Глупо надеяться на то, что контрразведка не нашпигует стены жучками, где можно и где нельзя, особенно в раздевалке самой слабоуправляемой эскадрильи, что давно уже известна как сборище вольнодумцев и раздолбаев со всего Альянса.

Все, что сейчас хотел Люк, — это добраться до своей комнаты, чтобы там, в тишине и покое, разложить по полочкам, что показала ему Великая с подачи отца. Все, что сейчас ему было нужно — это заварить и выпить крепкий сладкий травяной отвар и лечь спать, но когда мы прислушиваемся к нуждам своего организма, особенно если дел невпроворот? Впрочем, Сила тоже не стала прислушиваться к его желаниям, и едва молодой Одаренный добрался до своей комнатушки, на него нахлынуло странное оцепенение. Слишком знакомое, чтобы его можно было проигнорировать. На ватных ногах младший Скайуокер добрался до своей лежанки и, не раздеваясь, даже не разуваясь, рухнул на постель.

* * *

Ему двенадцать.

У него строгий отец, которого можно увидеть только по праздникам, да и то не всегда, совсем взрослые братья с совсем другими интересами и болезненная мать, что в частных клиниках проводит больше времени, чем дома.

Боль.

Ненависть.

Эмпатия.

Нетерпимость к своим и чужим промахам; постоянное раздражение, если окружение не дотягивает до его уровня интеллекта — теперь они стали постоянными спутницами жизни Хейла Уоллеса.

От недомоганий и ощущения чужих эмоций отлично помогают интересные таблетки, что богатеньким мальчишкам вроде него с радостью продавали вездесущие дилеры в его до крайности элитной школе. Со временем у него даже появился свой личный поставщик, удобный тем, что никогда не спрашивал, зачем ему нужны слабенькие колеса почти в промышленных масштабах.

Ненависть отступала вместе с болью, особенно когда "лекарство" от неё запивалось приличной порцией слабоалкогольного напитка.

С нелюбовью к ошибкам и раздражением на чужую тупость бороться было сложно, но, тем не менее, возможно — всего-то нужно было поменьше общаться с окружающими, а если все же приходилось, то только во время прихода. Тогда люди и алиены казались ему такими забавными тварюшками, что, пожалуй, им можно было простить некую тупость.

...Ему тринадцать.

Он научился терпеть постоянную боль и наконец-то справился со своим даром, который раньше считал проклятьем.

Или это просто помогают более сильные таблетки?

...Четырнадцать лет — прекрасный возраст для совершения глупостей. Как говорится, и дурь еще не выветрилась, и до маразма пока как пешком из Центра Империи до Татуина. Вот он и додурился до военизированного училища.

И впервые заинтересовался: что же за зверь такой — этот лорд Дарт Вейдер, интервью которого парни в казарме обсуждали весь вечер вместо очередной части вышедшей накануне стрелялки-бродилки?

...Он летел вниз с обрыва не переставая корить себя за то, что умрет такой глупой смертью. Оступиться и свалиться в ущелье во время экскурсии на военную базу — это только он так может.

Страха не было, только какое-то оцепенение, запершее охвативший его, едва он потерял опору под ногами, липкий ужас где-то на задворках сознания.

Краем глаза ему удается выхватить нечто большое и черное... В следующий миг он уже крепко прижат мощной дланью к чужому доспеху. Щекой ощущает, как мерно стучит закованное в сверхпрочный панцирь сердце, слышит пугающие выдохи-вдохи и понимает, что разбиться в лепешку о камни ему сегодня не светит.

А еще он совсем-совсем не чувствует своих привычных спутниц.

Нет боли.

Нет ненависти.

Есть только принадлежащее не ему беспокойство за некого мальчишку и удовлетворение от того, что инспекция прошла успешно.

Так вот он какой, этот Вейдер — сильный, надежный и вовсе не плохой. Зло в чистом виде не может сигануть в пропасть вслед за сорвавшимся в неё мальчишкой. Рядом со злом ему не может быть так спокойно и уютно, словно повстречал кого-то безумно родного.

Где-то на краю сознания он осознает, что уже стоит на твердой земле, а лорд спрашивает у него что-то густым, механическим басом и вместе с тем у него перед глазами мелькают лазерные вспышки, в легкие врывается раскаленный воздух...

Ситх обеими руками берет его за плечи и хорошенько встряхивает, а у Хейла перед глазами мелькает зеленый световой меч и совсем безумное лицо рыжеволосого бородатого мужчины.

И он впервые за последние десять лет, понимает, о чем ему тогда говорила красная ведьма — кажется, свою сверхновую он уже нашел.

Осталось только вычислить и избавиться от сына Шагающего по небесам.

* * *

И вновь знакомые серые стены имперского звездного разрушителя, по которому он шагает незримой и невидимой тенью. Весьма озадаченной тенью, следует отметить — обычно ведь, когда его выкидывает к очередному откровению, рядом с ним оказываются главные персонажи всего действа. А в данный момент коридоры "Перехватчика" были заполнены людьми наверняка в чем-то любопытными — других его отец подле себя не держал, но в данный момент для Люка они не представляли никакого интереса.

С тихим звоном распахнулись двери лифта, впуская в коридор Уоллеса, сверкавшего усмешкой самодовольной сволочи. Настолько вызывающей, что молодого джедая едва ли не зачесались руки, проверить так ли это на самом деле. И не прогадал — настроение у южанина было до такой степени минорным, что на какой-то миг проняло и самого повстанца. Оказывается, Хейл отлично умеет держать лицо. Весьма ценное умение для ближайшего сподвижника Темного Лорда — не мог не отметить волнующийся сын.

Удивляя безукоризненным внешним видом, имперец уверенно прошагал мимо призрачного повстанца и с самым невозмутимым видом свернул в один из боковых коридоров, туда, где людей было поменьше. Через три перегородки и еще два поворота тот перешел на другую палубу и уверенно приложил ИД-карту к на первый взгляд ничем не примечательной панели... из которой выскочила еще одна, на которую офицер уже воздействовал Силой. И после этого то, что юный Скайуокер, запутанный многочисленными переходами, поначалу принял за очередную переборку, отъехало в сторону, открывая небольшой помещение, напоминающее одновременно и мастерскую технического гения, и выставочный зал робототехники.

От здешнего изобилия у не избалованного повстанца разбежались глаза. Чего тут только не было! И боевые дроиды всех мастей, и разнообразное оружие: об бластеров до старинных мечей; модели диковинных кораблей в размере метр на два и даже... даже повелитель ситхов, сидящий на голом полу и увлеченно копающийся во внутренностях черного, хищно выглядящего астродроида. Отец был без шлема, посему ему то и дело пыталась лезть в глаза выбившаяся из низкого хвоста прядка, каковую тот с раздраженным видом постоянно откидывал назад.

— Ну что, малыш, теперь все-то у нас в норме? — непривычно мягко спросил отец у машины, прикручивая на место кусок обшивки.

Дроид какое-то время задумчиво подмигивал разноцветными лампочками, а потом выдал положительный ответ и нежной трелью поблагодарил за починку. Дарт Вейдер на это только словно какую-то домашнюю тварюшку ласково погладил подставившийся под его руку черный купол и повернулся к вошедшему.

— Здравствуй, Хейл, — кивнул он своему подчиненному, снимая перчатки и отбрасывая их в корзину с мусором, — не хотел отрывать тебя от передачи дел Кристофу, но боюсь ситуация, в которую мы все угодили, более чем серьезная.

— Что-то случилось, мой лорд? — забеспокоился Уоллес.

— Случилось, — вздохнул тот, Силой призывая к себе кресло и с удобством в нем устраиваясь. — Начну с менее неприятного известия: я просмотрел материалы, что вам с Н'Диро и НоДарой удалось вынести из лаборатории. Мои скромные познания дают право заявлять, что большинство разработанных препаратов сильно опережают свое время. Это революционные открытия, доставшиеся своим создателям большой ценой... — поджал губы отец, заставив как Хейла, так и незримо присутствующего здесь Люка насторожиться. Что может быть хуже, чем испытание сомнительных препаратов на людях?

— Но ведь это еще не все, верно? — прозорливо уточнил адъютант Повелителя Тьмы, который только после требовательного кивка начальства все же сходил в другой конец мастерской и притащил себе точно такое же кресло.

— Судя по некоторым упоминаниям, разгромленное заведение было отнюдь не единственным в этой галактике. Их три. И одно из них расположилось в Неизведанных Регионах прямо под носом у моего друга, что о многом говорит — нужно приложить невероятные усилия для того, чтобы суметь оставить в дураках Трауна.

Молодой джедай насторожился — он где-то уже слышал это имя ранее.

Кажется... да, точно, его упоминали Морроу и НоДара, когда мыли кости какому-то гранд-адмиралу. Или, быть может, это и есть вышеназванный гранд-адмирал? Он уже запутался.

— Или возможен другой вариант, мой лорд. Что если Синдик вас предал?

— Он? — удивленно вскинул брови ситх. — Исключено. Да я скорее поверю в то, что Палпатин просветлился и перешел на Светлую Сторону Силы, чем в предательство Трауна. Да, он гад хитрый и изворотливый, но свой личный кодекс чести блюдет чуть более, чем полностью.

— Как скажете, — покорно склонил голову южанин, показывая, что подчиняется словам своего начальства. — Что вы будете делать с этими лабораториями?

— Не переживай, я уже отдал все необходимые распоряжения, о них позаботятся. И Синдик в том числе, — заверил его Вейдер.

— А что вы планируете сделать с материалами?

— Уже. Я переслал всю документацию нашим ученым — пусть разбираются.

Уоллес выдал серию неидентифицируемых междометий, в то время как Скайуокер был куда менее скромным — выдохнув несколько подслушанных у своих товарищей ругательств и впервые порадовавшись своей незримости.

— Раз у нас есть эти данные, глупо было ими не воспользоваться, — пожал бронированными плечами Повелитель Тьмы.

— Но погибли же люди! Это неправильно, — полностью отобразив мысли Люка, воскликнул Хейл.

— Люди погибли — это верно, — качнул головой повелитель ситхов, — но разве похоронив эти исследования вместе с лабораториями, мы не обесценим их жизни? Не сделаем так, что они погибли ни за что?

— Я... я об этом не думал, — выдавил из себя молодой человек.

Люк же, у которого в мозгу за это время успело перещёлкнуться с "мой отец — несчастный страдалец, последний джедай этой галактики" на "мой отец — отвратительный ситх" и обратно, застыл в растерянности. Он не знал, что и думать.

— А следовало бы, — отрезал Вейдер. — Что же, с наименее неприятной частью покончено, перейдем к наиболее мерзопакостной.

— Куда уж мерзопакостней? — ошарашенно захлопал длинными ресницами магнат.

— Я вчера удостоился незапланированной аудиенции у Палпатина, — тут отец скривился, тем самым показывая, какого характера было это "удовольствие" и как он к этому относится.

Хейл и Люк вздрогнули: первый от крайнего отвращения, а второй от одного вспоминания о прошивающих его тело насквозь молниях Силы.

— Что он хотел от вас?

— Напомнить мне о моем долге ученика перед учителем, — с мрачным сарказмом ответил ситх.